Квартира «под крышей»

Мой следующий визит не шел ни в какое сравнение с описанным выше, главным образом потому, что квартира была уж очень соблазнительной и, будь у меня деньги (и, разумеется, острая необходимость в pied-à-terre), я бы ее точно купил.

Находилась она в Девятнадцатом округе, в Бельвиле. Не центр города, конечно, но район, который с каждым днем становится все более стильным, при этом сохраняя свой традиционный колорит. В рекламном объявлении речь шла о grand studio с видом во внутренний двор, «под крышей» (по идее, все квартиры должны иметь крышу, но зачастую этим коварным термином обозначают жилье среди чердачных балок), с мезонином, что позволяет поделить студию на две комнаты.

Я поинтересовался, когда хозяин проводит показы, и мне было сказано: «По субботам, начиная с девяти».

Ровно в девять утра я уже был на месте, но оказался не первым. Во дворе – скорее, это была внутренняя аллея, а не двор – мужчина средних лет фотографировал дом на айфон. Я зашел в здание, одобрительно отметив записку на двери с извинениями перед соседями за то, что дверь открыта. Похоже, в доме благополучная атмосфера.

Лестница была деревянная, хотя и без коврового покрытия, но не выглядела неухоженной. Граффити на стенах не было (в приличных домах Парижа эти художества недопустимы). Совсем как в моих любимых ресторанах – без особого шика, но он и не требуется.

Толкнув дверь в квартиру (с крепким замком), я увидел женщину лет шестидесяти, которую интервьюировал невысокий мужчина лет тридцати с небольшим. Он что-то аккуратно записывал в свой «Партикюльер».

– Et les charges, c’est par mois ou par trimestre? – спрашивал он. (Расходы на содержание здания платить ежемесячно или раз в квартал?)

– Par trimester, – ответила она, и молодой человек постарался скрыть облегчение.

Я поздоровался, вытер ноги о коврик и прошел вперед, а дама взмахнула руками, словно приглашая меня пройти дальше. У нее было слегка озадаченное, но счастливое выражение лица, как у художника, чьи работы вдруг стали модными и теперь все валом валят в его студию. На столике я заметил бланк compromise de vente — предварительного договора на куплю продажу. Она явно была настроена подписать документ уже сегодня утром.

Квартира была именно такой, какую обещала реклама, – простые, чистые белые стены, потолок без признаков того, что кто-то спешно заделывал в нем трещины накануне вечером. Открытая зона кухни-столовой, гостиная с диваном, креслом, старинным комодом и уголком для телевизора, большая кровать в мезонине и – о, чудо из чудес! – настоящий туалет. В ванной комнате я застал молодую пару, но оказалось, они тоже пришли осматривать квартиру и просто присели на край ванны (да-да, там была ванна), обсуждая, стоит ли устанавливать биде. Они нервно покосились на меня, словно опасаясь, что я подслушал их максимальную цену.

По радио звучала классическая музыка, и я жестом спросил у хозяйки разрешение выключить его. Радио может заглушить любые раздражающие звуки, будь то гул кондиционеров или шум из соседней мастерской – в Париже еще полно таких пошивочных цехов, где трещат швейные машинки. Я прислушался, открыл окно и высунул голову. Было тихо, разве что где-то вдалеке шумел транспорт. Что ж, неплохо для субботнего утра.

Удовлетворенный, я вернулся к хозяйке, которую продолжал допрашивать мужчина.

– C’est la première semaine? (Это первая неделя публикации в газете?)

– Oui, – ответила хозяйка. Я был уверен в том, что вторая неделя ей не понадобится.

Интервьюер кивнул и уступил мне очередь задавать вопросы. Сам он пока раздумывал.

Я начал забрасывать хозяйку своими вопросами – расходы на содержание, примерная стоимость электричества и газа, дата последнего собрания собственников жилья, когда ожидается следующая капитальная чистка фасада, в хорошем ли состоянии крыша (очевидно, что ответ был бы утвердительным, но важно было посмотреть реакцию), планируются ли другие коммунальные платные работы, скажем обустройство внутреннего дворика, и наконец, извинившись за нескромность, я спросил, почему она продает квартиру. Конечно, никто никогда не скажет: «Продаю, потому что соседи по ночам куролесят, устраивают вечеринки с пиротехникой, разводят тараканов, которыми кормят своих бабуинов», – но спросить всегда интересно.

– Через три месяца я выхожу на пенсию, поэтому больше не буду приезжать в Париж, – сказала она.

– Так это у вас pied-à-terre?

– Да, я приезжаю сюда на одну-две недели каждый месяц. Разумеется, иногда мне составляет компанию мой муж. Мне грустно продавать эту квартиру после пятнадцати лет, но у детей свое жилье, а мы не можем себе позволить дополнительные расходы.

Другими словами, это был эквивалент машины с одним аккуратным автовладельцем.

– Ээ… мадам…

Парочка из ванной, казалось, занервничала еще больше. Им не терпелось начать торг. Я не мог их винить. Квартира продавалась по разумной цене, была отлично расположена, и в ней был свой, особый дух. Она была обжитая, причем человеком, который любил это место.

– Удачи, – пожелал я им, и они приступили к сделке.

На лестничной площадке парень, который допрашивал хозяйку, говорил по телефону, похоже, со своей девушкой, которую уговаривал прийти посмотреть квартиру вместе с ним, поскольку ее вот-вот продадут.

Спускаясь вниз, я встретил мужчину, которого видел во дворе. Инвестор, решил я, хочет купить жилье для сдачи в аренду. Конечно, из вежливости следовало бы остановиться на лестничной площадке и пропустить этого человека, но я сделал вид, будто не заметил его, и с грохотом понесся ему навстречу.

– О, désolé, – произнес я и остановился.

– Non, non, je vous en prie.

Он посторонился, чтобы пропустить меня, с трудом скрывая недовольство моей невоспитанностью.

– Non, j’insiste.

Я развернулся, поднялся на лестничную площадку и жестом пригласил его пройти. Когда он поравнялся со мной и поблагодарил, я бросил ему вслед:

– Квартира меня все равно не заинтересовала.

– Non? – Он был заинтригован.

– Non, – сказал я, не планируя развивать тему, но скривившись, как если бы вдруг представил себе sani-broyeur. – Bonne visite, – пожелал я ему и отправился восвояси.

Кажется, я удачно задержал его и, что важно, заронил зерно сомнений в его голову, так что, надеюсь, молодая пара успела подписать договор.