Глава 1
Сумасшедшие дни
Эль
Обещать — не значит жениться. Это Эль осознала ещё месяц тому назад, когда после короткого бурного романа Стас сообщил о немедленном отъезде на Прерию. То обстоятельство, что обещал заехать за ней в конце лета и забрать с собой, только усилило уверенность — поматросил, да и бросил.
Как ни странно, этот поступок не вызвал в её душе горечи — ну кому, скажите, интересна одинокая женщина с двумя дочерьми? Осталась только благодарность к мимолётному кавалеру за настойчивые красивые ухаживания, за щедрость и предупредительность и, что уж греха таить, за энергию, проявленную в минуты, проведённые наедине в снятом для этого гостиничном номере.
Думая об этом, Эль прекрасно понимала, что нет ни малейшей надежды на возвращение этого мужчины — через четыре обещанные месяца он, состоятельный и уверенный в себе, вряд ли даже вспомнит о своём минутном увлечении. Тем не менее, несколько прекрасных дней, проведённых с ним, долго ещё будут вспоминаться с теплом — такие праздники нечасто случаются у того, кто многие годы разрывается между двумя работами, школой, где учатся дети, и домом.
Вот и сейчас, закончив подметать дорожки и крылечки пятиподъездного дома, она должна торопиться домой — поднимать дочерей, кормить их завтраком и отправлять в школу. Хотя, как раз сегодня у детей начались каникулы, так что спешить можно не так сильно. Тем не менее — ей нужно идти на вторую работу — прибирать кабинеты выставочного центра и мыть полы в его длинных коридорах.
Вот так, в трудах и хлопотах прошли для неё последние десять лет — две скромные зарплаты, небольшие пособия на детей, да смешные алименты, плюс служебная квартирка — только так и удаётся сводить концы с концами, даже оплачивая музыкальную школу для девочек.
Запирая подсобку с метёлками, невольно вспомнила, что здесь они со Стасиком тоже согрешили, как и в чуланчике для швабр в выставочном центре — роман у них проходил ярко, словно вспышка.
Повернулась и… перед ней стоит настоящая леди «из книжки» — среднего роста, пропорционального телосложения, в брючном костюме с приколотой к отвороту яркой брошкой. Очень красивое лицо и волосы, уложенные в строгую причёску. Впрочем, облик этой молодой женщины воспринялся цельно, одним взглядом, хотя каждая деталь тоже представляла собой полное совершенство.
Конечно, спецовка на Эль подогнана по фигуре. Очень даже неплохой фигуре. И лицо умыто. И косынка на голове чистая. Но ощущение огромной пропасти, разделяющей её и эту незнакомку — просто подавляющее.
Тем не менее, леди дружелюбно улыбнулась и заговорила:
— Стасик просил меня передать его сожаление по поводу того, что планы сильно изменились — он не сможет прилететь на Землю в ближайшие месяцы. Так что — собирайтесь с девочками. В восемнадцать часов из космопорта «Солнечное» на Прерию уходит вертикальник. Места на нём для вас уже оплачены. А я помогу собраться и всё такое… кстати, я Ева.
— Эльвира, — представилась Эль, с трудом переваривая вываленную на неё информацию. Мысли в начале сообщения спокойные, в стиле «так и знала», просто закипели к концу речи молодой особы, превратившись в потрясённое «не может быть!». — Что вы сказали? Стасик… Он что, правда, нас забирает?
— Стасик попросил показать вам вот эту фотку, — новая знакомая достала из сумочки и протянула листок с цветной распечаткой. Малыши-шестилетки в замызганных шортах и футболках в обнимку с большим плюшевым мишкой. У игрушки выразительные глаза и острые ушки. А среди детворы легко узнать и Стасика и эту самую Еву.
— С детского садика дружите, — поняла значение этой «верительной грамоты» Эль.
— Приятельствуем, водим знакомство. Встречаемся редко — у каждого своя жизнь, — пожала плечами леди. — Так как? Начинаем собираться? И тебе ещё нужно уволиться, забрать из школы документы дочек и… не знаю, что там ещё положено.
— Что — вот так сразу?! То есть, да, да, да! Согласна! Но, просто поверьте — голова кругом идёт. Я ведь ещё никогда не переезжала.
Да и Стасиков таких Эль ни разу не встречала, чтобы и красив, и богат, и обещания подобные исполнял. Она вообще — что? В сказку попала? Интересно, когда придётся проснуться?
* * *
Пока бегала, увольняясь и собирая документы, почти не думала о том, во что ввязалась, проявив не просто легкомыслие, но и завидную доверчивость. Пришла в себя только вернувшись домой — маленькая служебная квартирка выглядела голой. Вещи, упакованные в незнакомые баулы, чемоданы и ящики, выносили и грузили в фургон два крепких парня, наряженные столь же изысканно, как и Ева. До Эль дошло, что на них не просто одежда, а форма. Это подчёркивали точно такие же, как и у «леди» брошки, закреплённые на тех же местах.
Дочери выглядели озадаченными, испуганно взирая на произведённое опустошение и прижимая к себе футляры с гитарами. Камилла кусала пухлую нижнюю губку, как всегда, когда нервничала, и теребила кончик растрепавшейся косы, а вот глазки Оливии блестели не столько от испуга, сколько от нешуточного интереса. Маленькую авантюристку явно радовали перемены. И синяк почти незаметный на скуле — опять выясняла отношения с одноклассниками? Но времени расспросить просто нет.
— Садимся, пора ехать, — сказал один из мужчин. — Я Рубен, а это Клим, — добавил он, показывая на товарища. — Всё это нужно ещё сдать в багаж — потребуется немало времени. Опять же ехать не близко.
— Мам, мы на Прерию? — успела встревоженно шепнуть Ками.
— Мы ведь туда навсегда? — сверкнула улыбкой её сестра. — Мы ведь больше сюда не вернемся?
Оставалось только покачать головой — всё потом. А много ли она знает о жизни дочек, об их проблемах? Об этом она тоже подумает потом.
И вот, расположившись в заднем ряду кресел рассчитанной на перевозку пассажиров кабины грузовичка, Эль, наконец-то задумалась. Задумалась и своём решении порвать со всей предыдущей жизнью ради почти полной неизвестности. Она, на протяжении многих лет рассчитывавшая каждое действие, каждую трату, каждый шаг… вдруг в считанные секунды рассталась с тем, что кропотливо создавала. Пусть скромный, но достаток. Не самую прибыльную, но посильную работу, где её ценят. Возможность растить и обучать детей… Неужели в свои тридцать лет, да ещё и после череды разочарований в близких людях, она оказалась способна на чувство к малознакомому мужчине? Чувство такой силы, что помчалась на первый же зов?
