Книга: Сезон воронов
Назад: Глава 2 Горящий крест
Дальше: Глава 4 Спасите Кэмпбеллов!

Часть вторая

Прошлое – пролог.
У. Шекспир. Буря

Глава 3
Осада

Старик-рассказчик размахивал руками и гримасничал. Его грубоватое лицо в отсветах пламени преображалось – ни дать ни взять смешной маленький гоблин. Дункан смеялся до слез, забыв и об Элспет, и о предложении, которое он в конце концов решил отложить до того дня, когда вернется в родную долину с вестью о славной победе.
Мюрхад Макгиллери, высунув язык и свирепо вращая глубоко запавшими глазами, на которые то и дело падала жидкая прядь белых как снег волос, в сотый раз изображал в лицах экзекуцию двух властителей Аргайла, отца и сына. Первого казнили пятьдесят четыре года назад, второго – тридцать лет назад, и рассказчик, как оказалось, присутствовал на обеих казнях. Дункан обвел взглядом заинтересованных слушателей. Большинства, равно как и его самого, еще на свете не было, когда Арчибальд Кэмпбелл, сын, лишился головы, однако это не мешало ему с удовольствием слушать мрачные басни о кончине извечных врагов его клана.
Вытянув к огню длинные ноги и подложив под голову руки, Дункан наслаждался исходящим от костра теплом. Почти месяц прошел с того дня, когда через долину пронесли Кровавый крест. Двадцать три дня они шли по отвратительным, изрытым ногами четырех тысяч солдат дорогам, мокли под моросящим дождем и тонули в густых туманах, приходивших от озера Лох-Линне. Последние четыре дня они безвылазно просидели в лагере.
Генерал Гордон приказал разбить лагерь в километре к северо-востоку от городка Инверари, вотчины второго герцога Аргайла Джона Кэмпбелла по прозвищу Рыжий Воин, названного так за рыжие волосы и военные подвиги на континенте. Герцог Аргайла, главнокомандующий силами правительства и короля Георга I, разместил своих солдат в Стирлинге. Какими силами располагает противник, шотландцы не знали, а потому ожидали распоряжений от графа Мара. Связные еще не вернулись из Перта, где пребывали в то время сам Мар и значительная часть армии повстанцев.
Инверари управлял Арчибальд Кэмпбелл, граф Айла, младший брат отсутствующего герцога Аргайла. Он ожидал нападения и поэтому успел укрепить свои позиции в городе и его окрестностях. Генерал Гордон всерьез подумывал об атаке, но пока не принял окончательного решения. Было ясно, что защитники города будут отбиваться до последнего, но насколько велик его гарнизон, никто понятия не имел. Поэтому затевать наступление в таких условиях, да еще на открытой местности, было рискованно – повстанцы могли лишиться многих сотен своих солдат.
Несколько дней этого неожиданного отдыха горцы посвятили своим любимым занятиям – воровали крупный рогатый скот и лошадей и грабили фермы. Здесь, в Аргайле, делать это было вдвойне приятно, поскольку к добыче добавлялось чувство морального удовлетворения. Дункан часто представлял, как войдет в столицу Аргайлшира, который его предки столько раз грабили, и как последует их примеру…
– Говорю вам, глаза старика Аргайла Косоглазого пялились в разные стороны, даже когда его голову насадили на пику! – заявил старик Мурхад и попытался изобразить, как именно косили глаза у первого маркиза Аргайла.
– Поэтому-то он и не смог рассмотреть, чье дело правое! – воскликнул кто-то в сплотившейся вокруг рассказчика толпе. – Да и на том свете наверняка перепутал дороги и притащился прямиком в ад!
По толпе прокатилась волна хохота.
– А там, в аду, эти змеи Кэмпбеллы кишмя кишат! – подхватил звонкий мальчишеский голос.
В поле зрения Дункана мелькнула фляга. Он вздрогнул, моментально очнувшись от размышлений.
