Глава 9
«Ненавижу. Ненавижу. Ненавижу…» — упрямо шептала я, сжимая кулаки, не решаясь выйти наружу из кладовки.
С четверть часа назад к нам пожаловали вампиры. Выпить охлаждающего чаю — трудно даже представить! У Насти сегодня выходной, и в зале работала я. В первый момент даже не поняла, что двое невысоких, с виду хлипких парнишек — кровососы. Пока не увидела глаза с красной радужкой. Крылья вампирских носов затрепетали, когда те принюхивались ко мне.
Один из них, пшеничный блондин, клыкасто улыбнувшись, заметил:
— Детка, ты невероятно вкусно пахнешь.
— Поработайте на кухне и будете благоухать также, уважаемые! — я привычно попыталась отшутиться, ошеломленная приходом гостей-кровососов. — Что изволите заказать?
— Тебя! — мерзко хохотнул второй — жгучий брюнет с перебитым носом.
— Я в меню не вхожу, — рыкнула я, едва сдерживаясь от оборота.
Видимо, мое состояние не осталось для них незамеченным. Блондинчик, примирительно подняв руки и выставив ладони, насмешливо посоветовал:
— Оу, детка, расслабься. Не надо нервничать. Успокой свою кису и принеси мятного чая, у Меланьи всегда хороший бывает.
Я механически кивала, на одеревеневших ногах отступая на кухню. В заторможенном состоянии передала заказ ежихе:
— Мятный чай, — и заодно поинтересовалась. — Неужели кровососы едят что-то помимо крови?
Мели, что-то напевавшая себе под, занимаясь пирогами, повернула голову, замерла, напряженно разглядывая меня:
— Мятный? Наверное, Броник пришел с другом? — я пожала плечами, а она продолжила. — Вампиры не едят твердую пищу, но могут жидкую… особенно когда ранены или нет… крови. А напитки — кому какие нравятся, разные: от алкоголя до чая с мятой. Марк, например, наш верховой, предпочитает топленое молоко с пенками.
— Я не пойду туда сейчас, — всхлипнула, не в силах сдержать дрожь от страха. — Я туда не пойду…
— Хорошо, хорошо, Ксенечка, иди обожди где-нибудь. Они долго не засиживаются…
— Они сказали, что я вкусно пахну, а если…
Мели, выглянув из кухни в зал, кивнула головой своим мыслям и, утешающе погладив меня по спине, шепнула:
— Девочка моя, не бойся, это Бронислав с другом. Шалопаи еще те, но довольно безобидные. Здесь тебя никто не тронет и на улице тоже, — она сунула мне в руки чашку с горячим чаем, усадила на стул и, подхватив поднос, посеменила обслуживать посетителей.
А я, услышав громкий мужской смех из зала, вздрогнув, юркнула в кладовку. Впервые ощутила свою рысь чем-то обособленным. Как будто мое сознание раздвоилось, и внутри, прямо в груди, завелся кто-то чужой. И пока я — человек — тряслась от страха, рысь настойчиво скреблась, желая выбраться наружу и сбежать от трусливой истерички, позорящей хищницу. Даже чашку с чаем держали почти пушистые когтистые лапы, а под юбкой бился короткий хвостик.
— Ксения, успокойся, я тебя прошу, — раздраженно начала Меланья, рывком открыв дверь, затем, отметив мой жалкий вид, умоляюще тихо пояснила. — Из-за тебя скоро все наши покупатели в панике разбегутся… или напьются с горя.
— Да-да, я сейчас, я…
— Так, срочно нужно поправлять дело, — озабоченно нахмурилась ежиха, тем не менее, вымученно улыбаясь. Откат моих эмоций и на нее, несомненно, повлиял. — Где у меня тут… — она зашуршала чем-то на полке, раздался щелчок, повеяло вишневым ароматом, и протянула мне рюмочку с ликером. — На-ка, Ксенечка, прими пятьдесят грамм на счастье.
Я залпом выпила, поморщилась.
— Что? — удивилась Мели. — Он же сладкий? И дорогой, между прочим, я его, только когда любимое шоу смотрю, принимаю как лекарство, успокоительное.
Нервно хихикнув, я призналась:
— Знаете, кроме пива, ничего алкогольного я не пью. Не люблю, да и не умею.
— Светлые, что с вас взять, — буркнул проходивший по коридору Меркул. — Даже пить не умеют.
Тем не менее, благодаря заботе доброй женщины, а возможно и ликеру, приятно разливавшемуся внутри теплом, я успокоилась, взяла под жесткий контроль свои эмоции. Глубоко вдохнув, вышла из кладовой, и мы втроем направились в зал. Супруги тихонько уговаривали меня больше не волноваться.
