Глава 44
Ещё одна тайна

Степан буквально рвался на части. С одной стороны — загадка ГОКа, обернувшаяся для Прерии столь неприятными последствиями. С другой — карты, на которых отмечены места, где, судя по обнаруженным следам, когда-то, незадолго до появления на планете людей, велась хозяйственная деятельность — работали производства, дающие выбросы во внешнюю среду. И, наконец, нежелание терять источники непосредственной информации о настроениях населения, его нуждах и чаяниях — ведь именно потому он и слушал с таким интересом соседа Яги, что никаким другим образом не смог бы понять мотивации горожан, ведущих себя, в основной массе, слишком пассивно для создавшегося положения.

И на эту тройку обстоятельств накладывались обычные хозяйственные хлопоты руководителя, который просто не готов успокоиться по поводу любого дела, как только отдал соответствующее распоряжение. Вот не выросло у него пока достаточно толстой кожи.

А Делла снова возилась с роботом. Вернее, с центральным процессорным узлом и целой россыпью датчиков, приделанных к деревянной раме. То, что жена никуда не устроилась работать, его не волнует. Он уже заметил странную особенность банковского счёта, которым пользуется с тех пор, как покинул родительский дом. Деньги на него поступают как-то независимо от перечисления зарплаты и подтаивают, даже если Стёпа ни на что не тратится. Но на его невеликие нужды всегда хватает.

Он уже догадался, что Яга, а может быть и не только она, то берёт оттуда, то добавляет. Как-то приметил, что супруга тоже черпает средства из этого же источника. Забавный эксперимент по объединению ресурсов учинили голозадые аборигены, и ведь до сих пор не лопнула затея. Видимо транжир в такие компании не принимают. Но расспрашивать супругу о деталях не стал. Устраивает его это положение дел.

А вот положение дел с финансами на планете вызывают тревогу. Не у него, а у банкиров. В Ново-Плесецке расположены представительства пяти банков. Их хранилища и сервера, расположенные в подвальных помещениях, при бомбардировке не слишком пострадали, и восстановление деятельности этих учреждений произошло практически безболезненно. Тем более что отделение госбанка, находившееся в Белом Городе, осталось неповреждённым. Так вот, поначалу дела у банкиров шли неплохо, но потом они стали жаловаться на трудности — население стало неохотно брать у них кредиты, а предприятия и вовсе перестали этим заниматься, обходясь собственными оборотными средствами.

Аналитики легко выяснили, что причиной этого оказались низкие цены на местное сырьё, тем более что дорогие высокотехнологичные товары на Земле теперь не закупались. То есть торговые обороты резко упали, а для обслуживания оставшегося производства просто не требовалось так много средств, как раньше. Да и расходы на восстановление разрушенного жилья не вызвали очередей в отделы кредитования. Жизнь объективно становилась более дешёвой.

А тут еще, конкурируя друг с другом, банки заметно снизили процент по кредиту, что не особенно повлияло на интенсивность выдачи займов, зато уменьшило и без того снижающиеся доходы финансистов. Узнав об этом, Степан озадачился. Ведь он своими руками подложил банкирам изрядную свинью. Если бы не трамбанул в своё время мэрию, старавшуюся, да чего уж там, сыграть на росте цен на жильё, картинка была бы не столь удручающей. Что же, жаль банкиров. Ну да на всех не угодишь. В общем, посочувствовал, людям, да и не сообразил, как им помочь.

Вообще-то они всё пытались натолкнуть Степана на мысли о развитии авиатранспорта, о постройке самолётного завода, аэродромов. Но он не стал торопиться с тем, чтобы, как они ему советовали, занять у них и начать инвестировать средства в столь замечательный проект. Вот не заиграло у него в воображении прекрасных перспектив. А обещание получения от столь великого начинания существенных дивидендов и вовсе оставили равнодушным. Вот такой вот он урод. Не требуется ему больше, чем он способен съесть. И вообще, работа руководителя на столь высоком посту перестала быть интересной. Рутина заедает, а сидеть и повелевать ни во что не вникая — это уж совсем неинтересно. Он с нетерпением ждёт момента, когда вместе со славными мужиками будет строить очередной домик. Вот где жизнь кипит, душа отдыхает, а сердце поёт.

Сегодня Степан, как и обычно, отправился домой пешком. Если выйти из здания представительства, то мимо притихшего от товарного голода торгового центра и двух скромных трёхзвёздочных гостиниц улица выводит на дорогу через холм, где среди редких развесистых деревьев стоит башня ретранслятора. Потом взору открывается просторная луговина, и справа впереди виден аэродром. Вид взлетающих коптеров всегда приподнимает настроение. Слева остаётся школа, в которой всё еще работает госпиталь — новые корпуса для стационара строят быстро, однако пока они не готовы. Так что учебный год у ребятишек начался в помещениях одного из казино.

