Глава 6
Наследие Третьего Царства
Бойцы за нашими спинами воодушевлённые первыми успехами уже выкрикивали врагам разномастные оскорбления, в том числе и на непонятных мне языках. Действовали последние на нападающих, словно красный перец в трусах, но вновь очертя лезть вперёд носители почётных изумрудных штанов вроде бы как не собирались.
— Эта… — взволнованно пропыхтел из-за своей переносной дверки, раскрасневшийся и потерявший свой шлем Бруно и панибратски ткнул меня локтем. — Эта эпическая битва навсегда войдёт в анусы истории! Когда мы с тобой состаримся, будем седыми и древними как дядька Лех, мы буем вспоминать об этом дне, сидя в окружении десятков внуков…
— Бруно мальчик мой, — прошипел капитан, ловко отводя щитом вынырнувшее из вражеского строя жало копья. — Мне всего-то пятьдесят два года. Но вот если ты немедленно не заткнёшься, у тебя действительно есть все шансы отправиться прямиком в задницу…
Не знаю уж, имеет ли в этом мире бодание три на четыре щита хотя бы малейшие шансы занять своё место в анналах, но на эпическую битву наша потасовка как то не тянула. Я бы сказал даже больше, вражеский военачальник бросил на нас мизерные силы в попытке занять стену с наскока, в то время как остальное его войско просто наблюдало за тем, как один за другим падают их боевые товарищи.
Конечно, если рассуждать с точки зрения обывателя, а тем более жителя двадцать первого века ничего удивительного здесь нет. Безликие средневековые наёмники — распиареные в фильмах и книгах плохиши. Мрази, которым брат не брат, а себе подобный так и вовсе волк. Да и там где торгующие своим мечом люди изображались как положительные персонажи, чаще всего это относилось не к общей серой массе, а к конкретному отряду, в который чаще всего входил главный герой.
А вот если же не опускаться до уровня поп-культуры и американских фильмов, то звериные отношения в этом, довольно сложном мужском социуме начинались в тот момент, когда подходило время делить добычу. Во время битвы же эти профессиональные воины относились друг к другу вполне по-товарищески и даже забывали на время взаимные обиды, если их отрядам проходилось сражаться на одной стороне. Так что тактика выбранная противниками казалась мне донельзя странной. И не только мне одному.
С каждой прошедшей минутой боя Лех нервничал всё сильнее. Он то и дело отвлекался и даже слегка ломал наш строй, пытаясь, то заглянуть за спины умбрийских наёмников, то хоть мельком заглянуть за край стены. Его нервозность разделял и Гуэнь. Повинуясь приказам капитана, он неустанно метал из своей пращи камни в столпившихся на перекидном пандусе бойцов, безошибочно посылая тяжёлые свинцовые шары в незащищённые места на телах наших врагов, но при этом, выбирая время для того, чтобы осматривать проход пред стеной.
А затем враг показал имевшийся у него на руках козырь. Лех и Гуэнь одновременно предупреждающе вскрикнули, эльф даже успел метнуть пулю, но было уже поздно. Над строем нападавших внезапно приподнялся стрелок и, вскинув арбалет, почти не целясь, выпустил из него болт со слепящей звёздочкой вместо наконечника. И не абы куда, а прямо в центр массивного щита нашего оруженосца.
Шар, выпущенный из пращи Гуэня, врезался в незащищённый висок мужика в тот самый момент, когда, явно необычный снаряд только сходил с ложа. Видимо именно по этому, тот понёсся не по прямой, а левее, оставляя за собой спиралевидный след из россыпи ярко-белых точек, вьющихся вокруг ядовито-фиолетового трассера.
В этот момент Лех изо всех сил толкнул Бруно на меня, особого эффекта это не принесло, сдвинуть оруженосца с места было той ещё задачей, и, тем не менее, капитану удалось подставить под быстро приближающуюся звезду свой собственный круглый щит. Полыхнуло. Строй наёмников Изумрудного ковенанта обдала волна белых искр, и мне на долю секунды показалось, что болт завяз в бледно-зелёном мареве, появившемся перед щитом капитана.
Но наваждение прошло и снаряд, прошив преграду, словно раскалённый нож масло, вонзился в грудь Леха. Пробив кольчугу и тело человека насквозь, уже бледно светящийся наконечник выглянул из спины на несколько сантиметров, моргнул и…
Стоящих за капитаном трёх замковых солдат как будто снесло залпом картечи. Изломанные, изорванные тела несчастных кувырком улетели во внутренний двор, а самого усача лишь немного толкнуло вперёд. Захрипев, он повалился навзничь, выпуская из рук своё верный полуторник.
— Бруно! Не отвлекайся! — крикнул я, видя, что оруженосец, медленно, словно в киселе всем корпусом поворачивается в сторону упавшего усача.
На наше счастье передние ряды противника, те на кого пришлась волна искр, вместо того, чтобы прямо сейчас броситься на нас, с криками срывали с глаз свои повязки и тут же их глаза попадали под световой удар замковых прожекторов. На пандусе началась давка и тут же несколько человек с криком полетели к земле, сброшенные своими же, ослеплёнными товарищами, которые словно забыв, где находятся, начали пятиться назад.
Бруно завис на пяток секунд, глядя на торчащий из спины капитана погасший наконечник болта. В это время оживился резерв нападающих, и на стены обрушился настоящий град из арбалетных болтов и стрел, враз прикончив нескольких наших зазевавшихся бойцов.
Стреляли, слава богу, не в нас, видимо опасаясь случайно накрыть свою штурмовую группу. Наши же бойцы, вновь подтвердив моё первое о них впечатление, как об отаре овец, частично сбилась в кучу вокруг раненного капитана, а некоторые так и вовсе уже блестели пятками где-то во дворе, побросав оружие, улепётывали в сторону дальних стен замка.
Остальные смотрели на быстро оклемавшихся и уже пришедших в себя противников с, поистине травоядной безысходностью в глазах. И никакие мои маты, как я не надрывал горло, уже никак не могли повлиять на дальнейшее развитие ситуации. Они не боялись меня в отличие от своего капитана и соответственно слова просто не доходили до их испуганных мозгов.
Я уже было приготовился ну как минимум как можно дороже продать свою жизнь. Возможности для отступления, кроме как прыжок веры с высоты в двадцать метров сбившиеся у проходов на лестницы бараны в человеческом обличье мне не оставили. В идеале, конечно, желательно было бы валить отсюда, но добежать до боковых спусков, я просто не успею. Умбрийские наёмники уже перебрались на стену, так что как говорил дед Тарас: «Догонють и затопчуть!» Хотя, скорее всего, просто угостят метательным топориком в спину или чем-нибудь не менее острым и смертоносным. А события тем временем понеслись со скоростью галопирующего носорога.
Над строем вражеских бойцов вновь приподнялся очередной арбалетчик, со светящимся болтом на ложе орудия и явным намерением продырявить ещё одну тушку. Причём, скорее всего мою. Я, естественно, напрягся. Сосредоточившись на том, что бы поигрывая молотом и прикрывшись щитом, в одно рыло хоть как-то сдерживать всё ещё осторожничающих противников, я мысленно призывал мои сверхсилы не подвести и на этот раз, а лучше всего единожды включившись поработать, хотя б минут пять к ряду… но сегодня как оказалось не судьба.
