Глава 25
Новичок

Забор детского сада как раз в месте, где расположен участок той самой группы, в которую мама привела Макса, выполнен фундаментально — металлическая сетка на бетонных столбах, поверх которой на фарфоровых изоляторах натянуты голые провода под напряжением. Не многие дома так серьёзно защищены. Нечто подобное припоминается только на периметре кампуса ГОКа. Ещё сильнее мальчик удивлён тем, что видит и слышит:

— на восточный манер поёт рослый плечистый дядька с бугрящимися сквозь ткань футболки мышцами и тихонько пятится. А гурьба великовозрастных шестилеток, таких, которые тут на Прерии уже носят заряженные жаканами маленькие, но настоящие ружья, следует за ним, толкаясь и протягивая руки в сторону воспитателя. Действительно, будто цыплята за курицей.

Просто детский сад. Натуральный. Собственно, вывеска над калиткой так и сообщает «Детский сад Нах-Нах» — Макс умеет складывать буквы в слова и разбирать короткие надписи, сделанные крупным шрифтом.

Мощёная каменной плиткой дорожка ведёт от калитки в сторону низкой постройки, опоясанной широкими верандами. На выступающем за пределы крыши крылечке, прямо на ступеньках, сидит веснушчатая рыжая тётя в белом халате:

— Иди сюда, малыш, — манит она мальчика пальцем. — Покажи язык и скажи «А».

Максим отпускает мамину руку и подходит:

— Я уже не малыш. Мне осенью в школу идти. Я все буквы знаю и умею считать.

— Надо же, какой молодец! Здравствуйте Диана, — Рыжая кивает маме, опускает на глаз круглое зеркальце с отверстием посередине и блестящей лопаткой прижимает вниз язык. — Зев чистый, теперь втяни язык, зубки у нас уже начинают меняться, — она сноровисто вставляет в уши мальчика блестящие вороночки. — Тут тоже порядок, — задирает вверх рубашку и проводит по животу тёмной матовой палочкой — покровы эластичные, в тонусе, — продолжает она бубнить своё. Осмотрела ногти, послушала сердце и лёгкие, приложила в нескольких местах лопатку с проводком, идущим к небольшому ящичку.

Максима она крутила и вертела, словно куклу, сгибая суставы и заставляя напрягать мышцы.

— Здравствуй, Карина, — тем временем ответила на приветствие мама. — Тут деток что? В космос запускают? Не помню уже когда последний раз встречала такой подробный медосмотр.

Тем временем медичка прилепила к «пациенту» целый пучок проводочков с пуговками и занялась разглядыванием изображения на светящемся экране.

— Подготовишки сегодня выходят, — пояснила она. — Остальных-то я знаю, а ваш Максим в мои лапы попал впервые.

— Так в медицинской карточке всё есть.

— Файл и человек — не одно и то же. К тому же он у вас домашний. Не боитесь его сразу в такую даль отпускать?

— Боюсь. Но он очень просился. Обещал, что выдержит весь переход и не будет жаловаться.

— Неправильно это, Максим. Обязательно жалуйся, если где-то заболело, укололся или ногу натёр. Всё с тобой — ступай к Фёдору Кирилловичу и докладывай о прибытии.

Проводив глазами фигурку, деловито топающую на участок, где только что пели глупую песенку про цыплят, женщины переглянулись.

— Моя Фирочка тоже в этой группе, — призналась фельдшерица. — Но она тут, считай, от основания. Два года. И то переживаю, как-то дойдёт!

— Я больше волнуюсь о том, как Максимка с детками поладит, — вздохнула Диана. — Ершистый он.

— Все они сейчас ершистые, — «успокоила» медицина. — Но, вообще-то ребятишки из Федькиного помёта… не знаю, как сказать… словно стая. Не все среди них приживаются.

Тем временем Максим оказался в окружении сверстников, обступивших его со всех сторон. Что там происходило, видно не было, но потом ребятишки расступились, давая место, куда катиться клубку из сцепившихся тел.

— Да где же воспитатель! — воскликнула Диана, бросаясь разнимать драку.

Но медичка удержала её за руку:

— Думаю, поладят они, — сказала она с улыбкой. Расстелила на крылечке чистую тряпицу и принялась выставлять на неё йод, зелёнку, перекись водорода, баллончик жидкого бинта и упаковки с пластырем. — Сразу с Евой сцепился. Думаю, кое-что придётся зашивать.