Увы, мои хозяева ошиблись. Стоило нам выйти к посетителям, Меркул резко толкнул меня с Мели в сторону с траектории летящего в нас стула. Я уставилась на оборотня-ежа, изумленно наблюдая, как менялось его лицо — вытягивалось, становилось более узким, звериным. Одновременно волосы превращались в колючие иглы, вылезавшие даже вокруг глаз и на лбу. Устрашающее зрелище!
А в зале тем временем творилось невообразимое: напугавшие меня вампиры сцепилась с тремя парнями, выглядевшими гораздо серьезнее — магами, потому что с их рук срывались и летели в соперников голубые молнии. Потасовка стремительно набирала обороты, кровососы спрятались за столами, парочка соседей — зайцев, ежедневно приходивших за свежей выпечкой, — испуганно пища, ринулась к выходу. Трое завсегдатаев, до этого мирно обедавших, распластались на полу, закрыв головы руками.
Меланья, сжав кулаки, кричала, насылая на головы погромщиков прокисшую опару, с сожалением оглядывая перевернутую мебель, битую посуду, испорченные огнем скатерти и другое пострадавшее добро. Меркул кинулся на мага, попытавшегося добить раненного Броника, навалился ему на спину всем своим весом, чтобы не допустить убийства.
Не знаю, чем бы дело закончилось, если бы мне в голову не пришла подходящая идея. Я полностью раскрылась, представила родной дом, родителей, даривших столько тепла и счастья… Выпустила на свободу радость, умиротворение, любовь, которые испытывала сама…
Драка неожиданно прекратилась. Буквально несколько секунд назад вовсю кипели страсти. Грохот, злоба, крики, ругательства; раз — участники и зрители застыли, недоуменно оглядывая друг друга, а их лица… отражали самые разные эмоции, кроме негативных; вампирам и магам, кажется, даже стыдно стало.
Наконец, раньше других «отмерший» хозяин заведения, благодушно улыбаясь во весь рот, радостно рявкнул:
— Пошли вон отсюда, мои убытки оплатите, завтра пришлю счет, иначе будете отвечать перед верховым! — смысл сказанного совершенно не вязался со счастливой миной на его лице, еще покрытом кое-где иглами.
Участники драки, не менее довольно улыбаясь, надо думать, сами себе поражаясь, спешно покинули кафе. Прекратив «эмоциональную трансляцию», я устало выдохнула. Хоть и тренировалась ежедневно на посетителях кафе контролировать и совершенствовать свои способности, но настолько впервые разошлась.
— Спасибо, — с облегчением кивнули супруги Зотовы, поднимая с пола стулья и устало плюхаясь на них, затем приуныли, оглядев пострадавшее помещение. — Уборки теперь…
— Вот ироды, пожгли своими молниями, — чуть не плача, пожаловалась Мели, поднимая обожженную тряпку, бывшую несколько минут назад скатертью.
— Что случилось-то, скажите на милость? — осторожно спросила я, опасаясь, что виной происшествия стала сама, устроив дурацкую истерику.
— Очередная заварушка, — с досадой махнула рукой хозяйка, — тут рядом граничат территории Марка и ковена Забрежного. Верховые, конечно, следят за порядком, но у молодняка гормоны играют, и те частенько нарушают, пытаясь доказать всему миру насколько крутые.
— Я понимаю, но молнии прямо в доме… наверное, противозаконно? Сами же сказали, что ваша пекарня под защитой.
Меланья поморщилась, Меркул, устало пожал плечами:
— Говорили, говорили… И с этим инцидентом разберутся кому положено. Напали-то не на нас…
— А если бы молния нас задела? Тогда что? — ужаснулась я.
— Во всем треклятый купол виноват! — буркнула Мели.
— В каком смысле? — потеряв логическую связь, переспросила я.
— Светлые в стену энергии столько вбухивают, что усиливается напряжение внутри купола. И хотя мы занимаем почти четверть континента, периодически, причем с каждым годом больше, здесь все дрожит от накапливающейся силы. Сила у наших магов бурлит, требует выхода. Вот и приходиться сливать… куда-нибудь, чтобы не перегореть. Подобные юнцы горячие — в драках, а вообще, — в земледелии. У нас урожаи, даже на севере, два раза в год! — с гордостью просветил Меркул, откинувшись на спинку стула, и чуть завистливо восхитился. — Ты бы видела сады вокруг их домов — непроходимая чаща… Да им охранку ставить не надо, у них растения плотоядные любого вора примут с благодарностью…
— Силы небесные, что же у вас творится? — с отчаянием взвыла я. — Если вампиры не успели, то растения сожрут, или на улице маги сожгут ненароком!
