Глава 8

Хижина смотрителя маяка выглядела, как он и говорил, совсем маленькой, одноэтажной, уместившейся в расщелине между скалой и небольшим земляным холмом, в который уходила часть домика. Заметить это неказистое жилище можно было только со стороны океана. От залива, который был к дому даже немного ближе, чем океан, ничто не намекало на наличие здесь человеческого жилья.

Несмотря на эту миниатюрность, внутри оказалось просторнее, чем казалось снаружи. Небольшая прихожая вела в коридор с тремя дверьми справа и одной слева, куда мы и вошли, оказавшись в длинном и относительно большом помещении, совмещавшем кухню, столовую и гостиную.

Мы втроем уместились за круглым столом, осматриваясь вокруг с интересом, пока Вик наливал нам горячий чай и выставлял на стол угощение. Посмотреть было на что. Дальнюю стену увешивали охотничьи трофеи вроде шкурок и оленьих рогов. На другой стене примостились самые разнообразные рыболовные снасти.

Степан Степаныч деловито постелил на стол чистую льняную скатерть и, поставив перед каждым дымящуюся кружку, водрузил на середину хлеб и мясо на большом блюде. Копченый олений окорок, нарезанный тонкими ломтями, вызвал у нас настоящий восторг. Как оказалось, проголодались все. Сделав бутерброды с ноздреватым мягким хлебом, мы с удовольствием пили обжигающе горячий напиток с добавлением каких-то ароматных травок и Рыжик, надо сказать, тоже не отставал. Только когда все куски мяса были уничтожены — в основном самим хозяином и итальянцем, Вик достал банку с вареньем и горсть маленьких шоколадок. Еще раз наполнив опустевшие чашки, он отпил глоток из своей, и, откусив половину бутерброда с абрикосовым желе, задумчиво пожевал, а потом проглотил оставшуюся половину одним махом, после чего откинулся на спинку стула и проговорил со вздохом удовлетворения:

— Хорошо! Да, хорошо!

Мне казалось все это действо каким-то сном. Не привыкла я к таким посиделкам в старых маленьких домишках, к бутербродам на скорую руку, разношерстой компании. Но почему-то сейчас, когда усталость дала себя знать, а сытость настраивала на лирический лад, я чувствовала себя очень спокойно и мне, как и Вику, было «хорошо!».

Я положила ложечку варенья в чай. Успела. На вкус оно чем-то и правда напоминало абрикосовое желе. Моретти, который умял большую часть копченой оленины, теперь с удовольствием налегал на сладкое, захватив себе банку и обильно намазывал ломти белого хлеба.

Нарушая все нормы поведения за столом, и облизывая свои длинные пальцы, на которых оказалась часть этого самого лакомства, Сержио поймал мой взгляд и спросил:

— Хочешь?

Наверное, я покраснела.

Он сам понял, как двусмысленно прозвучал его вопрос, и, лениво улыбнувшись, произнес:

— Манджаре мармелатэ, миа кара?

— Что? — не знала, что и думать. Это же Сержио! Не мог он говорить мне гадости! Или мог?

— Варенье хочешь, Ди?

Вот наглый тип. Стоит только расслабиться… Такой приличный парень, казалось бы, а ведет себя… Решила эту мысль не развивать. В конце концов, атмосфера странного вечера очень располагала к упрощению манер и сеньор Моретти отлично проводил время, вписавшись в эту обстановку гораздо лучше меня.

— Нет, спасибо.

— Сей кози ванитозо! — похоже, он решил меня довести. Однако не успела я ничего ответить, как он шутливо поднял руки. — Я сказал, напрасно вы, Диана, это на самом деле делицсёзо — вкуснятина.

— Я вам верю, Серж! — вежливая улыбка, сопровождавшая эти слова, была из серии «притормози!». Заметила тут же, что Степан свой бутерброд доел, и напомнила ему:

— Вик, вы, может, начнете рассказ?

— Да, конечно, да. Может, кто-то еще чаю хочет?

Рысь, взяв на себя роль помощницы, убрала со стола крошки, блюдо с остатками копченого мяса и отняла у Моретти опустевшую банку варенья. Итальянец заявил, что с удовольствием выпил бы теперь что-нибудь покрепче.

Мы с Олей согласились на чай. Иногда могу выпить очень много чая, особенного такого вкусного. С детства любила его больше других напитков. Да и слушать рассказ приятнее, когда в руках что-то есть.

Когда Сержио получил порцию алкоголя, а Рысь вернулась на свое место, придвинув к себе несколько оставшихся шоколадок, Вик поставил перед нами очередные чашки с чаем и приступил к изложению истории удивительного дома на скале.

— Мне было двадцать два года, когда мы с отцом переселились на Прерию. Да. Это было около восьми лет назад. Я окончил архитектурный, а так же хорошо знал отцовский бизнес, так как с детства крутился в его конторе, но партнером отца так и не стал, долго объяснять почему… Да. Долго. И к истории дома это отношения не имеет.

— Так вы архитектор?

— Да, Диана. Можно и так сказать. Но не часто работаю по профилю… Да, — он приподнял чашку, нервно смахнул из-под нее несуществующие крошки, поставил обратно, и продолжил, глядя неизвестно куда. Один глаз смотрел куда-то в бок и вверх, словно он видел что-то недоступное нам. Скорее всего, так и было.

— Пожалуйста, продолжайте, Вик, — попросила я.

