Эпилог 3
Устрашительная стать

ЧЕЛОВЕК рыл могилу. Потный, усталый, он сбрасывал землю в кучу, то и дело прерываясь, чтобы размяться. Рядом стояла бутылка воды, и могильщик решил немного попить, прежде чем возвращаться к методичной, доведённой до автоматизма работе. Тёплые лучи солнца грели спину и отбрасывали тени на могилу. Могильщик копал всего лишь вторую могилу за месяц, но сегодня было жарко, и ему то и дело приходилось утирать платком пот со лба.

Шестеро одетых в чёрные костюмы мужчин принесли гроб. Казалось, что жара никак на них не действует. Они поставили гроб у могилы и встали вокруг, сложив руки. Других гостей на церемонии не ожидалось. Один из мужчин нагнулся и накрыл полированную крышку гроба потрёпанной леопардовой шкурой, которая когда-то величественно украшала талию покойного. Тем не менее она служила присутствующим напоминанием о том, насколько важным был человек, лежащий сейчас в гробу. Человек благородных кровей, всю жизнь посвятивший единственной цели.

Медь поблёскивала на солнце, леопардовая шкура нагрелась, и плакальщики склонили головы в молитве и созерцании. Затем носильщики подняли гроб, поставили на пару алых ремней и опустили в могилу.

Могильщик взялся за лопату и начал засыпать яму землёй. Плакальщики не расходились, наблюдая за работой могильщика и то и дело прислушиваясь к чему-то, ведомому только им.

С мрачным лицом могильщик продолжал работу, и вдруг с очередным комом земли на крышу гроба посыпались пауки. Заметив это, мужчины кивнули, будто понимая что-то. Вскоре земля скрыла пауков.

Гости один за другим прикоснулись к каменному надгробию в изголовье могилы и начали расходиться, не дожидаясь, пока могильщик закончит работу.

Тот сделал паузу, глотнул ещё воды и взглянул на выбитую на камне надпись.

Кряхтя, могильщик повращал торсом туда-сюда, чтобы размять затёкшие мышцы, и опять взялся за лопату, но на мгновение задумался и посмотрел в безоблачное небо. Дождь давно прекратился, но вдали по-прежнему слышался гром. Невидимая гроза бушевала где-то за горизонтом, и её оглушительные раскаты чествовали Охотника, вознося ему славу.