С воплем: «Дядька Лех!!!» здоровяк-оруженосец почти не глядя швырнул свой нелепый меч, чуть не снеся мне им голову. Заточенная рельса, которую Бруно считал изящным и благородным оружием, прогудев в считаных сантиметрах у моего виска с воем унеслась в сторону арбалетчика, рассекла тому шлем вместе с черепом и сбросила уже мёртвого бойца с пандуса, с пандуса, прямиком на новую порцию изумрудных наёмников.
В момент смерти бедняга, умудрился отжать спусковую скобу, засадив сияющий магией снаряд прямо под ноги впереди стоящим воинам. Громыхнуло с такой силой, что с девяток умбрийцев уже готовившихся перейти с мостка на стены взмыли в воздух безвольными тряпичными куклами метров на пять над своими более удачливыми товарищами.
Хорошо хоть я успел приоткрыть рот, как при близком взрыве, отделался чувствительным ударом по ушам, в то время как стоящих передо мной бойцов противника, натурально контузило. Я даже успел сделать результативный выпад, приложив бойком молота одного из умбрийцев прямо под челюстной угол, когда мимо меня, жужжа словно шмель-переросток, пронёсся щит оруженосца.
Бруно всё это время, что-то рыча и подвывая, возился с ремнями своей мобильной дверцы. А затем, просто прорвав их, швырнул в нападающих. Обладая значительно большим весом, нежели меч и, следовательно, большей разрушительной силой, она словно бронебойный снаряд, врезался в их ряды, сметая воинов Изумрудного чего-то там со стены. Видимо для умбрийцев это оказалось уже перебором, и их отряд организованно начал сползать с пандуса. Здоровяк-оруженосец же, даже не заметив нанесённого им противнику урона, подхватил пожилого капитана стражи на руки, словно младенца, и со всех ног кинулся к лестнице со стены.
Воспользовавшись всеобщей суматохой, я решил, что на этом мой интернациональный долг выполнен и далее программа балета предусматривает немедленно тактическое отступление. Перемахнув через валяющихся своих и чужих солдат, и прикрываясь щитом от обрушившегося на стену новой порции стрел, я опрометью кинулся к лестнице. Возле неё под прикрытием арки, уже подпрыгивал от нетерпения Гуэнь. Он благоразумно пропустил вперёд Бруно с его ношей, ведь не разбирающий дорогу стенающий здоровяк вполне мог бы и затоптать хрупкого эльфа, с его-то птичьими косточками или вообще сбросить контрабандиста со стены приняв ушастого за чужака.
А вот замковая стража внезапно обрела запредельную храбрость, видя бегство грозного противника и, похоже, парни решилась на массовое самоубийство, точнее перехватив алебарды, пошли на прорыв, преследуя поредевшую колонну противника. Правда несколько человек, явно перенасытившись впечатлениями, так и остались стоять на своём месте, находясь в состоянии полной прострации, но вражеские стрелки быстро исправили это недоразумение.
— Давай скорее! Валим, пока эти выкормыши Гаэн-дуна не очухались! Без Леха крепость обречена! — ухатый умудрялся даже обвешанный оружием, которое он урвал в арсенале, разглагольствовать на бегу, перескакивая сразу через несколько ступеней. — Эти кролики надолго «свинопасов» не задержат. А нам ещё нужно позаботиться о себе! Жаль только, повозку придётся бросить. Ворота нам самим не открыть. Но, из замка есть ход, ведущий к горным пикам. Правда нормальный выход имеется только на сторону Святой Земли. Пользовался им пару раз, когда с шевалье во мнении о частной и государственной собственности расходился. Ну да ничего! Конечно, тяжеловато придётся, но оставлять своё этим уродам у меня желанья нет! Думаю, что и у тебя тоже.
У меня даже спорить у меня желанья. Признаться я порядком вымотался, заработал несколько чувствительных синяков, ссадин и даже порез на правом плече. От более серьёзных увечий меня спас дублет, который и бронёй-то можно было назвать разве что с большой натяжкой. Так — дальний предок косухи.
Хотя действовать я собирался всё же по-своему, никак нельзя было отрицать того факта, что какой ни какой план спасения наших шкур имелся исключительно у Гуэня. Крики, гулким эхом разносившиеся по всему разлому, говорили о том, что захватчики оправились от внезапных потерь. Перестроились и теперь активно режут остатки не в меру храбрых защитников. А значит, уже скоро будут здесь, потому как на стене, осталась только парочка особо одарённых стрелков, остальные же разбежались сразу же после ранения капитана.
Настроение это мне, конечно, не поднимало. Да и зарево пожара, полыхавшего на месте балкона, откуда вчера за поединком наблюдал кто-то из хозяев замка. Попадание горшка греческим огнём местного разлива оказалось на удивление точным, так что теперь прилепленная к стене башенка напоминала мне домну с открытым жерлом топки. Но вообще-то это уже не мои проблемы.
Моими стали запертые на хитрые замки массивные ворота конюшни, в подгорный гараж в который контрабандисту необходимо было попасть любой ценой. Пока я выслушал порцию отборного эльфийского мата, непонятную, а от того, не идущую ни в какое сравнение с загибами Леха, успел повесить изрядно посечённый щит за спину, и молот в петлю.
— Так! Я точно знаю, что туда должна вести лестница из господских покоев, — сдаваться ушастый явно не привык. — Даже если сами они уже в огне, проходы должны быть свободны… в теории. А вообще, там просто нечему гореть! Давай бегом к чёрному ходу, пройдём через комнаты слуг.
— Почему не к основному?
— Уверен, что он закрыт. А запаску обычно держат до последнего, — ответил эльф набегу.
Чёрным входом оказался уже известная мне дверца в боковой стене донжона неподалёку от главного входа. К счастью действительно не была заперта. Её даже никто не охранял, и мы вихрем помчались по узким коридорам, комнатам прислуги и лестницам, ища нужный нам спуск по приметам известным одному только Гуэню. Запасливый эльф запалил прихваченный где-то магический светильник, да и вообще держался довольно уверенно, показывая всем своим видом, что и в господских покоях он бывал частым гостем.
Нужный нам поворот мы обнаружили довольно быстро. Из начинающегося за ним коридора отчётливо слышался гул пламени, пожирающего хозяйскую мебель, но до этого места огонь ещё не добрался, а дым, судя по всему, прекрасно поглощала отменная дварфийская вентиляция, хотя сильны запах гари отчётливо сигнализировал о том, что надолго её не хватит. Отдышавшись после быстрого восхождения, мы перешли по смычке на соседнюю лестницу, ведущую, по словам эльфа в гараж, когда буквально через этаж, другой начались новые сюрпризы.
Первым стали голоса, становящиеся тем громче, чем ближе мы подходили к их источнику. Их было двое, мужчина и женщина, обрывки слов, которые вначале долетали до нас, сквозь далёкий рокот пожара постепенно складывались в фразы, а затем и в осмысленные предложения.
— Амадеуш! Да не тяните вы меня! Остановитесь!
— Нет, моя госпожа! Я не могу этого сделать! Мой долг защищать вас, а потому мы должны…
— Сэр Амадеуш! Что за глупости! Я не собираюсь бежать! — возмущённый девичий голос сорвался на крик. — Мне нужно срочно отправить людей тушить пожар! А ваш долг как рыцаря — стоять на стенах, плечом к плечу с Лехом и Бруно!