— Асколтарти, — стул Моретти стукнулся передними ножками о пол, но по крайне мере, он перестал на нем раскачиваться, действуя мне на нервы, — Слушаем вас внимательно, Вик!

Степан будто не слышал нас, но, помолчав около минуты, все же продолжил:

— Нас было трое друзей, я из них самый младший. Да, младший. Мы много времени проводили вместе, строя планы на будущее… Почти каждый вечер. В этом самом домике, который построили сами буквально за неделю. Ваське тут дали должность смотрителя маяка…

Голос его дрогнул. Он замолчал и нахмурился.

У меня тоже сжалось сердце. Явно, что тут кроется какая-то трагедия.

— Вот Васька первый и заметил это место в горах. Да, первый заметил. Сидели здесь как-то, отдыхали. А Васька всё горы в бинокль рассматривал и вдруг стал орать. Мы с Пашкой думали, крыша у парня поехала. Так и подумали. Да. Дерганный он был в последнее время, странный. А он тычет пальцем и говорит — там я Миле построю дом. Мила — это его девушка была. Красавица. Да, красавица, из богатых… Мы все были немножко в нее влюблены. — Вик глубоко вздохнул и продолжил чуть изменившимся голосом. — Мы слетали туда с Пашей — это третий друг. Геолог. Да, геолог. Он определил, что порода в том месте очень крепкая, и дом идеально впишется, главное, материал нужно специальный для стен… Ну, Паша собаку съел на этих новейших технологиях, хоть и геолог, потому мы к нему очень прислушивались. Да. Все правильно говорил. А Васе главное покрасивее — чтобы Миле понравилось. Жениться хотел. Старомодный был. Проект начали делать на следующий же день. Да, на следующий. Я делал, а они мешали. Убить их готов был, — кажется, Вик всхлипнул, или мне показалось. — Васька назанимал денег, да и мы с Пашей подкинули ему, что могли. Да, подкинули, что могли. Все, что было. И понеслось. Строили днем и ночью, продумывали каждую мелочь. Да, ругались. Пару раз чуть не передрались… Веселое было время, да, веселое, очень хорошее. Потом под конец денег не хватало. Людей нанимать, все прибамбасы покупать. Охранные системы проводить… Заняли у папашки Васиного в тайне от парня. Думали, должен же он сыну помочь. Да, должен… До свадьбы оставался всего месяц, когда Вася погиб…

Степан замолчал, потом вдруг схватил стакан Сержа, который все еще оставался полным, и залпом осушил.

— Простите, Диана, — сказал он, отдышавшись, — никому не рассказывал еще. Да. Не думал, что будет так больно. Да. Не думал.

— Это вы простите, — я положила руку на его запястье, не зная, как еще поддержать. — Если вы сейчас не можете, то расскажете потом.

— Нет-нет, нормально. Да. Все в порядке. Ну вот. После Васиной смерти, его отец велел вернуть то, что он нам дал на постройку. Да, после смерти… Нам негде было взять деньги, все было вложено в дом, да, в дом. Долгов много, а денег нет. Да, совсем нет. Думали, что придется дом кому-то продать, а так не хотелось! Да, не хотелось. И тут Мила, невеста Васина, сказала, что оплатит все сама. Она хотела, чтобы мы достроили дом Васиной мечты. Так и сделали. Да, так и сделали, достроили. Мила богатая девушка. Она могла позволить себе не один дом. Да, не один. Когда он был достроен, она поселилась в нем. Да, жила в доме.

Он посмотрел в пустой стакан и отодвинул его от себя.

— Паша уехал, у него был контракт, да. Я устроился на Васино место смотрителем маяка. Да, смотрителем. Навещал их. Год назад Мила улетела на Землю. Егорка подрос. Васин сын, да, сын. Он даже не знал, что у него сын будет… Да, не знал. Не знал…

Он замолчал, опять уставившись в никуда, только синяя жилка на шее дергалась. У Рыси глаза блестели от слез. Серж задумчиво рассматривал стол. Я и сама чувствовала комок в горле.

— Решила отдать его в школу на Земле. — Внезапно продолжил Вик. — Да, на Земле школы лучше. Лучше, да. Неделю назад она прислала мне просьбу продать дом. Да, продать, ей нужны деньги. Не знаю, что там случилось у них. Это она назвала цену — двести тридцать тысяч. Да, именно столько.

Я решила прервать вновь повисшее молчание. Спросила негромко:

— Вик, почему вы сами там не живете?

Он вздрогнул и посмотрел на меня широко открытыми глазами, словно впервые увидел:

— Не могу. Да. Не могу. Высоты боюсь… А продать надо. Да, надо. Хотелось бы хорошему человеку…

— Даже если я куплю этот дом, ведь через год мне придется его продать.

Он нахмурился.

— Просто продадите его мне. Да, мне.

— Но вы же высоты боитесь!

— Давайте так далеко не загадывать. Целый год — большой срок на Прерии. Да, большой! — улыбнулся он. Боюсь, нелегко ему далась эта улыбка. Выглядел он совершенно потерянным.

— Я могу немного подумать?

Он закивал:

— Да конечно, да. Можете. Космолет отправляется завтра вечером, с ним надо передать информацию и первый взнос, половину суммы. Да, половину. Так что у вас двадцать четыре часа.