– Я эту историю слышал раз двадцать, не меньше, – заметил Алан Макдональд, присаживаясь с ним рядом.
Ранальд стоял в паре шагов, но садиться не стал. Скрестив руки на груди, он слушал рассказ старого Мурхада.
– А не прогуляться ли нам в сторону Инверари? – предложил Алан едва слышным шепотом.
– Сегодня ночью? – спросил удивленный Дункан, отхлебывая виски.
Хмуря черные брови, он посмотрел на своего товарища.
– Ну да! А почему бы и не сходить? Может, удастся увести пару-тройку лошадей. Малькольм Маклин говорит, что видел несколько лошадей недалеко от устья Эрея.
Дункан поморщился.
– Ну, не знаю, Ал… Не слишком хорошая затея – подходить так близко к вражеским позициям. Мы же не знаем, сколько там солдат!
– Ты что, сдрейфил, а, Дункан? – насмешливо поинтересовался рыжеволосый громила Алан.
– Кто тут сдрейфил? – переспросил Ранальд, который не прислушивался к их разговору.
– Твой братец!
– Ты, Дункан? – спросил Ранальд, выхватывая фляжку из рук брата.
– У тебя что, есть еще братья? – хмуро отозвался Дункан.
Ранальд хлопнул его по плечу.
– А в чем дело-то? Алан предложил провернуть что-то стоящее сегодня вечером?
– Он хочет украсть у врага лошадей.
– Не так громко! – сердито буркнул Алан, воровато озираясь. – Не хочу, чтобы за нами увязалось пару десятков пьяных помощников. Они поднимут на ноги охрану, не успеем мы подойти к городской стене и на милю!
Лицо Ранальда оживилось, в отсветах пламени белые зубы блеснули в улыбке.
– Я точно с тобой, Ал! – заявил он, выпячивая грудь.
Алан встал и закрыл мощным телом костер, который своим теплом подсушивал мокрый плед Дункана. Старший из братьев хмурясь посмотрел на черный силуэт, вырисовывавшийся на фоне пламени.
– А ты идешь с нами или останешься слушать старые басни Макгиллери?
Дункан посмотрел на брата. Он чувствовал себя усталым, к тому же его слегка развезло от выпивки. Но разве мог он отпустить Ранальда одного? Он обещал матери… И потом, если братишке так уж захотелось увести из вражеского лагеря пару лошадок, грех не составить ему компанию!

 

Лошадей было одиннадцать. Поблескивая крупами в лунном свете, животные стояли на каменистом берегу речушки Эрей. Дункан, Ранальд и Алан, затаившись в тени кустарника, наблюдали за перемещениями часовых, охранявших оборонительные сооружения с северной стороны Инверари.
– Сколько возьмем? – спросил Ранальд, поправляя берет.
– Пять или шесть хватит, – ответил Алан. – Лучше не привлекать лишнего внимания. Мне еле-еле удалось уломать малышку Ишбел! Поэтому сейчас совсем не хочется подставлять задницу под пули, если ты понимаешь, о чем я!
– Если хочешь сохранить задницу для ласковых ручек милашки Ишбел, Ал, лучше было бы не рисковать и не подставлять ее Кэмпбеллам! – ворчливо отозвался Дункан, который уже сожалел о том, что ушел от теплого костра.
Жесткая мокроватая шерсть пледа неприятно кусала за ляжки, и ему ужасно хотелось их почесать.
– Не переживай, никому из этих чертей Кэмпбеллов сегодня мой зад не достанется! Я сумею его прикрыть в нужный момент!
Пригибаясь к земле, Алан покинул спасительную тень и начал подбираться к лошадям. Ранальд, хихикая, последовал за ним. Пришла очередь Дункана. Он на мгновение поднял глаза к небу, словно моля его о защите, и тоже вышел на берег реки. Почуяв чужаков, лошади заволновались, некоторые даже нервно заржали.
