STURMTRUPPEN В БРОНЕ — ОРГАНИЗАЦИЯ И ПОДГОТОВКА ТАНКОВЫХ ПОДРАЗДЕЛЕНИЙ

Танки в кайзеровском рейхсвере сводились в «подразделения штурмовых бронированных машин» (Sturmpanzerkraftwagen Abteilung), которые упоминаются также как танковые «штурмовые отделения». Еще до окончания постройки первого A7V, 20 сентября 1917 г. Военное министерство распорядилось о формировании двух «штурмовых отделений» по пять танков. Командиром 1-го отделения был назначен саксонский оберлейтенант Зайферт. Однако еще до начала боевого применения германских танков он был направлен в германские войска в Палестине, и командиром отделения с февраля 1918 г. стал прусский капитан пехоты Вальтер Грайф, а с начала июня — прусский же капитан пехоты Ганс Тоферн, командовавший отделением уже до конца войны.

Формирование 1-го отделения, включившего один пулеметный танк A7V с номером шасси 501 и четыре пушечных №№ 505, 506, 507, 540 «первого заказа» с корпусами «Рёхлинг», было закончено 5 января 1918 г. К 12 января подразделение прибыло во Францию для обучения в школе вождения при Учебных курсах Генерального Штаба в Саши (близ Седана). Здесь пришли к выводу, что и техника, и экипажи не готовы к боевым действиям. Для дообучения отделение направили в Бёвиль, близ Монмеди (Франция). Здесь, кстати, экипажи уже стали снимать броневые экраны ходовой части, затруднявшие движение на местности. Для обучения водителей в составе отделения имелся один небронированный трактор-транспортер A7V. Интенсивные тренировки дали свой результат — 1-е «штурмовое отделение» считалось наиболее боеготовым среди германских танковых частей. Танк № 501 пришлось уже 26 января 1918 г. отправлять для ремонта в Берлин-Мариенфельд, но к началу большого мартовского наступления он вернулся в отделение.

Формирование 2-го «штурмового отделения» фактически началось в марте 1918 г. — для него просто еще не было материальной части. Набранных добровольцев также направили в Бёвиль, где в это время проходили дообучение экипажи 1-го отделения. Но в это время танки уже готовили к переброске для участия в наступлении, и добровольцам пришлось дожидаться новых машин. 2-е отделение получило A7V с номерами шасси 504, 525, 542, 543 и 561. Первым в начале апреля в Шарлеруа прибыл танк № 504, получивший в подразделении номер «один». Командиром отделения стал вюртермбергский оберлейтенант пехоты Ганс Штайнхард.

Приказ о формировании 3-го «штурмового отделения» A7V состоялся 6 ноября 1917 г. Однако, как и 2-е отделение, оно стало реально формироваться только в конце марта — начале апреля 1918 г., когда в Монсё-сюр-Самбр (Шарлеруа) стали прибывать A7V «первого заказа» с корпусами «Крупп» и «второго заказа» с корпусами «Рёхлинг». Командиром 3-го отделения стал баденский офицер из конного транспорта оберлейтенант Отто Уилайн. Танки, планировавшиеся для отделения, с номерами шасси 526, 527, 541, 560 и 562 были в срочном порядке переданы 1-му отделению, пока его танки ремонтировались после первых боев. И поначалу единственной боевой машиной 3-го отделения был A7V № 503 — чтобы танкисты могли хотя бы ознакомиться с танком. В апреле отделению передали отремонтированные бывшие танки 1-го отделения — №№ 501 (еще до переделки в пушечный, но уже с выведенными наружу выхлопными трубами), 503 (на тот момент единственный в отделении, оснащенный «системой управления огнем»), 505, 506 и 507. Так два отделения «обменялись» машинами. Экипажи для танков набирали на добровольной основе по следующей схеме: водителей и механиков — из инженерных («пионерных») войск, наводчиков и заряжающих — из артиллеристов, пулеметчиков — из пехоты. Офицеров брали из пехоты или транспортных частей. Недостатка в добровольцах не ощущалось, и причиной тому был не только интерес к новому роду оружия, но и улучшенное довольствие по нормам штурмовых частей — не стоит забывать, что к началу 1918 года Германия находилась в очень тяжелом экономическом положении, и это сказывалось на снабжении основной части действующей армии. Всего сформировали девять «штурмовых отделений» по пять танков каждое. 1, 2 и 3-е были укомплектованы танками A7V. Пять A7V использовались как резерв для замены вышедших из строя или потерянных машин.