Само оно перестало пользоваться популярностью, и хозяин быстренько сдал его в аренду отделу образования за малую денежку. Другие храмы азарта, чьи хозяева оказались менее сообразительными, просто закрылись.

Так что сейчас Степан проходит между спортивных площадок, на которых ребятишки гоняют мяч. Немного детворы осталось в Ново-Плесецке. Основная масса семей с детьми ещё в начале лета разъехалась по аборигенским селениям, и обратно вернулись немногие. Раненые в каталках или на костылях с удовольствием наблюдают за суетой на кортах и аренах, и незнакомая женщина в длинной юбке и просторной блузе разговаривает с одним из забинтованных парней.

Обменялся с ней взглядами и решил присесть рядышком. Видно ведь, что из аборигенского посёлка человек. Одежда из домотканого материала выдаёт, откуда она появилась. А он как-то соскучился по общению с настоящими, как он теперь понимает, хозяевами планеты. С теми, на которых и сам старается походить.

— Так ты, касатик, перестань другим завидовать. Зависть тебя изнутри гложет и сил на выздоровление уже не хватает, вот и не срастаются твои переломы, — услышал Степан конец реплики. Однако на этом увещевание не завершилось. — Вот посмотри на этого парня. Как ты думаешь, откуда в нём столько спокойной уверенности?

— Какая уверенность, Галина Прокофьевна? Голое пузо, штаны на лямках из сермяги, босой и с самодельным ружъём. Голь же перекатная! — пациент не торопится соглашаться с доброй женщиной.

— А ты, что скажешь, незнакомец? — взгляд через круглые очки нестрогий, но требовательный — мол, помогай, раз припёрся.

— Прав ты, парень, — юноша глянул на пациента, даже в кресле-каталке растянутого какими-то подпорками. — Никакой уверенности я не излучаю, потому что каждый день приносит мне одни сомнения. Целительница ошиблась, приняв мою твёрдую поступь за признак убеждённости в собственной правоте, а я терзаюсь от того, что не могу себе даже представить, каким образом наладить на планете хотя бы самую скромную электронную промышленность.

Представляешь?! — теперь он посмотрел на раненого в упор. — Одни электростатические реле и разрядники, ничего больше своего тут не производят. Всё остальное ввозили с Земли. И что прикажешь с этим делать?! — даже на голос поднажал, чтобы в нём прозвучала пронзительность.

— А чего тебя вдруг так заинтересовали эти примочки? — на губах пациента заиграла кривая презрительная усмешка. — Тебе-то оно зачем? Знай, выращивай своих свиней, да лопай сало.

— Эх, парень, мне бы твои заботы! — Стёпка продолжает подыгрывать женщине. — Посидел бы ты с моё в кресле хозяина планеты, не выдавливал бы яд по капле на песчаный грунт.

— Так что, ты что ли местный бугор? А поприличней одеться у тебя средств не хватает?

— Тебе ведь жарко, а мне нет. В статусные тряпки на этой планете обряжаются лохи, а реальные пацаны не парятся. И девчата, что с понятием, одёжу не для вида носят, а от солнца да колючек.

Пока пациент в каталке подбирал слова для достойного ответа, женщина слегка поморщилась, и взгляд сделался строгим. Видимо топорные манеры незваного помощника её огорчили. Не попал он в тональность разговора.

— Так ты, стало быть, Кузьмич. Ну тогда сразу тебе скажу, что на счёт хозяйского кресла — это ты погорячился. Мы, люди, гости здесь. Или — квартиранты. Сдаётся мне, что потому портал и закрылся, что настоящему Хозяину поведение постояльцев пришлось не по душе, вот он и намекнул, что нехорошо так безобразничать, а то ведь хулиганов и выселить недолго.

Довольно резкая смена темы Степана здорово озадачила. Понятно, что это просто полемический приём, направленный на создание у больного нужного психологического настроя и к реальности эти слова никакого отношения не имеют. Уж чего-чего, а легенд про чубакобару по Прерии ходит много. И сейчас нужно найти реплику, подходящую для того, чтобы повествование продолжилось. То есть выразить сомнение.

— Про Хозяина много разговоров ведётся, а вот фотографии его так никто и не сделал, — вот так, вроде подходяще получилось. Умеренно скептично, однако с лёгкой задиристостью.

Но женщина опять «не взяла подачу». Или она уже забыла о психологической реабилитации раненого, и теперь беседует именно с ним, со Степаном?

— Расскажи, что ты слышал об этом существе?