* * *
Сдача багажа, регистрация, паспортный контроль. Обмен российских рублей на прерианские — пусть немного, но и не совсем пустяк. Проход на посадку по длинному туннелю и радушная улыбка бортпроводницы — так это же Ева! Сразу стало понятно, почему именно эту женщину Стасик попросил об услуге. Грузчики-упаковщики, несомненно, тоже члены экипажа этого самого вертикальника.
— В первом классе ваши места. Проходите туда, устраивайтесь — обратилась к ним вторая стюардесса. — Ева обслуживает другой салон, а за вами ухаживаю я. Меня зовут Маланья.
Быстро усадив всех в удобные кресла, хозяйка подмигнула восхищенно взирающим на неё малышкам, и сама устроилась тут же на свободном месте. Клацнула пряжкой и обратилась прямо в пространство:
— Командир! Опоздавшие на борту. Первый отсек к полёту готов. Старт разрешаю.
— Спасибо, Малаша, — рокотнуло по громкой связи. — Взлетаем.
Навалилась перегрузка. Чуть погодя стало легче. Дальше, через несколько минут, чувство ускорения совсем пропало.
— Так это что же выходит? — воскликнула Эль. — Вся эта громада дожидалась нас? Мы что, какие-то важные шишки?
— Да ладно переживать-то, — махнула рукой стюардесса. — Нагоним мы эти полчаса опоздания ещё до портала. Отведайте вот сока тэрника, — она достала из шкафчика бутылку и наполнила три пластиковых чашечки нежно розовой жидкостью.
— Ничего не понимаю, — сделав пару глотков, снова спохватилась Эль. — Это же безумно дорого! Мы же не ВИП-персоны. Вы нас ни с кем не спутали?
На эти слова Маланья только улыбнулась, помолчала немного и, всё-таки «призналась»:
— Так за Стасика весь наш прерианский космофлот переживает. Это вам не пуп царапать — найти на Земле женщину себе по вкусу.
— Он что, известная личность? Станислав?
— Заметная. Первый и пока единственный на всю планету теоретический физик. Жаль, только что из-за этой дурацкой аварии в окрестностях Эдема у него перепутались все планы.
— Он что, в больнице? — схватилась за сердце Эль.
— Да ни в какой не в больнице. Мотается на заправщике между поясом астероидов и местом проведения спасательных работ. По аварийному расписанию он там работает бортмехаником. Доставляют рабочее тело на корабли, задействованные в операции. Поэтому и накрылись медным тазом все планы на лето. Дочка его теперь тоже осталась у разбитого корыта — сидит дома, вместо того, чтобы нежиться на пляже. Сорвалась у них поездка на Мокрые Зубы.
Нет, вы не беспокойтесь, — спохватилась бортпроводница, заметив испуг в глазах пассажирки. — Дашенька уже взрослая, она вас и встретит и устроит, а через неделю-другую и сам Стасик вернётся. Представляете, хотел папенька доченьку свою потихоньку подготовить к тому, что собирается жениться. А тут — трах-тарарах — и всё вверх тормашками.
Задавать новые вопросы Эль не отважилась. Посмотрела на молчащих дочерей — им, сегодня пришлось несладко. Тяжело, наверное, вот так, ни с того, ни с сего, бросить знакомую школу, подруг — весь мир, в котором жили. Хотя, девочки не склонны к нытью. И крутой нрав своей маменьки знают не по наслышке. Сказала: «Собраться и переехать» — значит — собраться и переехать.
* * *
Дочка у Стасика оказалась никакой не взрослой — обычная девочка-третьеклассница. Лет девяти. Одетая в короткий сарафан, с сумочкой через плечо, босая и с косичками, она не внушала никакого доверия. На первый взгляд.
Зато при более пристальном рассмотрении будущей падчерицы Эль сделалось жутковато. Сарафан, несомненно, был пошит индивидуально, своей простотой подчёркивая безупречный вкус модельера. Ткань — знаменитый прерианский парусный шелк. Скользкий и немнущийся — этот наряд на Земле стоил… да не меньше месячного заработка. Кроме того, рисунок, нанесённый вручную замечательным мастером, сделан явно уже на готовом изделии — швы вообще не были заметны, потому что нигде не нарушали целостности картины. Явно для поездки на курорт готовился этот наряд — синее море, жёлтый песок и зелёные пальмы.
Сумочка скромной прямоугольной формы — из натуральной кожи превосходной выделки. Изящный педикюр на пальцах ног — ногти покрыты бледно-розовым лаком. И, наконец, причёска. Косички исполнены и уложены вокруг головы с таким тщанием, что кажется, будто каждый волосок пристраивался на своё место по отдельности. Только опытный парикмахер способен на подобное.
В довесок, взгляд этой юной леди предвещает будущей мачехе много неожиданностей — настолько твёрдая упёртость сквозит из-под слегка насупленных бровей.
— Здравствуйте, Эльвира Львовна, — ангельским голоском произнесло это будущее несчастье. — Я Даша Пузикова. Папа сказал, что вы станете моей мачехой. А это Оливия и Камилла? Мои будущие сёстры?
— Да, очень приятно. Я Оливия, мне тринадцать лет и я перешла в седьмой класс, — учтиво представилась старшая.
— А я — Камилла, мне одиннадцать. Буду учиться в пятом.
— Мне пока только девять, — вздохнула малышка. — Но я тоже собираюсь учиться в пятом классе, — и посмотрела победоносно. — За второй и четвёртый сдала экстерном, — примолкла на мгновение, словно передумала задираться, и продолжила снова ангельским голоском. — Мне доложили, что у вас много багажа. Его доставят прямо домой. А нас ждёт машина. Идёмте, — и, ни секунды не сомневаясь, что никто ничего, кроме согласия, не выразит, повернулась и пошла на выход из зала прибытия.
Эль сделала над собой усилие, чтобы немедленно не поставить на место эту самоуверенную особу — сейчас было явно неудачное время для внушения. Кивнула дочерям и последовала вслед за девочкой на привокзальную площадь.
Открытое авто с просторными мягкими диванами стояло правее входа. Даша предупредительно распахнула дверцу, подождала, пока все сядут и тоже устроилась вместе со всеми на пассажирское место.