– Tuch! Tuch, mo charaid!– прошептал Дункан на ухо красивой черной кобылке и, взяв ее за повод, потянул к другой лошади, что стояла неподалеку.
– Эй, Дункан! – негромко позвал его Ранальд. – По-моему, мы тут не одни!
Дункан посмотрел туда, куда указывал брат. Озаренный серебристым светом луны, к ним направлялся солдат.
– Черт бы его побрал! Что теперь делать?
Алан злым взглядом окинул окрестности, потом повернулся к товарищам.
– Сам виноват! Не отпускать же его в лагерь! Тем более он один! – сказал он. – Я сам с ним разберусь. Если солдат sassannach бродит сам по себе в километре от города, под которым стоят четыре с половиной тысячи вражеских солдат, то умишка у него не густо! С таким управиться будет несложно. Вы уводите в лес коней, которых успели прихватить, а я займусь этим недоумком!
Через несколько минут Алан присоединился к братьям, ожидавшим его в подлеске. За собой он волок извивающегося и пытающегося вырваться солдата. Алан швырнул бедолагу к ногам Дункана, а тот поторопился обнажить кинжал и приставить его к шее пленника, который сразу как-то обмяк.
– Зря волновались, у этого недотепы даже оружия при себе нет! Если у графа такие солдаты, чего Гордон тянет со штурмом?
Дункан медленно убрал нож и отпустил пленника. Тот попытался подняться, но Алан шагнул к нему и ударил ногой в живот. Солдат застонал от боли, согнулся пополам и повалился на колени.
– Эти презренные sassannach набирают в армию не мужчин, а черт знает что! Этот вообще по виду похож на девку! Наверное, еще молоко на губах не обсохло!
Не поднимая головы, пленник пытался отдышаться после удара. Алан схватил его за волосы, запрокинул ему голову кверху и, глядя в глаза, насмешливо сказал:
– Посмотри-ка, смазливый! Я знаю парней, которые с удовольствием нафаршируют ему задницу, да только не свинцом, а чем помягче!
Молодой солдат взвизгнул. От злости сил у него прибавилось, и он вырвался из рук Алана, который смотрел на него с нехорошей ухмылкой. Правой рукой он быстро потянулся к своему сапогу, но Дункан угадал его намерение. Стоило показаться из голенища маленькому кинжалу, как Дункан ногой ударил вражеского солдата по руке, и тот громко вскрикнул от боли:
– Черт!
Баюкая руку и изрыгая ужасные ругательства, пленник тяжело повалился на землю. Дункан замер на месте: этот высокий голос он уже где-то слышал, но никак не мог вспомнить, где именно.
– Ты мне чуть руку не сломал, мерзавец!
– Матерь божья! – пробормотал Дункан, глядя на пленника во все глаза.
Потом он бросился к нему, схватил за воротник куртки и подтащил к тому месту, куда падал луч лунного света. Дар речи вернулся к нему не сразу…
– Опять она! Но тут-то она как оказалась?
– Она? – переспросил Алан, который подошел, чтобы получше рассмотреть пленника. – Чтоб мне провалиться! Это что, девчонка?
– Пусти меня, Макдональд! – прошипела девушка и выбросила вперед ногу, целясь Дункану в пах.
– Хочешь затолкать мое хозяйство мне же в рот, а? – насмешливо поинтересовался он, вовремя отпрыгнув в сторону. – Вот только вряд ли у тебя, моя красавица, получится: ты одна, а нас трое!
– Чтоб ты сдох! – изрыгнула хулу пленница и принялась шарить по земле в поисках кинжала.
– Вы совсем забыли о манерах, леди Кэмпбелл! – все так же насмешливо сказал Дункан, упираясь ей в спину, между лопаток, коленом и прижимая ее к земле.
– Не понял… Ты ее знаешь?
