ЭДВАРД затащил в канализацию новую добычу, очередную женщину с мягкой кожей и сладким запахом. Однако поиграть с ней ему в этот раз почти не удалось. Дикие, истошные вопли женщины разносились по канализации громче, чем крики прежних жертв, и он едва не оглох. Паразит хотел играть. Он вкрадчиво вкладывал умные, жестокие советы в голову Эдварда, умоляя того продлить страдания женщины, но Эдвард решил быть милосердным и закончил обед как можно быстрее.

Если бы к самому Эдварду хоть кто-нибудь был столь же милосерден, раздумывал он, облизывая пальцы и вытирая кровь старой газетой. Там, наверху, милосердия было не дождаться, и поэтому Эдвард спустился сюда и стал жить со своими друзьями – крысами. Все ненавидели Эдварда; об этом Паразит ежедневно напоминал ему. Все били Эдварда, причиняли ему боль. Просто Эдвард был человеком

непохожим на других, и никто не остановил тех, кто бил его, никто не проявил сострадания. Поэтому, когда Паразит шептал в уши Эдварда, требуя подольше подразнить и помучить жертву, Эдвард решил, что он великодушнее тех людей, (но ты ведь не человек, больше не человек) и как настоящий джентльмен (джентлькрыс)

съел её в один присест. Теперь он грыз косточку пальца, не обращая внимания на жалобы и проклятия Паразита, раздававшиеся в его голове. Одновременно Эдвард листал газету, посмеиваясь над забавными маленькими картинками (комиксами, идиот) и хмурясь над фотографиями грубых, злых полицейских (били его, делали ему больно, ох как больно они ему делали).

Эдвард избавился от костей, сбросив их в токсичную лужу, как обычно, и продолжил листать газету. На одной странице он увидел большую цветную фотографию человека в маске, который показался Эдварду знакомым. При взгляде на фотографию Эдварда охватили беспокойство и страх.

Паразит зашипел у Эдварда в голове, выкапывая, выцарапывая из памяти болезненные воспоминания. Наконец Эдвард узнал человека на фото, и тьму прорезал громкий, протяжный вой, который прозвучал в унисон с криком Паразита.