— Госпожа моего сердца, мой долг — спасти вас и я как королевский рыцарь… Нет — как благородный человек, как мужчина…
— Амадеуш… о Всправедный Элор мне необычайно лестно слышать от вас подобные слова. Но отпустите же меня, наконец! Мне нужно найти Киринь иначе замок захлебнётся в огне.
— Моя леди! Простите меня великодушно, но я ни за что не позволю вам рисковать собой в этот трудный для вашей вотчины час!
— Ну, так идите нас стены сэр! — в женском голосе появились раздражённые нотки. — Мне же нужно быть с моими слугами! И куда они только запропастились эти бездельники!
— Наверняка мы отыщем кого-нибудь внизу, — продолжал увещевать спутницу мужчина, чьи слова звучали одновременно мягко и звучно. — Звезда моя, нам нужно поторопиться!
— Я вам не звезда… — как-то не уверено ответила девушка, и голос её потонул в раздавшемся на верхних этажах грохоте обрушившихся перекрытий. — Но возможно вы правы! Однако в первую очередь мне следует найти себе платье…
— Любовь моя в ближайшем городе мя приобретём вам сколько угодно нарядов!
— Сэр Амадеуш, — женское визгливое сопрано, отражаясь от стен, заполнило собой лестницу, заглушая рокот пожарища, — вы собираетесь вывести меня… Это что же получается! Вместо того чтобы сражаться до последней капли крови за дом моего отца вы говорите мне бежать? Вы оскорбляете меня Кравчик! Я Мари де’Жеро никогда не покажу спину от… Отправляйтесь на стену Кравчик! Не заставляйте меня усомниться в вашем благородстве, тем более что вы сами обещали мне погибнуть, защищая, сей замок!
— Душа моя, я готов погибнуть и я держу своё слово! Ведь вы самая большая ценность этого замка. Без его очаровательной хозяйки это всего лишь куча камней, на которых копошится смрадная чернь! Поверьте вашему верному рыцарю! Вам просто необходимо как можно скорее покинуть эту крепость!
— Но я… — так и не случившаяся истерика внезапно сдулась и теперь в женском голосе сквозила неуверенность.
— Я не хочу порочить капитана вашей стражи, но он привык иметь дело с контрабандистским быдлом. А сейчас ему противостоят матёрые волки из Изумрудного ковенанта. Моё присутствие на стенах лишь, отсрочило бы неизбежный конец, ибо чернь не следует правилам благородного боя. Но если бы я пал… Ах! Мне страшно представить, что случилось бы с вами моя леди!
— Но как же так! — пролепетала упавшим голосом девушка. — Изумрудная гильдия… Но ведь у нас коронный договор с Серентией! Как же они могут…
— Вот именно поэтому, мой долг как можно скорее вывести вас отсюда. Попади вы в руки этих нелюдей, и они силой заставят вас подтвердить перед Оранжевым Герцогом полную передачу прав на баронство. А затем…
— Что за бред… — пробурчал себе под нос, вышагивающий передо мной Гуэнь.
— …уже никто не в силах будет вам помочь. Но я не допущу подобного! Я спасу вас моя леди, и сам сопровожу к самому Герцогу. Вы обличите этих грязных захватчиков, а затем мы вернёмся, и рука об руку возвратим этот замок. Наше честное имя засияет в лучах славы и…
Как раз на этой сверх пафосной ноте мы и встретились. На площадке, тускло освещённой замысловатым магическим светильником, стояли двое. Статный мужчина и худая миловидная девушка лет восемнадцати в, на удивление современном, пеньюаре.
Прижимая к груди шкатулку и книгу в изрядно потрёпанном переплёте, она переминалась с ноги на ногу, кутаясь в тяжёлый клетчатый плед, то и дело распахивающийся и обнажающий худые стройные ноги. Босая, с распущенными волосами, повисшими безжизненными сосульками тусклого мышиного цвета незнакомка была бледна до прозрачности. Мне понадобилось всего пару мгновений, чтобы понять, что это следствие нехватки солнца в рукотворном ущелье. Вот только что бы довести себя до такого состояния, бедняжке, наверняка пришлось прожить здесь почти всю жизнь, заимев вдобавок астму и кучу других не менее серьёзных проблем со здоровьем.
Её спутник показался мне куда как более оригинальным. Он был некой гипертрофированной пародией на фэнтезийного героя из сказок для девочек. Этакий до отвращения холёный рыцарь в сияющих доспехах, словно бы сошедший со страниц женского журнала, рекламирующего одновременно лучшие мечи для усекновения драконов и косметику с ароматом роз для интимных мест, похищенных чудовищами принцесс.
Я даже представил себе слоган, идеально подходящий для данного продукта, как и смазливой рожи мужика: «Новейшим пламенным мечом, Дракону голову снесём! Так что Принцесса будь готова, Используй пенку из Ростова!».
На фоне плавающих на поверхности воды лепестков, рыцарь показывает зрителю большой палец, сверкая белоснежной улыбкой, а во второй придерживает оружие на плече. А внизу постера, мелкими буквами написано: «Внимание! Форма и острота меча могут не соответствовать изображённым на картинке, потому как целиком и полностью зависит от мастерства изготовившего его кузнеца. Компания „Дракон и Сыновья“ так же не может гарантировать вам непременного супружества даже при постоянном пользовании нашей продукцией. Фирма предупреждает, что косметика производства „Дракон и Сыновья“ не может защитить вас от нежелательной беременности».
Короче рыцарёнок с мордой сельского сердцееда-альфонса, белокурый, с вьющимися локонами, наверное, даже более длинными, нежели у девушки, с первого взгляда вызывал единственное и непреодолимое желание — разбить его холёное лицо в кровавую кашу. Уж больно сильно этот щегол напоминал тех мажоров, что постоянно вились вокруг Танюхи, стоило нам с ней только показаться каком-нибудь из этих ультрамодных ныне кабаков с продвинутым дискачом, почти легальной наркотой, толпами высокосветских шлюх и прочими развлечениями для богатеньких буратинок.
Едва завидев нас с эльфом, он закрыл собой взвизгнувшую девицу и, положив руку на оголовье меча, заявил.
— А что тут делает быдло? Дезертировать решили, а перед этим ограбить хозяев? Знайте что я — благородный рыцарь, Амадеуш Кравчик по имени Алеющий Благоверный, не позволю творить беззаконие!
Спасло высокомерную морду смазливого то, что меня за руку поймал ухатый, когда кулак уже был на пути к исправлению его физии.
— Игорь стой! Не надо… — прошипел контрабандист, а затем, приветливо улыбнувшись, заговорил, обращаясь к девушке, выглядывавшей из-за бронированного плеча щегла. — Леди Мари-аян, прошу простить моего друга, он излишне горяч и не обучен надлежащим манерам! Вы же помните меня? Я Гуэнь Шилхеньг Аи из Имхеноя — путешественник, ученый и философ из альфмацураи, детей Эльматерасу. Я неоднократно гостил у вас в замке и имел честь быть представленным вам. Вот и в этот раз мне с моим спутником, довелось посетить вас, к сожалению, в не самый лучший для всех нас час.
В мой локоть эльф вцепился, словно голодный бультерьер в сахарную косточку и скинуть его никак не получалось. Блондин буравил меня презрительным взглядом, пренебрежительно кривя губы, мне же волей неволей пришлось успокоиться, дабы не мешать своему спутнику ездить по ушам дамочке, оказавшейся той самой таинственной Маришкой — предметом воздыхания Бруно и по совместительству всё ещё хозяйкой этого места.