Вот это скорости! Хватит ли мне этого, чтобы принять решение? И половина суммы…

— Но у меня нет возможности заплатить сто пятнадцать тысяч!

— Нет? Можно взять ссуду в банке. Вам дадут, да. Должны. И у вас же депозит через несколько дней?

— Постойте, Вик. Я еще не приняла решения. Давайте уже завтра и обсудим. Мы все устали сегодня.

— Да, подумайте. Да, конечно.

Когда мы шли к коптеру, уже почти стемнело. Вик стоял на освещенном пороге своего домика. Рыжие волосы его трепал лёгкий ветерок. Высокая нескладная фигура выглядела потеряной и очень одинокой.

Марат был не в восторге от моего рассказа о доме и высказал все, что думает, не успели мы приступить к десерту. Поздний ужин накрыли прямо у меня в номере, и я отдала ему должное, отчего находилась в прекрасном расположении духа.

Потому мнение администратора вызвало только тень раздражения. С другой стороны, реакция на его замечание, вдруг отчетливо мне показала, что на самом деле — я уже все решила. Прыгать до потолка и сообщать об этом своей команде — не стала, не хватало еще, чтобы вместо обсуждения работы — поднялся спор о месте моего проживания. А так как с утра намечалось множество важных дел, я живо выставила из номера обоих джентльменов, ставших вдруг после хорошего вина, томными и подозрительно ласковыми. Нет, не приставали, да и глазели в меру, но обстановка как-то неуловимо сгустилась. Ушли они, правда, сразу, нисколько не выразив неудовольствие.

Попрощались спокойно, договорившись встретиться в семь утра в фойе гостиницы.

И хоть устала я очень сильно, уснуть никак не могла, очень уж насыщенный событиями день получился. А комнаты заманчивого дома на скале так и стояли перед глазами. Мысль о снотворном отогнала сразу, совсем не хотелось начинать с таблеток жизнь на Прерии. Ничего, если не усну в течении десяти минут, пойду поплаваю. А что, хорошая ведь мысль. Да, ночью — на чужой планете это страшновато, да только что может опасного быть здесь, в Белом городе, где охраняется даже воздух.

Вот тут на визор и пришло сообщение. Странно. Казалось, я его отключила. Со вздохом, гадая, кто это мог быть, Марат или Сержио, я перекатилась на край кровати и нацепила свои стильные, хоть и не самые дорогие из существующих, очки. Активировала воспроизведение и приготовилась слушать… Еще более удивительно. Тишина! Или сообщение текстовое? Точно. Что-то я стала соображать плохо, устала, наверное…

Чудно как-то. Сто лет не получала текстовых сообщений, даже школа вспомнилась, когда мы, девчонки, от нечего делать на уроках постоянно занимались отправлением всякой ерунды друг другу, чтобы не заснуть от тоски учительских наставлений.

Однако пора уже прочесть. Что за секреты интересно? Любопытство не позволяло оставить это до утра.

Выводить сообщение на стену не решилась — мало ли что, и для начала просмотрела адресат. Ого! Это что-то новенькое! Я конечно о таком слыхала, но у самой такого не было еще ни разу. «Адрес отправителя скрыт!» Обалдеть, это же прошлый век! Ну, или что-то, наоборот — сверх. Контакт, даже не знакомый, определялся на моих визорах всегда!

Стало немного тревожно и холодно в груди. Кто мог мне прислать сообщение? Не опасно ли вообще его читать? Но как бы все это необычно ни было, любопытство — моя врожденная беда — победило.

Файл открылся легко — то есть никаких там паролей и проверок. И защита пройдена с первого раза, что для скрытого адреса — вообще чудо. Я же не меняла настройки визора и спам уж точно исключался. Даже не знаю, как и реагировать!

Ладно! Что там с текстом?!

Так, не закодировано, и строчки коротенькие, ровные.

Ага, стихи. Надо же! Уже интересно! Усилив подсветку, прочитала:

Ух! Нет слов!

Некоторое время я снова и снова перечитывала эти красивые строки, очарованная таким прямым и безыскусным признанием в любви. И столь романтичным! А потом тысячи мыслей завертелись в голове. Что это? Кто? Кто мог признаться мне здесь, где мой контакт знают не больше пары десятков человек, а видели меня и того меньше. Чудеса! И кто мог подобрать все коды доступа в мой визор? Скрытый адрес, надо же!

Даже не знала, смеяться мне, или плакать. Ответить, или проигнорировать? А смогу ли я ответить контакту, который значится, как «скрытый»? Вот и проверим!

Да, конечно знаю, что с незнакомцами лучше не разговаривать и всё прочее. Да и глаза у меня вовсе не голубые, а зеленые — может ошибочка вышла? Но соблазн разгадать эту загадку, а может вся атмосфера нового мира, «дом на скале», новая работа, мерный шум океана за окном — всё как-то одно к одному сложилось. Отвечу!

Стихи, значит? Поисковая система смогла определить автора почти сразу — ничего не говорящее мне имя поэта конца прошлого века… Кто в наше время может помнить такие древние стихи? Ну, правда, я таких не встречала за свою жизнь на Земле. А тут — и вовсе даже не Земля. Прерия… И от этого, всё ещё более непонятно. И, что уж скрывать, интригующе…

Когда-то я увлекалась поэзией, поэтому ответный искала не слишком долго. Лежал у меня в одном из хранилищ памяти целый сборник понравившихся в свое время песен и стихотворений. Вот и выберем подходящее.

