Отступление пятое: Уже женат

Едва дыхание успокоилось, и жена действительно заснула, Тигр перестал изображать из себя прикроватный коврик и аккуратно стянул одеяло. Во-первых, это ей только кажется что холодно, а трусило на самом деле от свалившихся переживаний, значит, уже через пару минут, перегреется и проснется, а надо, чтобы поспала — сон лучшее лекарство. А во вторых… Ну просто хотелось полюбоваться на свою женщину.

Адамиты все же удивительно красивые существа, Тигр не спеша плавно повел лапой вдоль позвоночника не касаясь тела — за лапой по спинке потянулась переливающаяся полоса, а бьющие слева и справа от хребта «фонтанчики» резко увеличили свою высоту и оплели конечность миниатюрными молниями, девушка во сне вздохнула и промурлыкала что-то ласковое. Пришлось, чтобы не разбудить её, отодвинутся подальше, и наслаждаться возникшей цветовой феерией с дальнего угла кровати. Постепенно буйство красок сошло на нет, а узор успокоился.

Вот посмотришь на такое чудо и на самом деле поверишь, что «по образу и подобию». Потому как по-другому ничем такую красоту объяснить нельзя. Каждый человек имеет на коже свой уникальный узор, сейчас он стабилен и позволяет себя рассмотреть, только пульсируя в такт биению сердца, а вот когда проснется — будет меняться каждый миг, отражая малейшие движения души. А уж как все это выглядит в движении — глаз оторвать невозможно. Каждый человек — симфония, с сотнями обертонов и тысячами подтекстов.

И становится очень обидно, когда все это если не скрыто, то приглушено одеждой. Нет, понятно разумеется, что красоту надо защищать, но все равно жаль. Гораздо хуже, когда в завораживающих переливах отчетливо проявляются уродства. И если травмы и мелкие недостатки не нарушают восприятия, в конце концов, абсолютное совершенство — мертвая, по сути, вещь, то уродство душевное…

Ведь при такой телесной открытости, малейшее вранье, несоответствие внутреннего и внешнего, режет диссонансом даже не уши — душу. И ведь чем глубже проникла эта проказа в человека, тем ярче и вычурнее становятся наряды, будто пытаясь скрыть собственную суть или заместить отмершую часть души яркой и дорогой тряпкой.

Это явление само по себе удивительно — ведь адамиты по отношению к собственной красоте абсолютно слепые. Поневоле поверишь, что эпизод «изгнания из рая» (к слову, а ведь одежда-то тоже появляется впервые в этом эпизоде) имеет под собой практически документальную основу.

Тряхнув ушами, отгоняя невесть откуда взявшиеся философские мысли, Тигр открыл рот, чтобы «откусить воздух» и дополнить видимое глазами и ощущаемое носом и вибриссами еще и самым надежным способом обоняния. Это невозможно сравнить ни с чем — запах любимого человека смешанный с твоим собственным…

Только ради этого и стоит жить (на самом деле была и более высокая цель, но о грустном Тигр в этот миг предпочел не вспоминать, потому врал самому себе самозабвенно), потому как умереть каждый готов куда как за меньшее.

Но хватит любоваться — двигаясь буквально по волоску, как к поставленной на неизвлекаемость мине, он подполз и обнял такое беззащитное и родное тельце. Девушка было напряглась, но услышав первые слова колыбельной сразу расслабилась уткнувшись носом в вибрирующее горло и намертво захватив шерсть в кулачки. «Замедленная гроза» оплела своими маленькими молниями и его, как бы заключая в сияющий кокон.

От детскости такой реакции чуть не перехватило горло. Да, это не под одеялом от мира прятаться, такая защита куда как надежнее. Не прерывая песни оставалось только мысленно скрипнуть зубами, боясь потревожить и без того чуткий сон, но все равно кулачек разжался и погладил его под сердцем а губы пробормотали что-то ласковое. Сердце потянуло тоской — пусть от опасностей этого мира он сможет ее защитить, а вот сможет ли стать ей опорой?

