…Как я и сказал слугам, так и вышло. Уже утром на улицах и площадях столицы зачитывали манифест Высшего Совета Республики Русия. Украшенные голубыми бантами обыватели заполнили улицы. Юркие личности скользкого вида расклеивали на заборах и театральных тумбах воззвания и призывы к народу бывшей Империи. И — как обычно: «Война до победного конца!» Императорский Совет самораспустился, и… Практически в полном составе вошёл в Высший Совет Республики. Узнав об этом, я смеялся до слёз! Правда, ближе к вечеру эйфория горожан, лейб-гвардии и тыловых военных начала спадать. Прежде всего, из-за решительных действий городской полиции. Не всей, разумеется, но большей её части. Городовые и рядовые чины оказались первыми репрессированными новым правительством. По Манифесту номер два вся полиция расформировывалась, заменяясь народной милицией, а члены прежнего органа подлежали Революционному суду. Так что терять бывшим правоохранителям было нечего, и они взялись за оружие. Учитывая, что буквально за неделю до своей гибели Император подписал указ о вооружении органов правопорядка на военный манер, господа полицейские умудрились получить со складов дополнительно к штатным револьверам винтовки и пулемёты, которых, кстати, остро не хватало на фронте. Зато нашлось огромное количество на тыловых складах… Всю ночь шла бешеная стрельба во всех районах столицы, горели дома, которые никто не тушил. Я разрешил слугам привести свои семьи в особняк и организовал нечто вроде дружины из них. Все окна первого этажа были забаррикадированы давно заготовленными металлическими роль-ставнями, изготовленными уже у нас, на Новой Руси. Двери дома тоже были оттуда. Мои ребята после покупки пробурили скважину в подвале, выходящую к водоносным пластам, так что с водой я бедствовать не собирался. На случай отключения электричества имелся небольшой шестнадцативаттный генератор, которого с избытком хватало на все нужды дома. Высокий и прочный металлический забор в виде старинных копий на перекладинах гарантировал, что никто не сможет его преодолеть без нашего ведома. Точнее, без моего. И два десятка замаскированных видеокамер слежения по всему периметру… А ещё — несколько автоматов с приличным боезапасом, два ящика гранат, один оборонительных, второй — наступательных. И, как апофеоз огневой мощи, опять же китайский станкач калибром 12, 7 мм «тип 85». А что поделать? Стрелкового оружия на контейнеровозе было… Мама, не горюй. На каждого члена нашей колонии, включая грудных и ещё не родившихся младенцев, по сотне штук. Только вот калибр практически у всех свой, азиатского образца. Так что наши инженеры и механики мудрят над переналадкой имеющейся у нас патронной линии под их гильзу. Наши то стволы… Родные, я имею в виду, уже не новые. А тут — в смазке, чистенькие, ещё не юзаные, как говорится… Эх, кто-то из штаба НОАК точно голову за утерю такого груза потерял! Поэтому я проблем не боюсь, и уголовные элементы, рискующие сунутся в особняк под флагом Нуварры, рискуют минимум просто умереть. А максимум — умереть очень нелёгкой смертью. Третьего не будет. Так что я надеялся спокойно пересидеть первые, самые трудные и беспорядочные дни, а дальше ориентироваться по обстановке. Но, увы! Человек, как говорится, предполагает, а судьба — располагает. Так что на четвёртые сутки действа рано утром меня разбудил встревоженный и бледный, словно сама смерть, мажордом…

— Ваша светлость…

Я открыл глаза и уткнулся взглядом в испуганное лицо слуги. Хм… Эта гримаса на его лице в последнее время уже стала привычной.

— Гости?

Он затряс головой изо всех сил:

— Ваша светлость, да. Но не те, что вы ждали… Взглянул на часы, висящие на стене — смазанные фосфором стрелки ходиков показывали половину четвёртого утра. Хорошо, что я смог выспаться днём! Так что подъём прошёл быстро. Пока я одевался в ненавидимый мной официальный костюм, мажордом неподвижно стоял у дверей. Он знал, что я терпеть не мог, когда мне помогают одеться.