Просмотрев все, поняла, что ничего как-то не годится для ответа. И правда, чего я ответить, или, точнее — узнать хочу? Кто он? Вот и будем из этого исходить. Для начала. Подобрала не то, чтоб очень красивое, но вроде как по смыслу подходящее, удалось отыскать такое:

Отправила, не раздумывая больше ни секунды. Ого, ушло! Хм, надо будет у кого-нибудь проконсультироваться, что за чудеса такие с этим незнакомым контактом. Можно ли как-то вычислить?

А с другой стороны, лучше эти глупости никому не показывать! И чего меня это так взволновало?! Отключив и отложив визор, я снова укуталась в воздушной легкости одеяло и закрыла глаза. Меня словно качало на волнах. И как ни странно, было безумно приятно, что кто-то прислал мне такой стих. Пожалуй, это лучшее завершение для сегодняшнего дня.

Интересно, ответит? И кто же он, этот незнакомец? Это я, уже засыпая, подумала. То ли усталость, наконец, взяла свое, то ли послание незнакомца так подействовало. Не буду думать об этом сегодня, подумаю завтра…

А завтра думать об этом было некогда. Началось с того, что я проспала. Впервые за долгое время. Разнежилась на новом месте. И вроде не снилось ничего, а просыпаться окончательно никак не хотелось, несмотря на настойчивый стук в дверь.

— Что случилось? — одновременно с вопросом глянула на визоры и ахнула: пятнадцать минут восьмого! Да как же так, ведь собиралась встать в шесть?! Что нажала вместо открывания окон? А! Дверь.

Марат ворвался в номер, заставив нырнуть обратно под одеяло. Беспокойство в его глазах немного примирило с таким беспардонным поведением.

— Ди! Ты там жива? — начал он сразу, слегка притормозив. — Ой, извини, просто ты сама настаивала, что в семь.

— Дайте мне десять минут, буду готова.

— Да хоть час, — он отвел взгляд, смутившись, что как минимум — необычно для него. — Так мы подождем внизу, в ресторане? Рысь, к слову, уже нарисовалась.

Марат лишь слегка поморщился, произнося прозвище девушки. Уже прогресс!

Он вышел, не оглядываясь, и я сразу бросилась в душ. Хоть и проспала, зато отлично отдохнула. В десять минут, конечно, не уложилась, но к восьми была вполне готова. На этот раз оделась вполне по-деловому — в темно-голубой брючный костюм.

Ребята ждали внизу, как обещали, мирно потягивая лимонад — или что-то похожее. Сомнительно, что алкоголь в такую рань.

— Доброе утро, синьорита! — Моретти тут же вскочил, заметив первым мое приближение.

Марат кивнул, с одобрением окинув меня взглядом, и осведомился, выпью я что-нибудь или сразу поедем. Мой отрицательный ответ явно его порадовал.

Рысь ожидала у коптера, сидела на невысоком бортике у края площадки и небрежно жонглировала маленькими шариками. При нашем приближении, сразу залезла в кабину, не дожидаясь приказа и, лишь, когда мы устроились в обычном порядке — Сержио впереди, а мы с Маратом в салоне, коротко поприветствовала и уточнила маршрут.

В этот раз разговора не сложилось и до местного медиацентра мы долетели молча. То есть, это мы с Токаевым молчали, а Моретти весьма мило беседовал о чем-то с Рысью, но о чем — я не слышала — перегородка была опущена и звук отключен. Похоже, они неплохо подружились. Ох уж мне эти горячие южане!

Кирсанов встретил нас на посадочной площадке, видимо предупрежденный о нашем прилете. Я сразу пошла к нему навстречу, обогнув замявшегося у дверцы коптера Марата, и тут произошло одно событие, заставившее немного пересмотреть отношение к моему администратору.

Лично я услышала только громкий хлопок, а в следующую секунду уже лежала на бетонной поверхности, прикрытая телом Марата Токаева. Все произошло так быстро, что даже испугаться не успела.

— Все в порядке, — услышала я голос Рыси, — кто бы это ни был, повторения не последует.

— В нас что — стреляли? — ужаснулась я.

Марат поморщился, вскочил сам и помог подняться мне — точнее просто взял за талию и поставил на ноги. Ну и силища!

— Не думаю, — сказал он недовольно. И уточнил. — Не думаю, что в нас. Но теперь ты видишь, Ди, как опасно тут ходить без провожатых? Ты уж, пожалуйста, будь осторожней!

С крыши медиацентра весь городок был как на ладони, прямо под нами уже началась суетливая жизнь центра. Сновали люди, открывались всевозможные лавки и магазины, на рынке уже вовсю суетился народ, что-то покупая. Отсюда они казались маленькими человечками в разноцветной одежде. По улицам проезжали машины. В чистом безоблачном небе виднелись в разных сторонах спешащие куда-то коптеры и маленький параплан, если не ошибаюсь, был виден совсем далеко — в стороне гор. На заливе тоже кипела жизнь. Видимо в Ново-Плесецке все давно проснулись — как раз шла разгрузка какого-то кораблика. А может погрузка, не разбираюсь я в этом. Еще один как раз заходил в бухту через узкое горло. И парочка катеров мчалась вдоль берега. Над водой летали какие-то белые птички, наверное, очень крупные, раз их видно было даже отсюда.