Ведь по приказу «контакт третьего уровня» и раскрывать себя, подставляя под удар заодно и ее, нельзя ни в коем случае. И если «своя» СБ в случае угрозы утечки информации могла пойти максимум на ликвидацию и то вряд ли, то местные избытком гуманизма не страдали и за любые крохи информации об «иных», а тем более такой прямой и достоверной, пойдут на что угодно. Нельзя сказать, что он их не понимает, и самому приходилось не раз заниматься «экспресс-допросом в полевых условиях», но понимание это никакого успокоения в душу не приносит.

Впрочем, проблемы положено планировать заранее, а решать — по мере возникновения. И Тигр закрыл глаза, пытаясь максимально использовать отпущенное спокойное время для отдыха. Давненько этот процесс не был столь приятным.

В том, что он успеет проснуться раньше жены и успеет убраться на пол, он не сомневался. Привычка к чуткому сну один из многих «подарков» выданных судьбой разведчику, который умудрился-таки дожить до седых волос…

Проспала в итоге капитально. Нет, не то что бы очень, всего-то на сорок минут, но стало немножко неловко. За всеми переживаниями прошлого вечера и задушевными беседами с Крохой забыла про обещание Викинга показать замечательный пляж — «Пляж, да. Очень уединенный. Немного опасный. Да». После того, как он настоял на покупке дома, к его рекомендациям следовало относиться серьезно. А принимая во внимание, как он при этом волновался, краснел и отводил взгляд, так и очень серьезно. И я очень сомневалась, что меня в самом деле станут сегодня учить серфингу. Тем не менее, что же так хочет сказать мне Вик наедине стало по-настоящему любопытно.

Безлюдный пляж, теплый песок и ласковое море — что еще нужно чтобы подвигнуть этого тихоню решиться на выяснение отношений? А может это он стихи присылает? Ох, бедняга! И хотя мне его уже заранее жаль, но это совсем не повод мучить человека несбыточными надеждами. Впрочем, не похоже на него. Совсем. Ни про крутого бойца, готового умереть ради неизвестной любви, ни тот фривольный стих про эскадрон, где герой только и думает, с кем бы завалиться «в стога».

Может, поступаю не разумно, но вот почему-то не думалось ни о какой опасности. Вик такой безобидный… Но и защитник из него, наверное, аховый. Так не беда, можно ведь и кобуру на пояс прицепить, тут, похоже, этим никого не удивишь.

Но это я вчера все подумала после разговора с ним, а сегодня, в шесть сорок утра, времени на размышления элементарно не оставалось. Голос Вика по внутренней сети заставил просто подхватиться с постели, толком не проснувшись:

— Диана, это Вик, да. Я тут возле причала. Я могу подождать, да. Но вот прилив, да ждать не будет, да. Так что если вы проснулись, да. Я вас жду. Да, жду.

— Простите, Вик, я сейчас спущусь.

В этот самый момент глаза у меня широко раскрылись, потому как при попытке ступить на пол стопа уперлась в невесть откуда тут взявшуюся шкуру. «Шкура» наступить на себя не позволила, ловко выскользнув и пощекотав напоследок пальцы. Зато в следующий миг все же вставшая на пол нога оказалась захвачена в капкан сразу двумя лапами, а снизу глянули полные восторга глаза Крохи под аккомпанемент тихого урчания. Тут же, не дав опомниться, мощный зверюга поднялся, оказавшись мне по пояс, попутно так «ласково» потершись о многострадальную ногу, что чуть не уронил обратно на кровать. От девичьего визга и полной потери самоуважения спасла только мысль, что Вик мог еще не отключиться с линии.

— Кроха, фу! Что ты творишь, негодяй! Дай пройти, немедленно.

Увы, сердится на него не вышло, тем более что, проявив благоразумие, он отскочил на пару метров, где и принялся потягиваться по-кошачьи, разминая каждую лапу. Невольно залюбовалась, но заметив в карих глазищах вспыхнувшие игривые огоньки, сочла за благо поспешно ретироваться в ванную. Как бы он не решил повторно устроить вчерашнюю возню. Оно конечно приятно, но с другой стороны, при его-то силе, чувствовать себя мышкой в пусть и ласковых, но кошачьих лапах…

Да и потом, на игры и пляски совершенно не было времени, должен же он понимать! Или не должен? Ох, сколько же мне еще привыкать к нему придется?! Спасибо мамочке, удружила! Надо хоть инструкцию прочитать, вдруг что-то важное там есть, чего я упустила. Ведь с тех пор, как делала свой доклад о кадаврах, прошло несколько лет, и что-то могло поменяться. Наука ведь не стоит на месте.