— Короче.

Бросил я, повязывая шейный бант.

— Там… Там…

— Да что мямлишь, Горн?! Говори всё прямо!

Не выдержав, я взорвался, и старик едва не упал в обморок. Потом собрался:

— Там… Экипаж…

…Какого… Не спеша спустился вниз и едва не споткнулся на крыльце — большой синий автомобиль, прекрасно мне знакомый. Личное авто Императрицы. Следом за машиной маячило несколько всадников. Резко осмотрелся по сторонам, едва не махнул рукой — бесполезно. Наверняка соседи увидели. Теперь жди официального визита… Ладно, попробуем сыграть в тёмную… Принял независимый вид. При моём приближении к машине, дверца открылась, и с места рядом с водителем спрыгнул плотный офицер, весь в бинтах. Отдал честь, затем осведомился:

— Я имею честь видеть перед собой эрца Нуварры, Михха Брума?

— Да, э… господин секунд-магистр. Чем обязан визиту?

Офицер помрачнел, зачем то оглянулся по сторонам. Увы. Хотя было ещё достаточно темно, да и с реки наползала утренняя хмарь, я мог гарантировать — Совет Республики уже знал, где в настоящий момент находится семья погибшего Императора… Секунд-магистр показал большим пальцем за спину:

— Со мной находится её Величество Императрица Русии Аллия дер Шайнзах, со принцессами Уликой, Гернарой, и Сибиной. Прошу прощения за столь ранний визит, но… Мы вынуждены просить вас о предоставлении убежища в вашем доме для семьи столь трагически погибшего Императора.

…А, Тьма!!! Он что, полный идиот?!!

— А почему вы не обратились в посольство Океании или других держав? Что может столь маленькая страна, как Нувара, противопоставить мощи Русии?

Офицер покраснел от гнева:

— Мы пытались! Но все они, демонстрируя дружбу на словах, категорически отказались допустить на свою территорию ни Императрицу, ни лиц, её сопровождающих. Вы остались единственным иностранным представительством в столице, где мы ещё не были…

Сухим тоном я ответил:

— Господа… Увы. Я вынужден последовать примеру своих коллег из других стран и отказать её бывшему Величеству в убежище. Прощайте, господа. Честь имею.

Ни возражений, ни криков. Ни угроз. В окошке салона на мгновение из-за занавески мелькнуло детское измученное личико. Я молчал. Секунд-магистр тоже.

— Нуварра не имеет официальных дипломатических отношений с Русией. Ни с Империей, ни с Республикой, господин секунд-магистр. Поэтому, несмотря на внешний антураж…

Теперь уже я показал пальцем себе за спину, где над домом развевался флаг Новой Руси…

— мой особняк права экстерриториальности не имеет.

Презрительный взгляд офицера смягчился. Он понял, что я хотел сказать. Попытка просить убежища в Нуварре была сразу обречена на провал. Он щёлкнул каблуками, отдал честь.

— Простите, я не штабной лизоблюд, и не знаком с тонкостями. Мне посоветовал к вам обратиться мой хороший фронтовой товарищ, Пётр Рарог.

Не выдавая себя ничем, я кивнул:

— Да. Он мне очень хорошо знаком… Но, увы, господа. Ещё раз повторяю — мой особняк не является официальным посольством, поэтому я никак не могу предоставить убежища ни её величеству, ни её высочествам.

И после паузы добавил:

— Как бы мне этого не хотелось… А теперь, офицер, я бы рекомендовал вам немедленно уезжать в сторону Ырова. И чем быстрее, тем лучше для вас. По выезду же из столицы, на шестнадцатой версте свернуть направо, и, проехав по просеке ещё версту, ждать помощи там.

