Глава 10
Новые заботы королевского дома

Но нет, с Артуром всё хорошо. Мальчик старается не отставать в освоении чисто мужских навыков, хорошо держится в седле, увлекается охотой. И переговоры о его обручении идут весьма успешно. Больше того, к большой радости его, Генриха, и королевы Элизабет колебания недоверчивой Изабеллы остались позади. Её, конечно, можно понять. У них в Англии один за другим объявляются претенденты на трон, грозящие скинуть Тюдоров. Он сам ни за что не отдал бы свою дочь в такую страну. Но испанская королева ведь не знает, как цепко держит в руках ситуацию он, Генрих, и сколько сил и денег тратит на поддержание своего правления, своей династии, которая – он свято верит в это – будет надёжной и процветающей. Пусть ему все эти годы тяжело, пусть. Но он создаст династию, и это будет его самым большим свершением.

После того, как к ним прибыл посол Их Католических Величеств доктор Родриго де Пуэбла, переговоры пошли значительно живее. И в августе того года, когда Артуру почти что исполнилось одиннадцать лет, в Вудстоке, в Оксфордшире торжественно прошла церемония заочного обручения английского принца с испанской инфантой. А двумя годами позднее, прекрасным майским днём во владениях Артура – деревеньке Бьюдли под Вустером, над рекой Северн – состоялась в королевской часовне и свадьба по доверенности. Торжественная свадьба, но не слишком громкая – чтобы не дразнить лишний раз Джеймса Шотландского. И так отношения с северным соседом не радуют.

Из Франции тем временем пришли шокирующие известия. Весной 1498 года, а точнее седьмого апреля, неожиданно скончался король Карл VIII Валуа. Подумать только! Совсем молодой мужчина. Двадцать семь лет всего-то. Оказалось, что он ушибся головой о низкую притолоку, входя в комнату, потерял сознание и к вечеру скончался. Брак его с Анной Бретонской благополучным назвать было трудно. Это был в чистом виде насильственный брак, и жених под видом брачного контракта тут же, не медля, присоединил такую желанную Бретань к Французскому королевству. А невеста, принуждённая силой и обстоятельствами, отправляясь к суженому, демонстративно везла две кровати, откровенно заявляя всем окружающим, что не собирается делить ложе с нежеланным супругом. Глупышка! Кто же станет считаться с её желаниями! Конечно, всё было так, как нужно королю. А ему необходимы были, разумеется, наследники. Но, наверное, правду говорят, что когда муж с женой живут как кошка с собакой, на детей рассчитывать не приходится. Трёх сыновей родила Анна Карлу, и не один из них не выжил, все умерли в младенчестве. И что теперь? Корона Франции перешла к герцогу Орлеанскому, в один миг ставшему королём Людовиком ХII Валуа. И трудно сказать, чего можно ожидать от нового монарха. Это человек твёрдый, мужчина вполне состоявшийся – тридцать шесть лет, не мальчишка, каким был Карл, взойдя на престол. Будет ли он продолжать войну за Неаполитанскую корону или вздумает воевать с ним, Генрихом? Но нет, осведомители уверяют его, что новый монарх смотрит на юг.

А в королевской семье Тюдоров пополнение. Родился ещё один сын. Его назвали Эдмундом. Радостное событие, конечно. Мальчик выглядел вполне здоровеньким. Но к великому горю родителей прожил только полтора года. И если бы не вся эта суматоха с подготовкой к свадьбе Артура, смерть юного принца было бы очень тяжело пережить.

Но королева Изабелла Кастильская наконец-то дала своё согласие на отъезд инфанты в Англию. Её ожидали через год после заочного бракосочетания, когда Артуру исполнится четырнадцать, и он уже будет в состоянии исполнить свой супружеский долг. За молодую новобрачную можно не переживать. Катарина уже достигнет к этому времени пятнадцати лет, ведь она на год старше Артура. Возраст вполне для брака подходящий, если не сказать больше. А принц, набравшись романтических бредней, почитает себя влюблённым и пишет своей суженой письма, величая её «дражайшей супругой», говоря ей о «пылкой любви» и призывая её скорей приехать и воссоединиться с ним. Проявляя своё прекрасное образование, принц писал суженой на латыни. Инфанта отвечала ему на том же языке, но очень вежливо и сдержано. Она, по-видимому, любовью не пылает, как и желанием покинуть свою родную страну. Но её-то никто и не спрашивает. Будет так, как решили коронованные родители. А Фердинанду Арагонскому сейчас союз с ним, Генрихом, как раз выгоден.