Душ прогнал остатки невольного страха и неуверенности в настоящем и будущем, а отсутствие в комнате Крохи неожиданного порадовало, вроде и стесняться особо тут нечего, во всех смыслах, но вот, поди ж ты.

Кроха деликатно рыкнул под дверью, когда процедура ускоренного одевания была завершена и, отозвавшись на — «заходи, можно», порадовал своим появлением. Оказалось, он тоже успел полностью принарядиться, словно был уверен, что я с собой его возьму. Еще чего! Хотя, такого не возьми…

А ведь действительно, теперь мне от него никуда не деться, как и ему от меня. Это еще до того, как познакомились, можно было попробовать что-то предпринять, и то — нашлись, видимо, такие, что попробовали отнять у меня Кроху, и где они теперь? Вряд ли рассчитывали «приручить» кадавра, впрочем, кто знает глубину человеческой глупости — и просто попытка похитить ценную зверюшку ради выкупа выглядит достаточно безумно. Может, рассчитывали, что вода не даст звериной части сориентироваться, в какой стороне находится «хозяин», наивные — пусть вода им будет покрывалом, тина постелью, а рыбы добрыми и ласковыми… Жуть то какая! Брррр!

Тут Кроха, наверное, почувствовав поднявшиеся в душе чувства, поднялся на задние лапы, так что его голова оказалась на уровне моей шеи, и посмотрел снизу вверх таким взглядом, что все кошки на душе мигом спрятали коготки и начали ласкаться, усердно мурлыкая — действительно, кого я жалею? Люди, решившие лишить меня такого «счастья», сами выбрали свою судьбу.

Спешно сбрасывая в громадную сумку «всё, абсолютно необходимое», обратила внимание на «сбрую» моего звереныша. Вчера показалось, что там только острые железки, а теперь обнаружила прицепленную справа кобуру. То, что торчало снаружи, заставило судорожно найти собственный револьвер, но он оказался на месте. Не совладав со жгучим любопытством, попыталась, ласково приговаривая, разоружить своего охранника.

Кроха в ответ посмотрел на меня удивленно, приподнял вибриссы над глазами и протянул оружие рукоятью вперед. Так и застыла, пламенея ушами, действительно — чего я его дурачком-то считаю? «Уровень развития пятилетнего ребенка» говорит о системе ценностей и отношении к жизни, а не об интеллекте. Судя по всему, «братик» поумнее многих моих знакомых будет.

Револьверы выглядели практически близнецами. Только рукоятки отличались, да ствол Кроха вставил самого большого калибра. Минут пять пялилась на оружие, чувствуя себя жертвой всемирного заговора. Потом решила считать это простым совпадением и вообще — не терять даром времени. О бедном Вике опять вспомнила с некоторым трудом, хотя вроде как спешила именно к нему.

По дороге к лифту выяснилось, что совершенно неподъемную сумку волочь придется мне. Кроха успел бодро унестись вперед, потом пронесся в обратном направлении, опять забежал к лифту и выставил из-за угла нетерпеливо шевелящиеся уши, мол «чего ты там копаешься?», и все это, пока я довольно бодро тащила «все нужное».

Тут уж я не выдержала и тонко намекнула, что не мешало бы и помочь. За что была награждена недоуменным взглядом и непередаваемым жестом ушами. При попытке настаивать, этот гад взял наизготовку револьвер и, вытянувшись на манер суслика, закрутил головой во все стороны — дескать, можешь смело тащить хабар, я охраняю. От комичности его вида напал такой смех, что едва смогла проделать последние метры, зато сумка, вроде как, полегчала.

В лифте Кроха прижался к «непрозрачной» его части и встревоженно крутил ушами, но вел себя прилично. Вик, увидев меня, радостно замахал рукой, улыбаясь во все тридцать два зуба. Но когда попробовал выскочить на причал, счастливые глаза округлились — он заметил рядом со мной «братика», да так и замер в нелепой позе. Начинается!