Он вскинул расширившиеся глаза, губы начали кривиться, собираясь растянуться в улыбке, и я почти не разжимая губ, прошипел:

— Вы что, идиот, магистр?! Сейчас за вами наблюдают три сотни глаз, как минимум! И уверяю вас, что они умеют читать по губам. Уносите ноги! И немедля!

Развернулся, выругался что-то по типу, мол, есть же на свете идиоты, не понимающие нормальной речи, с чувством захлопнул за собой калитку, которую слуги бросились запирать на замок. Загрохотал двигатель самобеглой коляски, спустя минуту треска и рёва экипаж тронулся. Я прислонился к запертой за собой двери в особняк. Надеюсь, сработало. Если секунд-майор не дурак, то доберётся до точки рандеву, которое я ему назначил. Лишь бы хватило бензина, да машина не подвела. Надёжность у местных авто никакая…

Метрополия ответила сразу. Обеспокоенный происходящими в Русии событиями Сергей организовал круглосуточное дежурство у передатчика. После короткого ожидания я услышал его голос:

— Что случилось?

Бросив короткий взгляд на часы, ответил:

— Пятнадцать минут назад мой особняк покинула бывшая Императрица Русии Аллия дер Шайнзах, со своими детьми, так же бывшими принцессами Уликой, Гернарой, и Сибиной.

— Просили убежища?!

— Да. Я… Отказал.

— Почему?!

— Ты забыл? Мы не имеем статуса посольства, а следовательно, экстерриториальности.

Послышался непонятный звук, и лишь спустя миг я понял, это скрипнули его зубы.

— В общем, официально я ничего не мог поделать. Тем более, за ними следили…

Пауза.

— Что думаешь делать?

— Надо вытаскивать их. Иначе публичная казнь семейству гарантирована.

— Уверен?

Передо мной словно наяву встало его лицо, лихорадочно просчитывающее варианты. Выгодно нам, не выгодно? А ещё я увидел измученное тонкое лицо одной из девочек, так некстати показавшееся из-за занавески, закрывающей салон…

— Серый… Мы намеревались эвакуировать к себе столько беженцев, сколько сможем…

— Да. Но зачем нам она?

— Затем, что если с нами будет Императрица, то в глазах тех, кто попадёт к нам, наша власть получит какую-никакую легитимность.

— Уверен?

— Уверен.

Опять молчание.

— Сам будешь выводить?

Я усмехнулся, хотя никто не мог меня видеть — в центре связи я был совершенно один, а телевизионное изображение наша связь не поддерживала. Точнее, могла. Но вот мощности установленной в столице аппаратуры для этого не хватало.

— А кому можно доверить такое? Людей у меня нет. Да и, как я понимаю, по всей бывшей Империи сейчас хаос?

— Ты прав. Только не рискуй.

— Не переживай. Бывало и хуже.

— Я отправлю к тебе «Свободу», в Рангер. Там бухта большая, и можно будет подойти к берегу. И роту бойцов на всякий случай. Если кто попадёт по дороге — тоже подбирай.

— Разумеется. До встречи.

— Удачи, камрад.

Я выключил передатчик, осмотрелся по сторонам. Жаль бросать дом, уже привык к нему. Впрочем, кто знает, может, ещё и вернусь… Рангер — большой порт на Востоке, с глубокой и удобной бухтой, могущей принять наш «Либерти». Правда, до него чуть дальше, чем до Харара, на сто километров. Но бешеной корове семь вёрст не крюк. Мой джип пролетит их и не заметит… В двери снова забарабанили.

— Сейчас!

Крикнул я и убрав всё в тайник, отпер двери. На пороге маячил Горн.

— Что опять?

— Ничего, ваша светлость. Просто сейчас мимо нас проследовал большой конный отряд. Сто человек, если не больше.

— Армия?

— Не понятно, ваша светлость. Одеты кто во что, но вооружены очень хорошо. И в сёдлах держаться уверенно…

— Ясно. Спасибо, Горн… Мне надо будет уехать. На неделю. Потом вернусь.