— Ой, да что ты, Ксенечка! Такое редко бывает, в основном — тишь да гладь, да божья благодать, — улыбнувшись, спокойно заявила Мели, будто несколько минут назад не сама сетовала по поводу разгрома.
— Вы в бога верите? — озадачилась я, услышав старинную поговорку еще нашего общего мира.
— А как же? — поразились супруги. — Все под ним ходим, разве вера — привилегия только светлых?
— Ну… я думала… — виновато протянула, соображая, как бы подипломатичнее выкрутиться, чтобы их чувства не задеть.
— … мы звери и прочее, — иронично закончила Мели, без экивоков выразив мою мысль. Улыбнулась хитренько и продолжила: — Нет, дорогая моя, верим. В разных! Стараемся законы их блюсти, но… сама понимаешь, не всегда получается. Хотя, если честно, безалаберные в основном городские. Староверы, например, которые в горах да лесах обособленными кланами живут, строго соблюдают. Не приведи дрожжи к ним в гости попасть.
— Почему? — удивилась я.
Но ответить мне не успели. Звякнул дверной колокольчик — и в кафе вошла целая делегация во главе с мрачным, жилистым, высоким мужчиной. Я взглянула на него и обмерла от полыхавшей в красных вампирских зенках силы.
— Ну здравствуйте, что ли… — прозвучал его неожиданно приятный баритон, вкрадчивый, но при этом вызвавший опасения.
— Здравствуйте, господин Марк, — приветствовал дорогого гостя Меркул, подхватившись со стула и спеша навстречу. — Вам уже доложили…
— Я случайно оказался неподалеку, господин Зотов, — соблюдая правила приличия, вежливо произнес главный в квартале вампир, медленно обводя взглядом сломанную мебель, прожженные скатерти, треснувшее окно и витрину, где красовались булочки и пирожные. Затем равнодушно посочувствовал: — Мне весьма жаль, что у вас неприятности. Зачинщики возместят вам ущерб и убытки за вынужденный простой.
— Может быть, присядете, господин верховой? — искренне улыбнувшись, любезно предложила Мели, чем несказанно меня удивила. — А то целый день, наверное, на ногах да в делах. Я вам молочка налью, как вы любите, с пенками, и ребятам вашим — лимонаду холодненького. Нынче-то жара стоит несусветная. Город задыхается.
— Благодарствую, уважаемая Меланья. Не откажусь, — кивнул вампир, от чего его гладкие черные волосы до плеч еще больше закрыли узкое и благородное лицо, как ни странно звучит это определение по отношению к представителю вызывающей у меня исключительно негатив расы.
Он прошел к столу, за которым осталась только я, присел, непринужденно откинулся на спинку стула и положил ногу на ногу, демонстрируя темные льняные брюки и мокасины из тончайшей кожи.
Запоздало осознав, что пока наблюдала за верховым Марком, эдаким барином, не лишенным определенного шарма, осталась одна с вампирами — Мели с Меркулом поспешили за напитками — я медленно встала и направилась с красных глаз подальше, во избежание повторения паники. Моя рысь затаилась, как мелкий хищник, в присутствии более крупного и сильного, а сердце стучало набатом в ушах.
— Как вас зовут, юное прелестное создание? — Марк театрально положил руку на стол и темными ногтями, слишком похожими на когти, постучал по столешнице. Звук, скорее угрожающий, плохо вязался с мягким вкрадчивым тоном, которым он витиевато обратился ко мне.
— Ксения, — сглотнув, ответила я, разглядывая его жилистое предплечье и кисть с чуть вздувшимися синеватыми венами на бледной до голубизны коже.
Вроде привычная человеческая рука и в тоже время какая-то неправильная, словно принадлежит утопленнику.
Сбоку от меня скрипнули стулья: свита Марка, трое кровососов, расположилась за соседним столиком. Собравшись с духом, я предприняла отчаянный шаг: начала транслировать едва уловимое расположение, добавив сожаления и сочувствия.
Вампир, не меняя позы, будто подался всем телом ко мне, почти незаметно вдохнул, полуприкрыв глаза, и поделился:
— Я ощущаю вашего зверя и в тоже время запах столь тонкий, вкусный… светлый…
Несмотря на летнюю теплынь, мне стало холодно в легкой блузке без рукавов.
Мне многие об этом говорят, — сипло ответила я, из последних сил вымучивая беззаботную улыбку, сжимая подол своей зеленой юбки так, что чуть воланы не оторвала. — Я рысь из северного клана. Наверное, среди моей родни затесался кто-то из светлых.
— Наверное… — бесстрастно, и от того пугающе, повторил Марк, блеснув красными глазами. — …кто-то из самых ближайших родственников.
Я промолчала, шагнула в направлении кухни, но верховой вновь остановил меня:
— Надолго в нашем городе?