Однако в назначенный срок испанская инфанта опять не прибыла. И снова пришлось ждать. А появилась она, наконец, только этой осенью. В начале октября её корабли прибыли в Плимут. Катарину сопровождала огромная свита. Чопорные испанцы строго придерживались всех требований этикета. А согласно правилам этого самого этикета никто из посторонних, в том числе даже жених, не мог видеть лица невесты до венчания. Но тут уж он, Генрих, как говорится, в своём праве. Он король и желает видеть испанскую инфанту до свадьбы. Он выехал из Лондона, встретился в Истхэмпседе с сыном, который двигался от Уэльской границы, и они вместе отправились в Догмерсфилд, что в Хэпшире, навстречу кортежу инфанты. Что тут было! Её советники и дуэнья грудью встали перед королём – нельзя, мол, не положено и всё тут. Но он, разумеется, настоял на своём, и они с Артуром смогли лично поприветствовать невесту на английской земле. Девушка оказалась неплоха. Ничего особенного, разумеется, но и никаких изъянов не заметно. Артур пришёл в полный восторг. Ну и хорошо, что мальчик доволен.

На всём пути до Лондона англичане очень хорошо принимали испанскую инфанту, громко и радостно её приветствовали. Они тоже ждут очередного наследника, поэтому и рады свадьбе Артура. Как бы ни жаловались они на его, Генриха, финансовое давление, но войны больше не хочется никому. И это хорошо, это даёт ему козырь в руки.

Наконец кортеж невесты прибыл в Лондон. Была середина ноября, но погода стояла не слишком холодная пока что. И вот пришёл день венчания. Возле величественного собора Святого Павла, возносящего свой круглый купол высоко над городом, собралась огромная толпа. Все хотели видеть новобрачных и приветствовать их. В самом соборе торжественно горели свечи, чистые голоса хора возносились, казалось, прямо к небу. Великолепно одетую невесту вёл к алтарю младший брат наследника, принц Генрих. Сияющий Артур встретил суженую и нежно взял её руку. Епископ Лондонский начал церемонию. Прозвучали обязательные слова, молодые обещали друг другу любовь и верность на долгие годы. Всё! Свершилось. Испанская инфанта Катарина Арагонская стала Екатериной, принцессой Уэльской, второй дамой в королевстве после Её Величества Элизабет Йоркской, королевы Англии.

Артур был откровенно счастлив. Он написал письмо Изабелле и Фердинанду, заверяя их, что будет верным и любящим мужем для их дочери до конца жизни.

А потом перед самым Рождеством молодожёны отбыли в Ладлоу. Королева была недовольна, что их наследник уезжает в такую холодную и ветреную погоду. Она пыталась отговорить его, Генриха, убеждала, что молодым лучше побыть здесь до весны и дождаться тепла. Ведь Артур так чувствителен к непогоде, так часто кашляет. А на Уэльской границе всегда неуютно – холодно и сыро. Но он не согласился. Там, в Ладлоу, наследника ожидали обязанности королевского наместника и главы Совета Уэльса. Мальчик уже готов и должен показать себя наилучшим образом. И отъезд состоялся. Стало известно, что молодожёны сделали остановку в Вудстоке и отпраздновали там Рождество. Потом благополучно прибыли на место.

Хотя, конечно, у него, Генриха, душа была тоже не совсем на месте. Артур воплощал в себе надежды на будущее страны, на расцвет династии Тюдоров. И он, отец, желал своему наследнику всего самого лучшего, однако не мог оградить его от государственных дел. А долг мальчика вёл его именно туда, в Ладлоу.

Этот замок вызывал у Генриха двойственное чувство. С одной стороны, он, безусловно, надёжен – большой, мощный, он высоко поднимается над городом, вздымая к небу толстые стены и внушительные башни. Но с другой, он, конечно, не так удобен для жизни, как королевские резиденции в Вестминстере, Гринвиче и его любимом Ричмонде. Однако в историю его оглянуться приятно.

Этот замок был когда-то надёжной цитаделью мятежного герцога Ричарда Йорка, начавшего эту кровопролитную тридцатилетнюю войну за корону Англии, в итоге которой Ланкастеры и Йорки просто истребили друг друга, открыв путь к трону ему, Генриху. «За что ему мой низкий поклон и благодарность», – усмехнулся про себя король. И именно здесь, под Ладлоу, должна была состояться очередная битва за корону. Она не состоялась. Он сам, Генрих, был тогда слишком мал, чтобы что-то помнить, да что там мал, он только-только родился. Но дядюшка Джаспер рассказывал ему потом. Он многое поведал племяннику о ходе этой, казавшейся бесконечной, войны – претендент на трон должен был хорошо разбираться в хитросплетении интересов и интриг воюющих сторон, чтобы выбрать самую мудрую позицию. И вечная ему за это благодарность от племянника.