— Рваная двадцать восемь, — произнесла она. И машина поехала безо всякого водителя. Двигалось она бесшумно и плавно, аккуратно вырулив со стоянки и выехав на дорогу. Катили не слишком быстро — падчерица то и дело что-нибудь показывала и объясняла:
— Это топливный завод, но он сейчас почему-то не работает. А это энергостанция, но она тоже не работает. С той стороны зона диких пляжей и прозрачных лесов — место для пикников. А вот уже и наша улица, — переехав через мостик, автомобиль миновал кафе, магазинчик и свернул в поперечный проезд.
Смеркалось. День, начавшийся сегодня на Земле, подходил к своему завершению на Прерии. Оставив позади рядок разномастных домов, остановились перед просторной верандой, в глубине которой угадывался и собственно дом.
* * *
Даша провела приехавших на второй этаж и показала комнаты, где им предстояло жить. Эль оказалась в супружеской спальне с просторной кроватью, тумбочками и большими шкафами. В уголке — трюмо и, при нём, столик для всяческих причиндалов. Свободного места в комнате хватило бы и для большого ковра, и для пары небольших ковриков, но их на полу не наблюдалось — деревянный пол радовал глаз спокойным цветом и гладкостью паркетных дощечек. Оливия и Камилла вселились каждая в свою комнату размером примерно с половину той, куда въехала их мать. Тут, кроме кроватей, шкафов и тумбочек, имелись письменные столы, книжные полки, и тоже оказалось просторно.
Вся мебель из древесины незнакомого благородного сорта с красивой структурой была выдержана в светлых тонах.
— Мойте руки и спускайтесь в кухню, — с этими словами падчерица оставила мачеху и сводных сестриц осваиваться, а сама исчезла.
Девочки какое-то время пребывали в шоке от созерцания душевых, пристроенных к каждой комнате, от вида пушистых банных халатов, мягких полотенец, от присутствия на полочках шампуня, мыла, зубной щётки и пасты — всё для них, как выяснилось, приготовили заранее.
Немного озадачило то, что на брусках мыла не было указано его названия — просто «Банное» и «Туалетное», зубная паста вообще называлась «Зубная паста», а шампунь — «Шампунь». Рядом с лотками душевых на краю коврика хозяек дожидались пластиковые шлёпанцы. Понятно, что путешественницы сразу полезли плескаться.
Когда спустились вниз, замотанные в полотенца и халаты — стол уже был накрыт. Через широкую дверь, распахнутую на веранду, было видно как парни в спецовках носят из подъехавшего грузовика багаж и складывают его справа от входа. Даша подала огромные отбивные, тонкие и нежно прожаренные. На гарнир — подрумяненную колечками картошку. В качестве салата центр стола украшала чаша нарезанных крупными дольками помидор, а рядом — сметана, майонез и растительное масло. Еще в нескольких глубоких мисках ждали своей очереди горочки чего-то овощного, прошедшего термообработку. Ветчина, буженина и ломтики сыра были разложены по маленьким тарелочкам.
— Хозяйка, мы закончили, — это с веранды зашёл грузчик.
— Молодцы. Марш мыть руки — и за стол, — это Даша от кухонного стола.
Парни даже не подумали отнекиваться и через пару минут уже деловито работали вилками и челюстями. Как ни странно, никакого чувства стеснения среди несколько банно одетых дам присутствие молодых мужчин не вызвало — ребята вели себя, как дома.
— Интересный вариант! — вещал один из работников. — Как ты добиваешься такой пушистости отбивной?
— Так дотушиваю после обжарки, — падчерица ни капельки не смущена.
— Но баклажанную икру ты явно не додержала.
— Похоже. Это у меня первый опыт.
— Зато кабачковая хороша.
— Конечно. Она прямо из банки. Покупная.
Трапеза прошла энергично, потом был чай с сушками. Когда грузчики уехали, маленькая хозяйка улыбнулась и сказала:
— А теперь ступайте спать, — и принялась складывать посуду в посудомоечную машину.
Эль даже слегка озадачилась от такой борзости, но придержала свой норов — действительно, нешуточная усталость навалилась на неё после суматошных сборов и длинной дороги, да и желудок ощутимо надавил на глаза. К тому же девочки заметно клюют носами.
— Я помогу тебе прибраться, Дашенька, — предложила мачеха надежде, что девочка откажется.
— Не сегодня, Эльвира Львовна. Вы выглядите утомлёнными — отдохните, — словно прочитав её мысли, ответила малышка.
* * *
Вставать Эль привыкла очень рано, причем сама, без будильника. Поэтому удивилась, что её банально расталкивают.
— Подъём, завтрак на столе, — это падчерица. Она сегодня в шортах и топике, как и вчера причёсанная, будто прямо из парикмахерской — волосы приподняты и толстыми волнистыми прядями уложены «шапочкой».
В кухне за обеденным столом сидят два мальчишки и наворачивают кашу.
— Варенец и Рома, — представила парней Даша. — А это Эльвира Львовна, Оливия и Камилла.
— Очень приятно, — кивнул Варенец. Айда на Долгое озеро купаться.
— Ой, а у нас нет купальников, — воскликнула Камилла.
Оливия же умоляюще посмотрела на мать. Даша на происходящее никак не реагировала, намазывая на ломтик белого хлеба черную икру.
— Да вы не опасайтесь, — включился Рома. — На Долгом благоустроенный охраняемый пляж, и это совсем рядом.
— Мы с Ками и Оли сгоняем в магазин за купальниками — через полчаса они будут во всеоружии, — сказала, словно гвоздь забила, падчерица. — А я с ними не поеду, а останусь дома — ко мне придут.
Да, на этом озере безопасно — Долгое находится в пределах городского периметра и патрулируется мегакотами, — добавила она, на этот раз ангельским голоском.
Дождалась, когда Эль кивнёт и, схватив с гвоздика на стене свою сумочку, скомандовала:
— Девочки — за мной. Мальчики — за мотоциклами.
Словно ветерок пробежал по кухне, и остались тут только Эльвира Львовна да грязные тарелки. Оставалось вздохнуть и смириться — она ведь знала, что народ на Прерии несколько отличается от людей Земли. Надо встраиваться в новую среду обитания.
Задумчиво подошла к штабелю так и не разобранного багажа — ей необходимо заняться распаковкой. Посмотрела задумчиво на эту груду, постояла в нерешительности, прикидывая, с чего начать, вспомнила про оставленную на столе посуду, повернулась в сторону кухни… чистота и порядок. Только с лёгким щелчком включилась посудомоечная машина. Женщина невольно замерла на некоторое время, пытаясь сообразить, когда и кто успел всё прибрать.
