Глава 20
Всё кувырком

Сегодня была напряжённая смена. Интенсивность полётов растёт, а к вечеру, когда многие воздушные суда добираются до мест назначения, к окрестностям аэродрома их подтягиваются иногда десятки. Так что пришлось задержаться на часок, чтобы помочь дораспутать тот клубок, что накрутил, прикидывая подлётные времена и корректируя скорости винтокрылых машин.

Поэтому возвращался домой уже в восьмом часу, когда солнечный диск ощутимо приблизился к зубчатой кромке гор, смутно виднеющихся далеко на западе. Привычно всмотревшись в их размытые очертания, подумал о том, что завтра утренняя смена начнёт оттягивать вылеты из-за туманов на перевалах — видно как облака собираются в той стороне.

А потом уже на тихой улице приметил полосатого амфициона, крадущегося прямо по дороге у самого бордюра. Звери эти формой тела напоминают варана, но теплокровные. Эти хищники как раз характерны для узкой полосы равнин, тянущейся между океаном и восточными склонами Большого Хребта, то есть именно для этих мест. Трёхметровый экземпляр, конечно, не самый крупный из встреченных натуралистами, но тварь безумно опасная, к тому же явно идущая на шум вечеринки, что проходит на лужайке у только что оставшегося позади дома.

Остановил машину и выстрелил в основание шеи — тут самое удобное место для того, чтобы не промахнуться. Поведение животного его крепко озадачило — оно не погибло мгновенно, как ему следовало от такой раны, а принялось агонизировать, хаотично дёргая конечностями, а из кустов выбрались трое парней, и побежали к нему вопя:

— Ты, гад нам всю шутку испортил! И макет уничтожил!

Машинально вызвал полицию, вышел из авто и, сам не понял почему, врезал с правой в челюсть первого из подбежавших к нему юнцов. Второй попытался достать его ногой, вытянув её в прыжке перед собой, как показывают в фильмах про боевые искусства. Сделал короткий шаг в сторону и прикладом притормозил вторую ногу этого каратиста, а третьего просто сбил корпусом. Потом пришлось бросить оружие и драться одному против троих, каждый из которых ни в чём ему не уступал. К моменту прибытия стражей порядка, расшвырявших всех, словно котят, нос оказался расквашен, сильно болело ухо, скула и под глазом, но с ног его так и не сбили.

Потом всё было немного туманно: наручники, прицепленные к левой руке и к ветке ближайшего дерева, полицейские, дострелявшие агонизирующий действующий макет до состояния дуршлага, причём знакомый с веранды у моря мужчина из своей помповки постарался особенно, буквально перебивая конечности, приводимые в движение сервомоторами. А вот его коллега успел перекинуться словечком со Стёпкиными оппонентами и с кем-то связался.

Уловив слова: «Племянник представителя президента», — Степан сообразил, что нехило вхрял. Осмотрелся. Помощник старшего наряда расцепляет наручники на шутниках и стоит к нему спиной, «свой» полицейский, тот, что из старожилов, занят перезарядкой ружья, вставляя туда новые патроны по одному, и тоже отвернулся. Кажется, ему намекнули, что пора смываться. Очень уж красноречивая диспозиция!

Вытащил из кармана лазерный резачок — подарок своей лапушки — и в одно движение пересёк связку между браслетами. Прыгнул в машину, подхватив по пути родную «десятку», да и был таков. Автомобильчик у него резвый. По пути к нему заметил, как «неуклюже» отворачивается занятый своим оружием абориген, умудряясь при этом оставаться между ним и своим напарником.

Вот так. Эпизод, занявший считанные минуты, всё поставил с ног на голову.

— Это ведь только считается, что все люди равны, — рассуждал Степан, проехав мимо своей бывшей школы. Аэродром остался правее, а он мчался на запад по дороге, о назначении которой даже не догадывался. Узкая бетонка сообщала скатам о том, что щели между её плитами находятся на равном расстоянии. Короткие сумерки закончились ещё когда он выезжал из Белого Города, так что в конусе света фар теперь для него сосредоточился весь окружающий мир.