Так вот, эта самая битва под Ладлоу, к которой тщательно готовились йоркисты и сам герцог с двумя старшими сыновьями – Эдуардом, графом Марчем, и Эдмундом, графом Ратлендом, была сорвана по очень прозаической причине. Перед самым сражением Эндрю Троллоп, командир гарнизона из Кале, составлявшего самую опытную в битвах и надёжную часть йоркистского войска, перешёл на сторону короля и при этом раскрыл неприятелю все планы герцога Ричарда. Ничего необычного. Тогда, как, надо думать, и теперь, очень многие из подданных короля готовы изменить свою позицию, если увидят хоть какую-то выгоду для себя в новой. Троллоп увидел. Но для герцога Йорка это было страшным ударом, тем более тяжёлым, что в крепости в это время находились его жена и трое младших детей. Сам герцог со своим вторым сыном вынужден был тогда скрываться в Ирландии, и за голову его король объявил немалую награду. Но ирландцы оказались стойкими. Гонец короля, прибывший с предложением о выдаче герцога, был просто обезглавлен – в назидание всем другим, кто рискнёт повторить его путь. Желающих больше не нашлось. А вот герцогиня Сесилия с детьми угодила в руки короля. И всё бы было не так и плохо, руководи всей этой войной сам король Генрих VI Ланкастер. Он всё же был человек благородный, добрый и богобоязненный, на что и полагался герцог Ричард. Однако, на его беду, сражением заправляла уже королева Маргарита Анжуйская, женщина, не знавшая, что такое жалость, и к тому же люто ненавидевшая Йорка и весь его выводок, как она говорила. Королева и не думала никого щадить. Она отдала замок Ладлоу и лежащий под ним город в полную власть своих наёмников, которым разрешила вести себя, как на захваченной вражеской территории. Они и вели себя соответственно – всё, что могли, разграбили, разрушили и сожгли. Сесилия Невилл, в замужестве герцогиня Йорк, оказалась в плену вместе с младшей дочерью и двумя сыновьями – Джорджем и Ричардом. Её отправили тогда под опеку герцога Бэкингема, а обоих мальчиков передали на попечение архиепископа Кентерберийского, что, несомненно, спасло им жизнь.

Да, всё это было в истории замка Ладлоу, нынешней резиденции принца Уэльского. Только совсем непонятно, почему это вспомнилось сегодня ему, Генриху. И почему на душе неспокойно?

А у него, между тем, есть и другие заботы. Нужно думать о налаживании отношений с европейскими государствами. Больше всего волнует сейчас Шотландия. Хочется, нет, нужно установить, наконец, мир на северной границе, где без конца происходят столкновения. И потом нужно разорвать союз Джеймса Шотландского с французами. Он уже пытался это сделать, намереваясь отдать им в королевы свою тёщу, Элизабет Вудвилл, да не успел. Теперь нужно находить другое решение, и оно уже, кажется, созрело. После того, как было покончено с этим назойливым Перкином Уорбеком, изображавшим из себя герцога Ричарда Йоркского, и шотландцев немного побили на границе, они притихли. Однако такое неопределённое положение не может сохраняться долго. Нужно заключить с ними мирный договор. И начались переговоры. В залог мирных отношений он, Генрих, пообещал Джеймсу IV свою старшую дочь, принцессу Маргариту. Ей уже тринадцать лет, девочка вполне созрела для брака. Правда самому Джеймсу Стюарту перевалило за тридцать, и принцесса выражает по этому поводу недовольство. Но ничего, с этим он справится. Девочка должна знать своё место и свой долг. Для чего ещё нужны королям дочери, как не для заключения полезных для страны браков? Видимо, мать недостаточно полно объяснила девочке её обязанности, хотя свои всегда выполняла безукоризненно. Для него, Генриха, никогда не было секретом, что жена не горит любовью к нему, как, впрочем, и он к ней. И, несмотря на это, они очень неплохо ладят между собой вот уже больше пятнадцати лет, и оба добросовестно выполняют свой долг. Элизабет всё-таки была хорошо воспитана своим отцом, знала, что её ждёт, и без возражений приняла свою судьбу. Маргарита, однако, мало похожа на мать. Она, в отличие от хрупкой Элизабет, отличается отменным здоровьем, страстным темпераментом и волевым характером. Она, кстати, чем-то похожа с Генрихом, хотя отношения их явно складываются не лучшим образом. Но с младшей сестрой Маргарита и вовсе не желает иметь дела. В семье она не самый лёгкий ребёнок, но королева из неё может получиться замечательная. А то, что она недовольна выбором мужа, намного её старше, так это мелочи. Стюарты всегда славились своим неуёмным темпераментом и умением обращаться с женщинами. А этот Джеймс вообще живчик из живчиков. Только и знает, что разъезжает по стране, верша суд и расправу, но при этом не забывает о традициях рыцарства и привечает при своём дворе учёных и поэтов. Говорят, свободно владеет четырьмя европейскими языками, сверх английского, шотландского и гэльского, разумеется. Кстати, последним не могли похвалиться его предшественники, а он удосужился овладеть исконным языком своей страны. И, конечно, король шотландский просто неудержим на интимном фронте, любовниц и внебрачных детей у него пруд пруди. В общем, Маргарите не будет с ним скучно, как бы она не пыжилась и не возражала сейчас.