— Да как же они пойдут-то в такую даль, все израненные? — неожиданно для самой себя воскликнула Диана.

— Кряхтя и почёсываясь, — ухмыльнулась фельдшерица.

Тем временем к крылечку уже приближался воспитатель, держа под мышками два вырывающихся тела.

— Здравствуйте, Диана, — поприветствовал он маму своего нового питомца. — Карин! Тут у меня ребятишки споткнулись и упали. Ты уж помажь им по-быстренькому ссадины чем положено. А то нам выходить пора.

Убедившись, что все конечности у сына на месте, Диана поторопилась откланяться и уйти — какое же материнское сердце способно без содрогания смотреть на эти синяки и царапины! Хочется немедленно схватить дитятко родное и бежать с ним подальше отсюда. Но нельзя — слишком жалобно посмотрел на неё Максим. Обиженно и так беззащитно!

Кивнула ему на прощание, одобрительно улыбнулась и удалилась спокойной походкой, прислушиваясь, не донесётся ли в спину: «Мама! Забери меня отсюда!»

Новичок, поступивший в группу перед самым выходом — это тревожно. Ещё тревожней, что он, к тому же — домашний мальчик. Если добавить к этому важную для планеты характеристику «городской», так просто поджилки начинают трястись. Ведь малышей к этому переходу он готовил несколько месяцев, удлиняя маршруты прогулок, обучая деток бивачной культуре, защите мест ночёвки.

И тут — такая неожиданная добавка. Как бы не стал сын «Леди Ди» той самой ложкой дёгтя!

Группа идёт парами. Нет, за руки никто не взялся — все держат наготове ружья и тащат за спиной тощие рюкзачки со сменой белья и запасными носками. Конечно, каждый прихватил и что-нибудь «для души», но небольшое и не тяжёлое. Из громоздкого с собой одно большое алюминиевое ведро, которое сейчас несут на палке Грачата — оно станет служить котлом для готовки. И два предмета поменьше — крышка от этого ведра и половник.

Путь пролегает через луговину, расстелившуюся от Ново-Плесецкого аэродрома до начала предгорий Большого Хребта. Тут мышкуют городские мегакоты — детки знают их. Некоторых даже по именам. Но сегодня общения не завязывается. Так, поздороваются на ходу, и дальше идут. Ребятишки исполнены торжественности начала длинного — несколько сотен километров — пути.

Замер передний, поднеся приклад ружья к плечу и направив куда-то ствол. Его напарник мгновенно становится спина к спине и жестом даёт команду обходить вправо. Теперь лидирует вторая пара — они уже увидели препятствие и уверенно ведут колонну дальше.

Фёдор заметно выше ростом, чем его подопечные, поэтому давно разглядел в траве спину броненосца. Так что, всё правильно. Новичок старательно копирует поведение остальных — он встал в пару с Димкой, растеряхой и олухом царя небесного, каких ещё не видел свет. Иногда мальчишки перебрасываются отдельными фразами. Словом, ситуация опасений не вызывает. Обошли старые оплывшие воронки, оставшиеся тут от войны, отгремевшей семь лет тому назад, с любопытством осмотрели торчащую из земли бесформенную каменную глыбу и приблизились к кромке леса.

Опушка — всегда очень опасное место. Заросли тут обычно загущены, в них любят прятаться хищники, подстерегающие добычу. Поэтому колонна стягивается, окружая главную свою ценность — котёл. После перехода через открытое пространство тень под деревьями манит прохладой и пугает загадочностью.

В кусты летят комья земли — это девочки «дуют на воду», проверяя, не притаился ли кто, подкарауливая их. Шеренга мальчиков, ощетинившись выставленными вперёд стволами, проникает в заросли, готовая изрешетить всё, что пошевелится. Но белки и мыши уже распуганы, а птицы разлетелись. Нет тут никого. Через несколько десятков метров подлесок редеет и поле зрения расширяется.

— Чуть правее берём. Под уклон. Надо поискать ручей или родник, — распоряжается воспитатель.

— Есть вода, — доносится спереди.

«А куда она денется? — внутренне ухмыляется Федька. — Всегда здесь была», — вслух же бросает только короткое: — Привал.