— Да… я что-то припоминаю… — неуверенно отозвалась девушка и, запахнув плед, немного вышла из-за спины красавчика. — В последний раз мы виделись где-то около полугода назад. Прошу простить меня за мой внешний вид…
— О! Это мы должны просить у вас прощения, за то, что застали вас в столь неудобный момент. Мы с Игорем-имом только что спустились со стен…
— Как там дела? — взволнованно прошептала Баронесса, делая шаг вперёд, и тут же наткнулась на выставленную в останавливающем жесте руку щёголя. — Но, что вы там делали Гуэнь. Вы же насколько я помню знаток древностей.
— Я «искатель древностей» моя госпожа, — продолжил разливаться соловьём ушастый. — Мой путь и моя философия всегда связаны с опасностями, а потому, когда мы узнали о вашей беде и предложили Лех-иму свою помощь, он согласился, но долго не хотел принимать помощь бесплатно, так что нам пришлось заключить с ним контракт…
— Так что там…
— Боюсь, что стены пали Мари-аян. Силы были неравны, но ваши воины доблестно сражались. К моему величайшему горю, подлые враги применили запрещённые во всех цивилизованных странах заряженные стрелы Дирамида и Лех-им был ранен. Ашару Бруно-им вынес своего капитана. К моему величайшему стыду всё произошло настолько внезапно, что я даже не успел осмотреть его рану. Ныне ваши верные воины героически защищают подступы к главной башне, но боюсь, что надолго их не хватит при всей их воистину нечеловеческой смелости. Меня же вновь позвала в путь дорога, прошу понять и простить…
Эльф изобразил поклон, не выпуская мою руку из своих крепких пальцев.
— О… Всеправедный! — ахнула девушка и качнулась, так что рыцарю пришлось спешно подхватить её.
— Наёмники, — смазливый мужик вложил в это слово столько презрения, и ненависти что мне даже стало смешно. — Трусливо бежите, лишь только возникает малейшая опасность! Бесхребетные твари… Вы даже сохнуть-то по-человечески не может…
— Хлеборезку закрыл, а то ведь я тебе её завинчу — до конца жизни манной кашей питаться будешь. Как уклонисту, в полном соответствии с законами военного времени, — осадил я опешившего от такой наглости аристократа.
— Ну что за шум! — очень недовольно произнесла цепочка на моей шее. — И шумять, и шумять! Совсем не дают Юне поспать!
Произнесено это было очень тихо, так что в нарастающем шуме бушующего над нами пожара ламию услышал только я ну и, пожалуй, Гуэнь с его-то лопухами-локаторами.
— Ах ты, плебей… — до блондина дошёл, наконец, смысл сказанного мною, а может быть, он просто не мог поверить, что кто-то посмел так разговаривать с Его Благородием.
— Ты чего творишь… — одними губами прошипел контрабандист, и к моему удивлению отпустил мою руку. — Успокойся! Это же рыцарь Алого Герцогства!
Успокаиваться я не собирался. Точнее мне это было просто не нужно. Смазливый не понравился мне с первого взгляда. Сработало то самое чутьё на опасность, за которое ко мне и прилип позывной «Чудо» и оно упорно твердило мне, что от стоящего передо мной красавчика, следует немедленно избавиться. Любой ценой!
Ничего подобного я никогда не ощущал, глядя, например, на Гуэня, хотя наши взаимоотношения были отнюдь не дружескими, и вроде как именно его мне следовало опасаться в первую очередь. Лех, Бруно, да даже умбрийские воины из Изумрудного ковенанта не пробуждали эту мою способность.
Неприятное на самом деле ощущение, как будто кто-то затушил сигарету прямо о моё солнечное сплетение и продолжал давить и давить, стоило мне взглянуть на этого типа. Вот только я ещё недостаточно скурвился в этом сумасшедшем мире, что бы просто так взять и убить первого встречного. Вот только «предчувствие задницы» всё никак не хотело униматься, а потому я как мог — глупо, по-детски, да что уж дам говорить — изображая из себя натурального гопника, провоцировал его на какое-нибудь действие, после которого я буду иметь полное моральное право, расправиться с заносчивым аристократом.
— Рыцарь говоришь? — громко ответил я, окинув напряжённую фигуру щёголя оценивающим взглядом, и криво усмехнулся. — Вот это вот трусливое чмо — называется рыцарем?
— Чмо? — непонимающе переспросила Баронесса, и, хлопая ресницами, посмотрела на своего спутника.
— Естественно! Трус и поддонок! — рубанул я, подражая одному медийному политику. — Настоящие рыцари сражаются в первых рядах, а это… Это ж обычный ряженый, если конечно вообще мужик! Эй, крыса, давай! Признавайся, что ты сделал с настоящим владельцем этих доспехов?
Щёголь побледнел так, что на секунду мне показалось, что у парня не выдержало сердце, и непроизвольно сделал шаг назад. Как боец, в подготовку которого входили курсы посвящённые ведению допросов, я бы сказал, что какие-то из моих слов, за которые, кстати, в средневековье меня вполне могли посадить на кол или колесовать, попали точно в цель. Ладонь, дрожащая то ли от ярости, то ли от страха, по перекошенному смазливому лицу красавца было не разобрать, легла на рукоять меча.
«Ну, давай милок! — подумал я. — Пусть это будет самообороной!»
— С дороги шваль! — рявкнул, я на него, гордо выпрямившись и делая шаг вперёд, а оказавшись всего в шаге от девушки, слегка поклонился ей, как то было положено по средневековому этикету. — Моё почтение леди Мари.
В глазах девушки я не заметил ни страха, ни презрения, только живой интерес.
— Я присоединяюсь к своему товарищу в просьбе освободить нам дорогу, — голос Гуэня из шёлковой велеречивости обернулся бархатными складками, из глубины которых, доносилось тихое змеиное шипение.
— Да как ты смеешь… — выдавил, наконец, из себя блондинчик, но я уже пёр на него как паровоз, и даже немного удивился, когда парень, яростно раздувая ноздри, внезапно шагнул в сторону,
— Если господин рыцарь-им желает, — елейным голоском произнёс эльф, — то при следующей нашей встрече, он может получить сатисфакцию. Моё положение среди детей Эльматерасу вполне позволяет мне скрестить свой клинок с любым и из рыцарей ранга равного «Алеющему». Прошу простить меня и моего друга любезная Мари-аян. Сами понимаете в его возрасте так трудно поддерживать инкогнито… Кровь. Это всё горячая человеческая кровь!
— Амадеуш, не надо! Пусть идут, — пискнула из-за спины рыцаря девушка, заглушая тихий скрежет извлекаемой из ножен стали. — Ты что!
— Это быдло посмело…
— Ты что ничего не понял! — тихий шёпот девушки растворился в звуках наших шагов.
«Твою мать! — мысленно выругался я, немного расслабившись и более не ожидая удара в спину и зло поглядев на поравнявшегося со мной и чем-то донельзя довольного эльфа, мысленно придушил гада. — Какое на фиг ещё инкогнито?!»