– Знаю ли я ее? Да это же дочка нашего дорогого соседа Гленлайона!
Дункан поднял кинжальчик с земли и сунул себе за пояс. Потом наклонился к девушке и заставил ее перевернуться на спину. Она метнула в него такой злой взгляд, что он на мгновение замер. В темноте он не мог рассмотреть цвет ее глаз, но тело слишком хорошо помнило желания, которые эта женщина в нем пробудила. Дункан вздрогнул. Нет, ну как она могла тут оказаться?
– Ты знаком с дочкой Гленлайона, Дункан? – спросил Алан не то с сомнением, не то с подозрением.
– Ну да! Я имел удовольствие познакомиться с ней месяц назад, когда мы в последний раз наведались во владения ее отца.
Прыснув со смеху, Алан тоже наклонился над пленницей и поднес руку к ее лицу, чтобы получше его рассмотреть. Щелкнули зубы, и он замер.
– Вот чертовка! Кусается, как старая ослица!
– И ругается как мужик! Ты еще ее не слышал! – добавил Дункан.
– Так вот почему ты задержался там, в долине, когда мы уводили коров! Но почему нам ничего не сказал? – с упреком спросил Алан.
Дункан промолчал.
– Хотел приберечь ее для себя одного, а, старик? – продолжал его старший товарищ, чей взгляд скользил теперь по стройным ногам девушки, обтянутым форменными панталонами. – Ты это сделал с умыслом! И как тебе с ней было? Фергус рассказывал, что у женщин из рода Кэмпбеллов дар делать нас податливыми, как…
– Алан, хватит! – буркнул Дункан, которому было неприятно все это выслушивать.
Девушка смерила Алана презрительным взглядом и плюнула ему под ноги. Ответом ей стала звонкая пощечина. Ранальд поспешил встать между нею и Аланом.
– Не надо, Ал!
– Эта мерзавка плюнула на меня, черт бы ее побрал! И вообще, что она тут делает, переодетая в форму sassannach?
Алан схватил девушку, которая в своих попытках освободиться извивалась не хуже дьявола в бочке со святой водой, прижал ее к дереву и, удерживая одной ручищей за горло, второй начал сдирать с нее штаны.
– Наверное, продаешься за деньги солдатам герцога, крошка? Или шпионишь для него?
– Отстань от меня, кусок дерьма! – выкрикнула пленница. – Я не имею никаких дел с герцогом Аргайлом!
– Ты думаешь, я тебе поверю? Чтобы я поверил в небылицы, которые плетет такая же негодяйка, как все Кэмпбеллы? Видишь ли, мои родичи оказались однажды слишком доверчивыми, и все заплатили за это жизнью!
Он дышал громко, как взбесившийся бык, и смотрел на девушку страшными выпученными глазами. Сарказм его куда-то подевался, а пальцы больно стиснули тонкую шею пленницы. Задыхаясь, она то ли всхлипнула, то ли застонала. Дункану показалось, что еще немного – и эта история закончится плохо.
– Ал, не глупи! Не нам решать, что с ней делать!
– Ты издеваешься надо мной, Дункан? Я двадцать три года мечтаю отомстить этим проклятым Кэмпбеллам! Я ждал этого двадцать три года и, поверь, получу огромное удовольствие! Отпустить ее? Да ни за что! Ты уж меня прости! А когда я с этой сучкой закончу, она будет просить меня ее прикончить…
– Алан!
Ранальд двинулся было к старшему товарищу, но тот обернулся и пригрозил ему кинжалом. Дункан остановился в нерешительности. Девушка бросила в его сторону испуганный взгляд. И все же, несмотря на ненависть, которую он испытывал ко всем Кэмпбеллам, Дункан не мог позволить Алану выместить на беззащитной женщине свою злобу.