Пришлось опустить глаза, чтобы спрятаться от пристального красного взгляда и уклониться от дальнейших вопросов:
— Еще не решила, быть может, вернусь в клан.
— Бронислав, хоть и сильно пострадал в драке, буквально лучился счастьем и весельем. Впрочем, как и его друг, — Марк многозначительно помолчал. — Удивительно, учитывая их состояние после происшествия…
Не сдержавшись, я громко сглотнула — горло свело. А ногти даже через ткань впились в судорожно сжатые ладони. Думать сейчас о том, чем обернется для меня собственный дар, о котором догадывается правящий на этой территории вампир, было бы еще хуже, нежели находиться в непосредственной близости от него. Я тряслась от страха от одного факта — передо мной сильный вампир.
— Бывает… — тихонько выдохнула я, не смея поднять глаза на верхового.
— А вот и молоко, и лимонад, угощайтесь, пожалуйста, — прощебетала Мели, спешно выплывая с подносом в зал. Затем, покосившись на меня, тщательно скрывая беспокойство, распорядилась: — Детка, иди-ка помоги Меркулу.
Я с диким облегчением рванула выполнять приказ хозяйки заведения. Заворачивая за угол, услышала звонкую трель переговорного амулета. Один из вампиров с клыкастой благодарной улыбкой взял запотевший высокий стакан с подноса, отхлебнул и после принял вызов. Выслушав собеседника, мрачно доложил:
— Марк, зачинщиков нашли. Свои же поймали. Из ковена сообщили: на молодняк кто-то проклятье повесил, любой всплеск раздражения или неприязни вызывает ярость, а следом… жажду убийства. Видимо, пошутили неудачно.
— Да чтоб у них тесто не поднималось! Кто ж такие шутки-то дурные придумывает? — схватилась за грудь Мели, в который раз тоскливо окидывая взглядом разгромленный зал.
— Передай им, чтобы шутников, когда найдут, ко мне отправили. Сам решу, как с ними быть, — голос Марка звучал настолько равнодушно, безэмоционально, что на миг показалось — мертвый говорит или машина.
Не зря наши священники ведут теологические исследования на тему: сохранилась ли душа у серых. В чем меня сейчас сомнения одолевают. Согласилась бы, что эта субстанция у жителей под куполом отсутствует, если бы не чета ежей, Настенька-зайчик и десятки посетителей, ежедневно приходивших в «Пекарню Зотовых». Мелкие ли хищники, вегетарианцы ли — всех воспринимала добрыми «людьми».
Выглядывая из-за угла, я наблюдала за должностными лицами органов местного самоуправления. Спутник Марка передал приказ шефа собеседнику и после закрыл крышку амулета. Это занимательное переговорное устройство заинтересовало меня сразу, как только увидела его в прихожей у ежей. С виду: зеркальце с крышкой, в центре кнопочка вдавливается. Открываешь — и легкая магическая подсветка освещает две зеркальные поверхности. На одной рисуется руна вызываемого абонента, а на другой — принимающего. Проще пареной репы, остается запомнить и правильно воспроизводить руны. С первого раза было проблематично, но я научилась быстро и иногда делала заказы поставщикам.
Как хвалилась Мели, сейчас столичные умные головы создают нечто похожее на компьютеры светлого мира с подачи одного из жертвенных светлых с техническим образованием. По телевизору проект представляли, но когда внедрят — неизвестно. А на данный момент применяют допотопные, на мой просвещенный взгляд, механические устройства. В частности, счеты и громыхающую печатную машинку я тоже освоила, чтобы не привлекать к себе внимания — цифры я в уме быстрее складываю, со вторым устройством часок повозилась, тренируясь бумагу вставлять да каретку двигать. Бухучет — колонки записей в разлинованных книгах. Архаично, медленно, но надежно. Всякие хакеры и им подобные, безнаказанно ворующие средства с банковских счетов, остались за стеной. Да и грабители банков здесь в тюрьмах не сидят, с ними разбираются в лесу, подальше от посторонних глаз, или прямо на месте — кому как повезет. Жестокий мир. Жестокие правила. Не хочешь соблюдать — отвечай.
Зотовы еще несколько минут пообщались с верховым, и тот наконец откланялся, вызвав у меня благодарную волну облегчения. Однако у двери он резко обернулся, даже шелковистые ухоженные волосы взметнулись, и поймал мой любопытный взгляд. Прищурив глаза, насмешливо ухмыльнулся, сверкнув белоснежными длиннющими клыками — у кровопийц, что меня рвали и пили, гораздо меньше были — снова испугав до потери пульса.
Марк кивнул, прощаясь, и вышел на улицу, залитую мягким, рассеянным облаками солнечным светом. А я сползла по стене, ноги больше не держали.
