Глава 20

Я переселился в коттедж, точно такой же, в каком жили Кириков, Фрадков, Царегородцева. Я то поднимался на второй этаж, то спускался на первый, наслаждаясь простором и окружающей меня роскошью. Я решил, что коль уж выпала мне такая удача, то понаслаждаюсь по полной программе. Целый час я лежал в джакузи, затем из наполненного разнообразными напитками бара достал коньяк и стал неторопливо тянуть его. Никогда мне еще не доводилось пребывать в такой обстановке. Все же замечательное эта штука деньги, они обладают неоценимой способностью предоставить человеку все те блага и удобства, что придумала изощренная на выдумки цивилизация. И как же многого лишено подавляющее большинство из нас по причине отсутствия оных.

Мне вдруг стало небывало хорошо. В каких-то несколько сот метров шумело море, меня обдувал прохладный ветерок кондиционера, в моем полном распоряжении были любые, самые изысканные напитки. Конечно, не хватает рядом со мной одного человека, если быть точнее, женщины. Но не бывает, чтобы все имелось бы в полном комплекте. Может, и она когда-нибудь ко мне присоединится. По крайней мере сейчас, находясь на волне везения, я не исключал такой возможности.

Внезапно послышался какой-то непонятный шум, затем дверь резко отворилась. Там как в комнате было темно, я не мог разглядеть стоявшего на пороге человека. Я вскочил и на всякий случай схватил в руки бутылку с коньяком.

– Уж не хотите ли вы мне заехать бутылкой по голове? – услышал я знакомый голос. – Включу-ка я на всякий случай свет, не то еще не дай бог шарахнете. С вами надо держать уши востро.

Вспыхнул свет. Костомаров прошел в комнату и сел в кресло, положив ногу на ногу.

– Да вы садитесь, Леонид Валерьевич, и бутылку положите. Так вам и мне будет спокойней.

Мне ничего не оставалось делать, как последовать этому совету.

– Вам не кажется, что культурные люди, прежде чем войти стучаться, – заметил я, садясь.

– То культурные, Леонид Валерьевич, а то мы с вами тут причем, – засмеялся Костомаров. – Мы же из одного ведомства, так что на нас эти правила не распространяются. Да у вас тут замечательно, – окинул он взглядом номер. – И я вижу, вы наслаждаетесь по полной программе, – красноречиво посмотрел он на мой халат, одетый прямо на голое тело. А вы любите красиво жить. А знаете, это вас даже очень хорошо характеризует.

– Между прочим, я собирался лечь спать, – сухо заметил я.

– Выспитесь, – махнул он рукой, – ночей еще много. А в такую ночь просто грешно спать. Видели звездное небо, какая неописуемая красота. – Он вдруг пристально посмотрел на меня. – А кстати, почему вы одни. Местные девушки такие красивые. И совсем не похожи на наших. А как они занимаются любовью! Это я вам говорю не с чужих слов. Да, странно, если здоровый сильный мужчина, явно не импотент и не голубой – а это мне известно доподлинно – проводит такую замечательную ночь в гордом одиночестве. Это наводит на определенные размышления.

– А вам не кажется, что это мое личное дело и вам не следует совать сюда нос?

– Почувствовали расположение начальства и стали разговаривать со мной заносчиво. Понимаю ваше настроение, но не советую. Как еще все обернется, неизвестно. И на счет сования носа. Пока вы работаете в концерне, все, что прямо или косвенно вас касается, относиться к моей непосредственной компетенции. Запомните это, пожалуйста, Леонид Валерьевич. Надеюсь, больше таких недоразумений у нас не возникнет. А сегодня я прощаю вашу дерзость. Все же вы совершили подвиг.

Не вышвырнуть ли мне его из дома силой, прикинул я. Конечно, я обзаведусь смертельным врагом, но подчас лучше иметь смертельного врага, чем такого друга.

– Знаете, со мной все же лучше дружить, – словно бы прочитал мои мысли Костомаров. – Не то, что я уж такой злопамятный, отнюдь, но не прощаю против себя никаких выпадов и разных там козней. Это неукоснительное требование моей профессии, иначе грош мне цена. А сейчас сделайте одолжение, ответьте-ка мне на парочку вопросов. Никак не могу уразуметь, прочему это вы вдруг оказались возле коттеджей. Что вам там делать, не понятно?

– Я должен отвечать.

– Да. И желательно правдиво. Хотя понимаю, чаще всего это бывает очень сложно.

Я пожал плечами.

– Не вижу никаких сложностей. Мне стало скучно и я вышел погулять.

– Принимаю ответ. Но обычно идут к морю, на набережную. А вы вдруг в противоположную сторону, к коттеджам. Только не говорите о неясном предчувствии.

– Не буду, никакого предчувствия не было. Я, как вы и говорите, прогулялся по набережной, но веселее не стало. Я решил посмотреть на домики, в которых живет наше руководство. Согласитесь, это всегда вызывает интерес.

– И что же было дальше?

– А дальше было следующее: проходя мимо коттеджа Фрадкова, я услышал странные звуки. Я заподозрил неладное. Что произошло потом, вы знаете.