Детишки сноровисто расставляют посты, наполняют котёл водой, собирают дрова — как обычно распоряжается этим Аня — она самая хозяйственная девочка в группе. А наставник смотрит через тактический шлем на отметки Грыза, Хлыста и Капочки — мегакоты, охраняющие группу издалека, расположились по внешнему периметру. Поэтому, Федор и пропускает момент, когда Ева вместе с новеньким отходят в сторонку, скрываясь из виду остальных.

Но пропажу он довольно быстро замечает и обшаривает всё вокруг звукоуловителями шлема. Точно! Справа пыхтят, кряхтят и крякают. Вот там — за корягой. Подлетел в два прыжка, но вмешиваться в противоборство не стал — остался чуть в стороне и за укрытием, наблюдая, как ребятишки меряются силой на локотках. Вообще-то девочка исключительно крепкая, но и парнишка не сдаётся. Оба покраснели от натуги и давят со всей мочи.

— Кончайте ёрзать! Ничья, — объявляет появившаяся справа Алинка. — Смотрите, кто за нами увязался!

— Ванька! А ну марш обратно! Ты ещё маленький для такого похода.

— Шама ты маленькая, шама марш, шама обратно, — отвечает Еве её младший братишка, выведенный на общее обозрение. Но «на ручки» к Максиму идёт беспрекословно. Утопался.

— Ой, а как же мы спрячем его от Фёдора Кирилловича? — спохватывается Алинка. Ведь нельзя его одного назад отправлять! Заблудится. Или на зуб кому-нибудь попадёт.

— Шама жаблудишся, шама попадёш, — бубнит малыш заученную отповедь.

— Нехорошо это. Прятать, — открывает рот новичок. — Лучше я его отнесу обратно в садик, а потом догоню вас.

— Шам донешущ, — упрямится Ванька, роняя голову на плечо Максима.

— Я отнесу, — вмешивается Ева. — Я сильнее. А вас звери по дороге загрызут.

— Шам жагрыжу, — гнёт свою линию малыш и окончательно отрубается.

— Я прикрою вас, — вступает в сговор Алинка. Будете меняться — он ведь уже тяжёлый. Только нужно отдать Димке маячки.

— Какие маячки? — вспыхивает Макс. — Нет на мне ничего.

— Значок землепроходца, — показывает девочка на полученный перед выходом медальон. Кириллыч — он ведь лопух. Ничего не видит — пересчитает сигналы и будет уверен, что все мы здесь.

Услышав о себе такие слова из уст родной сестры, Федька окончательно отказался от намерения вмешиваться в ситуацию. Даже сдал чуток назад за куст, чтобы ни в коем случае не быть замеченным. На его глазах ребятишки вступили в сговор — это довольно важный симптом. То есть процесс социализации для них стал переходить в стадию осознания… Ведь Ева с Максом только что боролись за первенство… впрочем, временный союз — обычное дело в подобном соперничестве. Господи! Как же всё сложно! Это на уровне шести-семилеток.

Интересно, как эти сопляки будут его дурачить? Ладно, надо продолжать прикидываться лопухом и ждать развития событий.

Фёдор тихо отполз обратно на бивак.

— Фёдор Кириллович! Леся стёрла ногу. Нужно остаться здесь до утра, и всё заживёт, — Это Фира Кольцова подошла. Прозвище у неё — Медуница. Все знают — когда эта девочка вырастет, то станет врачом. Она всегда с удовольствием мажет зелёнкой царапины друзьям и в кармане рюкзака носит кучу пластырей.

В ответ на столь ответственное заявление остаётся только кивнуть. Итак, детки начали его «разводить». Остаётся подождать, не появится ли ябеда. Причем, кажется, это будет не новичок. Он уже тащит через луговину прижавшегося к нему спящего Ваньку. Алинка и Ева их охраняют, а Димка крутится тут, на биваке, то и дело перенося с места на место медальоны маячков и постоянно оставаясь там, где много ребятишек.

Грачата колдуют у котла — детки обнаружили спелые крякеры, насобирали их, налущили камнями и засыпали в кипяток — будет замечательная каша. А там, глядишь, и рыбки наловят — видел он, как Спит готовил дорожку. А он — лопух — разумеется, поверил, что Леся Грачёва могла стереть ногу! Нет, прихрамывает она вполне натурально, и даже кожу ей в нужном месте натёрли чем-то, дающим естественный вид. Чертовски приятно понимать, что ради обмана его ребята многое предусмотрели.