И откуда могли стрелять? Все здания оплетало столько зелени, что спрятаться могли где угодно. Если это, правда, был выстрел…

Моретти чуть насмешливо улыбался, поглядывая на Токаева, и хорошо, что тот не видел иронического взгляда оператора. Я толком не поняла, что это значит. Но что Сержио и Рысь гораздо спокойнее отнеслись к предполагаемому выстрелу, вызвало в душе уважение к ним и в тоже время раздражало. Вот уж никогда не считала себя трусихой. А тут… Ну а кто не испугается, когда среди бела дня — чуть ли не на самой высокой точке городка — ты становишься мишенью для неизвестного.

Кирсанов улыбался, глядя, как я отряхиваю свой костюмчик:

— Ничего, Диана, вы привыкнете. Городок у нас молодой, а вокруг места дикие. Скорее всего, к кому-нибудь в лавку забрался мелкий хищник, вот и пальнули. Редко у кого нет с собой оружия. Однако здесь вы можете быть спокойны. Не зря установлены экраны и силовой в том числе. Так что крыша прекрасно защищена. Мы же здесь отдыхаем…

Марат фыркнул, очевидно не доверяя словам директора, а, заметив широкую улыбку Рыси, поглядел на нее едва ли не с жалостью. Зря я за него переживала, смутить его отсутствием опасности оказалось невозможно. Или он знает больше остальных? Как бы там ни было, а ощущение, что в случае чего — он прикроет — почему-то теперь не вызывало сомнения. И чем я это заслужила? Вроде ведь вела себя с ним чуть ли не грубо, а он! Это в фильмах и книжках ерундой может показаться, а в настоящей жизни такое не оценить невозможно!

И пусть эти дураки, Рысь и Моретти, сколько хотят ухмыляются и считают происшествие ерундой. Шутники! Прав Марат, что плевать хотел на их мнение. Надо и мне быть такой же непробиваемой.

Рысь не пошла с нами внутрь, простившись у дверей и уточнив, что ровно через два часа будет нас ждать, «а если планы поменяются, мы знаем, как с ней связаться».

Изменение в царстве маленького новостного канала поражали. Кипела жизнь, народ занимался делом, в каждом помещении, куда заглядывали, царил порядок и что-то основательное. Может, из-за оборудования, расставленного по местам и радовавшего своей современностью. Во всяком случае, по словам Алексея Федоровича, все, что мы видели — это последнее слово земной техники.

Девочки продемонстрировали нам трехмерный голоэкран в большом зале. Интерактивная карта города вызвала уважение добротностью и продуманностью — все здания до мельчайших подробностей, даже корабли в порту покачиваются. И Белый город именно такой, каким запомнила. Я отыскала взглядом нашу гостиницу. Но вот дома на скале — не увидела. Может, неправильно сориентировалась? Или не такая уж достоверная эта карта. А нам уже показывали ближайшие горы, неприступные джунгли, водоемы, речушки. Правда, животные были представлены весьма схематично. Всё-таки карта, а не живое изображение.

— Живое тоже возможно, — хихикнула одна из девушек, кажется, Леночка, на мое замечание. И включила нам сцену на крыше. Я смотрела на себя со стороны, спускающуюся с борта коптера, едва ли не раскрыв рот. Так вот как я выгляжу! Это смотрелось круче, чем на видео, фото, или плоском экране. Или даже, чем в объемном изображении в визорах. Это было так, словно ты стоишь снова на крыше и видишь своего двойника.

Вот Марат бросился и накрыл меня своим телом. Здорово, к слову, смотрелось! А Моретти-то тоже быстро глянул по сторонам, как раз готовясь спрыгнуть из кабины. Так что не такой уж он безразличный к опасности, просто строит из себя… Кто с самого начала был спокойным — так это директор, с удивлением глядевший на Марата, и Рысь — вытянув шею, девчонка смотрела на разыгравшуюся сцену с любопытством и, кажется, удовольствием. Ага, цирк приехал!

— Хватит, — кивнула я девушке, заканчивая это безобразие. Мне показалось, или Марат, правда, был за это благодарен?

— Может, осмотрим твой кабинет? — спросил он. — Операторская тоже готова.

— Конечно!

Кирсанов сослался на срочные дела, умчался по широкому коридору в другую часть здания, предоставив нам дальше осматриваться самим.

— В девять совещание, — крикнул он на бегу, напоминая, чтобы не расслаблялись.

Ага, пятнадцать минут на всё про всё. Впрочем, успеем мы еще ко всему здесь привыкнуть, а работать над программой надо начинать, как ни крути.

Я сидела в своём кабинете, снова и снова просматривая на голоэкране план первой программы, который пока еще имел несколько дыр. Хотя всё же, надо сказать, что за утро по планированию мы проделали огромную работу. Больше, чем я ожидала.

Кресло мне по прежнему нравилось и я крутилась в нём, как девчонка — украдкой, периодически отрываясь от обзора отснятых Сержио материалов. Ребята ушли по своим кабинетам, что-то доделать, и вот-вот должны были вернуться, чтобы всем вместе отправиться на обед.

Постучавшись в кабинет заглянула Леночка. Она принесла пакет, только доставленный из космопорта, на подносе стоял стакан сока и лежали два крохотных бутерброда с ветчиной.