— Что он принимает вид разных животных. Например — саблезубого тигра. Только махайрод — точно не хозяин. Один из них в обычной сети запутался, и мне его пришлось освобождать. А он дёргался, словно обычный кот, замотанный в одеяло.

В глазах знахарки блеснула улыбка:

— Так ты родом с Земли.

— Ну да, на Прерии ни кошки ни собаки не выживают. Стоит хозяину зазеваться, и остаются от них одни клочки.

— Ладно, не отвлекайся, Кузьмич. Рассказывай о Хозяине.

— Еще говорили, что мегакотики иногда предупреждают охотников об опасности или помогают отыскать добычу. Или детишек заблудившихся выводят к жилью. Но только они — никакой не Хозяин. Я сам одного творожком кормил, после того, как его наша фельдшерица зашила. Попрошайка он, вот кто.

— А ты даром времени не терял, землянин. Хотя, «голозадые» живут быстрее, чем мы, «куркули». Не стану тебя дальше мучить, а то узнаю, как ты вытаскивал занозу из лапы у фурии или выпутывал из ветвей хобот мастодонта. Так что ты спрашивал про отсутствие фотографий чубакобары?

— Да уж, — Стёпка понял, что сам возразил на свои же сомнения. — Тех животных, что я помянул, не раз снимали. Но ни одно из них не хозяин.

— Конечно. Просто некоторые звери иногда делают то, о чём он их просит.

— Галина Прокофьевна. Между понятиями знать и верить есть некоторая разница. Если бы Вы своими глазами видели это существо и точно знали, что это Хозяин — тогда другое дело. Но повторять с чужих слов, доверяя чьим-то догадкам — это мне не подходит.

— Знаю, что ты усомнишься, но самого Хозяина я действительно не видела. Петровна, моя наставница, та встречалась, но тому уж лет сорок минуло. Я-то в те поры совсем молодая была, в аккурат двадцать мне исполнилось. Вот ей тогда повстречался в лесу человек — не человек, тигр — не тигр, а только она от него много такого узнала, отчего силу трав лесных ведала, как никто другой. Мне она об этом не сразу рассказала, а только когда я фельдшерское училище закончила и сама начала лечить людей.

Ты не перебивай, дай я тебе уж всё до конца расскажу. В этом году по весне девчонка наша деревенская из лесу вернулась не такая, какой ушла. Она до этого странная была, в лес одна ходила и с людьми не ладила, а вернулась — словно родная всем стала. Тут и подумалось мне, а не хозяин ли воротился? Да оказалось, что нет. Это детки его наведались и с Ингой этой от души поделились всем, чем могли.

Так вот, малыши эти и ко мне заглянули, травяного отвара полакали из блюдечек. Что из плюшек нашлось — всё прибрали начисто, да и сахарком колотым похрумкали. Поклонились, и были таковы. То есть про то, что есть у нашей планеты настоящий хозяин — это я своими глазами видела. Детки — они ведь от родителей бывают. Вот.

— То есть Вы своими глазами видели существ, не описанных биологами и проявляющих признаки интеллекта, — Степан тоже забыл про больного. Его интересует новая информация о планете, за судьбу которой он считает себя ответственным.

— Про признаки интеллекта, это ты замечательно спросил. В том-то и петрушка, что эти самые признаки мохнатые шалопаи прятали изо всех своих сил. Но дети — всегда дети. Проговариваются, ошибаются, выдают себя на каждом шагу и представить себе не могут, насколько явно демонстрируют то, что стараются скрыть.

Во-первых — они постоянно разговаривали между собой. Мимика, жесты, движения вибрисс и неслышимые звуки частот, более высоких, чем воспринимает наше ухо. Нет, я их тоже не слышала, но их с головой выдавали повороты ушей в направлении собеседника. Даже Инга, мне кажется, заподозрила, что детки общаются между собой. А уж нашу речь они понимают, как свою.

Во-вторых, они исследовали в доме всё. Каждую вещицу осмотрели, обнюхали или лизнули, а то и куснули. Общее впечатление, как от игривых котят или щенков. И ещё мне подумалось, что они — брат с сестрой, но это скорее впечатление, чем наблюдение. Просто по аналогии с поведением человеческих двойняшек.

— А выглядят они как? Чисто внешне. На кого похожи?

— Что-то от котов в них, мне кажется, присутствует. Лицо, уши, губы опять же не столь, как у приматов развиты, потому и лакают они, а не пьют, как мы. Кисти рук похожи на наши, только ногти на когти смахивают. Толстые и заострены так, что по древесному стволу с такими зацепами карабкаться можно. Как-то они прячутся между пальцами, но в точности я не разглядела. Однако брать в руку предметы не мешают — эти ребятишки спокойно из чашек себе наливали в блюдца чай, им так сподручней действовать языком.

