Над своим новым именем я думал уже давно. С тем, что Серегой мне уже не быть, я смирился почти сразу — нет тут таких имен. В империи, по крайней мере. Но и вечно скрываться под кличкой «уважаемый» тоже не получится. Здесь, в Старой Иве, еще куда ни шло, но в большом мире надо что-то более определенное. Поскольку паспортов тут еще не изобрели, в выборе меня никто не ограничивал. Так что по здравому размышлению я решил подобрать что-нибудь максимально похожее на Нарда — привык за столько времени на него откликаться. Вот так вот и родилась идея с Мордом.

Слабым местом этой схемы было то, что имя оказалось не совсем подходящим. Не то чтобы каким-то очень редким или там устаревшим, нет. Имя было вполне себе в ходу, но считалось, как бы это сказать, аристократичным, что ли? В общем, среди крестьян оно как-то не встречалось. Не принято было. А вот у одного из мелких дворян, что завернул как-то раз к Тимо пропустить кружечку пива, оно смотрелось вполне органично, не вызывая никаких дополнительных вопросов.

Строго говоря, дворянчика звали Морольд или еще точнее «господин Морольд» — так к нему обращался слуга. Морд — сокращенная версия имени, которую я придумал сам. Вроде как и к Нарду ближе, и момент с социальным происхождением как-то обходится. В теории. Как такой креатив будет воспринят на практике, оставалось загадкой. Оно бы, конечно, посоветоваться с кем-нибудь знающим не мешало бы, но всё как-то не до того было, вот и дооткладывался. А когда про имя спросили, консультироваться уже некогда было, ну я и выложил свою старую заготовку.

К моему несказанному облегчению шерифский помощник отреагировал на необычное имя совершенно спокойно. Кивнул, как ни в чем не бывало, да и вернулся к прерванной жеребьевке. А я поперся в кабак — решать текущие организационные вопросы.

Внутри меня уже ждали. Пританцовывающий от нетерпения Тимо, его дочери, настороженно выглядывающие с кухни, и жена, громыхающая посудой за барной стойкой. Следом за мной практически след в след в главный зал таверны проникли Герт с Ропитом — теперь можно и о делах поговорить. Кабатчик, видимо, только этого и ждал — едва я перешагнул порог, как Тимо сорвался с места и стрелой вылетел из комнаты, чтобы уже через минуту вернуться с пригоршней серебряных монет в руках.

— Вот. Можешь проверить.

Я лениво разровнял по столу небольшую горку монет, выбрал наугад один из серебряных кругляшей, задумчиво покрутил его в пальцах, после чего отошел к окну и принялся придирчиво изучать. Довольно крупная и аккуратная монета, слегка потертая. На аверсе выбит профиль какого-то мужика в короне, реверс украшен изображением единицы в окружении красивых финтифлюшек. Медь вроде бы нигде не просвечивает, так что будем считать монетку настоящей, хотя возможность использования сплава остается — металловед из меня по-прежнему аховый.

Подбросив и тут же поймав свой трофей на лету, я с улыбкой повернулся к собравшейся у стола компании:

— С оплатой разобрались. Что дальше.

Тимо облегченно выдохнул. А пока он переводил дух, заговорил Герт:

— Теперь тебе нужно расписаться в книге у помощника шерифа, он тебе покажет где. Завтра выступишь с ним в сборный лагерь. Там тебя запишут в какую-нибудь сотню и выдадут оружие из герцогского арсенала. Дальше будешь служить до окончания кампании и роспуска ополчения. Права и обязанности у тебя будут ровно такие же, как и у всех прочих ополченцев.

— А кроме оружия мне там ничего не выдадут?

— Кормить еще будут. Должны, во всяком случае.

— А обмундирование?

— Не. Это только коронным полкам полагается.

— Тогда у меня проблема.

Герт хмыкнул:

— Да уж, обновки тебе не помешают.

В этом месте Тимо, до сих пор молча переводивший взгляд с одного собеседника на другого, внезапно оживился.

— Я все устрою.

Теперь уже мы с Гертом дружно уставились на него.

— Можешь взять мою новую куртку, тебе немного коротковата будет, но в плечах должна подойти. Ты ж зимой мою старую таскал? Ну вот. Штаны у тебя свои еще крепкие, а обувь… Помнишь, Нурф заказывал себе новые башмаки?

Я только отрицательно покачал головой. Если и заказывал, то явно без меня. Но Тимо это не смутило.

— В общем, позавчера я их привез, да так и не отдал пока. Всё что-то отвлекало, да и Нурф как-то не захаживал. Ну вот, а нога у него здоровая, даром, что сам поперек себя шире. Тебе, думаю, подойдет. Вот и забирай его обувку, а с Нурфом я всё улажу.