— Я знаю, что вы скоро обедать пойдете, — очаровательно улыбнулась она, выгружая это богатство на мой стол, — а мы — уже. Вот — захватила для вас, чтоб чуть-чуть подкрепились. А то пока эти мальчишки вернуться.

У меня даже в животе заурчало от вида бутербродиков — жаль, что такие маленькие.

— Мальчишки? — рассмеялась я. — Спасибо, Леночка, безумно благодарна! Ты не присядешь? Хотела немножко поговорить.

Пакет отложила в сторону — что срочного может быть с Земли. Тем более, если требуется ответ, то следующий космолет на Землю только послезавтра, сегодняшний вот уже час, как стартовал. Посмотрю сразу после обеда.

И потом, если б всё было так срочно, доставили бы ещё вчера.

Леночка устроилась напротив — для посетителей у меня теперь тоже были отличные кресла:

— Конечно, Диана, рада вам помочь, чем смогу. Вы ешьте, я-то уже сыта. Сама знаю, какой голод нападает, когда вот так заработаешься.

— Точно, иногда — ещё дома совсем забывала про еду, когда интересный материал попадался.

С бутербродами я расправилась слишком быстро — они только еще больше разожгли аппетит и, отпив сока — на вкус абрикосовый, обратилась к ожидающей Леночке:

— Я тут ещё не слишком хорошо освоилась, поэтому у меня много вопросов. Но начать мне хотелось бы со знакомства, раз мы часто будем здесь работать вместе. Может, сразу перейдем на «ты»?

— Конечно, я не против! — кивнула девушка.

— Может, расскажешь немножко о себе? Когда попала на Прерию и вообще, как тут жизнь сложилась? И как попала на работу в Гугл? — Последнее меня интересовало особенно сильно.

Леночка привычным движением убрала локон с лица и широко улыбнулась:

— Ну, сюда я попала по чистой случайности. Когда прилетел дядя Лёша и набирал команду, он разыскал меня и сразу предложил контракт. Я ужасно удивилась и никак не могла этому поверить. Дело в том, что несколько месяцев назад, я взяла у друга дорогущую камеру и засняла гонки на коптерах. Просто любительское видео, конечно. Но моему другу так понравилось, что я решила отправить на местное телевиденье. То, которое расформировал Кирсанов. Тогда это совсем крохотная организация была, полулегальная, которую курировали местные власти. Так вот, они мне даже ответа не прислали. Кому-то репортаж мой не понравился, наверное. Я и забыла о нём. А дядь Лёша его нашел, посмотрел и оценил. Сказал, у меня есть талант, — Леночка покраснела и быстро закончила, — вот так я попала в команду.

— Знакомая ситуация! — восхитилась я. — И я попала в Гугл, благодаря репортажу. Как-нибудь расскажу…

В комнату уже входили мои «мальчишки», так что пришлось быстренько свернуть разговор.

— Конечно, — вспорхнула с кресла Леночка. — Мне, правда, очень интересно!

— И мне тоже, — подхватил Марат, с видимым удовольствием рассматривая девчонку. — О чем секретничаете?

— О своем, о девичьем!

— Ди, я просто спросил! — проводив взглядом поспешно покинувшую нас Леночку, он мечтательно произнес. — Эх, хороша! И где дядя Лёша умудрился набрать таких красоток. Может, приударить за ней?

— Кто о чем, а я всё о еде, — вмешался Сержио. — Мы идем обедать?

Я решительно поднялась и сунула конверт из космопорта в сумочку — потом посмотрю:

— Конечно, идем. А приударить не получится!

— С чего это? — вскинулся админ. Так и почувствовала, как в нем заговорила гордость, или что там у мужчин зажигается, в надежде удачной охоты за прекрасным полом.

Не стоило мне этого говорить, зачем создавать проблемы Леночке, которая мне так понравилась. Может, мы подругами даже станем? Поэтому дождавшись, когда за нами закроются двери лифта, объяснила:

— Когда она упомянула своего друга, в ее глазах было столько всего, что ни тебе, и никому вообще — там ничего не светит. Поверь, я знаю, о чем говорю!

Сержио показал мне большой палец, а Марат фыркнул и пожал плечом:

— Подумаешь, друг! А вот мы посмотрим.

— Пари? — оживился Сержио.

— Прекратите немедленно! — возмутилась я.

— Потом обсудим, — пробормотал Марат, думая, что я не услышу.

Вот ведь делать им нечего!

Но скоро я забыла обо всех этих дуростях, когда Хафиз, директор ресторана, лично нас поприветствовал и предложил столько вкуснятин, что ни о чем другом думать я просто не могла. Местные деликатесы оказались ничуть не хуже земных и мы все отдали им должное.

Договорившись встретиться вечером, после обеда мы расстались. Мальчики должны были подготовить все для завтрашнего приема у полпреда — Марат наладить еще какие-то контакты, Сержио сориентироваться и распланировать завтрашние съемки там же. А я поспешила к коптеру Рыси, где в ее компании меня уже дожидался Вик. Надо было завершить сделку. Я позвонила Вику еще утром и дала своё согласие на покупку Домика на Скале. И теперь мне не терпелось начать обставлять и обживать его, чтобы как можно быстрее съехать из гостиницы.

Вик на этот раз ждал не внутри, а снаружи.

— Ди, — сразу бросился он ко мне, — я вас прошу. Да. Прошу. Я ничего не имею против Ольчи, то есть Рыси. Да. Ничего не имею. Но, может, окажете мне честь прокатиться на катере? Да — на катере. Новый.