Старик растерялся:

— А как же мы, ваша светлость?

— Не волнуйся. Не высовывайтесь на улицу, не болтайте почём зря. И дождётесь. Продуктов вам на год хватит…

И это было правдой. В предверии грядущих событий подвалы особняка были углублены и доработаны нашей бригадой из Новой Русии. Так что места под продовольствие хватало, и полки не пустовали…

— А я должен вернуться через неделю. Ну, может, дней десять. Вряд ли больше…

…Вообще то я врал. Потому что планировал вернуться куда позже. Через месяц. Но вернуться точно… Пока я переодевался и ел, слуги грузили мой джип: оружие, боеприпасы, продовольствие, аптечка. Немного барахла. Мало ли, что женщинам понадобится. И детям. Императрице всего три десятка лет. А её детишкам… Погодки. Семь, восемь и девять. А она ещё и четвёртым беременна. Если верить официальным данным. Но надо спешить. Сколько у секунд-магистра людей было? Четверо? Да он, плюс шофёр. Всё. Сотне умелых вояк работы на пять секунд. Да живых им брать не обязательно. Наоборот, свидетелей они оставить не должны… С треском оторвал потолочную фальшпанель, открывая замаскированный люк в крыше. Эх, сейчас бы мне второго! Попятнают ведь машинку! И выругался про себя. Надо же, машину пожалел, а людей нет… Двигатель сыто заурчал, и я махнул рукой. По этому знаку Горн нажал на рычаг и стена гаража, расположенного в подвале, плавно легла на землю, открывая проход в ней. Небольшой тоннель был короток, метров тридцать. Зато выходил на соседнюю улицу, расположенную за Урурой. Ближайший же мост от моего особняка располагался в километре по течению. Так что был шанс ускользнуть незамеченным… Открыв фальшивый пол в большом пыльном сарае, я тщательно проверил окрестности дровяного склада, на которой и находился выезд, затем выгнал машину наружу, снова придал всему прежний вид и рванул между огромными штабелями брёвен, раскинувшимися на площади в несколько гектаров. Мой «EQ» должен был выехать чуть ли не в пяти километрах от сарая, в малолюдном районе столицы. До этого случая я никогда не пользовался этим путём, но сейчас…

