Глава 33
Саманта бросилась за ним вдогонку.
– О чем вы?
Погруженный в размышления, Ричард развернулся и пошел обратно по коридору. Девушка догнала его возле круглого камня, который служил для перекрытия прохода.
– Закрой, – не останавливаясь, велел Ричард.
Что-то проворчав, Саманта хлопнула по металлической пластине и поспешила за Ричардом. Он слышал, как загремел валун, медленно закрывая проход к площадке для наблюдения за древней стеной и третьим царством.
Саманта схватила Ричарда за запястье и заставила остановиться.
– Лорд Рал, о чем вы говорили?
– Я прочитал все, что хотела передать Наджа. И хотя еще многого не могу понять, но одно знаю точно: если у нас и осталось время, оно стремительно утекает – для всех. Я должен как-нибудь остановить это, и немедленно, иначе скоро будет поздно.
– И как? – с досадой спросила Саманта. – Что вы собираетесь или надеетесь сделать?
Голос девушки эхом отразился от каменных стен коридора. Она хотела спросить, на что Ричард надеется без помощи своего дара. А он не мог ответить на этот невысказанный вопрос, хотя знал наверняка, что должен устранить грозящую всем опасность.
Ричард не описывал Саманте многие жуткие подробности, запечатленные на стене, чтобы не подвергать девушку страданиям, которые могли причинить ей некоторые из записей Наджи. Но сказанное там снова и снова звучало в его собственном сознании, и теперь Ричард знал о страшных масштабах того, чему противостояли люди в дни первой Исповедницы и с чем мир живых столкнулся вновь.
В тусклом свете стеклянного шара, который держала Саманта, ее черные волосы казались еще более темными.
– Лорд Рал, ответьте мне. Что вы задумали?
Ричард крепко стиснул зубы и процедил:
– Я должен пойти туда.
– Пойти туда? – Девушка подалась к нему, настойчиво требуя ответа. – Куда?
Ричард махнул рукой назад, в сторону проема, через который они наблюдали за барьером, на протяжении трех тысяч лет сдерживавшим неописуемое зло.
– Я должен отправиться туда, в третье царство. Зная теперь о существах за барьером, я окончательно уверился, что мне придется воевать.
Саманта бросила быстрый взгляд назад.
– Отправиться в третье царство? Вы сошли с ума?
– Это единственное, что я могу сделать, единственное решение, какое я могу придумать.
– Решение? Какой проблемы? Как лишиться жизни?
Ричард оставил ее сарказм без ответа и продолжил идти.
– Нет, как остаться в живых. Сохранить жизнь всем нам.
– Лорд Рал, – сказала Саманта, ее черные волосы колыхались в ритм торопливым шагам, – вам нельзя идти туда.
Ричард хлопнул себя по груди.
– Что во мне заключено? – спросил он, не останавливаясь.
Саманта убрала волосы с лица.
– В вас? Вы о прикосновении смерти?
– Да.
– И что же?
– Ты не можешь освободить меня или Кэлен от прикосновения смерти. – Ричард взглянул в обеспокоенное лицо Саманты. – Если не удастся избавиться от этой связи, мир мертвых востребует нас. Ты сама сказала, что у Кэлен осталось мало времени, да и у меня его немногим больше.
– Все равно я не думаю…
Не желая спорить, Ричард наставил на девушку палец.
– Ты сама сказала, что скоро мне станет так же плохо, как ей. Ты прекрасно знаешь, что тогда я не смогу помочь ни себе, ни кому бы то ни было. Ты что же хочешь, чтобы я сидел тут и ждал смерти?
Саманта молча прошла мимо него по гнетуще пустому коридору.
Ричард остановился перед закрывающим проход камнем, который они миновали на пути сюда.
– Откроешь? – спросил он и хлопнул по металлической пластине на стене. – Мой дар не действует, помнишь?
– Помню. – Нахмурившись, Саманта подошла ближе, чтобы нажать на пластину. – И именно поэтому идти туда безумие.
Прежде чем она прикоснулась к пластине, Ричард перехватил запястье девушки. Ему почудилось что в центре камня какое-то мерцание.
– Подожди, – велел Ричард.
Саманта неодобрительно посмотрела сначала на камень, потом на него.
– Чего подождать?
Вместо ответа Ричард подошел и прикоснулся ладонью к пластине. Тяжелый круглый камень, преграждавший проход, не шелохнулся, зато в его центре, где Ричарду померещилось мерцание, пыль начала осыпаться, открывая резные линии. Казалось, что за столетия слои пыли и грязи скрыли символы и только сейчас те вновь стали видны.
– Вы видели? – изумленно прошептала Саманта.
Знаки на камне представляли собой три группы символов языка Творения. Им предстало состоящее из трех частей послание. Ричард прищурился, разглядывая небольшие символы и раздумывая над их значением.
Первая часть послания гласила: «Если ты читаешь это, значит, ты – Несущий Смерть. Барьер пал, и ты оказался перед тем, от чего мы не смогли избавиться полностью. Тебе предстоит воевать».
Вторая часть гласила: «Знай, что сейчас жизнь уповает только на тебя. Знай, что ты на грани жизни и смерти. Ты можешь стать тем, кто спасет мир живых, или тем, кто уничтожит его. Твоя судьба не предопределена, ты творишь ее сам».
В третьей части говорилось: «Знай, в тебе есть все, чтобы выжить. Используй это. Ищи истину. Знай, наши сердца с тобой. Твори свою судьбу и следуй ей ради жизни, висящей на волоске. Оставляем тебе напоминание обо всем важном, храни его».
