Любовь в Maquis

Возможно, вы предпочитаете романтическое рандеву в укромном местечке или ищете что-то менее традиционное, поэтому предлагаю вам следующий адрес.

Однако прежде надо кое о чем предупредить…

Ресторан, о котором пойдет речь, находится рядом с еще одной совсем не романтической по названию площадью – Республики (Place de la République). И мало того что соседство столь неблагозвучное, так еще и ресторан называется Café Restaurant Le Temple. Напротив – станция метро «Тампль», и такое же имя носит табачный магазин возле площади Республики.

Для полноты картины нужно вспомнить о том, что Тампль – это тюрьма, где провели свои последние дни Людовик XVI и Мария-Антуанетта, прежде чем их потащили на площадь Согласия рубить головы. Pas très romantique.

К счастью, ресторан не выбрал для себя тюремную тему. Это типично корсиканское заведение. Если вы встречаетесь с парижанином или парижанкой (а стало быть, в числе счастливчиков), корсиканская тематика может оказаться еще одним потенциальным риском для романтической атмосферы вашего свидания. Дело в том, что для парижан Корсика – это скорее не зеленая жемчужина Средиземноморья, а родина тех, кто зимой привык развлекаться, взрывая летние резиденции чужаков. Поэтому лучше заранее уточнить, не лишился ли ваш любимый человек, а также его родственники своего домика на взморье в результате взрыва.

Интерьер ресторана тоже поначалу отпугивает. Один из настенных коллажей изображает корсиканских охотников с ружьями, которые залегли в засаде, явно ожидая заезжего парижанина, а все остальное – это попросту китч. Практически все поверхности накрыты искусственными шкурами пантеры: сиденья, светильники, потолок, стены – всё. Мне довелось удостовериться в том, что даже и в туалетах раздатчики мыла, сушилка для рук и держатель для зубных щеток раскрашены под пантеру, как будто дизайнер был фетишистом со страстью к синтетическому меху.

Те поверхности, что не прикрыты нейлоновой пантерой, отданы под шкуру зебры или фотографии Мэрилин Монро. Она улыбается с постеров и настенных фотоснимков и присутствует на всех кофейных чашках.

Все это может показаться безвкусицей для тех, кто привык думать о Париже как о городе, где все носят темно-синие пиджаки от Шанель и отщипывают круассаны кончиками пальцев, но большинство парижан предпочитают шику – китч. Настоящий Париж – красочный и избыточный, как интерьер арнуво универмага «Галери Лафайет», как старинные станции métro с их зелеными павильонами или Центр Помпиду.

Столики в ресторане «Ле Тампль» стоят очень близко друг к другу, и, чтобы пропустить даму на banquette, требуется легкая перестановка. Надо отодвинуть стул и стол, при этом убедившись, что у соседей бокалы и специи не стоят в опасной близости к краю, иначе испортите вечер и себе, и им.

Впрочем, в этом заведении повышенная плотность столиков компенсируется тем, что они отделены друг от друга шкурой пантеры. Вы сидите очень близко к своим соседям, но все-таки отделены от них небольшой перегородкой. Такую степень интима гарантирует большинство парижских ресторанов.

Еда здесь простая, французская, но с легким ароматом островов (и не только Корсики) – скажем, лосось в кокосовом соусе или креветки в cassolette (что-то вроде рыбного жаркого в горшочке). А еще здесь изумительный salade de chèvre chaud (гренки с козьим сыром и зеленым салатом).

Так что, если вы уверены в том, что искусственные шкуры зебры, Мэрилин Монро, корсиканские ковбои и странная еда не будут отвлекать вашего партнера от мыслей о любви, в это заведение, безусловно, стоит заглянуть. И согласитесь, милые ролевые игры «Я – Мэрилин Монро, а ты – корсиканский ковбой» (ну и, наоборот, конечно) – не самое плохое окончание романтического вечера.

Скажи это с цветами

Вот, пожалуй, мы и убедились в этом. Париж – город, который никогда не подведет. Вам остается лишь положиться на его магию. И чтобы усилить впечатление, закончу весьма красноречивой статистикой – в парижском справочнике «Желтые страницы» значится 641 флорист. В лондонских «Желтых страницах» их 707. Но Лондон примерно в семнадцать раз превосходит Париж по площади (1706 квадратных километров в сравнении со всего-то 105 квадратами). Более того, в любом ресторане Парижа ваш ужин будет непременно прерван цветочником, который попытается продать вам розу. И если вы сразу же не настроитесь на романтическую волну, то в Париже вам делать нечего, вы его попросту не заслуживаете.

