Глава 31. Думы и договоры

Оторвавшись от позднего ужина, расслаблено откинулся на спинку высокого резного стула и, мелкими глотками потягивая холодное тягучее пиво, осматривал зал таверны в поисках подходящих наёмников, продолжая размышлять о том, что произошло у алтаря и странном решении Арниса. Я откровенно не понимал его мотивов, всегда казалось, что первым эту черту пересечет Табор, но юный шаман лишь пролил на алтарь кровь, после чего окрасился кроваво — красным сиянием и неожиданно для меня получил уровень, а всплеск силы подарил мне полторы тысячи очков опыта.

А вот егерь заговорил что-то сбивчивое и бессвязное о долге, о необходимости защиты, еще о что-то… И лишь на миг его речь обрела четкость и какую-то требовательную надежду, тогда когда он обратился ко мне с мольбой о том, что Дакон и Лукан будут служить мне как обычные люди и не пойдут его путём. И лишь получив обещание, выполнить эту просьбу, он как-то облегченно вздохнул, и чёрная тень, вырвавшись из тела, растворилась в камне алтаря, а само тело война, покачнувшись, опрокинулось в чашу.

От мыслей меня оторвал скрип входной двери и тяжелый топот существа вошедшего в таверну. Высокая согбенная фигура, закутанная в лохматый желто — коричневый плащ, с широкополой шляпой, надвинутой на лицо, замерла в проходе, словно принюхиваясь или прислушиваясь к чему-то потустороннему. Наконец, что-то для себя решив, странный гость, повернулся в мою сторону и, тяжело опираясь на сучковатый посох, направилась к столу.

Не спрашивая разрешения, он опустился на стул напротив меня и, издав облегченный то ли вздох то ли скрип, неуловимо преобразился. Плащ и шляпа расправились, превратившись в ветви с пожухшей охряной листвой. Сама фигура мгновенно увеличилась, чуть — чуть не достав потолка, бугристая плотная кора, мох и мелкие ветви сложились в маску, отдаленно напоминающее человеческое лицо, откуда-то сверху, из переплетения листьев на стол спланировали, жужжа крылышками, три миниатюрных пикси и требовательно запищали.

Взглянув на маленьких фей, я вдруг почувствовал короткие требовательные мысли — желания, лезущие мне в голову. Удивленно перевёл взгляд на существо напротив и позвал официанта.

— Остатки былой магии, — проскрипел незваный гость — Об этом я и хотел бы поговорить.

Появившийся официант выставил на стол большой жбан пива для гостя, несколько рюмок с вином и тарелку с разнообразными фруктами для пикси и еще один кувшин тёмного для меня. Сделав внушительный глоток, гворн тяжело оперся на столешницу и заговорил, изредка останавливаясь, и тогда его повествование поддерживали яркими ментальными образами феечки.

Рассказ оказался весьма интересным, и я в очередной раз себя поймал на мысли, что упустил и время, и возможности на старте игры. Мой гость рос посреди огромного лесного массива, и если я правильно его понял, то место произрастания находилось не так далеко от точки моего появления в игре. Гворн прервался, а в моих мыслях появились мрачные тёмные картинки. Жертвенный алтарь и бьющаяся в крике эльфийка, грудь которой вспарывает обсидиановый нож, а льющаяся кровь сворачивается в тугую воронку, открывающую вход в Инферно. Октангл, усеянный пожелтевшими костями и бьющий через край поток хаоса, втягивающийся тонкими струями в окружающие деревья, вгрызающийся в их души, меняющий их. Стайки миниатюрных пикси, стремящихся покинуть перерождающийся лес, и те, кто по какими-то причинам остался.

Гворн заговорил вновь, а вместе с его словами в меня опять начал вливаться поток образов. Белые плащи, украшенные золотыми и алыми восьмиконечными крестами, копья с белыми и сине — золотыми флажками, плюмажи паладинов и кольчуги мечников, сутаны священников и багровое пламя. Ревущее пламя, сжигающее лес, обращая его в пепел вместе со всеми не ушедшими и измененными обитателями. И молодой гворн, которому, лишь благодаря проснувшейся в нем странной изменчивой силе, удалось избежать огня, и три маленьких феи, испуганно дрожащие в его ветвях.

А потом долгая дорога, дорога туда, где чувствовались всплески хаоса (видимо тогда, когда я вплетал врата хаоса в свои строения), потому как именно эта сила позволила ему спастись и продолжала поддерживать жизнь и проснувшуюся магию. А потом он почувствовал источник, источник к которому и стремился, источник который мог позволить ему выжить и сохранить жизнь его маленьким спутницам.

Гворн прервался и внимательно посмотрел на меня. Пикси, до сего момента перепархивающие с места на место, замерли на его ветвях и так же вперили в меня взор своих чёрных как угольки глаз.

— И что же ты хочешь от меня, гворн?

— Зерно Хаоса — последовал короткий ответ.

И я чуть не поперхнулся пивом. И не потому, что знал, о чём речь, но очень уж внушительно это прозвучало, прямо с большой буквы. Резко нырнув в интерфейс, залез в библиотеку, отыскал нужный материал и вчитался.

Никакого подробного описания этого артефакта не было, но судя по тому, что о нём писали в форумах, гворн запросил большую цену, не факт, что она мне по карману. И никто кроме демонов, ну может ещё тёмного паладина ему этот артефакт достать не мог.

— А плата?

Гворн развёл руки — ветви как бы предлагая назначить цену или показывая, что рассчитываться ему нечем.

И тут я задумался, задумался надолго. Уже закончилось пиво, а я все смотрел на своего визави, и зверски хотелось послать его подальше с такими предложениями, и на умильные мордочки пикси, которых послать совсем не хотелось, что-то такое трогали в душе (если есть у демонов душа) их кукольные грустные личики и поникшие стрекозиные крылышки.

— Зерно Хаоса не требуется немедленно, пока достаточно источника. — Первым прервал тишину гворн, а феечки, подлетев ко мне, с надеждой уставились в глаза.

— Готов открыть характеристики?

Тут же передо мной открылось окно свойств гворна.

А улыбка невольно выползла на лицо, кажется, я нашел себе каштеляна. Нет, гворн не был идеальным управленцем, но у него была масса других полезных свойств, а у меня был подходящий том, чтобы сделать его тем, кто мне нужен.

— Ну что ж, завтра жду в замке, там и заключим договор. — Произнес я, оставляя на столе плату за ужин и ночной постой гворна, и вышел в надвигающуюся ночь.