Костомаров какое-то время молчал.

– Предположим, я вам поверил. Хотя, согласитесь, все выглядит несколько странно. Уж больно точно вы оказались, как сами сказали, в нужное время и в нужном месте.

– Уж не хотите ли вы сказать, что это я подстроил нападение.

Костомаров снова замолчал.

– Нет, так я не думаю. И все же есть в этой истории что-то неясное, какое-то выпавшее из нее звено. Но если я прав, вы все равно мне о нем не скажете.

Я уже не первый раз убеждался, какой он опасный тип. Интуиция у него развита дай бог каждому.

– Ладно, покончим пока с этой историей на этой точке, – хлопнул Костомаров ладонью по мягкому подлокотнику кресла.

У меня появилась надежда, что он сейчас уйдет, и я в самом деле лягу спать, но у него, кажется, были другие планы.

– Давайте с вами выпьем, – вдруг предложил он. – Кажется, в той бутылке, которой хотели меня огреть, «мартель». Хороший коньяк. Наливайте.

Бесцеремонность начальника службы безопасности злила меня больше и больше, но приходилось терпеть его присутствие. Я разлил коньяк по бокалам.

– За ваши успехи, – провозгласил Костомаров тост. – Честно признаюсь, они просто поразительны. Не помню другого сотрудника, который бы за столь короткий период так много бы добился, как вы.

Тост был лестный и меня бы он порадовал, если бы его произнес кто-то другой. Но в устах Костомарова он звучал более чем двусмысленно. Однако ничего не оставалось делать, кроме как выпить.

Костомаров некоторое время сидел молча. Судя по всему, в моем коттедже он чувствовал себя столь же по-хозяйски, как и в своем номере.

– Скажите, а что вы намерены дальше делать? – задал он неожиданный вопрос.

– Спать, – честно ответил я.

– Я имею не самую ближайшую перспективу, – усмехнулся Костомаров. – Как вы планируете свою дальнейшую жизнь? Вы хотите навсегда остаться начальник департамента общественных связей, получать скромную зарплату или может намерены вернуться к прежней стезе, снова стать журналистом. Будете как и раньше, высунув, словно гончая, бегать по всему городу и вынюхивать чужие секреты, пока однажды вас не прикончат в какой-нибудь темной и грязной подворотне.

– А вы что мне можете предложить, трон султана Брунея?

Костомаров рассмеялся.

– А у вас ко всем достоинствам есть еще и чувство юмора. Мне это нравится. Вы вообще мне симпатичны. Как только я вас увидел, то сразу поняли, что вы стоите гораздо больше, чем вам до сих давали. А каждый человек в своей жизни должен получить настоящую цену. Иначе можно считать, что она прошла зря.

– Предположим. И кто мне даст такую цену?

– Хороший вопрос, что называется не в бровь, а в глаз. Не возражаете, если мы еще с вами выпьем?

Уж не хочет ли он меня накачать, мелькнула мысль.

– Кто же может против этого возражать.

Костомаров снова наполнил бокалы.

– За то, чтобы каждому человеку давали бы истинную цену.

И снова тост на меня произвел крайне двусмысленное впечатление.

– Я предлагаю вам союз, – вдруг сказал Костомаров, ставя пустой бокал на стол.

– А разве мы с вами не союзники, работаем в одной компании, делаем одно дело?

Я прикинул, не переигрываю ли я, изображая наивного. Но где найти тут приемлемую грань?

– Конечно, конечно, – согласился Костомаров, – Но ведь случаются самые разные ситуации. Почему бы нам по возможности во всех случаях не держаться вместе. А я бы к тому же знал, что вы мой человек. – Он вдруг наклонился ко мне. – Бывают обстоятельства, когда свои становятся вдруг чужими. И тогда надо ясно представлять, кто есть кто, кто на чьей стороне. Если с вами не дай бог случиться какая-нибудь неприятность, думаете, что они придут к вам на помощь? Черта с два. Каждый за себя.

– А почему в таком случае я должен быть уверен, что и вы не кинете меня?

– По самой простой причине: вдвоем мы сила. Я же не случайно предлагаю вам альянс, я к вам давно присматриваюсь. Вы мужественно вели себя во время расстрела. На это способны единицы. Видели бы вы как другие… Он замолчал.

– И все же я не совсем понимаю…

– И не надо ничего понимать, – прервал Костомаров. – Просто будьте моим человеком. Придет момент, и вы все поймете. Тот самый момент истины, о котором так любит писать ваш брат, – засмеялся он. – Мы еще продолжим с вами этот разговор. Там, в Москве, все звучит по-другому, чем здесь. Тут все расслаблены и воспринимают мир иначе. – Он встал и двинулся к двери, но остановился. – Какое бы решение вы не приняли, мой вам совет, ни при каких случаев не идите против меня. Спокойной ночи.

Костомаров вышел. Я же вытер пот с лица. Все даже оказалось гораздо хуже, чем я предполагал. Ну и в осиное гнездо я же угодил по глупости. Если я когда-нибудь выберусь из него целым и невредимым, то смогу по праву считать себя родившимся во второй раз.