Над поляной повисло тяжелое молчание. Алан грубо повернул свою пленницу так, чтобы она оказалась перед ним, и приставил нож ей к горлу. Глядя на братьев Макдональд, он с вызовом спросил:
– Так ты ненавидишь Кэмпбеллов, Дункан, или эта девка – такая хорошая подстилка, что ты не хочешь поделиться ею даже с друзьями?
– Алан!
– Не переживай, я и тебе дам с ней поиграть, а потом все равно перережу ей глотку!
– Алан! Она же не виновата, что наших тогда убили! Отпусти ее, пока дело не зашло слишком далеко! – спокойным голосом отозвался Дункан.
Пальцы Алана побелели, с такой силой он стиснул рукоятку ножа. Девушка обмякла, парализованная страхом: одно неосторожное движение, и лезвие рассечет ей горло! Дункан метнул быстрый взгляд на брата, который тоже застыл, напряженный как струна. Алан, чертыхаясь, возился с золочеными пуговицами форменной курточки пленницы. Расстегнув пару, он рванул в стороны красное сукно, чтобы остальные просто поотлетали.
– Чертова форма! Была бы она в платье, было б легче! – пробурчал он.
Ранальд сделал шаг вперед, но Дункан взглядом приказал ему ничего не предпринимать. Пускай Алан поверит, что они не станут мешать ему насиловать девушку… Он отбросит нож и найдет своим рукам другое применение. Вот тогда-то они и вмешаются!
– Ладно. Только не сильно ее порти, Ал! Не хочу пачкать рубашку кровью Кэмпбеллов. Я не могу платить за стирку чаще, чем раз в неделю!
Девушка, не сводившая с Дункана глаз, всхлипнула. Алан грубо хохотнул, швырнул ее на землю и навалился сверху.
– Нет! – крикнула несчастная и стала крутить головой, чтобы увернуться от губ, которые шарили по ее лицу. – Банда гнид!
– Кричи хоть охрипни, красавица! Меня это даже горячит! – ухмыльнулся Алан, расстегивая последнюю пуговицу на куртке и с новым порывом энтузиазма распахивая ее на груди своей жертвы.
Вонзив кинжал в землю прямо над головой обезумевшей девушки, которая дергалась и извивалась, пытаясь освободиться, он потянул рубашку, высвобождая ее из-за пояса штанов. Именно этот момент Дункан выбрал, чтобы схватить Алана за волосы и сунуть ему под подбородок свой кинжал.
– Что такое? – пробормотал Алан, и рука его застыла под сорочкой, когда клинок больно врезался в кожу у него на шее.
– Я передумал. Я не могу стоять и смотреть, как ты насилуешь женщину, Ал. Мы вернемся в лагерь и отдадим девчонку Аласдару. Пускай решает, что с ней сделать.
– Черт бы тебя побрал, Дункан! Ты предатель!
– Нет! – разозлился Дункан и дернул Алана за волосы, заставляя встать. – Я никогда не предам мою кровь, и тебе это известно. Но мне не нравится проливать кровь невинных, даже если это будет кровь девчонки из рода Кэмпбеллов. Это понятно?
– Ты не видел того ужаса, Дункан! А я… я видел, что эти сучьи дети делали… Дункан! Они расстреляли моего отца, а потом проломили ему череп! Они порубили на куски мою мать и моего маленького брата… Будь они все прокляты! Он тогда был грудничком, а они искромсали его, как поросенка! И все это у меня на глазах… Ты не можешь представить, как это было! Не можешь…
Он застонал и повалился на колени. Ранальд тем временем помог девушке подняться на ноги.
– Ты прав, я не могу себе это представить, – сказал Дункан уже мягче. – Но неужели ты думаешь, что, если ты изнасилуешь и убьешь эту женщину, тебе станет легче? Одумайся, Ал! Ее ведь еще на свете не было, когда погибла твоя семья! Оставь свою ненависть и жажду мести для sassannach!