Задумавшись над характером отношений своего королевства с северным соседом, Генрих ушёл мыслями далеко. Всё-таки ему дали достойное образование, и он хорошо разбирался в политике и прекрасно знал историю Англии. А отношения Англии и Шотландии в этой истории – вопрос немаловажный, особенно если учесть союз этой горной страны с исконным врагом английской короны – Францией. Отношения, и так не слишком гладкие, резко обострились, когда его, Генриха, дальний предок король Эдуард I Плантагенет вознамерился покорить Шотландию, как это ему удалось с Уэльсом. Очень воинственный был монарх, и аппетиты имел немалые. Но ему противостоял не менее воинственный и буквально одержимый идеей независимости Шотландии Роберт Брюс, умудрившийся снова надеть королевскую корону, отобранную Эдуардом у его предшественника. А потом в битве при Бэннокберне этот самый Роберт Брюс вдрызг разбил английскую армию, что вызвало огромное потрясение в королевстве. Но тогда, правда, на троне сидел уже Эдуард II, а он и мизинца своего отца не стоил.

Если говорить о событиях недавних, то можно утверждать, что Джеймс III Стюарт был для Англии не так уж и плох. Он, на свою беду, никак не мог навести порядка в собственном королевстве – допустил к власти своих фаворитов, неугодных шотландской знати, и вступил в жёсткое противостояние с собственным дворянством. Один только Лодерский мятеж чего стоил! Но он так ничему и не научил упрямого монарха, тот и не подумал менять своё отношение к подданным. За что и расплатился жизнью, погиб всего-то в тридцать шесть лет. Тогда против него поднялся уже не кто-то из шотландской знати, что не было бы удивительным, а его собственный наследник. Пятнадцатилетний принц Джеймс, герцог Ротсей, повёл войска против отца и сумел разбить королевскую армию при Сочиберне. Как именно погиб король, так и осталось тайной, окутанной густым туманом. Хотя домыслов ходило множество. Сам Генрих уже три года сидел тогда на английском троне и не мог не испытывать благодарности к Джеймсу III. Ведь он поддержал его в претензиях на корону, и шотландские отряды сражались в той страшной битве, которую он, Генрих, так и не смог забыть, на его стороне. А потом, год спустя, умерла супруга короля Маргарита Датская, совсем ещё молодая тридцатилетняя женщина. Генриху тогда казалось очень соблазнительной идея привязать к себе Шотландию через брачный договор. Он намеревался отдать Джеймсу свою тёщу, Элизабет Вудвилл. Да, она была заметно старше шотландца, но какое это имеет значение при династическом браке. И потом она всё ещё была очень красивой женщиной и, надо думать, умелой в вопросах покорения мужчин. Но не сложилось.

Однако что бы там ни было в прошлом, но сегодня мирный договор с Шотландией подписан, и Маргарита обручена.

Брачный договор явился, как обычно, частью общего мирного соглашения. Обе страны уже не один раз подписывали подобные документы. Один только Эдуард IV заключал мир с Шотландией дважды, однако сам же его и нарушил, двинув в 1480 году к шотландской границе армию, во главе которой стоял уже набравший силу и военный опыт герцог Ричард Глостер, брат короля и самое доверенное его лицо. Ричард дошёл тогда до самого Эдинбурга и опять осадил многострадальный Бервик. Могучая крепость продержалась в осаде что-то около восьми или девяти месяцев, но всё же пала. И тогда город-порт в устье реки Твид на берегу Северного моря в последний, тринадцатый раз перешла Англии, уже окончательно. Подумать только, как необычна судьба этого города, стоявшего практически на самой границе между Англией и Шотландией. А бухта там знатная, и порт всегда процветал. Вот и сейчас он, Генрих, собирается дать этому городу особый статус. Пусть. Шотландцам это по душе, а Англия не теряет практически ничего. Он хорошо придумал. Город останется английским, но не будет частью королевства, станет самостоятельным юридически и административно. А что? Важно добиться своей цели. А шотландцы со своими бесконечными набегами уже совсем разорили приграничные земли, и этому пора положить конец. Да и от французов Шотландию отдалить. При короле Людовике ХI они не слишком ладили. А вот Карл VIII снова оживил их давний союз, и Англии это совсем ни к чему.