С другой стороны, если рассматривать его действия с точки зрения законодательства, то он уничтожил чужое имущество и напал на его владельцев, — такое простое соображение тоже нельзя снимать с весов Фемиды. Она ведь, теоретически, слепа. Однако, поскольку за справедливостью к ней обратятся люди, имеющие в этом обществе вес, глуха она не будет — то есть вкатят ему на полную катушку. Инкриминировать что-нибудь вроде разбойного нападения окажется проще простого.

Замедлил движение, а потом остановился. Принял на визор последние новости, посмотрел — про учинённую им драку пока ничего нет. Тем не менее, отключил его, а потом приподнял капот и в коробке распределителя вытащил из своих гнёзд предохранители цепей, питающих устройства связи и навигации, а заодно и часть контрольных приборов обесточил. Лучше затруднить поиски, чем встретить на пути ребят, поджидающих его для ареста.

Бетонка свернула вправо и упёрлась в ворота в изгороди из колючей проволоки. Что находится за ней, в свете фар разглядеть не удалось. Поэтому вернулся и съехал на грунтовку, ведущую по-прежнему на запад. Колёсики его городской машинки продолжали катить по земле, только следовало не попадать в колеи — они тут местами просто бездонные.

Водорода в баке хватит ещё надолго. Не полная заправка, но до утра можно ехать. Вот и подъём чувствуется. Не иначе, как через Кайлов лог дорога, по которой изредка проходят неуклюжие аборигенские грузовики с картофелем, арбузами и мукой для пекарен Ново-Плесецка. Это везут с ферм, что расположились по берегам Южной Ярновки. Что же, километров через триста он окажется в обжитых местах, а там… ха! Давно хотел навестить деда своей избранницы.

Дорога пошла на подъём, заросшая травой равнина сменилась лесом, под колёса полезли то корневища, то ручейки, которые и для крупного автомобиля неприятны, а для его «горожаночки» — как нож острый. Движение замедлилось до скорости пешехода, и тут справа показался балок — вагончик, поставленный немного в стороне от дороги. Правда, этот почему-то с колёсами, причём огромными, метра два в диаметре. Дверь в это жилище располагалась с краю длинной боковой стены. Сквозь окошко, расположенное рядом с нею уже совсем на углу, лился неяркий свет, попадавший и на дверную ручку. Горящая внутри лампа указывала на присутствие людей, поэтому Степа, ничтоже сумняшеся, вошел, повернув ручку, пришедшуюся под правую руку. Лесенка-крылечко, где нижняя ступенька — скоба, и вертикальный поручень тоже оказались кстати.

В тесном, два на два метра, помещении два человека готовились ко сну на узких двухэтажных нарах.

— Здравствуйте! Меня зовут Стапан. Дорога стала непроезжая для моего драндулета, а ночевать в нём боязно, он ведь даже без крыши. Не приютите до утра?

— Привет! Располагайся на водительском сидении. Кашу будешь? А то Настасья наварила, так, что мы не осилили.

Только услышав про водительское сидение, понял, что находится в кабине грузовика. В передней части деревянного ящика расположена комната для экипажа, именовать которую кабиной даже в голову не приходит. Торцевая стена застеклёна и примыкающие к ней края продольных тоже снабжены окнами так, что угловой столб этого сарая оказывается стойкой корпуса. Водительское место — это просто длинная лавка от борта до борта. Её спинка сейчас снята и пристроена у задней стены помещения в качестве полки — второго спального места, с которого на ночного гостя смотрит девочка лет десяти. А внизу пристроился паренёк четырьмя, примерно, годами старше.

Стёпа поставил ружьё так, чтобы оказалось под рукой, и приподнял крышку кастрюли. Пшёнка. Ещё теплая. Ложку ему подали, и он принялся за работу — аппетит, оказывается, нагулял. Пока заправлялся, девочка с верхней полки рассказала, что они с братом везут мясные обрезки с бойни Вязовникова на ферму Краснова, как раз сегодня прошли через перевал, а утром повернут налево и дорога снова пойдёт в гору.