Алан ничего на это не ответил, и Дункан отпустил его волосы. Одна из украденных лошадей заржала, и те, что остались у реки, ответили на ее зов фырканьем и ржанием. Ранальд бросился к уведенным лошадям и схватил поводья: еще немного, и они наверняка ускакали бы к своим товаркам. Бросив на Дункана мрачный, полный обиды взгляд, Алан подошел, чтобы ему помочь.
Оставленные на песчаном речном берегу лошади понеслись вскачь. Во влажном воздухе стук их копыт по камешкам звучал во много раз громче обычного и далеко разносился над водой. Мужчины тревожно переглянулись. Дункан схватил девушку за локоть, когда она уже готова была дать деру.
– С тобой кто-то был?
– Н-н-нет, я была одна.
Он посмотрел на то место на берегу, где полминуты назад стояли лошади. Вне всяких сомнений, что-то их напугало. Собака или человек? Однако он ничего не увидел. Внезапно со стороны городских укреплений раздался звук выстрела, а следом за ним и второй.
– Проклятье!
Он почувствовал, как рука девушки сначала напряглась, а потом задрожала под его пальцами. Несколько непослушных прядей вырвалось из узла на затылке и упали ей на лицо так, что теперь он не мог видеть ее глаза.
– Господи! – выдохнула она в панике. – Они, наверное, нас видели! Они пошлют за нами отряд!
– Сколько их там? – спросил Дункан, заставляя ее посмотреть на себя.
Так он сразу узнает, врет ли она…
– Не знаю! Две тысячи, может, и больше… Не могу сказать точно. И они все как на иголках. Боятся, что на них в любую минуту могут напасть.
– А ты что там делала?
Девушка сжала губы и нахмурила свои тонкие, красиво очерченные брови над волнующими голубыми глазами. Дункану тоже пришлось насупиться, чтобы не выдать нараставшее в его душе волнение.
– Тебя мои дела не касаются.
– Боюсь, как раз наоборот, моя прелесть! Тебя отправили шпионкой в наш лагерь?
– Нет! Я возвращалась домой!
Несколько секунд он смотрел на нее, не веря своим ушам, потом рассмеялся. Девушка смерила его злым взглядом.
– Хочешь сказать, ты возвращалась в Гленлайон? Одна, без провожатых, посреди ночи и пешком? Ты шутишь или думаешь, что я недоумок?
– Мне сейчас не до шуток. Но на недоумка ты очень даже похож!
– Отвечай! – прикрикнул Дункан, сильнее сжимая ее хрупкую руку.
– Я шла домой. Это правда.
– А почему тогда на тебе мужская одежда? Английская униформа, знаешь ли, слишком бросается в глаза!
– Ничего другого я не нашла… И тебя это не касается. Мне не хотелось болтаться в юбке вокруг лагеря, где полно мужчин!
– И ты думала пробраться в Гленлайон незамеченной в красной английской куртке? Да тебя бы подстрелили или всадили бы нож между лопаток, не спрашивая, кто ты и откуда!
Приходилось признать, что Дункан прав. Девушка опустила глаза и коротко вздохнула, а потом бросила полный ненависти взгляд в сторону Алана, который вместе с Ранальдом и украденными лошадями стоял в сторонке.
– Но уж лучше так, чем быть…
Очаровательная златовласка не закончила фразу. Она тряхнула волосами и дрожащими руками принялась поправлять измятую одежду. От нее исходил все тот же волнующий запах, который преследовал Дункана даже в родной долине. Он тряхнул головой, чтобы прогнать наваждение, и почувствовал легкое покалывание внизу живота.
– Ты должна понять, что теперь мой долг – передать тебя командиру. Он решит, что…
– Мне нужно вернуться в Гленлайон, у меня важные сведения для…
Последнее слово повисло в прохладном воздухе. Девушка подняла на него огромные перепуганные глаза и зажала рот ладошкой, чтобы не сболтнуть лишнего. Дункан еще крепче сжал ей руку.