Чуть погодя по пустынной в этот ранний час улице примчались девочки, все трое. Дочери побежали наверх за полотенцами, а падчерица отлучилась куда-то за угол дома и вернулась с сапожным ножом в руках. Подъехали мальчишки на скутерах, забрали Оливию и Камиллу. Даша принялась разрезать скотч на упаковках багажа и отдирать его длинные ленты от сумок, баулов, чемоданов. А Эль пребывала в замешательстве — жизнь шла, не обращая на неё никакого внимания.
Чудно.
* * *
Разборка вещей и раскладка их по шкафам на какое-то время поглотили всё внимание. К тому же встретилось затруднение — непонятно было куда приткнуть шторы, скатерти, одеяла и подушки. Здесь всего этого имелось достаточно. И посуда, особенно для приготовления пищи, оказалась явно избыточной.
В задумчивости Эль прошла по веранде вокруг дома и наткнулась на компанию расположившуюся за продолговатым столом — три девочки и большой плюшевый мишка, точно такой же, как на старой фотографии, которую вчера показала ей Ева. Только этот был не игрушечный, а живой.
— И вообще, у меня чёрный пояс по оригами, — на чистом русском языке произнесло это… неведома зверушка. — Начнём с простейшего, с бумажных самолётиков. Даша! А нет ли у тебя более плотной и гладкой бумаги?
— Наверное, подошли бы листы из глянцевых журналов, — рассудительно заметила черноволосая с короткими толстыми косичками глазастая крепышка.
— Глянцевые журналы? — падчерица призадумалась. — Не припомню таких. Это где мода и всякие голые тётеньки?
Третья, светлорусая, с распущенными по плечам волнистыми локонами, молча кивнула.
— Кажется, в багаже есть несколько штук, — приняла близко к сердцу возникшее затруднение Эль.
Компания мгновенно сорвалась с места и уже через минуту водрузила на стол стопку привезённых с Земли изданий со всякими красивыми картинками. Про самолётики все мгновенно забыли, обсуждая фасоны и варианты отделки нарядов. Девочки даже не удосужились представиться — настолько поглотили их новые впечатления.
Посмотрев немного на заинтересованные мордашки: три человеческие и одну похожую на кошачью, женщина спохватилась, что пора готовить обед. Но в этот момент неведомо откуда прозвучал звуковой сигнал, и на стенке засветился прямоугольник, в котором появилось лицо Варенца:
— Даха! Тут Оли и Ками хотели бы ещё немного побыть у воды, — на заднем плане, за спиной говорящего отчетливо виден небольшой парус, наполненный ветром. — Но, боятся, что мама их заругает. Не могла бы ты уладить этот вопрос?
— Не валяй Ваньку, сегодня у нас солянка, — ответила падчерица. — Чтобы пулей явились.
— Понял, не дурак. Через полчаса будем, — отозвался мальчишка. И добавил куда-то в сторону: — Не, девчата. Ничего не выйдет. Я Дахину солянку ни в жисть не пропущу. Давай, Рома, ворочай к берегу.
— Тэ-тэ, — донеслось в ответ, после чего связь оборвалась.
* * *
В обед та часть кухни, где располагался стол для едоков, напоминала столовую детского лагеря — столь много ребят расположились здесь. Да ещё одно непривычное взору пушистое существо орудовало ложкой, помогая себе длинным языком.
— Не, Даша, не твоя это солянка. Вкусная, но другая, — приговаривал Рома, второй раз требуя добавки. Но второй раз ему уже не досталось — не один он такой нашелся любитель до вкусненького. Второго приготовлено не было, да и не хотелось — все натрескались супу. До чая охотников тоже не объявилось, зато с удовольствием выпили соку манго прямо из давильной машинки.
Порядок на кухне возник как будто бы сам собой — падчерица только несколько раз подсказала, что куда поставить, и народ быстро распихал всё по местам. Зажурчала вода в посудомоечной машине, а потом все куда-то пропали. Эль отыскала гостей, устроившимися в гамаках, развешенных всё на той же безбрежной веранде, но за углом. Даша нигде не обнаруживалась, а дочки поднялись к себе в комнаты. Только что бывший оживлённым дом превратился в сонное царство.
Действительно, после обеда стало жарко. В большой спальне чувствовалось слабое шевеление воздуха, приносящее небольшое облегчение. Хотелось включить вентилятор — но ничего похожего на него найти не удалось. И нигде не видно никаких признаков кондиционера.
Эль прилегла на широкую кровать прямо поверх покрывала и с удовольствием вспомнила, что в южных странах существовал обычай послеобеденной сиесты — сна в самый жаркий период суток. Тут он, похоже, выполнялся по умолчанию. От всей души последовала этой достойной традиции.
Проснулась бодрой и почувствовала, что дышаться стало легче — зной немного отпустил, хотя прохладой даже и не пахло. Где-то в отдалении звучали голоса. Пошла на звук и отыскала на веранде Дашу и Варенца.
— Эльвира Львовна! Оли и Ками поехали на набережную Белого Города. Я им позволила, потому что вместе вместе Ромой — он парень надёжный. А мы отправляемся на работу. К ужину все соберутся дома, — и, сделав ручкой, падчерица, сопровождаемая «кавалером», учесала в ту сторону, откуда они вчера приехали.
Итак, с момента прибытия на планету не прошло ещё и суток, а Эль уже не знает, за какую часть тела хвататься от изумления.
Приёмная дочка ведёт себя с нею, как с равной. Нет, не дерзит и не грубит, но и не считает нужным посоветоваться или хотя бы спросить разрешения. Да, ведёт она себя дружелюбно… но сводные сёстры, хотя и старше её на два и четыре года, беспрекословно подчиняются этой маленькой засранке.
Ещё бы не подчинялись:
Езжайте купаться с мальчиками.
Отправляйтесь гулять на набережную в сопровождении надёжного парня.
Да если бы ей кто такие распоряжения отдавал — уж она бы точно не стала возражать… если бы была в этом возрасте.
Кстати, ещё одна странность. С момента прибытия в этот дом, Эль не видела ни одного по настоящему взрослого человека. Даже вчерашние грузчики были юношами. Класс девятый-десятый, если оценивать на глаз. Варенцу с Романом лет по четырнадцать, гостьям — черноволосой и светлорусой — десять-одиннадцать. Плюшевая — тоже вроде как подросток. Взрослых она последний раз видела только в космопорте.