Провожаемые двумя парами глаз мы медленно спустились на пол оборота лестницы, а затем вновь припустили со всех ног. Организм, ещё не отошедший полностью от предыдущей дозы адреналина, полученной на стене, вкусил новую порцию, в преддверии несостоявшейся драки с блондинчиком, и теперь жаждал движения. Ноги сами несли меня, зачастую перепрыгивая через одну — а то и две ступеньки. Так что остаток пути мы преодолели в рекордно короткие сроки.
В просторной гараже, занимавшей не только весь первый этаж донжона, но и вдававшейся глубоко в скалу, откуда собственно и начинался тайный ход из крепости, про который выведал у кухарок Гуэнь, нас ждало множество новых сюрпризов. Наш гобик, стоял запряжённый в фургон, методично пережёвывая свою жвачку и с виду являл собой воплощение флегмы и вселенской энтропии. Но вот местные обитатели конюшни — несколько лошадей и пара химер, похожих на помесь чего-то копытного, типа оленя и ящерицы-агамы, валялись с перерезанными глотками прямо в своих стойлах.
Судя по всему, столь радикальный способ не позволить врагу завладеть движимым имуществом применил кто-то из замковых слуг. Конечно, такой подход тоже имел право на жизнь, но вот за то, что раздухарившийся служака в пылу обучавшего его чувства: «Так не доставайся же ты никому…» не прикончил и нашего мордатого чудика, следовало, наверное, благодарить местное божество и толстую дряблую шкуру мутанта. Судя по эльфийским матам от ушастого, а я уже наловчился отличать их в его речи, в этом вопросе Гуэнь был со мной полностью согласен.
Однако настоящий взрыв нецензурщины случился, когда контрабандист заглянуть в фургон. Заинтересовавшись, что же стало причиной столь эмоциональной оценки, я тоже пошёл посмотреть и тоже не удержался в рамках приличий. Правда, выразив всё коротким, но, на мой взгляд, гораздо более ёмким русским матом.
В фургоне кроме наших запасов, с виду вроде как не тронутых и явно пополненных предприимчивым эльфом, стояла пара приличного размера сундуков, окованных металлом и ещё несколько тюков, с неизвестным содержимым. Поверх всего этого барахла, были навалены наполненные подседельные бурдюки и торбы, если судить по внешнему виду предназначавшиеся для преждевременно почивших верховых химер.
— Подстава… — прошипел эльф, хватаясь за бортик телеги с явным намерением забраться внутрь.
Настала моя очередь соглашаться с ухатым. Больно уж гнило выглядела вся эта история и для недалекого ума всё было предельно очевидно. Засланные казачки, прикинувшись гостями, бегут, потырив хозяйское барахло, да к тому же перебили верховых животных, чтобы дабы никто из живущих в замке важных шишек не смог бежать. Кто нас так и за что, было не ясно. Мне почему-то сразу вспомнилась слова рыцарствующего блондинчика про наёмников и желание обворовать радушных хозяев, и я успел пожалеть о своей мягкотелости, как и о том, что не послушался собственного предчувствия и с ходу не зарядил подлецу молотом в лоб. Но и обсудить этот вопрос мы с эльфом не успели. Что-то треснуло, и с грохотом распахнулась створка внешних ворот конюшни, которую мы на пару с эльфом безрезультатно пытались открыть. Гулкое помещение средневекового гаража заполнил знакомый голос.
— Вот сейчас! Щас дядя Лех! Мы прямо к Маришке подымемся. Ужо она-то точно не сбежала. Правильная баба. У неё и живица наверняка есть! Быстро вас на ноги то поставим. А то нам же ещё ворога прогнать. Ишь, чего удумали, зачарованными стрелами пуляться. Не по правде это, не по-рыцарски.
В арочном проёме, освещённом заревом бушующего во дворе пожара, сквозь который уже явственно доносились близкие крики нападающих, показался Бруно. Он, торопливо перебирая ногами и не глядя по сторонам, спешил в нашу сторону, словно младенца баюкал на руках своего раненного капитана. И почти сразу от выхода на лестницу же к ним метнулась светлая, простоволосая фигурка девушки, уронив на бегу тяжёлый клетчатый плед.
— Дядька Лех, что с вами?!
— Это, Маришка. Подстрелили значица. Супротив правил рыцарских, да подлым образом пульнули стрелой магической, — здоровяк старательно делал умное лицо и говорил важно, всем видом показывая что, дескать, теперь он тут за главного. — Это самое… Надо бы живицы, раны залечить, а то супостата бит нужно, а мне без командира никак не можно. Сэр Алеющий Благоверный, и вы здесь! Радость-то какая! Ну, теперича уж мы ворога мигом…
Баронесса не обращала внимания на бубнёж здоровяка, склонившись над раненым. Судя по взмахам руки, он силился ей что-то ей объяснить, но гулкий звук слов Бруно сводил эти попытки на нет.
— А ну тихо! — от командного окрика хрупкой на вид леди Мари верзила аж поперхнулся.
К их компании медленно, с выражением достоинства на лице подошёл смазливый щегол, несущий в одной руке магический светильник и тихо о заговорил чём-то с оруженосцем, то и дело, бросая в нашу сторону косые взгляды. Баронесса же, тем временем, склонившись к самым губам усача, внимательно вслушивалась в слова раненого.
— Гуэнь поторопись! — сказал я, заглядывая в фургон.
— Да-да! — недовольно пропыхтел эльф, развязывая очередной мешок из грубой ткани в котором он хранил свои побрякушки.
— Ну, конечно, же! — внезапно воскликнула девушка, заставив меня обернуться. — Технические тоннели дварфов! Дядя Лех, вы гений! Так!
Она повернулась ко всем остальным, я же навострил уши.
— Из замка, прямо отсюда, из конюшенных помещений существует тайный выезд. Путь я помню с самого детства. Сейчас я открою запоры, вы запрягайте химер и лошадей! Мы уедем…
В этот момент её взгляд упал на мёртвые тела верховых химер, и она резко замолчала, уронив руки.
— Как же так… — а затем она посмотрела прямо на меня.
Гуэнь выглянув из кузова, как и я внимательно вслушивался в слова Баронессы. Видя, что и рыцарь, и оруженосец, проследив за взглядом девушки, очень нехорошо смотрят в нашу сторону, помянул своего Гаен-дуна и положил руку на эфес своего клинка.
— Я же говорил! Наёмное быдло! Ни чести, ни совести! — произнёс рыцарь, и его меч с серебряным шелестом очень эффектно покинул ножны. — Что ж, придётся преподать вам урок! Сер Бруно я прошу вас быть моим братом по оружию!
— Почту за честь Алеющий Благоверный! — прогудел оруженосец, оглядываясь по сторонам, выискивая, куда бы примостить раненного капитана.
— Зачем вы убили наших скакунов? — долетел до меня дрожавший от обиды голосок Баронессы. — Это же так подло…
— Не тратьте на них свои золотые слова моя леди! — высокопарно произнёс Амадеуш, гордо выпрямившись, отводя меч в сторону.
Высоко подняв подбородок и глядя на нас слегка наклонив голову, всё так же картинно и презрительно, медленно приближаясь и при том, даже не пытаясь принять боевую стойку.
— Они того не стоят!
Я вынул молот из петли. Эльф одним гибким движением выпрыгнул из повозки, выхватывая свою саблю, и встал рядом со мной. Впрочем, не смотря на сложившуюся ситуацию, Гуэнь, похоже не отказывался от мысли разойтись полюбовно, в очередной раз, поездив девушке по ушам.