Многое, но не Фагора — Федькиного пса, который сейчас присматривает за детками, торопящимися обратно в садик. Только непонятно, почему эта группа, доставляющая самовольного путешественника, так быстро перемещается? Метка на спутниковой карте ведёт себя так, словно собака бежит прямиком к цели, а не рыщет вокруг охраняемых.

Запросил канал визуального наблюдения за поверхностью и навёл маркер на нужное место. Приблизил… собака, а она размером с небольшую лошадку — пони — несёт на своей спине спящего вымотанного Ваньку. Девочки бегут рядом, не позволяя мальчишке свалиться, а Максим держится немного позади, но не отстаёт. В таком темпе, по расчёту времени, самовольщики запросто обернутся до темноты. Ну, коли так, можно и не выводить их на чистую воду — пусть думают, что провели его.

Самая многодельная часть устройства на ночлег — постройка убежища. Его нужно собрать из крепких жердей. Поднять такую малыши могут только объединив усилия. А ведь её ещё нужно выпилить, согласованно дёргая за концы двуручную пилу. Впрочем, ребятишки явно хитрят — у кого-то с собой плазменный резачок, наличие которого тщательно маскируют от воспитателя. То есть — двое упорно пилят где-то за кустами, чтобы звук от их трудов усыплял бдительность взрослого, а остальные с той же стороны носят и носят жерди, хватая каждую вшестером. Вот, сразу две волокут — то есть в поле его зрения одновременно двенадцать воспитанников. Да трое возвращаются от города — итого пятнадцать. Последний, шестнадцатый продолжает «пилить» двуручкой. Это как?

Потихоньку, чтобы никого не насторожить, сменил позицию — ага, звуки издаёт крошечный плеер, повешенный на веточку. Детки продолжают «радовать» наставника вдумчивой подготовкой к длинному переходу. Кстати! А кто присматривает за обстановкой? Неужели не выставлен дозорный?

Судя по меткам, этим заняты Алина, Ева и Макс — те самые, что сейчас пересекают луговину в нескольких километрах к востоку. То есть, для него ребятишки огородились постами. А для себя? То есть столь пренебрежительно отнестись к безопасности они, конечно, не могли! Или могли?

Федька потихоньку прокрался к линии дозорных… Клотик. Мегакотенок — молочный брат Димки и Алинки, сын мегакошки Анфисы из прайда охранников Представителя Президента и лепший друган Кисточки — наследницы престола всея Прерии. Кстати, именно она сейчас распоряжается стройкой. По жизни — тихая неказистая девочка. Только вот почему-то смолкают любые разговоры, стоит ей что-нибудь сказать. Как ни старается Ева быть во всём заводилой, но реальный лидер его группы именно эта девчушка.

Ещё одна новость. Детки собирают укрытие не на завязках из ленточек коры, а на штрипсах — пластмассовых затягивающихся хомутиках, отчего стойка идёт в темпе вальса. Вот застрекотала помпочка — накачивают надувные матрасики.

— Федор Кириллович! — подошедшая Леся засунула руки в карманы мешковатых штанов на широких лямках. — Давайте вашу подстилку — пора их раскладывать по халабуде.

Кивнул и вытащил из рюкзака свою надувнушку. А почему, спрашивается, до сих пор не подана еда? Вон ведь котёл стоит у костра и греет бок. Это, получается, они ждут возвращения товарищей, сопровождающих до города Ваньку Бероева. В общем, приготовишки изо всех сил стараются подчеркнуть, что они — люди самостоятельные и присутствие воспитателя для них — просто дань традиции. Если им не мешать — они прекрасно доберутся и сами.

В общем-то, в действия детишек он сегодня так ни разу и не вмешался. Вечером проследил, чтобы все отзвонились мамам. Один мобильный телефон на всю группу был у них с собой — уже чисто прерианского производства. Компактный, размером с три положенные друг на друга книги и весом менее трёх килограммов. Нёс его, ясное дело, воспитатель — ну куда, скажите, шестилетнему ребёнку переть такую тяжесть?

Вот с него все по очереди и доложили о своём самочувствии. Впрочем, новенький ограничился месаджем из трёх букв: «Я О.К.». Зато четверняшки Грачёвы, толкаясь и споря полчаса рассказывали мамочке события дня шаг за шагом. Две девочки и два мальчика, абсолютно непохожие друг на друга внешне, в склонностях и привычках они удивительно одинаковы между собой.