Невольно создаётся впечатление, как будто её обманным путём заманили в такое место, где ребятишки развлекаются, играя в больших серьёзных дяденек и тётенек… правда, непонятно, для чего она-то тут понадобилась.
Посмотрела на пустынную улицу — ни души. И вся она — один сплошной газон, местами вытоптанный, местами — давно не стриженный. Повернулась в сторону прохода, ведущего в кухню. Машинально зашла туда, чтобы навести порядок — так тут всё на своих местах. Разгрузила посудомойку, заодно изучив содержимое шкафчиков.
— Здравствуйте, — на веранде у самого входа стоит лет сорока мужчина в салатовых шортах и цветастой рубахе, завязанной узлом на животе. На плече его — ружьё с толстым стволом, а сам он, повернувшись вполоборота, закрывает скользящую полутораметровую решётчатую дверь, ведущую на улицу.
Закрыл до щелчка. Попробовал, сработал ли запор. Нажал на ручку и убедился в том, что открывается она легко. Распахнул до конца, до фиксатора.
— Здравствуйте, — ответила Эль и продолжила наблюдать за действиями незнакомца.
— Я — Бахром, — представился неизвестный. — Вы ведь недавно приехали и ещё не знаете, что на мне — форма полицейского. Помповое ружьё — наше табельное оружие. Но, на всякий случай — вот моё служебное удостоверение, — он протянул прямоугольную карточку с фотографией.
«Бахромов Бахром Бахромович, майор полиции» — прочитала Эль и вернула документ владельцу. — Признаться, я рада вашему приходу, а то, грешным делам, начала сомневаться, есть ли на Прерии взрослые?
— Ххе! — хмыкнул мужчина. — Каникулы, однако. Почти все, кто постарше, сейчас в отпусках с детьми. Да и сами дети разъехались по лагерям и турпоездкам. Кстати, летний городской лагерь нынче работает на набережной Белого Города — можете отправлять туда дочек. И на Долгом озере тоже не скучно — сажаете девочек на такси, а там уже и воспитатели работают, и охрана имеется, и спасатели за ребятнёй присматривают.
На эти слова оставалось только кивнуть. Визитёр, тем временем, прошел за угол дома в ту часть веранды, где располагался стол. Усевшись за него, он достал скромных размеров планшетник и указал хозяйке на место перед собой.
— Итак, вчера прибыли Эльвира Львовна Бескорская две тысячи семьдесят шестого года рождения, Оливия Игоревна Бескорская две тысячи девяносто третьего года рождения и Камилла Игоревна Бескорская две тысячи девяносто пятого года рождения, — продекламировав это, визитёр вопросительно посмотрел на Эль.
Та кивнула.
— Сеть, выдай личные дела вновь прибывших, — продолжил полицейский.
На стене зажёгся прямоугольник, в котором, действительно, появился текст биографии, фотографии, сканы документов.
— Прошу вас проверить, не напутано ли чего в этих данных. Не мешало бы исправить возможные неточности. Если есть какие-то не упомянутые документы или иные значительные для вас обстоятельства, пожалуйста, дополните наши сведения.
Некоторое время Эль просто читала, потом начала исправлять и добавлять, подтащила семейный альбом, свои школьные грамоты и грамоты дочек, коммуникатор с фотками…
Её устные «показания» тут же переводились в текст — Бахром сразу вставлял их куда положено. Компьютерная сеть непонятным образом отсканировала трудовую книжку и несколько справок — всё сразу же было «подшито к делу».
— Лёгкий вы человек, Эльвира Львовна. Очень с вами просто и даже душевно, — завершив работу, полицейский затолкал свой служебный планшетник куда-то в шорты — не иначе там для этого имелся табельный карман. Повесил на плечо ружьё и откланялся.
Местное светило заметно клонилось к горизонту — пора было позаботиться об ужине.
* * *
Рома вернул девочек домой уже в сумерках. Они прибыли в таком же автомобиле, как и тот, что доставил их вчера из космопорта. В этот раз Эль рассмотрела его более внимательно — он походил на старинную карету. Основное отличие — обычные автомобильные колёса, вместо огромных со спицами, и полное отсутствие места для кучера. Хотя, ещё не было запяток для ливрейного лакея. Дверца вбок, два дивана навстречу друг другу, между которыми оставалось немного места для сумок. Стенки в верхней части кузова — сплошные окна, что тоже характерно для легковых автомобилей. Впрочем, вчера ни стенок ни крыши не наблюдалось, хотя машина была этого же типа.
Внешний вид дочерей тоже несколько озадачил их матушку — на обеих матросские костюмчики. Юбочка в складочку и блуза с откинутым за спину воротником. На головах бескозырки с помпоном. Впрочем, недоумение рассеялось, когда прочитала надпись на нашивке в нижней части короткого рукава: «Яхт клуб Плёс».
Ещё по улице проследовало несколько очень крупных котов, пожалуй, крупнее рыси. Они шли поодиночке со стороны дороги и пропадали из виду залезая под дома. Надо признаться, от их вида делалось жутковато — Эль закрыла дверь, ведущую с веранды на улицу. Тут же прибыли Даша с Варенцом. Оба — все в белом. Падчерица в бриджах и футболке в обтяжку, а на парне — просторные шорты с оттопыривающимися карманами, и сам он в точно такой же футболке.
Ужин как раз поспел. Прошел он непринуждённо, если не считать двух мелких обстоятельств — Оливия и Камилла ели с прекрасным аппетитом, и ни от чего не воротили нос, как это частенько бывало раньше. И ещё, когда Роман поморщился, намазывая себе на хлеб поверх масла красную икру, Даша дала ему лёгкого подзатыльника. И парень перестал морщиться.
— Э-э…? Что это было? — застенчиво спросила Ками.
— Обязательный компонент рациона, — объяснил Варенец. — Нехорошо страдать лицом прилюдно — положено — ешь.
Эль же про себя отметила, что у местных ребятишек богатый разнообразный язык и отсутствуют признаки молодёжного жаргона.
— Пить! — в кухню ворвался незнакомый паренёк, тяжело дыша и по лошадиному поводя боками.
Даша протянула руку к давильной машине, нажала кнопку, и в подставленный под краник бокал полился сок. Незнакомец схватил посудину, едва до ушей собравшихся донёсся фырк, сообщающий о том, что всё до последней капли из аппарата вылилось. Осушив всё за три огромных глотка, мальчишка исчез, на бегу крикнув: — Спасибо!
— Э-э…? А это что было? — снова полюбопытствовала Ками.