Это он, судя по всему, к дальнобойщикам угодил.

Утро наступило быстро — девчонка вытащила из-под лавки, на которой спал её брателло, керосинку и учредила яичницу с помидорами. Пока Костян её уплетал, помогла гостю набросить на его машинку чехол и закрепить как следует. Здешние дороги этому созданному для городских улиц недоразумению неподвластны, так что, надо оставлять её. При случае даст знать родителям, откуда забрать. Потом залезли в комнату-кабину и поехали. Подросток управлял, на Настёна спроворила вторую яичницу во всю сковородку и досталась она целиком Степану. А уж с третьего захода и сама поела.

В путь они тронулись, едва рассвело. Транспортное средство представляло собой прямоугольный деревянный ящик длиной метров восемь, шириной около двух и чуть выше, чем шире. Опирался он на две оси, торчащие за пределы бортов примерно на полметра и диаметром выше человеческого роста. Колеса представляли собой деревянные спицы и стальную шину примерно в две ладони шириной поверх деревянного же обода.

Передняя ось тянула, поскольку просунута была сквозь электродвигатель. А еще она, словно тележная, поворачивалась целиком на небольшой угол, что позволяло изменять направление движения, но достаточно плавно. Шибко-то колёсами не покрутишь, они могут упереться в борта. А вообще, чтобы изменить их положение, приходится изрядно поработать рулём, снабженным даже рукоятками. По ровной грунтовой дороге экипаж мог разогнаться километров до двадцати в час. Ничего напоминающего подвеску в его конструкции не наблюдалось, так что все неровности передавались членам экипажа в неискажённом виде. Правды ради следует отметить что, благодаря огромному диаметру колёс и низкой скорости движения, трясло терпимо.

О себе Степан рассказал своим спутникам правду. Не всю, конечно — на изложение полной биографии требуется слишком много времени. Но про амфициона и драку с племянником представителя президента, а также про бегство от полицейских ничего не утаил. В кабине имелось радио, через которое принимали передачу из города. В выпуске новостей про вечернее происшествие в Белом Городе не упомянули. В основном шли рассуждения о справедливости — Ассамблея Коренного Населения Прерии вела бурные дебаты о необходимости направлять в бюджет местных органов самоуправления часть средств, полученных от реализации продукции строящегося нынче ГОКа. Что интересно, особых разногласий у выступающих это положение не вызывало, речь шла, в основном, о том, как убедить пайщиков сооружаемого предприятия «поделиться» будущими барышами с теми, кто по праву людей, живущих на этой земле должен получить возможность для дальнейшего развития.

Разумеется, сразу заговорили и введении местного налога. Или акциза. Или пошлины. Уже на этапе выбора формы и размера, а также способа изъятия части дохода в свою пользу отмечались существенные разногласия. Стёпке это было не очень понятно и, как ни вслушивался он в разные выступления, постоянно путался. Вот непонятно ему, как вся эта политическая кухня работает и что на ней на этот раз пытаются сварить.

Попутчики никак не комментировали трёп в эфире, их в основном интересовали прогнозы погоды.

Сначала грузовик катил обратно к Ново-Плесецку, но недолго. Плавный поворот налево — и начался подъём. Редкие горизонтальные участки чередовались с пологими склонами. Под колёсами отчётливо просматривался след, свидетельствующий о том, что подобные экипажи проезжают по этой дороге регулярно. И ещё обратили на себя внимание длинные дуги поворотов, явно рассчитанные на движение машин именно этого неповоротливого типа.

Поднимающееся солнце начало заметно припекать и в кабине становилось жарко, несмотря на то, что передняя стенка ниже лобового стекла выполнена в виде жалюзи, а люк в крыше приподняли так, чтобы образовалась щель.

— Сейчас здесь не так жарко, как раньше, — пояснил ведущий автомобиль Костик. — Ещё зимой за спинкой водительского дивана располагался дизель-генератор, вот тогда тут действительно духота стояла. А сейчас питаемся от аккумулятора. И воздух свежее, и просторно стало.

