Глава 18
Комиссар Мюссо

За всю свою не слишком длинную жизнь я успел повидать порядка десятка полицейских различных чинов различных стран. Брюссельский комиссар Анри Мюссо в этой шеренге – особа утонченная, аристократическая и малость капризная. Встреть я его где-нибудь в роскошном ресторане, мне бы и в голову не пришло, что передо мной – полицейский. Стройный, с белокурыми, тщательно уложенными волосами и щегольскими тонкими усиками.

Милостиво нам улыбнувшись, он сделал жест в сторону кресел перед своим столом:

– Прошу вас, присаживайтесь, мсье Мюрре и мсье Муар-Петрухин, – он на удивление безупречно произнес русскую часть моей фамилии, одновременно с нами усаживаясь на свое место. – Пока я лишь знакомлюсь с обстоятельствами этого дела, а потому предлагаю побеседовать без протокола. Расскажите мне все, что вам известно об убийстве мсье Пилцига. Я внимательно вас слушаю!

И он закинул ногу на ногу, сцепив на коленке пальцы с безупречным маникюром. Мы с Уго переглянулись, и я начал рассказ.

Я кратко изложил историю с ключами: о внезапном отъезде Аиши, о том, как последовал в Брюссель, получив отчаянное приглашение, и завершил все рассказом о жутковатом трупе в мансарде старого дома.

– Все абсолютно точно совпадает с подробными показаниями мадемуазель Люси Манье и мадемуазель Аиши Мистроне, – кивнул мне комиссар с легкой иронической улыбкой. – Продолжайте!

Сами понимаете, здесь началась самая волнующая часть моего повествования, которую с интересом выслушал и Уго: о том, как на следующий день после обнаружения трупа на улице ко мне подскочил совершенно незнакомый парень, сунул мне в руку нечто и исчез; это оказался первый золотой аркан колоды Скильда.

Комиссар при словах о золотом аркане в одно мгновение весь подобрался, сурово сведя брови к переносице. Он внимательно «прощупал» меня подозрительным взглядом светло-голубых глаз.

– Полагаю, золотой аркан, о котором вы говорите, из той самой колоды, о которой сделал сегодня заявление профессор Мунк?

Подтвердив это, я прибавил, что парень, сунувший мне аркан, – телохранитель Пилцига Человек-Тень, известный под кличкой Фламандец.

Комиссар посмотрел на меня с еще большим подозрением.

– По вашим словам, мсье Муар, это было позавчера утром – до того, как Фламандец был убит.

– Совершенно верно.

Теперь комиссар смотрел на меня как на врага народа.

– Почему же вы сразу не явились в полицию?

Я покаянно развел руками.

– Все это было слишком неожиданно. Мне требовалось время, чтобы все как следует обдумать, поэтому я направился в наш магазин «Сады Семирамиды» и, воспользовавшись моментом, спрятал аркан в одной из книг. А когда, все как следует обдумав, решил отнести его в полицию, то на прежнем месте – увы! – уже ничего не обнаружил.

Я бросил мимолетный взгляд на чуть порозовевшего Уго.

– Хочу особенно подчеркнуть, комиссар, что работники нашего брюссельского магазина – честнейшие люди, поэтому я и представить не мог, чтобы они… Ну, чтобы Уго или Милли попросту украли золотой аркан. И я не решался прямо их об этом спросить. А тут знакомый журналист позвал меня на пресс-конференцию, где профессор Мунк впервые сообщил о золотой колоде и ее таинственном исчезновении. Все тайное стало явным. В итоге Аиша и Люси немедленно собрались для дачи показаний в полицию, а мне неожиданно позвонил Уго…

Тут я тепло улыбнулся Уго, давая ему слово. Старик для начала откашлялся, сложив чуть дрожащие руки на коленях, как примерный ученик. Его рассказ занял не более пяти минут. Завершая его, он степенно поднялся, не без торжественности шагнул к столу и выложил перед окончательно потрясенным комиссаром нечто, аккуратно завернутое в светлую салфетку. На секунду замешкавшись, он решительно развернул ее, и бедняга комиссар потрясенно выдохнул: «А-а-ах!..»

На столе лежала ярко сверкнувшая в солнечном луче золотая пластинка с филигранным рисунком: лукавая, с нотой грусти улыбка парня, непринужденно парящего над бездной в лихо заломленном шутовском колпаке.

– Нам с Милли попадались рассуждения Скильда относительно Священного Джокера, – негромко проговорил Уго, пока мы не отрывая глаз смотрели на чудесный аркан. – Скильд считал, что именно Джокер должен быть первым из двадцати двух арканов, а не нулевым, как в большинстве колод. Он утверждал, что Джокер – тот тип чудака, священного безумца, который своим безумным бесстрашием достигает немыслимых высот.

Уго на мгновение прикрыл глаза, пытаясь поточнее припомнить цитату.

– «Безумство в тандеме с силой рисует траекторию немыслимых полетов. Потому мой Джокер великолепно парит над бездной и учит нас ничего никогда не бояться. Страх является концом свободы».

Комиссар, понемногу приходя в себя, протянул к аркану руку.

– Вы позволите?

Он осторожно взял золотую пластину и развернулся к окну, чтобы внимательно рассмотреть рисунок.

– Боже мой, какое совершенство! – выдохнул он. – Теперь я понимаю, почему был убит Себастьян Пилциг. Низкие души пойдут на любое преступление, лишь бы завладеть подобным чудом.

– Перед вами потрясающий пример ниелло, – каюсь, в тот момент я решил блеснуть эрудицией, припомнив мини-лекцию Люси. – Ниелло – это рисунок чернью на золоте; мастер, вырезав его, заполняет углубления серебром.

– Потрясающе!

Комиссар вновь восхищенно покачал головой и осторожно вернул пластинку на стол.

После этого он обвел нас суровым взглядом.

– Разумеется, данный аркан мы конфискуем на время следствия. Но, насколько я понял, имеется еще двадцать один аркан – также из золота, выполненные в той же технике. Именно за ними идет сейчас охота, и на настоящий момент убиты уже двое. Кстати, мсье Муар, – тут он развернулся ко мне, – для соблюдения законности вам следует пройти процедуру опознания убитого Фламандца. Нам необходимо ваше официальное заявление о том, что именно он столь неожиданно сунул вам в руки золотой аркан.

Комиссар хлопнул ладонью по столу.

– Итак, официальный протокол ваших показаний мы оформим завтра, как и показания всех остальных свидетелей. Сейчас я отпускаю вас, мсье Мюрре, с просьбой прийти вместе с вашей супругой в управление завтра, ровно в девять…

Он слегка поклонился Уго, пожав на прощание ему руку, после чего, скроив суровую мину, развернулся ко мне.

– А вас, мсье Муар, я приглашаю на процедуру опознания в морг – это в двух шагах от управления. Вы не возражаете?

Последнюю фразу комиссар сказал чисто из вежливости – разумеется, я не возражал. А кто бы возражал на моем месте?