По спине у Ричарда пробежал холодок, когда он увидел, что послание подписано Магдой Сирус, Матерью-Исповедницей, и волшебником Меритом.
Они обращались к нему лично. Ричард не удивился бы, если бы увидел свое имя, высеченное в камне.
Он долго всматривался в символы и имена. Прочтя множество древних текстов и посланий, он впервые встретил послание от самой первой Исповедницы.
Прикоснувшись к имени, Ричард представил то далекое время, когда она стояла здесь, вырезая послание. Это имя позволило ему сквозь века ощутить связь с Магдой.
Возможно, Ричард лучше всех ныне живущих понимал, что значит для женщины быть Исповедницей, ведь он, как и Мерит, посвятил Исповеднице свою жизнь. И хотя Ричард ничтожно мало знал о легендарной Магде Сирус, он знал Кэлен, а значит, в какой-то степени и Магду. А благодаря любви к Кэлен понял и Мерита. Поэтому Ричард чувствовал личную связь с первой Матерью-Исповедницей и ее волшебником.
Прикоснувшись к именам на камне, он вновь взглянул на оставленное пращурами послание.
Между символами Ричард нащупал небольшое углубление и начал стирать пыль. Потом он понял, что внутри находится кусочек старой кожи, плотно вставленный в отверстие.
Он вытянул его и развернул на ладони. Внутри лежал перстень. Они с Самантой изумленно уставились на серебряный перстень с глубоко выгравированной Благодатью – будто когда-то им запечатывали письма.
Перстень и сам был своего рода письмом – посланием. Благодать будет всегда напоминать Ричарду, что стоит на кону. Он надел перстень на безымянный палец правой руки, той, которой держал меч. Он подошел идеально.
Глаза Саманты говорили больше, чем могли бы сказать слова. Она удивилась не меньше Ричарда, потому что хорошо знала, как важна Благодать.
Когда Ричард наконец дал знак, Саманта нажала ладонью на металлическую пластину, и камень с грохотом откатился в сторону, пропуская их. Как только они прошли, девушка нажала на пластину с другой стороны, закрывая проход.
Саманта не просила перевести послание. Должно быть, по лицу Ричарда и молчанию она поняла, что слова предназначались только ему.
Он молча шел по коридору. Наконец девушка не выдержала.
– Вы наконец-то пришли в себя и поняли, что вам нельзя туда?
– Послушай, Саманта, – сказал Ричард, – ты и сама знаешь, что не сможешь освободить нас от прикосновения смерти, полученного от Терновой Девы, – только мои друзья способны сделать это. Единственный способ спасти нас с Кэлен и вернуть надежду всем остальным – вырвать их из лап шан-так и добраться до сдерживающего поля в Народном Дворце. Потом они вылечат нас, и я смогу подумать, как избавиться от угрозы, исходящей от третьего царства, пока не поздно. Вот и все.
– Вот и все? А что, если Зедд, Никки и остальные уже мертвы?
– Тогда и я вскоре умру, а вслед за мной – все до единого. Мне нужны Зедд и Никки. Если есть хоть небольшой шанс, что они еще живы, я должен попытаться их найти.
– Но… но это же земля, кишащая полулюдьми и живыми мертвецами. И кто знает, какие еще жуткие чудовища могут населять третье царство. Это слишком опасно.
– Я – избранный, помнишь?
– Да, и именно поэтому вам туда нельзя. Вы нужны здесь!
– Каков тогда твой план? – Ричард взглянул на Саманту. – А? Как мы остановим полулюдей и армии мертвецов, вернувшихся к жизни? Без исцеления я скоро умру, и тебе придется сражаться в одиночку. Так что ты предлагаешь?
Саманта на мгновение сжала губы.
– Хорошо, – произнесла она. – Думаю, это веские основания, Лорд Рал. Но мне все равно не нравится ваше намерение идти туда.
– Мне самому это не очень нравится, но если я умру, то оставлю остальных без помощи. По сути, послание на камне говорило именно об этом – что я боевой чародей, и война теперь моя ответственность. Я – боевой чародей. Война – мой долг и единственное, на что я способен.
– Боевой чародей без дара, – напомнила девушка.
Ричард не ответил; Саманта с разочарованным вздохом опустила светящийся шар на железную подставку в стене и вошла за ним в комнату, где лежала Кэлен. Больше там никого не было.
Ричард встал на колени возле Кэлен, наблюдая за ее медленным, но ровным дыханием. Глядя на нее, он неизменно поражался ее красоте. С первого взгляда Ричард понял, что она та самая, единственная. Всякий раз, когда он видел ее лицо, ему становилось легко на сердце.
Единственная для него. Последняя в своем роде. И Ричард был намерен спасти ее.
Саманта сказала, что исцелила некоторые из ран и после отдыха Кэлен очнется. И хотя основная проблема останется, она будет в сознании и не будет чувствовать боль и дурноту, вызванные ранами и потерей крови.
Приложив руку ко лбу Кэлен, Ричард с облегчением почувствовал, что жара у нее нет. Это хороший знак, сказал он себе, скоро она очнется. Но Ричард не знал, насколько скоро, а время работало против него.
Если захватившие Зедда и Никки полулюди убили их, надежды нет ни для Кэлен, ни для него, ни для кого бы то ни было другого. Магда Сирус сказала, что он может спасти мир живых. Или уничтожить его.
– Я не могу больше ждать. – Рядом с любимой Ричард говорил более спокойно. – Я должен идти.
Саманта грустно вздохнула. Она немного помолчала, потом проговорила:
– Хотелось бы найти какой-то другой ответ, Лорд Рал. Мне тяжело признавать это, но, думаю, вы, скорее всего, правы.
– Я знаю, что прав.