11, 12, 13, 14, 15 и 16-е «штурмовые отделения» оснастили трофейными британскими танками Mk IV, они стали известны под названием Beutepanzerkampfwagen Abteilung («подразделения трофейных бронированных машин»).

Германцы оказались первыми после самих британцев, кто использовал в бою танки британского производства, отремонтировав часть захваченных Mk IV. Одно «штурмовое отделение» Mk IV состояло из двух пушечных танков-«самцов» и трех пулеметных «самок». 13-е и 16-е отделения числились «баварскими» — в этом проявлялись черты «автономности», сохранявшиеся Баварией, Саксонией, Вюртембергом в рамках Германской империи. Первое из подразделений, оснащенных Mk IV, посетил кайзер Вильгельм II в Ле Като (недалеко от Камбрэ) 23 декабря 1917 г. Всего немцы располагали 75 пригодными к использованию трофейными британскими танками, но в боях использовали не все из них. В основном эти Mk IV были взяты под Камбрэ и имели направляющие на крыше для балки самовытаскивания. Трофейные танки германцы ремонтировали в мастерских в Шарлеруа. Часть Mk IV они перевооружили 57-мм пушками «Максим-Норденфельд» — с соответствующим щитовым прикрытием по типу A7V — и 7,92-мм пулеметами MG.08/15. Такие танки называли «Beutepanzerwagen IV», хотя это название распространяли и на «родные» Mk IV, состоявшие на вооружении «штурмовых отделений». В ходе боев 1918 года были захвачены также несколько средних британских танков Mk А «Уиппет». Они были подготовлены к боевому применению, зачислены в «штурмовые отделения», но каких-либо сведений об использовании их германцами на фронте нет. Танки составляли «боевой эшелон» отделения. «Технический эшелон» под командованием офицера-техника включал эвакуационный отряд на грузовиках, подвижную мастерскую, машины подвоза боеприпасов, горючего и запчастей, полевую кухню и тягач — всего 9-10 грузовых, один-два легковых автомобиля и мотоцикл. Впрочем, мотоцикл и легковой автомобиль могли считаться и в «боевом эшелоне» как средства связи. Штат «штурмового отделения» зависел, конечно, от типа танков. Отделение A7V включало 176 человек: командир в звании капитана или оберлейтенанта, пять младших офицеров (лейтенантов) — командиров машин — и 170 фельдфебелей, унтер-офицеров и рядовых, включая мастеров, чинов связи, фельдшера, вестовых и пр. В штат отделения Mk IV входило до 140 человек, что вполне естественно — если в отделении A7V, к примеру, было 48 пулеметчиков и 22 артиллериста, то в отделении Mk IV- соответственно 20 и 14. Танковые «штурмовые отделения» подчинялись командующему бронечастей, штаб которого располагался здесь же, в Шарлеруа. Здесь же, в мастерских 20-го «парка моторного транспорта Баварской армии» (В.А.К.Р. 20.) готовились к бою и проходили ремонт как A7V, так и трофейные Mk IV. Командующий бронечастей подчинялся Начальнику Полевого Автомобильного штаба при Ставке Главного Командования.

Всего личный состав «танковых сил» рейхсвера вместе со штабом, персоналом танковой школы и мастерских включал около 2,5 тысячи человек. Сюда входили и запасные экипажи — они были приписаны к 1-му «штурмовому отделению», но именовались также «четвертым отделением». Всего личный состав «танковых сил» рейхсвера, вместе со штабом, персоналом танковой школы и мастерских включал около 2,5 тысячи человек. Сюда входили и запасные экипажи — они были приписаны к 1-му «штурмовому отделению», но именовались также «четвертым отделением».