Рысь ухмылялась возле коптера и на мой вопросительный взгляд пожала плечами — мол, почему бы и нет.

Раздумывала я не долго. Во-первых, не терпелось завершить сделку, а упускать из виду непредсказуемого Вика не хотелось. Во-вторых стало любопытно, что у него за катер и вообще, не мешало бы посмотреть на грот с пристанью под Домиком на Скале, да проехаться в лифте.

— Оль, ты тогда лети к дому… Вик, дадите ей допуск? А мы с вами — так и быть — по воде.

— Ага, да, конечно. Ольча, скинул тебе на визор. Да, на визор.

— Вижу, — кивнула мой пилот и, махнув нам рукой, полезла в кабину. — До встречи!

Вик был молчалив и неловок, пока мы шли к пристани среди многолюдной толпы. Он постоянно натыкался на прохожих, бормоча извинения, косил глазами, и вообще, внушал стойкое ощущение, что я совершила ошибку, согласившись с ним плыть.

Однако, стоило нам ступить на яхту, раза в два меньшую, чем у Кирсанова, но даже более симпатичную на вид, как Степан Степаныч преобразился. Он выпрямился, вроде даже становясь выше ростом, движения стали быстрыми и уверенными, глаза прищурились, на лице появилась мальчишеское выражение — этакая полуулыбка, словно предвкушение…

Его настрой сразу заразил и меня. Вцепившись в поручни, я вся растворилась в стремительном движении над заливом. Прав Вик, это тоже полет. Казалось, мы едва касаемся поверхности воды. Соленые брызги били в лицо, смешной спасательный жилет не спасал костюм от воды и топорщился не слишком удобно. Руки — заледенели. И неизвестно во что превратилась прическа… Но мне вдруг всё это показалось неважным… Я устремилась навстречу ветру и солнцу, навстречу бескрайней громаде океана. Кажется, Вик что-то кричал, а я смеялась, трудно было различить на такой скорости, да и не нужно.

Нам повезло, никто не заходил и не выходил из залива, так что через горловину пронеслись, не снижая скорости. Лишь, пролетев вдоль скал около пары километров уже по океану, когда Вик резко свернул к берегу, сбросив скорость, я немного пришла в себя и ответила восхищенной улыбкой на счастливую улыбку парня.

Грот открылся внезапно, когда мне показалось, что наш катер вот-вот врежется в отвесно уходящую в воду скалу. Небольшая неровность на ее поверхности оказалась тем самым тайным входом. В одно мгновение из сверкающего солнцем мира мы попали в абсолютную тьму, Вик врубил мощный фонарь, и это еще более обострило ощущение совсем иного мира. И звуки здесь казались очень таинственными и странными — казалось, что Степан заглушил мотор, настолько тихо мы пробирались по узкому тоннелю. Слышался громкий плеск и еще что-то, похожее на эхо.

Но вот тоннель расширился, стало светлее и фонарь оказался уже не нужен. Мы находились в маленькой внутренней гавани, освещенной ярким солнечным светом — тот лился сквозь прорехи в пиках скал наверху.

Причал оказался вполне приличным, никаких особых разрушений я не заметила.

— Ну, я не говорил, что разрушен, — Вик ловко пришвартовал катер и выпрыгнув на каменный пирс, накинул цепь на невысокий столбик. — Давайте руку, Диана! Но косметический ремонт не помешает. Смотрите, освещения нет, страховочных перил нет, а при въезде — выломана решетка — кто хочешь, заплывай! Вот это и нужно восстановить.

— Ты так и оставишь здесь яхту без присмотра? — поинтересовалась я, когда Вик решительно направился к видневшемуся впереди тоннелю.

Он обернулся, удивленно вскинув брови.

— А! Вы имеете в виду мой катер? Да он на сигнализации, не думаю, что кто-то сможет угнать его здесь среди бела дня. Да, не думаю.

Тоннель оказался совсем коротким и вывел нас к небольшой округлой площадке перед лифтом. Вправо уходил еще какой-то ход.

— Дорога к маяку, — пояснил Степан Степаныч. — Диана, я сейчас вам сброшу на визор все настройки управления домом и лифтом в том числе. Принимайте. Да, попробуете сами вызвать лифт.

Управление оказалось весьма простым. Послышался характерный шум, и скоро дверь в скале отъехала в сторону, пропуская нас в небольшую овальную кабину, отделанную изнутри красным деревом и освещенную несколькими крохотными лампочками, встроенными в потолок.

Несколько тревожных секунд и мы наверху, где Рысь уже ожидала нас, присев на край каменной оградки на смотровой площадке дома. У меня даже сердце упало.

— Оль!

— Ладно, ладно, — вскочила она, извиняюще улыбаясь. — Я не боюсь высоты и с вестибулярным аппаратом у меня всё в порядке.

— Но впредь, прошу тебя, не делай этого при мне, — попросила я всё же. — Не могу на такое смотреть. И вообще, всякое бывает — сорвешься в пропасть, и где я возьму другого пилота?

— Диана права, — поддержал меня Вик, — я тоже не могу на такое смотреть!

— Зануды, — буркнула Рысь, спускаясь вслед за нами в дом.

Подписать документы решили в кухне, как единственном месте в доме, где стоял стол. Вик, как доверенное лицо владельца, скрепил сделку и просиял.