…Первые следы погони я увидел на третьем километре от столицы, убитую лошадь. Только чью? Беглецов, тех, кто гонится за ними? Нажал на акселератор сильней, хотя и так гнал на пределе дороги. Ещё быстрее, и у меня либо полетит подвеска, либо трансмиссия. Стрелка спидометра уверенно застыла на стрелке пятьдесят. Больше нельзя! Слишком много ухабов и ям! Точно, Россия-матушка! Сквозь гул мотора начал различать частую дробь выстрелов. Снова лошадь. А чуть поодаль мертвец или тяжело раненый. Но не в форме. Значит, беглецы дали понять, что взять их будет не так легко. Это хорошо! Вылетел на бугор и резко сдал назад — внизу, в лощине, драка. Чёрт, не дали императрице добраться до просеки! Почти перед самой развилкой перехватили! Рванул ручник, нырнул назад, вытаскивая из багажного отсека пулемёт. Дёрнул ручку, откидывая люк, пара движений, и «тип 85» встал в зажимы кольцевой турели. Откинул крышку затвора, торопливо вставил ленту из коробки, подвешенной сбоку пулемёта. Передёрнул ручку затвора. Пока машина выбиралась на гребень, пару раз глубоко вздохнул, вентилируя лёгкие и успокаиваясь. Разворот. Ручной тормоз. Выбрался наружу, попробовал, как ходит смертоносная машинка. Отлично! В прорези прицела мелькнули первые фигуры. Нападающие прятались за уложенных на землю лошадей, беспорядочно палили в сторону лежащей на боку машины. Охрана, все шестеро, включая водителя в кожаном костюме, отстреливались из револьверов. Редко, но метко, что выдавало недюжинный опыт. Значит, точно, фронтовики… Грохот размеренной очереди перекрыл слабый, по сравнению с ним. треск укороченных кавалерийских карабинов и револьверов. Эффект превзошёл все ожидания. Тяжёлые пули буквально рвали тела в клочья, не делая разницы между людьми и лошадьми. Брызги крови, клочья мяса. Жаль только, лента мала. Всего шестьдесят патронов. Ну да мне пока хватит. Вначале моё вмешательство вызвало шок у обоих сторон, но потом защитники Императрицы разобрались что к ним пришла помощь, и снова открыли частый огонь. Ну а нападающие… Кое-кто пытался отстреливаться, только без толку. Слабенькую пулю, посланную дымным порохом бронезащита джипа держала словно бумажные шарики. На мне, кстати, тоже был бронежилет и каска. Но и она, собственно говоря, не понадобилась. Моё нападение с тыла полностью парализовало посланных убийц, и когда они, не выдержав, попытались разбежаться, защитники не растерялись, с меткостью, выдававшей не один год пребывания на фронте, укладывая одно тело за другим… Пока ствол остывал, я добивал подранков одиночными из «калаша». Уж машинке, прошедшей со мной не один бой я доверял полностью. И она меня не подводила. 7, 62. Куда лучше и надёжнее мелкашки 5, 45, на мой взгляд. Пусть тяжелее, но работает наверняка… Сменив второй рожок, приложил к глазам бинокль. Вроде никто не шевелится. А защитнички машут мне. Понятно почему. Мою машину вся столица знала. Вот поэтому свидетелей быть не должно. Я запираю дверцы брелком, предварительно вытащив из фиксаторов станкач и захлопнув люк. Верный «78-ой» в левой руке. «Калаш» — в правой. Силы хватает удержать его за рукоятку и нажать на курок в случае чего… Медленно, аккуратно огибаю трупы, широко разбросанные на моём пути, приближаюсь к радостно спешащим ко мне защитникам царственной семьи. Те облегчённо улыбаются, и я их понимаю. Ребята получили помилование на эшафоте, когда верёвка палача уже затянута вокруг шеи. Вскидываю руку в знаке «молчать». Куда там… Откуда им знать…

— Тихо!

Очень внимательно прислушиваюсь, но ничего не слышу. После грохота «85-ого» слух до сих пор в себя не пришёл. Но зато ощущаю на себе взгляд. Явственно. Только не злой, а… Где?! Вскидываю автомат, у господ спасителей удивлённые лица:

— Здесь кто-то есть!

— Естественно, есть, господин эрц! Её светлость и дочери.

Облегчённо улыбаюсь в ответ — действительно из башки вылетело на мгновение.

— Я думал, вы их спрятали по пути, чтобы погоню отвлечь…

Они смущаются:

— Мы предлагали её светлости такой вариант, но Императрица наотрез отказалась, сказав, что умрёт вместе с теми, кто решился отдать за неё жизнь…

Мотаю головой от пафоса. Потом соображаю, что эпоха такая. Когда чувства ещё искренни и не перевелись идеалисты.

— Отлично. Вашему транспорту конец, господа?

Утверждающе вопросительным тоном я задаю вопрос. Одетый в коричневый кожаный костюм водитель едва ли не плача подтверждает:

— Всё! Уже ничего не сделать…

— Ладно. Не последний день живём. Ещё поездишь, обещаю.

Нас прерывает стон. Кто-то из врагов пытается пошевелиться, но я делаю короткое движение кистью, и стон переходит в булькание. Офицеры и водитель замирают, затем смотрят туда, куда я посла нож. Можно было и выстрелить, но зачем пугать детишек? Они и так за эти дни натерпелись такого…

— Господа, не будем терять время. Императрицу и детей ко мне в машину. Вещи, драгоценности — туда же. Насчёт вас… Простите, господа, но я могу взять только водителя. И то, потому, что мне нужна подмена. Пока могу лишь посоветовать продвигаться к любому из восточных портов. Вскоре туда подойдут наши корабли…

— Вы предлагаете нам эмигрировать, эрц?

