За талант подыскивать и растить молодых безжалостных руководителей для своей могущественной империи Кроуфорд Гейтс получил прозвище Ловец стервятников, помимо других, еще менее льстящих его самолюбию. Появляясь с ним на людях, Энни всегда испытывала чувство неловкости.

Он сидел напротив и, не сводя с нее глаз, методично поглощал блюдо из меч-рыбы. Энни просто диву давалась, как он умудряется не пронести вилку мимо рта. Год назад, когда Гейтс предложил Энни место редактора, он и ее привел в этот ресторан – очень просторный и какой-то без души: его матово-черные стены и пол из белого мрамора почему-то ассоциировались у Энни с камерой пыток.

Она понимала, что просить у Гейтса целый месяц – это уже слишком, однако она имела на это право! До несчастья с дочерью она ни разу у него не отпрашивалась, даже на день, впрочем, и после не особенно злоупотребляла.

– У меня будут при себе телефон, факс, модем – все, – говорила она. – Ты даже не заметишь, что меня здесь нет.

Энни мысленно обругала себя идиоткой. Уже пятнадцать минут говорила она с шефом, но делала это совсем не так, как было нужно. Словно что-то у него выпрашивала. Нет, надо быть твердой и в открытую сказать, что ей требуется отпуск. Впрочем, пока Гейтс вроде бы не гневался. Просто слушал Энни, периодически поднося ко рту куски этой проклятой рыбины. Когда Энни нервничала, то почему-то непременно старалась заполнять паузы в беседе и непрерывно тараторила. Вспомнив об этой своей привычке, она решила помолчать и послушать наконец, что скажет Гейтс. Тот тщательно все прожевал и сделал глоток перье.

– Ты возьмешь с собой Роберта и Грейс?

– У Роберта слишком много дел. А вот Грейс возьму, ей это будет полезно. С тех пор как она стала снова ходить в школу, у нее несколько снизился жизненный тонус. Перемена обстановки – как раз то, что надо.

Она и не заикнулась о том, что Грейс и Роберт до сих пор ничего не знают о ее планах. С помощью Энтони она уже все устроила, оставалось только оповестить домочадцев.

Она сняла дом в Шото – в ближайшем к ранчо Тома Букера городке. Особого выбора не было, а этот дом хотя бы сдавался уже с мебелью, да и все остальное Энни устраивало. Она отыскала поблизости физкультурного врача для Грейс и договорилась с хозяином ближайших конюшен о стойле для Пилигрима, не скрывая, в каком он состоянии. Как провезти Пилигрима через семь штатов? – вот что ее заботило больше всего. Но и здесь помогли Лиз Хэммонд и Гарри Логан. Они созвонились с коллегами и знакомыми и создали для нее цепочку пунктов, где их готовы были приютить.

Кроуфорд Гейтс промокнул губы.

– Энни, дорогая, я ведь уже говорил: ты вольна распоряжаться своим временем как тебе угодно. Дети – это самое главное. Когда с нашими ангелочками что-то случается, мы обязаны быть рядом и предпринять все возможное.

Было довольно смешно слышать такие сентенции из уст человека, женатого уже в четвертый раз и имевшего от этих браков не менее восьми детей. Своей интонацией он напомнил ей Рональда Рейгана, когда тот изображал умудренного жизнью человека после трудного рабочего дня, а эта его голливудская искренность только усилила недовольство Энни собой – она выглядела перед ним довольно-таки жалко. Этот старый сукин сын, возможно, уже завтра за этим же столом будет сидеть с ее преемником. Лучше бы он не темнил, а просто-напросто уволил ее.

Возвращаясь в офис в до нелепости длинном черном «Кадиллаке» Гейтса, Энни твердо решила сегодня же вечером все рассказать Роберту и Грейс. Дочь будет кричать, что никуда не поедет, Роберт назовет ее сумасшедшей. Но все же они смирятся – как всегда.

Конечно, ей следовало поставить в известность еще одного человека, из-за которого, собственно, все и затеяно, – Тома Букера… Многих, конечно бы, удивило, что именно он ничего не знает, но это обстоятельство как раз совершенно ее не беспокоило. В бытность свою журналисткой Энни поступала так очень часто. В свое время она специализировалась по знаменитостям, говорящим «нет». Однажды она преодолела расстояние в пять тысяч миль, чтобы оказаться на острове в Тихом океане, где жил известный писатель, который никогда никому не давал интервью. Дело кончилось тем, что она прожила на острове две недели и написала об именитом затворнике очерк, который получил кучу премий и был напечатан во многих странах.

Энни всем сердцем верила в одну неопровержимую истину: если женщина идет на колоссальные жертвы и отдается на милость мужчины, то он не откажет ей – просто не сможет.