— Леди Мани-аян! Смею вас уверить. Что мы не…
— Довольно! — рявкнул рыцарь, всем своим видом показывая, что никакие слова не способны более повлиять на его решение.
Впрочем, и Баронесса, похоже, не обратила на эльфа ровным счётом никакого внимания. Девушка, не мигая, смотрела прямо на меня.
— Мы здесь не причём, — спокойно ответил я на её беззвучный вопрос, и она медленно кивнула, принимая мои слова.
Видя это, блондинчик резко остановился, словно налетел на невидимую стенку, а затем посмотрел на Бруно в поисках хоть какой-то поддержки. Вот только парень, ещё секунду назад преисполненный смелости стоял на негнущихся ногах и заворожено, словно кролик на удава смотрел на мой молот.
— Хватит! Стойте Амадеуш! Уберите меч! — приказала девушка и быстрым шагом направилась ко мне.
Остановившись за несколько метров от повозки, она, невзирая на свой, довольно пикантный, внешний вид изобразила довольно изящный реверанс и, залившись краской, выпрямилась, глядя мне прямо в глаза.
— Сер Игорь… — она замолчала, собираясь с мыслями. — Прошу вас! Мой отец погиб. В мой дом пришли бандиты, и я не смогла его защитить. Капитан моей стражи, человек которого я знаю, всю жизнь тяжело ранен и я не знаю, дотянет ли он до утра. Я прошу вас! Помогите мне во имя Всеблагого!
Похоже, что неаккуратные слова Гуэня про моё «инкогнито» не просто упали благодатную почву, но и дали ростки. Меня явно принимали не за того, кем я был на самом деле, потому как похоже моё презрительно-хамское отношение к смазливому рыцарь полностью соответствовало представлениям девушки о высокородных особах.
Не знаю почему, но мне в этот момент на её месте мне почудилась Алиса. Моя сестрёнка, хотя и была полной противоположностью этой бледной и невзрачной девицы. Ощущение какого-то жуткого, беспросветного, одиночества, резануло мне нервы. Я на секунду представил, что бы было, если бы моя шабутная сестрёнка осталась совсем одна во всём мире, прямо как эта девушка, да ещё и в компании раненного, великовозрастного дебила и человека, на которого лично мне было просто противно смотреть. И понял, что просто не могу отмахнуться от её просьбы, хотя она похоже с готовностью приняла бы любое моё решение.
— Хорошо. Мы возьмём вас с собой, — и, повернувшись к вскинувшемуся эльфу, повторил. — Мы. Берём. Их. С собой.
Прочитав на моём лице все ответы, на свои, не заданные вопросы, ушастый тщательно скрывая своё недовольство, убрал саблю в ножны и, натянув на лицо дежурную улыбку философа-путешественника, грациозно поклонился. А затем молча, пошёл готовить нашего гобика.
— Бруно грузи капитана в фургон, — крикнул я оруженосцу, стыдливо мнущемуся под холодным взглядом красавчика. — А вы, леди, покуда, покажите мне, где этот ваш тайный проход.
Бруно, словно бы проснувшись, кинулся выполнять мой приказ. Девушка, подобрав свой плед, повела меня к самой дальней стене гаража, уж не знаю по какому стечению обстоятельств, находящееся почти прямо напротив нашей повозки. Стены в этой части конюшни, как в прочем и во многих других местах были покрыты затейливой резьбой и барельефами, изображавшими усатых и бородатых приземистых человечков, то воюющих друг с другом, то возводящих какие-то сооружения.
Баронесса указала два затейливо выполненных щита, в руках довольно схематично изображённых воинов с кирками вместо оружия. В отличие от них, сами щиты были вырезаны с особым старанием, да к тому же выступали из стены сантиметров на пять.
— Помогите мне сер Игорь. Их нужно одновременно повернуть на полный оборот в разные стороны и сдвинуть друг от друга.
— Зовите меня просто Игорь, — попросил я, но Баронесса, похоже, восприняла это как приказ.
Вскрыть потайную дверь оказалось не сложно. Правда мне пришлось помочь девушке провернуть в первый раз её щит, заклинивший за долгие годы простоя, а затем они пошли легко и свободно. Уже через десяток секунд воздух наполнился скрежетом, а, казавшаяся монолитной стена, плавно разошлась в стороны, открывая тёмный зев тоннеля, из которого на нас тут же пахнуло зябкой подгорной сыростью.
Наше возвращение ознаменовалось новой вспышкой криков естественно в исполнении неугомонного рыцаря.
— Я же говорил что они воры! Это же сундуки с казной замка! — встав в очередную картинную позу, тот тыкал в мою сторону пальцем. — Моя леди, я знал, что эти проходимцы…
Баронесса, не слушая его дальше, подбежала к фургону и заглянула внутрь.
— Да это действительно наша казна… Папенька специально эти кладези заказывал у гномов из столицы герцогства, — она обескуражено посмотрела на меня, словно спрашивая: «как же так?»
От необходимости отвечать на неудобные вопросы меня спас очнувшийся в очередной раз капитан Лех. Схвативший Мари за руку, привлекая внимание он, с трудом приподняв другую руку, ткнул пальцем в сундук, а затем показав на себя
— Я… приказал, Бонифацию… и… позаботиться о скакунах… — прохрипел он и обессилено обмяк, уронив голову на мешки нашего эльфа, на которые, не спрашивая разрешения хозяина, уложил его Бруно.
— Кто такой Бонифаций? — тихо спросил я у девушки.
— Наш мажордом. Один из сподвижников отца, как и дядя Лех..
— А можно нескромный вопрос?
— Простите сер? — удивлённо посмотрела на меня Баронесса и густо покраснела.
— Да ничего такого, — поспешил успокоить я девушку, пока она не вообразила себе невесть что. — Скажите мне, леди. Что это за длинноволосое чмо?
Я ткнул большим пальцем в сторону насупившегося рыцаря яростно сверкающего на меня глазами.
— А… Это чмо — благородный сер Амадеуш Кравчик, — не видя ничего зазорного в незнакомом слове, сообщила мне Мари. — Как он уже говорил его рыцарское имя «Алеющий Благоверный». Он младший сын одного из соседних Баронов, хотя свой рыцарский титул он получил не в Оранжевом герцогстве, а в Алом. Он почётный гость в этом доме.
— Понятно, — задумчиво произнёс я. — А что он имеет доступ в вашу казну?
— Нет, конечно! — удивлённо ответила девушка.
— Поня-я-ятно, — повторил я и мы с эльфом понимающе переглянулись, а затем он вставил свои пять копеек.
— Леди Мари-аян, если мы уладили все наши недоразумения, то прошу поскорее загружаться и давайте уже отсюда!
— Да… да! Конечно!
Под ненавидящим взглядом рыцаря, я помог девушке забраться в фургон. Эльф, уже занявшего место возчика и потому я сам полез внутрь, а затем протянул руку Бруно, неуверенно мнущемуся возле задка телеги.
— Давай здоровяк, — усмехнулся я, затягивая парня в кузов. — Не заставляй себя ждать.
Покуда мы спорили, бегали туда-сюда по конюшне, звуки, доносящиеся со двора, становились всё громче. Теперь в криках на непонятном гортанном наречии умбрийцев уже можно было различить отдельные слова, а стоило только гобику сделать первый шаг, как в помещение ввалилось трое наёмников Изумрудного ковенанта, с топорами и короткими мечами в руках.