— Безумно рад, да, ужасно, ужасно рад, Диана! Поздравляю вас! Да, поздравляю!

Тут же отпраздновали это событие бутылочкой вина, припасенной предусмотрительным Степаном. На вкус превосходное, хотя местная марка была мне абсолютно незнакома. Даже Рысь пригубила. Ей тоже было, что отпраздновать. Ахиллес разрешил ей переехать, и девчонке, похоже, не терпелось начать обустройство не меньше, чем мне.

Сидя за барной стойкой, на высоких удобных стульчиках, мы втроем с жаром принялись обсуждать, что нужно сделать в первую очередь. Причём Вик принимал самое активное участие, уже не как агент по продаже, а как друг и сосед, о чем не преминул нам торжественно сообщить.

Взглянув в визоры, я спохватилась, что уже столько времени — наши бурные обсуждения, оказывается, заняли больше двух часов.

Решив завтра же с утра заняться поиском мебели, я предоставила Вику нанять мастеров, каких он считает нужным, и вообще составить список необходимых работ. Он сам на этом настаивал, а я не имела ничего против. Тем более что он согласился с моим главным условием — сделать дом жилым не позднее, чем через три — четыре дня.

Рысь запрыгала от радости, узнав, что может обустраивать одну из гостевых спален по своему вкусу хоть прямо сейчас, а так же начинать осваивать кухню и заняться закупкой продуктов.

— Только отвези меня сначала в гостиницу, — попросила я. — Яхта — это здорово, но для одного дня мне хватит.

Оля прыснула в ладошку и подмигнула Вику.

— У Викинга катер, притом спортивный. А яхта — это… Ну как объяснить… У неё — мачты с парусами! — нашлась Рысь.

— Ну, ты как скажешь! — покачал головой Вик.

— Поняла-поняла. Давайте, потом поговорим об этом. Мне, правда, пора. — Оставив Вика в доме, откуда он собирался обзвонить свои контакты и уже сегодня пригласить мастеров, мы с Рысью загрузились в коптер и полетели в гостиницу.

День показался мне очень длинным. Взять интервью у полпреда президента до завтрашней вечеринки, или как назвать сей светский раут, не удалось. Несмотря на то, что Марат вроде бы обо всем договорился заранее, в приемной нам сообщили — после получаса ожидания, что у Андрея Васильевича оказались срочные неотложные дела, и он просит прощения.

Марат любезно ответил миловидной секретарше, что ничего страшного, мы всё понимаем и прочее в том же духе. А в новеньком коптере, который наконец прибыл и был отдан в наше распоряжение, админ сидел мрачнее тучи, делая вид, что занят просмотром «ну очень» важных материалов в своем визоре.

Моретти мурлыкал какую-то фривольную итальянскую песенку и смотрел в окно. Как-то грустно заканчивался денек. Приуныли все. По прилете мальчики сразу разошлись по своим номерам, даже не пытаясь завалиться в мои апартаменты. Вот и славно. Мне было о чем подумать в одиночестве.

Увидев конверт на тумбочке у кровати — тот самый, что доставили с космодрома, я замерла посреди комнаты в полураздетом виде. Ух ты! Оставила его здесь, когда после покупки дома Рысь завезла меня переодеться. И только сейчас в голове стукнула запоздалая мысль. Нет, прав Стешка, жизнь ничему меня не учит. Ведь было уже такое с приглашением в Гугл! И опять?!

Я бросилась к кровати и быстро вскрыла упаковку.

Просмотрела содержимое и выдохнула. Уф, повезло! Но на будущее всё же стоит взять за привычку — просматривать такие вещи сразу. В пакете оказалось всего три вещи в ячейках специальной губки для перевозок. Пластиковая карточка сбербанка, четырехлистный клевер, запаянный в круглый прозрачный кусочек янтаря и стильный браслет на руку.

Мне даже подписи не нужно было, чтобы понять от кого это всё. Сколько просила Стешку подарить мне один из двух его круглых «камешков» — отказывался наотрез. Мол, они пара и незачем — поиграю и брошу. А его успокаивают, видишь ли. И вдруг — прислал.

И браслет, значит, от него. Платиновые звенья цепочки покрыты словно чешуйками, а на соединяющей их пластинке выпуклая голова дракона. На обратной стороне гравировка — «Сердцем навсегда с тобой». Не сразу заметила, и почувствовала комок в горле, когда вертела — и вдруг наткнулась.

Надо же, как мило это с его стороны! Надела на руку и удивилась, как изящно смотрится грубоватая на первый взгляд вещица. И ощущение хорошее. Никогда не сниму! Раз он сердцем всегда со мной, пусть и будет со мной. Как же мне его не хватает!

А записка была — как в старину, написанная просто ручкой на пластиковом листочке из блокнота. Обнаружилась между двумя слоями упаковочной губки. Лаконичная, как всё от Стешки:

«На карточке деньги за лошадок. Клевер в янтаре — на удачу. Браслет — на счастье. Береги себя, Диана. И дай мне знать, как ты там. Степан Воеводин»

Да уж, Степан Воеводин, рожденный в год дракона. О лучшем подарке я и мечтать не могла. Вроде мелочь, а настроение сразу поднялось чуть не до небес. Спеть что ли? Я громко рассмеялась и протанцевала к ванне. Срочно в душ и спать. Завтра тяжелый день.