Хм, очень своевременное предложение. Куртка — черт с ней, сейчас тепло уже, хотя ночью да на привале — не помешает. А вот обувь… Обувка — первейшее дело в любом походе. Я-то сюда попал в старых сандалиях. Летом было вполне нормально, а вот зимой спасался самодельными опорками, изготовленными с помощью советов местных умельцев. Если недалеко и недолго, то жить можно, но вот отправляться в этих стремных обмотках на войну не хотелось категорически, так что оставалось только согласиться с Тимо.

Толстяк мигом метнулся в кладовку и вернулся оттуда уже с объемным свертком. Куртка и тяжелые кожаные башмаки были тут же примерены и одобрены, а небольшой дорожный мешок передали на кухню с наказом заполнить едой из расчета на три дня. После этого сборы можно было считать законченными, и настала пора прощаться.

— Ну что, толстяк, не поминай лихом, как говорится. И нового вышибалу нанимать тоже не спеши. Может, свидимся еще.

Тимо аж подпрыгнул:

— Да ты что!? Трёх лун не пройдет, как вернешься! А за место свое не переживай — оно всегда за тобой, когда б не пришел. Я тебя теперь всю жизнь в молитвах поминать буду и детям накажу, чтоб помнили, кто их родителя от смерти спас.

Блин надо же, эк его проняло, даж неудобно как-то. Но раз предлагают…

— Я и так не пропаду. Ты лучше за Лоритой присмотри — одна она теперь остается, мало ли…

Я еще не успел договорить, а кабатчик уже часто кивал, заранее соглашаясь с каждым моим словом:

— Не беспокойся, как за родной сестрой приглядывать буду!

Ну-ну, было б сказано.

— Ладно, бывай тогда. Пойду я, а то темнеет уже, а дел немало осталось.

С этими словами я похлопал Тимо по плечу и, подхватив котомку, отправился к выходу, провожаемый взглядами домочадцев, так долго бывших моими самыми близкими людьми в этом новом для меня мире. На щеке высунувшейся из кухни Ильки проникший в окно луч заходящего солнца высветил предательскую слезинку. Или, может быть, просто показалось?

На крыльце меня поджидал зам шерифа. Подсунул мне книгу, типа амбарной, всунул в руку некое подобие стилоса и показал где надо расписаться. После того как я накарябал какую-то закорючку, бравый служитель закона подул на страницу, чтоб чернила быстрее высохли, захлопнул свой талмуд и, довольный как слон, отправился в трактир — отмечать удачную вербовку и договариваться за ночлег. Я же оказался предоставлен самому себе. Выступление назначили на утро, так что у меня впереди была еще целая ночь свободной жизни.

Герт, вышедший вслед за мной и подпиравший стенку трактира пока я расписывался в реестре, неспешно спустился с крылечка и, как ни в чем не бывало, произнес:

— Пошли, отметим твой первый найм. Заодно прикинем, чего тебе еще не хватает.

Я молча пожал плечами. Почему бы и нет?

Едва добравшись до дома, Герт, буркнув нечто неразборчивое, что я трактовал как приглашение присесть, сразу же полез в свой старый сундук. Погромыхав там некоторое время, извлек из недр хранилища небольшой сверток, аккуратно развернул тряпицу, удовлетворенно хмыкнул и наконец-то соизволил повернуться ко мне.

— Лови.

Я подхватил на лету аккуратно подброшенный предмет и лишь теперь разглядел, что же это было. А разглядев, чуть не присвистнул от восхищения.

У меня на ладони лежал довольно длинный кинжал. Простые черные ножны и рукоять без каких бы то ни было украшений, но на мой скромный взгляд весьма качественные. Обоюдоострый клинок из очень хорошей стали — никаких тебе зазубрин, каверн или следов коррозии. Гладкая однородная поверхность, добротная заточка. Никаких излишеств, вроде сияющей полировки или бритвенной остроты лезвия, всё продуманно и функционально. Оружие явно предназначалось для боя, а не на роль статусной цацки. И делалось оно, насколько могу судить, вовсе не для какого-то там сержанта. Не знаю, кому принадлежало скромное клеймо в виде трех переплетенных колец, но готов держать пари, что таким клинком не побрезговал бы и капитан коронного полка или барончик средней руки. И цена у этой смертоносной игрушки должна быть соответствующая…

Герт, словно прочитав мои мысли, прервал затянувшееся молчание:

— Нравится? Бери!

Я бросил на отставного сержанта подозрительный взгляд исподлобья. Слишком хорошо, чтобы быть правдой. Герт, правильно истолковав мое молчание, фыркнул и тут же пояснил:

— Мне он бесплатно достался, незадолго до того, как меня из армии поперли — так и не довелось воспользоваться. Может тебе повезет больше.