— Дык, бежит куда-то, наверное с Долгого озера. А на всей улице только в этом доме свет горит. Куда ж бедному податься? — ответил Рома.
Эль тихонько полуприкрыла глаза и сделала три медленных вдоха-выдоха. А потом открыла их и взяла из розетки ложечку варенья. Незнакомое, почти безвкусное, оно источало божественный аромат. На банке значилось: «Дикие фибрики. 2105 г.»
«Совсем другой мир, — сделала она заключение. — Внешне очень похожий на наш, но с совершенно иными отношениями между людьми. Детьми, взрослыми, котами и плюшевыми мишками, у которых чёрный пояс по оригами»
* * *
На этот раз утром Эль проснулась значительно раньше, чем вчера — ещё даже не рассвело. Спустилась вниз, вышла на веранду — решётчатая дверь, ведущая на улицу, закрыта. Тихо. Огоньки над крылечками домов создают мягкое сдержанное освещение. Оно заливает открытое пространство и проникает сквозь решётчатое ограждение сюда, под крышу. И вдруг откуда-то сверху из переплетения балок донёсся противный поскрипывающий голос:
— Просыпайся, царевна. Тебя ждут великие дела.
— Спасибо, Йода, — прошелестел голос падчерицы.
«Это она что, с будильником разговаривает? — подумалось невольно. — И называет его по имени?»
Пошла по веранде на звук в обход дома и, вдруг, сверху по вертикальной штанге, словно пожарный в старинных фильмах, соскользнула Даша. По полу шлёпнули босые ступни.
— Доброе утро, Эльвира Львовна, — прозвучал заспанный голос, и ребёнок с всклокоченной головой скользнул в ванную.
Эль разыскала в шкафчике турку и принялась варить кофе. Но довести дело до конца так и не успела — падчерица появилась умытая и причёсанная. На этот раз волосы были уложены плотно и гладко, с заворотом под себя, отчего голова выглядела маленькой. Трогательный затылок и аккуратные миниатюрные уши создавали образ девочки-паиньки.
— Я на работу, — воскликнула она, пробегая на выход.
— Можно с тобой? — спохватилась мачеха.
— Можно, но очень быстро.
Даша бодро трусила, сминая босыми ногами росистую траву. Босоножки на Эль промокли буквально через несколько шагов. К тому же, ей пришлось бежать. Правда, недалеко — через пару-тройку сотен метров они оказались у дороги рядом со входом в «Мегакот-кафе у Рваного», как гласила вывеска.
— Присядьте, — девочка указала на столик в центре, а сама забежала за стойку, где среди плит и жарочных шкафов как уж на сковородке крутился повар.
— Чего изволите? — перед ранней посетительницей «нарисовался» Варенец.
— Кофе. Чёрного. Маленькую чашку. Без сахара.
Короткий кивок, и юноша испарился. Есть время осмотреться. В зале просторно. Около двух стен нет вообще ничего — голый пол. Третья стена, выходящая на улицу, практически отсутствует — тут один сплошной вход. С противоположной стороны за барьерчиком — кухня. Рядок из трёх скромных столиков вытянулся посередине помещения почти от прилавка и до выхода.
У стойки оживлённо гремят посудой женщина средних лет, вчерашняя чернявая девочка и Варенец. На кухне шинкует овощи статный повар, и лёгким вихрем носится Даша, насыпая, помещая сосуды за дверцы каких-то шкафчиков или извлекая их оттуда. Входят три кота, размером поболее рыси, и подмигивают Эль. То одним глазом, то другим, то обоими.
— Ошпаренная печёнка с припущенной черемшой, томлёная навага с варёными крякерами и несолёная сёмга с печёными гребешками, — звучит из-за стойки.
— Ваш кофе, — Варенец ставит на столик толстостенную чашечку на мелком блюдечке. — Рахат лукум не желаете? У нас он обалденный, с дымчатыми орехами.
Тем временем, вошедшие коты уселись у левой стены. Черноволосая поставила перед ними собачьи миски, что-то негромко объясняя. Появилась ещё пара хвостатых — их также стремительно обслужили. Жуя действительно вкусный рахат-лукум Эль с удивлением наблюдала, как разгоняется конвейер обслуживания четверолапых, которые, умяв в нормальной кошачьей манере свои порции, выходят на площадку перед кафе, усаживаются в разнородные грузовички и мототележки с надписями: «Молоко», «Доставка канцтоваров», «Выемка писем» и прочее, прочее, прочее, выруливают на дорогу и отправляются влево, то есть в сторону, противоположную той, откуда Эьвира с девочками позавчера прибыла из космопорта.
А здесь уже, кажется, не протолкнуться от бледно-бурых спин с чуть более тёмно-бурыми пятнами самых разных форм. На некоторых из них цветные жилеты, на других — ремённая сбруя вроде шлейки. Можно приметить и кепочки, и каскетки и закреплённые на боку кобуры с торчащими наружу револьверными рукоятками. Впрочем, у одного футляр со
свёрнутыми цветными флажками — на этом — остроконечный колпак в чёрно-белую клетку.
Утренний час пик. Напряжение стихает на несколько минут, но потом появляются новые посетители, и опять становится людно. Чтобы не занимать место, Эль расплатилась через визоры (сумма оказалась ничтожной) и вышла на улицу, присев на лавочку справа от входа. Шастающие туда-сюда огромные коты больше её не пугали. К тому же, они все ей подмигивали и как-то забавно кивали, пожимая плечами.
А из-за спины, из обеденного зала, доносились заявления, вроде: — Анчоусы с пассированной лебедой нынче хороши. Кому анчоусов?
«Итак, на Прерии живёт не один вид разумных. Ну да, поминали, что тут обитают ещё и мегакоты. И их, как выяснилось, кормят, словно на убой»
— Мойва слабо солёная с тёртым ошпаренным топинамбуром, — да это и для человека можно считать деликатесом. Или вот опять: — Черешки свежего ревеня и охлаждённый ливер, — хорошо, что она немного перекусила, а то без этого сейчас желудок бы уже начал сам себя растворять собственным соком.
Рассвело. Над горизонтом поднялось местное светило, площадка перед кафе, ещё недавно до отказа заполненная разноманерными авто, опустела.
— Утренний наплыв закончился, — из обеденного зала вышли Варенец и падчерица. — Пора завтракать. Вы с нами?
Кивнула, встала и пошла. На этот раз никто никуда не спешил — можно и словечком перекинуться.