Интересно — куда он раньше-то смотрел, ведь это чучело, между прочим, не комнатная собачка, а вполне внушительных габаритов зверюга. Впрочем, кажется понятно — Кроха за чертовой сумкой маскировался. И добился своего — когда Вик, отшатнувшись, потянулся за ружьем, мы были уже близко — братишка одним прыжком взлетел на борт, ухватил его руку своей лапой и молниеносно лизнул агрессора в лоб. Бедняга архитектор с потрясением на веснушчатом лице так и сел, ухватившись рукой за лицо, а наглое чудовище завозилось в грузовом отсеке катера, пытаясь забраться под лавку.

— Д-диана, эт-т-то к-к-к-кто? — запинаясь больше чем обычно, поинтересовался Вик, ошарашено глядя на меня, теряющую терпение на причале — вместе с тяжелой сумкой.

— Братик мой. — Бедный Вик, такие непонимающие огромные глаза! Проверила, пишут ли происходящее визоры — потом обязательно просмотрю запись. Да, кадавры и на Земле страшная редкость, многие о них, наверное, и не слышали, а уж на Прерии…

— О-отк-куда? — вот это вопрос!

— От мамы с папой! — я небрежно пожала плечами, мол, что такого-то? И добавила слегка мстительно. — На день рождения подарили.

После чего не смогла сохранить серьезное выражение, и начала неудержимо смеяться над ошалело-облегченным выражением на лице несостоявшегося ухажёра. Викинг тоже пришел, наконец, в себя и присоединился к веселью. И вообще — всю дорогу до «пляжа, да» он был очень весел, вот только бросал настороженные взгляды в зеркало заднего вида и втягивал голову в плечи. Ошиблась, значит, вполне просвещен, что жизнь свела его с таким редким чудом? Или уточнить на всякий случай?

А пляж оказался и правда не очень далеко, понадобилось лишь проскользнуть зигзагом между преграждающими проход скалами, как за ними обнаружилась полоса белого песка у подножия высокой горы, окружающей небольшой заливчик полукругом. По сторонам двухсотметрового пляжа скалы уходили вертикально в воду, а вот чуть ближе к левому краю чернели выходы гротов, промытых прибоем в «каменных стенах».

Действительно уединенное место. Аж запоздало кольнула озабоченность — тут не надо ничего и делать, достаточно просто оставить меня на райском бережке в окружении отвесных скал дожидаться прилива, который, судя по скалам, достигал трех моих ростов. И нет больше Дианы Морозовой, специального корреспондента Гугл.

Фантазерка. Ведь понимаю же, что напрасно придумываю эти страхи, а разве есть чего бояться? Хоть убей, не могла заподозрить злой умысел в Вике, так еще и Кроха теперь со мной — не позволит ведь? Низкое ворчание в ответ на эту мысль внушило уверенность и теплое ощущение защищенности и признательности к мохнатому другу, а беднягу Вика заставило еще сильнее втянуть голову в плечи.

Вылезать из катера по прибытии мой «защитник» отказался напрочь, только выставил наружу уши и мигом спрятался назад, проворчав что-то неодобрительное, даже попробовал еще глубже забраться под лавку.

Викинг мигом оживился, схватил свое ружье, мою сумку и помог выбраться из катера. После чего, непрерывно болтая о том, какая хорошая погода — «но как жаль, волн нет, да, нет, серфингом не позаниматься, да», — повел в сторону пещер. Рассказывая, как там красиво и что «совсем не темно, совершенно, да», потому что вода промыла массу вертикальных колодцев и «света хватает, да, хватает, да». Еле удалось вклиниться в этот поток речи.

— Вик, ты говорил, что тут может быть опасно.

— Опасно? Да. Пакицеты. Такие большие выдры. Они могут выбираться на пляж. Да. — А сам весь приосанился и смотрит орлом, словно только и ждет, чтобы появились, а уж он-то в два счета с ними разделается. Как-то мне это уже не очень нравилось, невольно положила руку на кобуру.