Но если вы все-таки нащупали нужную струну и окружающая обстановка способствует влюбленному настроению, совершенно естественно, что ваши мысли плавно перетекут к сюжету, которому посвящена следующая глава…

7. Секс

После обеда он [Джеймс Бонд] обычно направлялся на площадь Пигаль посмотреть, что там еще может с ним произойти. Когда, как обычно, ничего особенного не случалось, он шел пешком по улицам Парижа до Северного вокзала, приходил домой и ложился спать.

Ян Флеминг, сборник рассказов «Только для ваших глаз»

Мне вспоминается старая парижская шутка, связанная с закрытием всех французских борделей в 1946 году.

Когда bordels закрывали, их мебель и оборудование продавали с аукциона, и говорят, что при распродаже имущества самого модного заведения, «Ле Шабанэ», вместе с зеркалами, кроватями и ваннами на аукцион притащили попугая.

Птицу купил хозяин зоомагазина, который выставил ее на витрину с предупреждением о том, что попугай великолепный рассказчик, но склонен к нецензурной брани, поскольку привык к сомнительному обществу обитателей своего прежнего дома.

Никто не хотел покупать сквернослова, пока однажды в магазин не зашла домохозяйка, мадам Дюпон, которая как раз искала для себя компаньона. Хозяин сказал, что у него есть говорящий попугай, который продается со скидкой, поскольку очень крепко выражается. Мадам Дюпон все-таки решилась на покупку и разместила попугая у себя в гостиной.

– Какая помойка, – завопил попугай, оглядевшись. – «Шабанэ» был куда симпатичнее.

Ситуация резко ухудшилась, когда из школы вернулись дочери-подростки мадам Дюпон.

– Дешевые шлюхи, – отрезал попугай. – В «Шабанэ» девки были классом повыше.

Но вот с работы пришел муж мадам Дюпон.

– Merde alors, – воскликнул попугай, – вы и здесь, мсье Дюпон?

Да, парижанам нравится думать о своем городе как о Ville chaude, городе порока, где даже респектабельный семьянин имеет тайную сексуальную жизнь. Предполагается, что секс должен быть повсюду – не только в массажных салонах и свинг-клубах, но даже в мимолетном взгляде прохожего на улице.

Когда я впервые приехал в Париж, то принимал эту эротическую вездесущность как должное. Я жил в квартирке, окна которой выходили в узкий внутренний двор, а апартаменты напротив делили три девушки, имевшие привычку курсировать между ванной и спальней нагишом. Более того, у них, похоже, была аллергия на шторы. Я решил, что в Париже так заведено, и уже вскоре перестал реагировать, когда в поле моего зрения попадала свежая после душа demoiselle. Когда ко мне в гости приезжали друзья из Англии, они разевали рты и изумленно спрашивали, что это за нудистское шоу, на что я невозмутимо отвечал: «Расслабьтесь, это Париж».

Впрочем, когда девчонки съехали, я обнаружил, что глубоко заблуждался. Следующими жильцами квартиры была молодая пара, которая тотчас занавесила окна тяжелыми шторами и сурово поглядывала на меня всякий раз, когда я подходил к окну и осмеливался кивнуть или улыбнуться им, даже притом что обычно я бывал полностью одетым.

Мои парижские друзья постоянно рассказывают истории о сексуальных страстях в соседских квартирах – криках страсти, доносящихся из-за стен или с потолка, о женских ножках, торчащих с подоконника, или силуэтах в окне ванной комнаты, отражающих эротические сцены. Но все это, как мне теперь представляется, лишь издержки густонаселенного города. Действительно, глазеть в чужие окна и подслушивать сквозь тонкие стены приходится вынужденно – это неизбежная сторона городской жизни.

И все-таки Париж по-прежнему считает себя самым сексуальным местом на земле, способным ввергнуть в краску любого непарижанина своей открытостью в вопросах l’amour. В недавней статье для «Санди таймс» парижский философ и светский лев Бернар-Анри Леви написал: «Я всегда в работе, но все равно нахожу время для маленьких удовольствий. Для меня величайшее наслаждение в жизни – секс. Вы краснеете? Прошу прощения». Да, он искренне убежден, что его непарижские читатели настолько пуритане, что их шокируют его смелые признания.

Не поймите меня неправильно: Париж сексуален, но его главное очарование в том, что он преувеличивает степень собственной сексуальности.