Глава седьмая
ПОДЧИНЯЯСЬ требованиям организма, Мэри-Джейн наконец уснула. Ей приснился сон, в котором она лежала на пуховой перине посреди бесконечной белизны. На ней был обычный домашний халат.
Мэри-Джейн протёрла глаза и поднялась. Постель исчезла, и девушка осталась одна в тёплой бескрайней пустоте. Она долго шла по алебастровым равнинам, и за время путешествия по пугающему чистилищу халат превратился в чёрный топ без рукавов и синие джинсы – так она была одета в день их знакомства с Питером. Эм-Джей шла дальше, оглядываясь по сторонам в ожидании хоть каких-то перемен в окружающем белоснежном ландшафте.
Наконец Мэри-Джейн оказалась в окружении величественных каменных памятников. Они возникли из тумана, нависая над девушкой, и белое поле погрузилось в тень. Эм-Джей с трудом подавила желание прилечь и свернуться клубком. Ей невероятно захотелось навсегда остаться здесь, посреди безликих надгробий.
Внезапно она осознала, что надгробия вовсе не были безликими. На каждом из них были выбиты знакомые имена. Со всех сторон и из-под земли доносились голоса и смех. Кто-то звал её. Сердце Мэри-Джейн ёкнуло, но она не поняла отчего и осмотрелась вокруг в поисках источника смеха.
Кто-то тронул её за плечо, и она резко обернулась, с недоумением увидев перед собой своего жестокого отца-алкоголика. Он ехидно усмехнулся и замахнулся на Эм-Джей. Та вскинула руки, защищаясь, но призрак взорвался и разлетелся во все стороны. Фрагменты отцовского облика с мерзким клёкотом унеслись в пустоту.
Мэри-Джейн закрыла глаза и потрясла головой, пытаясь сдержать слёзы. В груди щемило.
– Это сон, – сказала она себе. – Это не может быть явью.
Она попробовала проснуться, но не смогла.
(взгляни вокруг, тыковка, и скажи, что ты видишь)
Мэри-Джейн вздрогнула, услышав отцовский голос. Она попыталась прикрыть глаза, но четыре пары сильных рук вцепились в неё и заставили смотреть, заставили отдать дань.
(Говори, что ты видишь!)
Перед глазами возник памятник.
– Здесь покоится Нед Лидс, – прочитала Мэри-Джейн, с трудом выговаривая слова.
Рядом, сложив руки на груди, стоял призрак Неда в погребальном костюме.
Другой памятник.
– Здесь похоронена Гвен Стейси.
Гвен, такая же прелестная и модная, как при жизни, стояла рядом с надгробием в том же пальто, в котором погибла. Мэри-Джейн хотела заговорить со своей бывшей соперницей в борьбе за сердце Питера Паркера, но призрак Гвен уже удалялся, не желая никаких разговоров.
Надгробия окружили Эм-Джей, отрезая пути к отступлению. Призраки выли и требовали объяснить, почему Человек-паук не смог их спасти, позволил им умереть. Кто-то был ей знаком, но многих она не знала. Призраков было великое множество. Давно ушедшие мертвецы, погибшие потому, что так или иначе были связаны с Питером Паркером.
Голоса призраков становились всё громче, сливаясь с гипнотическим перестуком барабанов и раскатами грома. Мэри-Джейн не могла пошевелиться, не способная изгнать из памяти неистовый, злобный смех отца. Вспоминая истории и судьбы призраков, девушка подумала о том, что когда-нибудь и она может встать в их строй. Неужели ей уготовано умереть из-за любви к Питеру Паркеру?
Наконец отцовский смех потонул в шуме грозы. Памятники скрылись, исчезли в небытие. Мэри-Джейн опять осталась одна. Вдали возвышался одинокий монумент, и девушка побрела к нему. Чем ближе она подходила, тем громче раздавался вокруг звук барабанов. Эм-Джей подошла к последнему надгробию и прочитала надпись, в то же мгновение осознав, что стучали вовсе не барабаны, а сердце.
Её сердце. Она дотронулась до груди и снова взглянула на надпись.
«Здесь покоится Питер Паркер».
Пальцы Мэри-Джейн пробежали по другой надписи, сделанной мелким шрифтом под именем её возлюбленного.
«Чем больше сила – тем больше ответственность».
Она улыбнулась. Сердце оживилось, по телу разлилось тепло. Эти слова Бена Паркера стали жизненным кредо Питера, но глубоко внутри Мэри-Джейн знала, что тут, на её личном кладбище, эти слова имели иной смысл.
На плечо девушки снова легла рука, в этот раз тёплая. Мэри-Джейн улыбнулась и взяла её. Рука была мягкой и морщинистой. Обернувшись, Эм-Джей увидела ласково улыбающегося Бена Паркера.
«Тебе дарована великая сила, – сказал Бен, – а с ней – великая ответственность. Но герой должен уметь делать трудный выбор. Быть героем – значит неистово защищать тех, кого любишь».
Бен развёл руками и растворился в воздухе. «Никто не совершенен, Мэри-Джейн. Даже Человек-паук».
Мэри-Джейн проснулась. Солнечный свет, проникший сквозь окно и упавший на смятую постель, прогнал остатки сна. Девушка скинула одеяло, пнула ногой наполовину собранный чемодан и подошла к окну. Она распахнула его, впуская в спальню прохладный манхэттенский воздух. Слова Бена Паркера крепко засели в её голове. Быть героем может быть лишь тот, кто сильно любит. Лишь тогда ты способен на невозможное.
Мэри-Джейн улыбнулась.
– Чем сильнее любовь, тем больше ответственность, – со смехом сказала она.
Долгожданные лучи солнца возвещали о том, что гроза наконец закончилась.