Ну, вот и вход в гроты близко, справа промелькнуло стремительным броском коричневая тень в полосочку, прилипла чуть в стороне от прохода — и уже не по-звериному, а вполне по-человечьи — на двух ногах, уши торчком, и вид уже совсем не ленивый. Ну, Кроха! Что за шпионские игры?! Однако рука на кобуре у меня расслабилась. А Вик наоборот, посчитал появления зверя плохим знаком, решив, наверное, что всё — ужас близок, прекратил свою болтовню и пытался трясущимися руками курки взвести. Да, герой! При взгляде на эту картину даже смех разобрал, ну не чувствовалось опасности в таком райском месте, да и Кроха вдруг очень безмятежным выглядеть начал. Это и успокоило меня окончательно. Чисто из хулиганских побуждений, сложив ладони рупором, крикнула в расщелину:

— Выходи, мерзавец, на честный бой! — и засмеялась.

А напрасно я так — хорошо смеется тот, кто смеется последний. Слева и справа от прохода выскочили две громадных кучи водорослей и зигзагом рванули вглубь расщелины. Револьвер вдруг оказался в руке и красный треугольник из точек прицела сам собой начал сходится на спине левой фигуры, прежде чем до меня дошло, что бегут эти «водяные» не ко мне, а от меня. А потом заметила камуфляжные штаны с приметными берцами под накидкой, изображающей водоросли, после чего оставалось сдержать невольные нецензурные выражения — чуть не пристрелила идиотов! — и, сунув револьвер в кобуру, крикнуть вслед:

— Сержио, Марат, а ну идите-ка сюда, разгильдяи! Стрелять не буду!

В душе все бурлило, то ли от обиды на идиотский розыгрыш, то ли от сильного желания «пошутить самой». А правда, устрою-ка я им сейчас «сюрприз»!

Тем временем, к двум высоким фигурам прибавилась понуро ковыляющая и гораздо более мелкого роста третья — Рысь, предательница. Всё верно, катера, кроме нашего, нет, не по воздуху же они сюда попали. Точнее — именно по воздуху! И кому такая идея в голову пришла — следить за мной?

— Так-с, — самым зловещим образом проговорила я, уперев руки в бока. Только бы не сказать лишнего — хоть и заслужили, но воспитывать их бесполезно, да и не в моих правилах. А при мысли, как они сейчас отреагируют на братишку, даже чуть не рассмеялась! — Присяжным все ясно, но к этому вопросу мы вернемся позднее, а пока — раз уж все в сборе, позвольте представить вам нового члена команды.

Окинула взглядом замершие фигуры — парни застыли, отчего внутри у меня разлилось тепло. Красавцы ведь, держатся здорово, хоть и побледнели оба. И позвала: «Кроха!».

Кроха не подвел — боковым прыжком появился перед публикой и приземлился в положение «на четырех», игриво припадая на передние лапы. Интересно, а ведь сделал точно, как хотела, мысли, что ли, читает?

Дальше всё произошло так быстро, что понятно стало, когда дополнила впечатление замедленным повтором в визорах. Глаза увидели, как странно дернулась фигура Марата, выбрасывая левую руку в хлыстообразном движении снизу вверх на уровне бедра, одновременно вскидывая правую за шею, и сразу услышала резкий звук удара металла о металл.

А потом Кроха не спеша обнюхал неизвестно как появившийся в его лапе странный нож и, потянувшись вперед, повторил процедуру обнюхивания с рукоятью воткнувшегося перед ним второго. Задумчиво склонил круглую голову набок, оглядев замершие перед ним фигуры, и на трех протопал прямо к ним. Марат попытался было отодвинутся, но Кроха ухватил его лапой за правую руку и вернул пойманный нож. Отошел на пару шагов назад, опять склонил голову на бок и вдруг резко зарычал, вскидываясь вверх.

Глаза опять пропустили момент движения, а следующими миг передо мной возникла скульптурная группа — Марат с расширенными глазами и зажатым в левой руке, острием вниз, ножом, и Кроха — присевший и положивший левую лапу на правый бок Токаева. Но люди — не статуи, и через миг «скульптура» распалась — нож выпал из ослабевших пальцев админа, тихо звякнув об камешек, а мой зверь не спеша поднялся на задние лапы. Застыл столбом теперь только Марат — лишь шевеля нижней челюстью в попытке то ли сказать что-то, то ли сделать вдох.