Летом следующего года принцесса дома Тюдоров с большой помпой отправилась в свою новую страну, чтобы надеть на свою голову корону Шотландии. Её сопровождал пышный свадебный кортеж из самых знатных дворян обоих королевств. Свадьба состоялась в Холирудском аббатстве, излюбленном месте коронации и бракосочетания шотландских королей, неподалёку от Эдинбургского замка. Ему рассказывали потом, что это величественное, но мрачноватое сооружение с высоким фронтоном, толстыми стенами и башнями над крышей, окружённое лесом и невысокими горами вдали. И что тут хорошего? А Маргарита позднее писала ему отчаянные письма, жаловалась, что здесь куда беднее, чем при его дворе, хотя Джеймс, как он знал, не пожалел денег на собственную свадьбу. Ничего, привыкнет. Корона есть корона, и не так уж плохо он пристроил свою старшую дочь. Кстати, при шотландском дворе, полном философов и поэтов, об этом браке говорят очень романтично. «Союз Чертополоха и Розы» – так образно назвал его Уильям Данбар, и это выражение прижилось. Красиво, да, хотя он, Генрих, никогда не был поклонником романтики.

А вскоре удалось обручить и малышку Мэри. Ей достался в суженые Карл Габсбург, которому со временен предстоит надеть корону Священной Римской империи. А младшая принцесса, тем временем, растёт очаровательным ребёнком и обещает стать красавицей. Вот кто будет, надо думать, настоящей Розой Тюдоров, розой, в которой белые и красные лепестки смешались между собой, символизируя, наконец, объединение враждующих сторон и их слияние. Ему, Генриху, это удалось. Да, удалось, хоть и стоило огромных усилий.

Правда, сейчас опять почему-то поднялись разговоры об этих злосчастных принцах в Тауэре. И кому это нужно? Просочились слухи, что это не злокознённый Ричард велел умертвить своих племянников, а он, Генрих, убрал лишние преграды на своём пути к трону. Он ведь действительно велел уничтожить парламентский документ на признание незаконнорожденными наследников Эдуарда – ему нужна была законная принцесса, а не бастард любвеобильного Йорка. Это так. Но в остальном… Очень нежелательно допускать эти разговоры. И самое неприятное заключается в том, что Элизабет, похоже, начинает в них верить. И кто это так старается внести разлад в королевскую семью? Как будто у них и так не хватает невзгод.

А история с этими злосчастными принцами действительно получилась грязной. С самого начала грязной. Стыдно сказать, но этот неуправляемый жеребец Эдуард Йорк никогда не мог удержать в узде свою похоть. Подумать только! Не проявить никакой осмотрительности по отношению к собственным наследникам, тем, кто должен продолжить династию. А ведь мог бы навсегда перекрыть путь к трону Ланкастерам. Ведь его правление было вполне благополучным. И его подданные любили. Любили, несмотря на то, что и он взял корону в битве, а не по наследованию. И чем он был так хорош для англичан? Ведь правил достаточно жёстко, хоть и делал вид, что он добрый и ко всем приветливый король. Помнил подданных в лицо и по именам, увидев всего лишь раз, и для них это было великим счастьем. А на самом-то деле это было правление «железным кулаком в бархатной перчатке», как сказал кто-то из придворных умников. Но факт остаётся фактом. Эдуард был безгранично обаятельным человеком и умел очаровать каждого, с кем общался. А ведь крови пролил море – после Барнета палач работал без отдыха, как рассказывал лорд Стэнли, нынешний супруг матушки. И ничего, ему это сошло с рук. А ему, Генриху, ничего не прощают. Почему?

Что ни говори, а своим наследникам Эдуард подложил ту ещё свинью. Неужели не знал, что его брак с Элеонор Батлер может выплыть на свет божий? Или вообще забыл о ней? Говорят, что Элизабет Вудвилл, узнав эту историю, чуть ли не на стену лезла от злости и кляла супруга последними словами. Можно себе представить!

А с мальчиками всё проделали очень аккуратно. И некому, казалось бы, говорить об этом – всё учтено, всё подчищено. Но нет. Откуда-то выплывают совершенно ненужные разговоры и ползут, и ползут…