Не веря в свое счастье, я переводил взгляд с полуобнаженного кинжала в моих руках на старого вояку, тяжело опиравшегося на крышку своего сундука, и обратно. Клинок завораживал своим смертоносным совершенством. Всё-таки в оружии есть какая-то особая магия, чтоб там не говорили пацифисты всех мастей. Иначе как объяснить то, что я отколол в следующий момент? Хотя, может это и общая обстановка так на меня повлияла — не знаю, но, обнажив клинок, я неожиданно для самого себя приложился к лезвию. Губы на миг кольнул бесстрастный холод металла, а через секунду, подняв глаза, я натолкнулся на самодовольную ухмылку Герта.

— Себя не обманешь, северянин.

Видимо выражение недоумения на моей роже выглядело достаточно красноречиво, так как сержант тут же пояснил свою мысль:

— Поцелуй Джерид. Есть такая древняя традиция.

— Что еще за Джерид?

— Богиня войны у северян.

— Никогда не слыхал, чтобы ее кто-то упоминал.

— Еще бы! Почитание чужих богов в империи не приветствуется.

— Погоди, ты же только что сказал, что ее весьма почитают на севере? Я всегда считал, что герцогство Танарис — самое северное в империи.

— Верно. То есть нет. Смотри.

С этими словами Герт захлопнул свой сундук и проворно захромал к выходу. Во доре старый сержант отломил от растущего рядом с крыльцом куста довольно длинную хворостину и с ее помощью начертил на земле какую-то бесформенную кляксу, после чего продолжил свою лекцию:

— Вот это наша империя.

Кончик прутика уперся в центр начертанной фигуры.

— Вот здесь находится наше герцогство.

Импровизированная указка отчеркнула верхнюю часть имперской кляксы.

— Дальше к северу лежат вольные королевства.

Хворостина проводит извилистую линию за пределами «империи».

— А за ними — дикие земли. Вот там и живут северяне.

Палочка воткнулась в пыль за волнистой чертой, тем самым ставя точку в этом импровизированном уроке географии. Я задумчиво почесал затылок, обдумывая новую информацию. Роящиеся в голове вопросы ломились наружу плотной толпой, никак не желая выстраиваться в очередь. В конце концов я решил не париться и начать с самого простого:

— И кто они, эти северяне?

Герт равнодушно пожал плечами.

— Варвары. Живут как дикари, подчиняются своим вождям, молятся своим богам.

— И почему ты принял меня за дикаря?

— Ты похож на них. Рослый, светловолосый, светлоглазый. Но главное — поцелуй клинка.

— А что в этом такого?

— Это их священный обычай. Когда молодого парня посвящают в воины, ему вручают оружие, а он целует лезвие и тем самым клянется в верности богине войны. За это Джерид еще называют невестой воинов.

— Красивый обычай.

— Да. И для северян он священен. Любой пацан с пеленок мечтает о том, что когда-нибудь получит в свои руки меч и в круге войны, перед вождем и старейшинами, даст Джерид нерушимую клятву верности, разорвать которую сможет лишь смерть. Путь воина — лучшая судьба для человека. Гибель в бою — почетна. Такова их суть.

— И ты думаешь…

— А что тут думать? Я ж сказал: себя не обманешь. Можно забыть своё имя, язык, семью, но это — это не в голове. Это у тебя в крови.

В словах сержанта звучала просто непоколебимая уверенность, так что я вновь замолчал, обдумывая услышанное, а Герт, по-своему истолковав возникшую паузу, счел нужным прояснить свое отношение к происходящему:

— Если ты думаешь, как тебе жить дальше, то забудь. Кем бы ни была твоя мамаша, ты — имперец. Простой ополченец, которых много. А что ростом повыше да посветлее, так мало ли чего в жизни бывает. У меня вот друг был из Виннерда, это королевство к северу от нас. И ничего — служил получше многих.

— Это от него ты про северян столько узнал?

— Угу. В королевствах про варваров знают не понаслышке.

— То есть то, что во мне кровь севера — это ничего?

— Просто любопытная деталь. Знал бы ты, какие ублюдки попадаются в коронных полках! А уж у наемников… В ополчении народ попроще, конечно, но ты ведь заместитель, так что никого особо не удивишь. Всего лишь еще одна занятная байка, которую можно рассказать у костра на биваке.

Я еще раз поглядел на кинжал в моей руке, на усмехающегося сержанта, сделавшего мне поистине царский подарок.

— Спасибо, Герт. За кинжал и вообще. Ты был хорошим инструктором. Так что спасибо.

Улыбка сержанта стала шире:

— Пустое. Тебя было интересно тренировать, я словно вспомнил молодость. Так что мы в расчете. Но дальше тебе придется справляться самому. Удачи, Морд-северянин.