— Я читала, будто здесь все ходят с оружием, а только вот своими глазами убедиться в этом никак не могу, — нарочно сформулировала вопрос с дальним заходом, чтобы не выказать недоверия. И тут же увидела крошечный, словно игрушечный, револьверчик на Дашиной ладошке и пистолет чуть большего размера в руке у Варенца. Впрочем, едва показавшись, оружие тут же было спрятано — мальчик своё убрал в карман шорт, а девочка «воткнула» куда-то в тощую сумочку.
— Тут дело в пуле, — принялся объяснять парень. — Стрелять мы тренируемся обычными, а на случай угрозы нападения зверя заряжаем в малокалиберные стволы то, что нам поставляют Идалту. То есть детские пять и шесть десятых и шесть тридцать пять, считай, противотанковые снаряды на дистанции до тридцати метров. Боеприпасами для взрослых мохнатые нас не снабжают.
— То есть патроны для детей людям дают инопланетяне? — решила уточнить Эль.
— Ага, — кивнул Варенец. Девятимиллиметровые наши уже скопировали. То есть, скопировали принцип, но смогли повторить его на большом диаметре. А вот начиная с семь шестьдесят две и меньше — пока не получается.
— А это и всё, что Иные позволили землянам скопировать из своих достижений?
— Не знаю, — признался мальчик. — Хотя, у них есть много замечательных штучек. Я слышал даже про летучие мётлы. Вот было бы здорово!
Даша шла молча и тихонько про себя улыбалась. Её безупречная причёска, сооруженная утром буквально за считанные минуты, невольно приковывала к себе внимание молодой женщины.
* * *
Как выяснилось, несмотря на всё ещё ранний час, сёстры уже встали и принялись за приготовление завтрака — из-под крышки электрокастрюли распространялся запах чего-то съестного. Рядом ворчал чайник, а на обеденном столе выстроились тарелочки с маслом, сыром, колбаской.
— Рома сегодня не придёт, он в смене, — произнёс Варенец и уселся поближе к вазочке с вареньем.
— Получается, вы все работаете? — уточнила Камилла. — А зачем? Вон ведь в ящике полным полно денег, — махнула она рукой в сторону стоящей у двери тумбочки.
— Не работать — не круто, — буркнул парень. — Неинтересно тратить дармовые тугрики. Оли, положи мне каши, пожалуйста.
— Погодите, что за тумбочка, что за ящик? — забеспокоилась Эльвира Львовна.
— Нам Даша показала, где брать деньги, — объяснила Камилла. — И ещё она сказала что не платить — чистое убожество. То есть, чтобы мы тут не позорились и всегда носили с собой хотя бы десятку мелкими бумажками..
Подойдя к тумбочке, Эль выдвинула ящик и убедилась, что там действительно лежат и купюры разных достоинств, и монеты россыпью. На недоуменный взгляд мачехи Даша только руками развела:
— Девочки ведь только приехали, а жить как-то надо. На визорах у них денег почти нет и работу они пока не нашли. Мне тоже кашки, Оли.
* * *
— А больше на нашем конце улицы никого из Хомо нынче нет. Одни мегакоты. Только вы их разговор напрямую не поймёте, а перевод — тоже штука, которую нужно уметь разобрать, потому что языки наши друг от дружки шибко отличаются. Мы-то, местные, в среднюю группу вместе с ихними котятами ходим, так что понимаем и моргалус, и кивалус напрямую. И они нашу речь знают, — закончил своё повествование о местных реалиях Варенец.
— Э-э…? — спохватилась Ками. Почему именно в среднюю?
— Разные темпы развития. Коты нас обгоняют, потому что быстрее растут и раньше взрослеют.
— А у меня сегодня в четырнадцать часов назначена проба на ритм-гитариста. Это в ресторане «Белый Город», — потупя очи, доложила маленькая авантюристка Оливия.
— Уверена, что справишься? — удивилась столь высокому самомнению матушка.
— Не уверена, но пытаться буду, — Оли упрямо поджала губы и гордо выпрямила голову. — Я что, рыжее местных, что ли? Они вообще, делают, что хотят, ведут себя, словно давно уже большие и ни на что не спрашивают позволения, — девочка на секунду остановилась, глядя на реакцию матери и, прочитав в её взоре сомнение, продолжила раздражённо:
— И не надо мне про чувство ответственности, небось, знаю я, что это такое.
— Не ссорьтесь, девочки! — ангельским голоском пощебетала Даша. — Я сейчас вызову такси и мы все вчетвером отправимся смотреть город. Вернее, завезем Оли и Ками в яхтклуб к началу занятий, а сами с Эльвирой Львовной заглянем на набережную и в торговый центр. По рынку пройдёмся, посмотрим обжорные ряды.
— А мы? — воскликнула Ками. — Нам тоже хочется в торговый центр.
— А кто вас туда не пускает? — развёл руками Варенец. — Окончатся занятия — и идите себе на здоровье.
— Я не пойду — у меня как раз начнутся пробы, — ничуть не огорчённо напомнила Оли.
— Сеть! Через пятнадцать минут такси на Рваную двадцать восемь, — прямо в никуда скомандовала Даша.
У Эль опять никто ничего не спросил.
— Даша! — обратилась она к падчерице. — Не могла бы ты мне сделать элегантную причёску? Такую, примерно, как у тебя.
— Без труда, если вы не боитесь тараканов.
— Каких таких тараканов? При чём здесь они?
— Мои джедаи похожи на больших тараканов. Эти домашние инсекты и заплетают меня по утрам.
— Почему джедаи? Откуда они взялись?
— Первая Царица Улья приписала ко мне для услужения фермиков класса «Мухолов». Пришлось им назначить имена: Джеф, Джим, Джесс, Джон, Джерри, Джордж, Джилл и Джоб. А раз имена получились на «Дж» — значит джедаи. Старший над ними — Йода. Это тоже фермик, но крупнее, класса «Крысолов». Так что, будете причёсываться?
Эль кивнула, послушно прошла в ванную и уселась в кресло с высокой спинкой, по верхней кромке которого располагался подковообразный помост, охватывающий голову на некотором расстоянии от неё.
— Сеть! Причёски на стену, — скомандовала Даша. — Выбирайте, какая вам нравиться, — обратилась она к мачехе.
Эль некоторое время перебирала изображения, сменяющие друг друга по её устной команде, пока, наконец, не остановилась на варианте «Двойной колосок». Скосив глаза на зеркало, с ужасом увидела, что помост вокруг её головы сплошь покрыт крупными, с два положенных друг за другом спичечных коробка, тараканами. Эти насекомые и принялись за работу. При этом ещё один представитель их племени сидел на краю раковины и грозно шевелил усами. Этот был размером с мужской ботинок.