Что-то неразборчиво завопив, они рванули дружно в нашу сторону. Мерятся с ними чем-либо, не входило в наши планы, а потому коротко приказав притихшему Бруно не церемониться с любым кто полезет в фургон, полез к эльфу на козлы. Гуэнь уже во всю нахлёстывал взревевшего химерала и животина, повинуясь его поводьям, рванула в туннель на манер заправского спорт-кара.
Последнее что я увидел, перед тем как мы въехали в тёмный зёв тайного подгорного хода, это бегущие за нами враги и смазливого рыцаря, таки успевшего проглотить свою гордость и зацепиться за бортик повозки, а сейчас при помощи Бруно забирающегося в фургон. Сплюнув с досады, я-то надеялся, что туповатый оруженосец поймёт мой приказ правильно и сбросит блондинчика с возу, я снял свой щит и сел прямо пытаясь разглядеть хоть что-то в обступившей нас тьме.
— Эй, чмо! — рявкнул я, видя, что в руках Амадеуша разгорается магический фонарь. — Свет убрал, а то я тебя вместе с твоей лампочкой Ильича из телеги труну.
Невнятное шипение было мне ответом, но зарождающийся огонёк быстро пропал.
— А может действительно маршевые фонари включить? — спросил я Гуэня.
— Пока не стоит… — резко ответил тот.
— Мы ни в какой столб таким Макаром не впишемся? — опасливо спросил я, после очередного резкого поворота, который лихо заложил эльф. — Эх, сейчас бы ПНВ бы… хоть какой, пусть самый простенький. А то темно, как у негра в … не буду уточнять где, с нами дамы.
— Вы низш… люди, всегда что-то выдумываете, какие-нибудь костыли, что бы компенсировать вашу уще… несовершенство! — зло ответил контрабандист, явно обиженный моим самовольным решением взять попутчиков. — Вот я, прекрасно вижу во тьме. И волнует меня скорее возможность потеряться в этих туннелях! Это ж дворфские ходы, у них куча ответвлений и они могут тянуться на многие и многие мили.
— Так у нас же есть проводник, — я откинул клапан, заглядывая внутрь. — Леди Мари, вы нам куда править то расскажите, и желательно с подробностями! Что бы наш «водитель кобылы» не заплутал в здешних лабиринтах.
Внутри было совсем вырви глаз, темнее даже чем снаружи, но баронесса отозвалась недалеко от меня сразу же.
— Да, конечно! Я помни этот стишок с детства!
«Стишок? — что-то мне как-то сразу перестала нравиться сама идея нашего побега. — Какой на фиг стишок?»
Баронесса тем временем с вырождением начала читать строки.
За баронским столом сидят,
Трое маленьких ребят.
Все на левой лавке
В красной безрукавке.
А за мамой моложавой,
Две сестры на правой.
Ну а дальше батя,
Солнце в нашей хате.
— И что это значит Мани-аян? — раздражённо спросил Гуэнь.
— Когда я была маленькой, я думала что это просто считалочка! — призналась девушка. — Но как мне объяснял папенька, в ней зашифрован путь от нашего замка по древним дварфским штрекам. Вначале нужно повернуть три раза налево, но только в те тоннели, где когда-то выбирали красный гранит. Они обычно отмечаются барельефом, изображением головы карлика в квадратном шлеме, обвислыми усами и выпученными глазами. Затем следует ехать прямо. Пропускаем один отнорок, возле которого установлена большая статуя дварфийской бабы. У них вроде как в древности правили Царицы, так что иногда они устанавливали статуи своих властительниц. Сразу после ней два раза направо, и потом только прямо до самого выхода никуда не сворачивая. Выехать мы вроде должны в долину у подножия гор в Королевстве Вольных Баронств.
— Вольные Баронства это хорошо… — задумчиво произнёс Гуэнь.
— Благодарю вас леди… — начал было я, но эльф вдруг перебил меня.
— Помолчите! — а когда мы выполнили его приказ и установилась тишина, нарушаемая лишь скрипом колёс, да пыхтением гобика, уверенно произнёс. — За нами погоня на верховых химерах! Ходко идут, догонят в течение получаса. Леди скоро будут эти ваши «братья-сёстры»?
— Папа говорил, что первый туннель будет довольно скоро, взволнованно произнесла девушка, — и очень важно его не пропустить.
Гуэнь не ответил, но, судя по рывку и пришедшемуся совершенно некстати рёву, подстегнул гобика. Потянулись долгие минуты ожидания.
— Ага, вижу, поворачиваем, — громкий шёпот ушастого звучал удовлетворённо, похоже, он наконец-то поверил в то, что нам удастся выбраться из этой заварушки. — Всё же дварфы странные существа! Вот как по мне так эта морда, годится разве что для обозначения уединённых мест, куда надо бегать, чтобы уединиться и вот так же пучить глаза…
Внутри фургона тихонько захихикала баронесса, и уже набивший мне оскомину бархатный баритон произнёс.
— Моя леди! Я не доверяю этим проходимцам, — и затем Амадеуш обратился уже к нам, словно бы соизволил заговорить с дождевыми червями. — Остановите! Я лично осмотрю метку!
— Я тебе сказал, сиди и не рыпайся! — прошипел я, с трудом подавляя желание прибить идиота здесь и сейчас.
Но блондинчик не просто не успокоился, а наоборот. В подземной тишине раздался треск ломаемой палочки-спички, и тент изнутри осветился трепещущим огоньком. А затем и вовсе засиял, когда рыцарь разжёг масляную лампу, подвешенную к потолку фургона и оставшуюся там ещё от крал.
— Я что сказал?! Стоять! — рявкнул я, но было уже поздно.
Этот имбецил, несмотря на то, что останавливать гобика никто не собирался, откинул задний клапан, и при этом, не удержав светильник и выронив его на дорогу.
— Моя леди! Этот смерд специально подхлестнул химерала, что бы не дать мне возможность осмотреть метки, — завопил он во всё горло.
— Убью гада, — тихо пообещал я, глядя на разгорающееся за нами пламя и понимал что за те двадцать минут форы, которые у нас были, оно не погаснет и погоня с гарантией в сто процентов заметит отблески огня.
Судя по сопению Гуэня, он понимал это не хуже меня и тоже мечтал открутить одну белокурую голову. В фургоне баронесса что-то выговаривала что-то рыцарь возмущённым тоном, он вяло возражал, но я их уже не слушал. Мысли крутились вокруг того, как бы задержать погоню, но идей не было. Тоннель был длинным, а темнота делала его абсолютно пустым.
В фургоне вновь вспыхнул свет, на этот раз магического светильника, а затем раздался вскрик и стон Леха.
— Что там у вас? — не то что мне это было интересно, но и оставлять их компанию без присмотра оказалось чревато.
— Мы удалили болт и залили рану остатками лечебного зелья, — ответила мне Баронесса. — Если бы вчера его не истратили на одного обалдуя, то дядя Лех уже через пару часов был бы уже в строю.
— То есть у вас ничего хорошего, — констатировал.