Кроха несильно «похлопал» его по разным частям туловища, будто отряхивая пыль, и видимо слегка толкнул, потому что «статуя» сделала два шага назад, уперлась спиной в камень и сползла по нему, закатывая глаза.

— «Уф, зуб острый, — сказал Акела, обнюхивая ямку, оставленную ножом, — но житье в человечьей стае испортило тебе глаз, Маленький брат — я бы успел убить оленя, пока ты замахивался…», — произнес сдавленным голосом Сержио, плавно вынимая руку из кармана и зачем-то растопыривая на ней пальцы.

— Что? — кажется, я тут единственная, кто ничего не понял. Вон, даже побледневшая как мел Рысь, прижавшаяся к стене расщелины, выглядит более осведомленной.

— Киплинг, — еще более непонятным голосом произнес итальянец. Возникло впечатление, что у него в горле застрял слишком большой кусок.

Впрочем, на его месте я бы, наверно, тоже переживала — Кроха встал «на носочки», оказывается, он так тоже умеет, и теперь, положив лапы на плечи оператора, заглядывал ему в глаза сверху вниз.

Непонятная сцена длилась всего пару секунд — я четко увидела, как медленно пошел вниз кадык, будто итальянец, наконец, проглотил «слишком большой кусок», и несчастный Серж просипел:

— Да, я думаю, мы друг друга поняли…

Кроха вроде как кивнул и совершенно фривольной походкой, уже на четырех, двинулся к Рыси, где подсунул мохнатую башку под вялую руку, дескать — «чеши!». Ольча неохотно выполнила требование, и «в благодарность» была сбита на землю и облизана, если не сказать — умыта.

После этого душа она начала осторожно, а потом все энергичнее отбиваться, а я отошла к Сержио, который все еще стоял возле упавшего Марата и копался во внутренностях своего камуфляжа, наверно искал, чем привести того в чувство.

— Хоть кто-то может мне объяснить, что тут произошло?

— Давненько меня так не строили… — пробормотал про себя оператор, не прерывая поисков.

— Серж!

— О, простите, сеньорита. Простое распределение ролей в команде. Он показал самцам, что может любого сделать как угодно и в любой позе и предложил обращаться в любое время. Самочкам… то есть леди показал, что строг, но справедлив, а если они отзывчивы, то еще и мил. И теперь мы его прайд и можем рассчитывать на защиту и добычу, пока согласны оставаться в данных рамках… — и, пока я не вспылила от этой галиматьи, прошептал резко изменившимся голосом, одними губами. — Господи, Диана, где ты нашла это чудовище?

Упомянутое «чудовище» развлекалось, их шумные игры с Рысью начали вызывать у меня недовольство — наглый комок шерсти уже успел растопить ледок опасения и, заодно выяснив, что девушка боится щекотки, тут же этим воспользовался. Вследствие чего верещание было слышно минимум километра на три. Хотя, после вопроса Сержа, мохнатое недоразумение тут же повернуло свои эхолокаторы чуть не на сто восемьдесят градусов — в нашу сторону, впрочем, никак своего неудовольствия не высказало, и безобразия тоже не прекратило. Оставалось честно ответить на вопрос:

— Мама на день рождение подарила.

— Мама… — Сержу, похоже, изменила его обычная манера, и он произнес сквозь зубы. — Да с такой мамой…

Резко оборвав себя, Моретти нагнулся к Марату, видимо найдя необходимое, и скоро админ начал подавать признаки жизни.

— Сержио, — отрывать его от пострадавшего не хотелось, но надо было ковать железо, пока горячо, — сейчас не время, но пообещай, что позднее все мне подробно расскажешь и объяснишь.

— Конечно, сеньорита, я буду в полном вашем распоряжении.

— А что с Маратом?

— О, не волнуйся, Ди, я не врач, но отчего-то уверен, всё будет прекрасно уже через пару минут…

Что ж, оставалось только ждать, чтобы в этом убедиться. А пока…

Пора уже поменяться ролями с кадавром. Настала очередь показать «кто в доме хозяин», то есть идти стаскивать Кроху с Рыси за шкирку, а то вся эта возня мне уже совсем не нравилась.