Ожидая поступления в 1919 году большого количества легких танков LK, немцы планировали формировать из них батальоны по 30 машин (три роты по 10 танков в каждой), но этим планам не суждено было сбыться. У командования танки по-прежнему не вызывали особого энтузиазма. Генерал-фельдмаршал Гинденбург, осмотревший в марте в Шарлеруа первые 10 машин, высказался весьма скептически: «Вероятно. они не принесут большой пользы, но так как они уже сделаны, то мы попробуем их применить». В предстоящем наступлении в вопросах прорыва обороны германское командование основной упор делало на внезапность атаки, наступательный порыв пехоты, использование автоматического оружия, огневую мощь артиллерии и тщательную организацию ее огня. В наставлении «Атака укрепленных позиции» о танках практически не говорилось. Правда, Ставка Главного Командования издала инструкцию «Взаимодействие танков с пехотой», гласившую между прочим: «Пехота и танки продвигаются независимо друг от друга. При движении с танками пехота не должна подходить к ним ближе 200 шагов, так как по танкам будет открыт артиллерийский огонь». Указание о «независимости» продвижения пехоты и танков — фактическое повторение ошибки британского командования в начале боевого применения британских танков. Как видно, германское командование не оценило опыт сражения у Камбрэ 20 ноября 1917 г., когда каждый британский танк сопровождал специально выделенный взвод пехоты.

Одна из германских инструкций, впрочем, гласила: «Боевые машины являются оружием штурма, призванным помочь пехоте. По своему назначению они аналогичны батареям непосредственной поддержки пехоты. Подобно штурмовым частям пехоты, они должны направляться на узлы обороны противника, пулеметные гнезда и другие очаги сопротивления. Они должны разрушать заграждения и нарушать оборону, двигаясь во главе атаки, чтобы облегчить продвижение следующих за ними волн пехоты. Для достижения этого требуется улучшение взаимодействия штурмовых частей». Но формы этого взаимодействия еще предстояло выработать. При подготовке 1-го и 2-го «штурмовых отделений» в Бёвиле они прошли совместную тренировку с пехотными штурмовыми отрядами. Так, 1-е отделение в феврале 1918 г. проходило совместное обучение с полубатальоном 5-го штурмового батальона. Уже 1 февраля 1918 г. танкистам вместе с пехотинцами-штурмовиками здесь устроили смотр. За обучением танкистов наблюдал и капитан Й. Фольмер. 25 февраля 1918 г. здесь в присутствии генерала Людендорфа танки A7V № 505 и № 506 из 1-го «штурмового отделения» приняли участие в учениях по отработке атаки укрепленной полосы обороны совместно с бойцами 5-го штурмового батальона. Танки преодолели ряды колючей проволоки, снарядные воронки, сломали кирпичную стену, преодолели траншею шириной 2 м, но застряли в следующей траншее шириной 3 м. Превосходя британские «ромбовидные» танки по скорости хода, германские танки явно уступали им по способности преодолевать рвы и траншеи, что подтвердило сравнительное испытание A7V и трофейного Mk IV, проведенное 12–13 февраля 1918 г. Это сыграло свою роль в решении не заказывать танков A7V сверх уже заказанных двадцати. Если не считать преодоления рвов и траншей, ходовые возможности танков A7V вполне позволяли им поддерживать в бою действия штурмовых групп, составленных из специально обученных пехотинцев и саперов. К примеру, командир 5-го штурмового батальона капитан Вилли Pop — ветеран «штурмовых» частей рейхсвера, отличившийся еще под Верденом в 1916 г. — признал, что танки при всех их недостатках могут сыграть важную роль на подходящей для их действий местности.

Уже в августе 1918 г. танк № 560 проходил учения совместно с 6-м Баварским штурмовым батальоном. Много позже сочетание тактики штурмовых групп с танковыми подразделениями (плюс, конечно, радиосвязь и взаимодействие с артиллерией и авиацией) дало новой германской армии существенные преимущества. Сами танкисты тоже проходили подготовку для действий в качестве пехотинцев-штурмовиков — на случай покидания машины (не случайно в состав возимого в танке вооружения пытались ввести ранцевый огнемет). Если же машина лишалась подвижности, но могла вести огонь, предполагалось использовать ее на поле боя как ДОТ. Упоминается, что в танке во время боя могло находиться больше штатных 18 человек — дополнительные бойцы не столько помогали бы экипажу в танке (скорее, наоборот). сколько усиливали его именно при действиях вне машины в качестве пехотной штурмовой группы. Для переброски по железной дороге одного «штурмового отделения» танков A7V требовалось 27 железнодорожных вагонов: шесть открытых грузовых платформ для танков (одна платформа — резервная), 12 платформ для автомобилей и тягачей, четыре вагона для запаса горючего, боеприпасов, ЗИП и т. п., 5 вагонов для личного состава. Для погрузки танка на железнодорожную платформу экипажу обычно приходилось строить специальную рампу, загрузку производить с торца платформы (бывало, танки, заезжая на платформу, падали с платформ при развороте). Танк на платформе накрывали масксетью или брезентом.