Тем не менее, прикосновения к голове оказались лёгкими и создавали приятные ощущения. Даже стало жалко, когда всё закончилось. Кстати — очень быстро. Оставалось разглядывать в зеркало опрятную причёску и получать удовольствие от её изысканности и совершенства.
— Э-э…? А можно и мне причесаться? — первой отреагировала Камилла.
— Конечно, — Даше не жалко. — Садись в кресло и скажи: «Йода, пожалуйста сделай мне плотную корзиночку» Это потому что тебе предстоит надеть бескозырку — вот и нужно чтобы волосы не выбивались наружу.
А тебе, Оли, раз идёшь выступать в ансамбле, может быть подойдёт «Пеппи»?
— Нет, хочу «Барашки».
Буквально через несколько минут все «дамы» в доме были идеально причёсаны.
* * *
Такси — похожая на карету «самобеглая коляска» — уже подрулило к крыльцу, когда под крышей веранды прозвучал глубокий бархатистый голос:
— Сеть извещает о приходе сообщения для Эльвиры Львовны Бескорской, — на стене рядом с проходом в кухню возникло изображение конверта и рядом с ним — комментарий: «Станислав Иванович Пузиков просит Эльвиру Львовну Бескорскую выйти за него замуж».
Рядом, спроецированное невидимыми лучами, появилось меню:
«Принять предложение» и «Личное дело брачующегося».
Эль выбрала второе, и перед ней раскрылся файл с изложением биографии Стасика. Изображение новорожденного, рост, вес, список акушерской бригады, ссылки на личные дела родителей…
— Кажется, вам придётся задержаться, — сказала, заглянувшая через плечо, Даша. — Я отвезу девочек в клуб и подожду на набережной.
Проводила взглядом повернувшую за угол повозку и сконцентрировалась на общении с сетью. Вернее — изучении биографии претендента на свою руку и сердце.
Жизнь его оказалась необычайно богата событиями. Сначала он был просто чудесным карапузом — прекрасно ел и, чуть что не так, истошно орал. Потом, начав ползать, свалил и сломал в доме всё, что не было привинчено, вторгся в квартирующий около дома прайд мегакотов, где быстро стал своим, отчего привык носить на теле следы игр с четвероногими сверстниками — царапины и неглубокие «игровые» укусы.
Потом — детский сад, где воспитателем будущего теоретического физика стал рослый плечистый юноша по кличке «Нах-нах». Драки с Евой Бероевой — той самой будущей «леди» — и крепкая дружба с четверняшками Грачовыми — теми ещё разбойниками.
Тут же имелась ссылка на короткий рассказ о происшествии на кухне садика — обычная история о перевёрнутой кастрюле компота и спешных мероприятиях по варке нового, пока взрослые не заметили. Впрочем, повариха успела вовремя вмешаться — до окончания дискуссии о том, надо ли солить напиток. Она же домыла липкий после детской «приборки» пол.
Выпускной поход — первый в истории дошкольного воспитания на Прерии — был описан со многими подробностями. Да уж, о подобных приключениях мечтают все мальчишки и девчонки. У Эль даже зависть проснулась, когда она смотрела кадры убегающего по собачьи поджав хвост саблезуба, на которого, словно палкой, замахнулся ружьём воспитатель (ну чисто безголовый бабуин), а потом — облепленный малышовым «десантом» шестиногий хитиновый танк, стремительно рассекающий по умеренно пересечённой местности под одобрительные детские крики.
Шов на попе — след неудачного общения с личинкой фермиков. Домашний скандал, где будущий избранник настаивал на том, что вместо поступления в скучную школу он должен немедленно приступить к изучению физики твёрдого тела под руководством самого Ярна. Потом — тяжёлая жизнь подмастерья, без конца моющего пробирки и собирающего хитровымудренные установки из колбочек и трубочек. Сдача школьных экзаменов экстерном, первый научный труд в пятнадцать лет — «О ковалентно напряжённых связях в кристаллах с продольной незавершённостью». Дальше работ стало много, и все с не менее «закрученными» названиями.
А вот и первая жена — красивая статная женщина. Запись о рождении Даши, о гибели её мамы при глубоководном погружении (отказ техники)…
Эль вернулась из файла личного дела на начальную страницу и выбрала «Принять предложение». Прозвучала короткая тема марша Мендельсона. — Поздравляю с вступлением в брак, — сообщил всё тот же глубокий бархатистый голос. — Примете ли вы фамилию мужа?
Отменила — ей больше нравится своя.
«Не возражаете ли против того, чтобы Станислав Иванович Пузиков удочерил ваших детей — Оливию и Камиллу?»
Не возразила.
«Будете ли удочерять Дарью Станиславовну Пузикову? Согласие самой удочеряемой получено»
Ответила, что будет.
Последовала пауза — с виду ничего не происходило. Потом появилось сообщение о том, что Оли и Ками согласились на удочерение Стасиком.
На стене тут же возникли изображения четырёх свидетельств: Одного о браке и трёх об удочерении.
— Подлинники оформлены и приняты на хранение адвокатской конторой «Юрик» по адресу: Ново-Плесецк, ул. Деловая, дом 14. Собственноручные подписи можете поставить, при желании, в любое удобное для вас время. У меня всё. Сеть, — прозвучал всё тот же голос, и изображение со стены пропало.
Эль некоторое время оторопело взирала на пустое место.
«Ничего себе — ухваточки у местных! — подумала она озадаченно. — Вот так за считанные минуты выйти замуж… заочно» — рука её невольно коснулась головы в районе затылка и почувствовала заколку, удерживающую прядь… заколка вдруг ни с того, ни с сего слегка «отпустила», переползла чуть в сторонку и снова ощутимо зафиксировалась.
От понимания, что это довольно крупное насекомое, захотелось испуганно взвизгнуть и броситься бежать, но… взяла себя в руки, сделала три спокойных вдоха-выдоха, пошла в ванную и посмотрелась в зеркало — идеальный «двойной колосок». Только в задней части пара неприметных «заколок» удерживают пряди — остальное скреплено плетением. Пока разглядывала это при помощи второго зеркальца — тараканы в волосах не шелохнулись. И вообще, если не знать, что это насекомые, даже мысли ни о чём подобном не возникает — симпатичные неприметные зажимчики.