— Подобная доза отсрочит смерть лишь на пару-тройку дней, — голова девушки вынырнула из переднего клапана, и я почувствовал цветочный запах её волос с лёгкой примесью гари, голос её звучал на удивление твёрдо. — Я так понимаю, что теперь нам не сбросить погоню. Второй отнорок будет минут через пятнадцать, а следующий буквально сразу же за ним, но преследователи будут уже слишком близко, верно?
— Да, — нехотя признал эльф, — Верно. Можно конечно подхлестнуть гобика, но он опять будет орать, да и твари у них быстрые…
— Тогда я тоже буду драться! У вас есть кинжал или дага? Папа учил меня орудовать ими.
От ответа меня спас Лех, зашедшийся в кашле. Девушка тут же нырнула внутрь, из фургона послышался её голос, уговаривающий его не капризничать, лежать и выпить остатки лекарства. Свет погас, и на довольно продолжительное время воцарилась тишина.
— Догоняют. Уже совсем близко, — слова эльфа был сухи и безэмоциональны
Словно в ответ снова захрипел раненый капитан. Но откашлявшись, заговорил хоть и тихо, но вполне понятно.
— Близко… говоришь… погоня? А сами-то мы сейчас… где? — слова давались ему тяжело, и поле каждого слова он ненадолго умолкал.
— Если верить словам баронессы, должны подъезжать ко второму повороту, — ответил эльф.
— Это… хорошо. Сынок… твой молот… он нам понадобиться. Хотя, конечно… лучше бы… чего-нибудь побольше, потяжелее. Говорил я тебе, бери полэкс…
— Там в фургоне киянка карловская есть, — ответил я. — Она раза в два тяжелее вашего копьемолота.
— Киянка говоришь… Это хорошо. Мари… дочка, зажги лампу. Враги… — он тяжело сглотнул, — нас и так услышат, да и зелье… «Кошачьего глаза» у них есть… наверняка, а нам сейчас свет понадобиться.
Новая волна кашля снова накрыла Леха и кое-как отдышавшись, он продолжил.
— Гуэнь… слушай сюда. Когда проедем третий поворот… посматривай на левую стену. Там… увидишь морду гнолла, такую, плосколобую, собачью… Она должна выступать из плоского барельефа… Вот… за неё проезжаешь и стоп! А ты Бруно… готовься. Как повозка остановиться… бери киянку сразу же бей… прямо по этой роже.
— Дядя Лех! Я не понял по чьей морде бить. И зачем останавливаться я, и сейчас могу, — он замялся, опасливо глянув на меня. — Ну, или когда остановимся. Но, что бы всё по правилам…
— Вот ди… Бруно… не серди меня. Бить надо будет по каменной… рисунку… зверолюда… что из стены торчать будет, понял? Нет? Тебе Гуэнь покажет…
— А как он там оказался? — удивился оруженосец. — Да и не видел я их никогда. А он живой?
— Замолчи… Просто заткнись… Ударишь туда, куда тебе покажут пальцем, понял?
— Ага.
— Не хочу прерывать вашу высокоинтеллектуальную беседу, но мы проехали второй поворот, — сообщил контрабандист. — Далеко до следующего?
— Папа говорил, что они совсем рядом.
— Это хорошо, потому как я уже почти чувствую дыхание погони, и если вы соизволите помолчать хотя бы несколько секунд, то сможете сами их услышать. Даже я поддался всеобщему настрою и принялся вслушиваться в эхо туннелей, а потому отчётливо услышал топот, доносящийся тоннеля который мы только что проехали. Не ошибся ухатый. Следующие пять минут пролетели мгновенно, под аккомпанемент усиливающегося шума погони.
— Третий поворот, — Гуэнь казался спокойным, но в голосе чувствовалось напряжение. — Далеко эта ваша харя торчит?
— Нет, не более пары минут езды.
— Как будто они у нас есть, — буркнул эльф, но развивать тему не стал.
Как всегда, в такие моменты время потянулось, словно патока. Особенно усугубляясь нашим пребыванием в длинной каменной кишке. Это создавало эффект движения к центру земли, водя в транс и уже начинало заметно давить на психику. Встряхнувшись, я инстинктивно обернулся назад, силясь хоть что-то рассмотреть в этой кромешной тьме. Но лишь внутри фургона ровным светом горел магический светильник.
И тем неожиданнее стал резкий возглас Гуэня, останавливающего гобика.
— Вот ваша морда, сразу за фургоном.
— Бруно… давай мой мальчик! Не подведи! Бей по ней изо всех сил. Дайте больше света.
Повозка ощутимо качнулась, когда бугай, вооружённый моей старой киянкой, выпрыгнул наружу. Через задний клапан высунулась баронесса, высоко держа над головой ярко гревшийся светильник. Эльф запалил свои фонари.
Морду я увидел сразу. Выступающая из стены личина то ли собаки, то ли свиньи, с тяжёлым покатым лбом, маленькими глазками, а так же торчащими во все стороны клыками, она вызывала отвращение, но выполнена была невероятно правдоподобно. Издалека её точно можно было принять за застрявшее животное каким-то неведомым образом застрявшее в камне стены.
И по ней с богатырским хеканьем вмазал киянкой Бруно. Результатом было эхо, раскатившееся по тоннелю и вспышка криков, преследователей, оказавшихся даже ближе, нежели мы рассчитывали.
— Ещё раз… сынок ну давай! — Лех тоже не утерпел и, оттянув нижний край тента, высунулся из повозки.
Второй удар был столь же громок и безрезультатен. Нацепив на руку свой щит и достав молот, я спрыгнул на землю, приготовившись к неминуемой схватке.
— Ну! Брунчик! Ну, миленький, ну пожалуйста, постарайся, — умоляюще просила девушка. — Я тебя даже потом поцелую.
Крики поддержки слились с воплями преследователей и эхом и образовали жуткую какофонию, подобную какой эти стены не слышали, наверное, никогда. И то ли это подстегнуло здоровяка, то ли обещание поцелуя так подействовало на слабые мозги, но третий удар был дьявольски силён.
Чурка, служившая бойком, разлетелась в щепу, а сама морда, с хрустом утонула в камне, почти сравнявшись с уровнем стены. По горе пробежала дрожь и… всё. Крики радости тот час же поутихли. И стали отчётливо слышно как цокают по камню когти вражеских химер. А через несколько секунд они вынырнули, из-за поворота и выехали на более-менее освещённое пространство.
Вперёд вырвался всадник на мутанте, похожем на тех, что были в конюшне. Увидав нас, он заверещал ещё громче, хотя казалось куда ещё-то, и пришпорил животное. Бруно, тупо смотрящий на результат своих трудов, встрепенулся, завидев новую опасность и, поудобней перехватив оставшийся от киянки шест, заступил им дорогу. Я дёрнулся было вперёд, выставив перед собой щит, хотя чётко понимал, что у пешего против верхового при таких раскладах шансов практически нет. И в этот момент в горе что-то ухнуло.
Когда до нашего верзилы всаднику оставалось от силы пара шагов, поднялся страшный гул. Прямо на замахнувшегося тяжёлым клинком умбрийца, из темноты над нашими головами рухнула здоровенная плита, начисто закупоривая тоннель. Мимо изготовившегося принять удар оруженосца, разбрызгивая тёмно-оранжевую кровь, кувырком пролетел истошно верещащий кусок химеры, а у его ног осталась лежать чисто срезанная краем плиты человеческая рука, всё ещё сжимающая здоровенный фальшион.