— А где он у вас находиться? Аккумулятор, имею ввиду.

— Прямо в распределитель и вставляется, — Настя открыла дверцу похожего на аптечку деревянного ящичка и показала брусок размером с зажигалку, пристроившийся между клеммной колодкой и автоматическим выключателем. На рейс хватает с большим запасом.

Степан в очередной раз с интересом осмотрелся. Переднее и боковые окна в носовой части кабины. Сразу за ними обычные, как в доме, двери выходят на крошечные крылечки со ступеньками вниз, вывешенные перед огромными колёсами. Кстати, колёса эти поворачиваются крайне неохотно — он попробовал. Руль-штурвал приходится крутить долго и со значительным усилием. Зато, если его отпустить, направление движения самопроизвольно возвращается к прямолинейному, а баранка при этом может крепко приложить рукоятками, если попадёт по руке.

Ещё заглянул в грузовой отсек через дверь, расположенную в задней стенке кабины. Тут плотный массив мешков, сложенных практически до самого потолка, а в передней части — ящики и канистры, несколько корзин и тюков. Вообще-то, занимаясь изучением этого неожиданного в конце двадцать первого века транспортного средства, Степан отдавал себе отчёт в том, что всего-навсего пытается отвлечься от мыслей о вчерашнем происшествии. Сомневается, правильно ли он сделал, сбежав.

Поступок, как ни крути, трусливый. И ведь он ничего не знает о его последствиях, имеется в виду, что было написано в полицейских рапортах? Нажаловался ли побитый им племянник своему дядюшке? А главное, ему ведь в смену надо выходить через шесть с небольшим часов. Не по-мужски это, подвести коллег. Подумал немного и активировал визор. Скачал с архива новостей всё, что было, начиная с семи вечера вчерашнего дня, и внимательно просмотрел. Ага — отчёт о драке в Белом Городе. Зафиксированы синяки и ссадины, участникам оказана первая помощь, после чего они отпущены по домам. Еще упомянуто проникновение в жилую зону полосатого амфициона, которого уничтожил наряд полиции. То есть события поданы без связи друг с другом как рядовые происшествия.

А он, как пацан, запаниковал и смылся! Под кусток, и молчок! Посмотрел ещё, были ли вызовы от родителей. Нет, и это хорошо. В конце концов, он уже большой мальчик, так что предки больше не следят за каждым шагом чада своего ненаглядного. А ведь от места, где оставлена его машина, их медлительный экипаж к настоящему моменту удалился километров на пятьдесят — семьдесят. Это ему за оставшееся до выхода на работу время пешком никак не пробежать, да и потом ещё пара-тройка часов потребуется, чтобы докатить до аэродрома, на окраине которого расположено здание диспетчерской службы.

Объяснил своё затруднение водилам. Настя сразу доложила, что мотопараплан у них с собой имеется, да вот у Степана в обращении с ним нет никакой практики. А ничего. Она подбросит. Имеется у неё сбруя для перевозки груза, так что прихватит пассажира на манер тюка.

На манер тюка не получилось. Форма тела человека слишком сильно отличалась от параллелепипеда. Так что, в конце концов, параплан и ранец с двигателями закрепили на Степане, а девочка села ему на плечи. Благо невелика она ещё, да и прихватить её ремнями оказалось несложно. С ровного места да при хорошем ветре легко взлетели — она командовала — он выполнял. Тем более что стропы оказались в её руках, как и регулятор тяги винтов на гибком выносе. Едва набрали высоту, выяснилось, что идут они не по следу грузовика, а значительно правее, срезая заметную дугу, что описали ради того, чтобы двигаться по относительно ровным участкам.

Через час с небольшим Настёна уже стартовала в обратный путь, а Стёпка рулил к дому, старательно огибая колдобины и выбирая места, где корневища деревьев выглядели не слишком устрашающе. На работу он успел вовремя.