Офицеры злятся, и я их понимаю. Такие же наивные ребята будут драться за веру, царя и отечество. Драться, и умирать. Как же мне их жаль! Искренне, до боли… Но это их выбор. И вмешиваться в них я не в праве. Другое дело шофёр. Он слуга, а значит, обязан сопровождать женщину и детей, потому что дал обязательство в этом. Да и не висит над ним присяга…

— Простите, господа. Моё дело предложить. Ваше — отказаться. Вы сделали свой выбор, и я уважаю его.

На миг склоняю голову. Они отвечают тем же. Машу рукой.

— Всё, господа. Я за транспортом, подгоню ближе. А вы, господа, ведите пока пассажиров и несите багаж…

Пофыркивая дизелем «Воин» плавно спускается по мёрзлой земле. Из-за валяющейся на земле машины появляется её Величество, Аллия, сжимающая левой рукой ручку одной из дочерей. За ней… Тут я едва удерживаюсь от ругательства — с ней следует бонна, ведущая ещё двух девочек поменьше. Как же я не допетрил!!! Следом спешат офицеры, тащащие на себе три больших сундука и кожаный чемодан. Торопливо обгоняют её Величество, подбегают ко мне, ставят свой груз на место и вновь убегают. Мать моя женщина! Это не всё?! Но я ошибся. И в который раз. Господа офицеры приносят большой узел, от которого вкусно пахнет едой. Провизия на дорогу. Это они грамотно задумали. В охваченной революцией стране сейчас с едой тяжело… Открываю двери машины, помогаю девочкам подняться в салон. Там ещё пахнет порохом, тянет из приделанного мешка, куда вылетают гильзы и звенья цепи. Ну да это дело поправимо.

— Прошу вас рассаживаться, дамы. Кроме передних кресел, разумеется. А мы пока займёмся ваши багажом…

Аллия, закусив нижнюю губу, кивает, а мы быстро распределяем сундуки и чемодан в заднем отсеке. Причём императорский шофёр выглядит обалдевшим. Раз, два. Я застёгиваю резиновые жгуты «пауков» удерживающих груз на месте, захлопываю крышку.

— Поехали.

Водитель было лезет на моё место, но я удерживаю его за руку:

— Куда? Рановато ещё. На соседнее!

Он послушно кивает головой и устраивается сбоку. Качнувшись на мягких сиденьях, изображает такую мечтательно счастливую гримасу, что я невольно улыбаюсь. Ему где-то под тридцать. Вряд ли старше. Скорее, младше. С удивлением смотрит на приборную панель, покрытую множеством непонятных кругляков со стрелками и торчащими клавишами и тумблерами. Я бросаю взгляд в зеркало заднего вида. Все дамы расселись на заднем диване. Взрослые по бокам, девочки в середине. Перехватываю детский испуганный взгляд, и меня словно обжигает огнём. Такие же глаза я видел на войне у себя… Поворачиваю ключ, стартер крутит двигатель, который мгновенно, уже на втором обороте схватывает. Дизель в салоне буквально шуршит. Он ещё не успел остыть, и я включаю печку. На улице уже заморозки. Термометр на навигаторе, вмонтированном в в консоль, показывает минус один. Вроде чуть, но у девчушек синие от холода губы. Когда из печки потянуло теплом, замерли все. У шофёра вообще открылся рот.

— Рангер.

Говорю я вслух. Монитор вспыхивает, встроенный в машину компьютер чертит мне карту. Разумеется, очень и очень приблизительную. Наши технари себе все мозги набекрень вывернули, но кое-как перешили автомобильные и прочие компы на русский. Благо, нашёлся среди нас один любитель… Так. Значит, нам в сторону Ырова до небольшого городка под названием Рутов. А там уже Великий Тракт. Не ошибёмся. И две тысячи километров пути…