Женщина посидела, припоминая, а потом завершила:

— Они ведь недолго у меня погостили, да и смущена я была — шутка ли сказать, хозяйские детки почаёвничать забежали. Не всё приметила, каюсь.

— А Инга, наверное, может о них больше рассказать?

— Может, да нам этого не услышать. На Землю она отправилась учиться на биолога. Вот, считай, вскоре после этого случая.

— Знаю я, что «куркули» своих детей пытаются отправлять за получением образования, да только события эти по пальцам можно пересчитать, — Степан не собирается быстро уверовать, хотя речь фельдшерицы произвела на него сильное впечатление. — Уж очень редко это бывает, настолько дорогое удовольствие.

— Да уж, мы не «голозадые», которые на такие дела всем миром скидываются. Слыхала я, что по сотне человек на одном банковском счёте деньги хранят, а как соберётся там достаточно — или станок какой покупают, или студента провожают в университет. Среди нас богатеи редко заводятся, да и не любят их из-за скаредности. Только Инга эта шибко хотела фундаментальное образование получить, а чубакобара, он, если подружился с кем, то любое желание исполняет. Любое.

В общем, девчонка из лесу натащила таких вещей, которые огромных денег стоят, и оформила старательскую лицензию. Сдала свою добычу, денежки в какую-то фирму перевела. Обещали они её содержать и учёбу оплачивать. Тонкостей я не знаю, но в деревеньке нашей эта удача тоже осталась. Староста для обчества купил пяток недорогих визоров, охотникам выдал и учительнице. Пособия новые в школе появились, и у меня перевязочные материалы самые лучшие, да инструменты кое-какие.

— Вы помянули, что вам шестьдесят лет, а на вид и сорока бы я Вам не дал, — Степан упорно ищет «дырки» в повествовании своей собеседницы.

— Так оно и есть. Я тоже на Земле родилась и когда приехала на планету, уже была не крохой. Многое в памяти отложилось. Поначалу-то с родителями в Высоцке жила, а после аварии на АЭС мы в леса подались. Многое хорошо помню. И знаю силу трав. Да и чёрные пчёлы в наших краях водятся, а их яд для людей и отрава и спасение, это — как зелье приготовишь. Петровна-покойница многому меня обучила, что ей чубакобара поведал.

— Неужто рецепт эликсира вечной молодости? — юноша продолжает «пытать» знахарку неудобными вопросами.

— Про молодость — не знаю. Но подстегнуть регенерацию получается. Только, понимаешь какая незадача! Вот этого раненого подстёгивать нельзя, потому что мозги у него набекрень, стало быть, и поправляться он станет криво. Вместо восстановления костей причинное место начнёт расти, если он о девках размечтается. Или кулаки, если желает морду кому-то набить. Ты не поверишь, у Луки, что в Замеркове проживает, на правом бедре карман вырос, так напряжённо он о больших деньгах думал, когда после удаления грыжи оправиться не мог, ну, я ему и попыталась этим снадобьем пособить.

— А ещё Тэрник у нас на планете растёт, — вспомнил Стёпа недавний случай с Представителем Президента.

— Это достаточно мягкий стимулятор, — фельдшерица, похоже, в курсе. — У него отмечено немало полезных свойств, но это средство — скорее помощник. Для вас не медиков, назову его регулятором. Балансировщиком даже. Прав ты, Кузмич, основные сокровища не в недрах планеты, а в её биосфере. Вот видимо это Инга от чубакобары и узнала. И отправилась готовиться к служению. Хранить и приумножать.

— Жалко, что портал закрылся. Не сможет она вернуться.

— Как закрылся, так и откроется. Говорю же тебе. Исполняется ЛЮБОЕ желание. Вот выучится наша непоседа и соберёт чемодан в дорогу к дому — тут и вернётся всё на круги своя.

— Сколько, говоришь, лет ей? Двенадцать? — Степана прежде всего интересует срок прогноза. — Значит пять лет нужно, чтобы школу закончить, да ещё года четыре в ВУЗе. То есть девять годиков можно особо на метрополию не оглядываться.

Поднял глаза на раненого, смотрящего слегка обалдевшим взглядом. Такого наслушался.

— А ты, военный, займись-ка вопросом развития электронной промышленности на планете. Тогда от зелья целительницы у тебя в глазу отрастёт микроскоп, а на левой руке пальцы станут пинцетом. От девок отбою не будет — любят они оригиналов, — Степан обменялся с Галиной Прокофьевной контактами и заторопился. Листы на крышу пивнушки Фомы кому-то нужно подавать, а он тут лясы чешет. Или точит? Или строгает?