– Да ты наверняка шпионка!
– Я… О господи! – Она поморщилась от боли и попыталась вырваться. – Мне больно, Макдональд!
– Отвечай немедленно! Для кого ты шпионишь? Для герцога Аргайла?
– Нет. Мой отец принял сторону Претендента. Я никогда не предам свой клан.
– Значит, ты шпионишь по поручению отца? Но неужели Гленлайон настолько глуп, чтобы отпустить свою дочку совсем одну туда, где полно солдат?
– Он не знает, что я тут, – возразила девушка, и глаза ее наполнились слезами.
Дункан растерялся.
– Так кто же тебя сюда отправил шпионить?
– Граф Бредалбэйн.
– Бредалбэйн?
– Надо бы выяснить, ради кого на самом деле старается этот прохвост! – с сарказмом заметил Алан, который, судя по всему, не упустил ни слова из их разговора. – Интересно, чего он добивается на этот раз!
Девушка метнула в его сторону быстрый злой взгляд, но спустя мгновение ее внимание снова сосредоточилось на Дункане. По лицу последнего невозможно было понять, о чем он думает.
– Бредалбэйн надеется, что, если принц взойдет на трон, ему пожалуют герцогство! Он хочет умереть герцогом!
– Даже это не поможет этому олуху попасть в рай!
Воцарилось молчание. Дункан, в душе которого боролись противоречивые чувства, не мог отвести от девушки глаз. Кожа у нее была белая до прозрачности, фигурка – легкая и стройная. Нет, что ни говори, она совсем не такая красивая, как Элспет с ее округлыми формами и мягкой кожей, к которой так приятно прикасаться… Эта девушка, скорее, походила на клинок кинжала – дикая и мятежная, словно хищный зверь. Но тем сильнее хотелось укротить ее, приручить…
Подчинить своей воле… Вот чего ему вдруг до смерти захотелось! То была бы славная битва между мужчиной из Гленко и женщиной из Гленлайона! Какое бы это было удовольствие – накрыть ее тело своим телом, прижать ее острый язычок своим языком… «Я совсем спятил! Она же из Кэмпбеллов!» Их разделяло слишком многое – кровь, смерти, ненависть. Ему надо бы возненавидеть ее, причинить ей боль, позволить Алану надругаться над ней, унизить… Но Дункан знал, что не сможет. Хоть эта девчонка и унизила его, Дункана Колла Макдональда, когда он позволил ей изрыгать ругательства в свой адрес. Он до сих пор злился, вспоминая об этом.
Он отпустил ее руку, и девушка тут же принялась ее растирать. Чтобы женщине в одиночку перебраться через земли Аргайла, нужно было либо быть бесшабашно храброй, либо совершенно не понимать, насколько это опасно.
– Что же старик Бредалбэйн послал тебя выведать?
Пленница мотнула волосами, убирая их с глаз, и украдкой посмотрела на Дункана.
– Этого я тебе не скажу. Я ничем тебе не обязана, Макдональд!
– Да что ты? Если так, пускай Алан закончит свое дело!
Она отшатнулась и открыла рот, но из него не вылетело ни звука.
– Что нам теперь делать? – спросил Ранальд, которому уже надоело слушать.
Дункан посмотрел на своих товарищей, по-прежнему державших лошадей за поводья. Часовые так и не появились, а те выстрелы, видимо, не имели к ним никакого отношения. Пришла пора уходить.
– Сделаем так: вы поезжайте, а одну лошадь оставьте мне. Девчонку я прихвачу с собой.
Алан подошел к нему, криво усмехаясь. Они с Дунканом были одного роста, но Алан был более массивным.
– Так я и думал, – буркнул он и схватился за рукоять своего кинжала.
Дункан глазами проследил за движением товарища.
– Она поедет со мной, Алан, – заявил он без тени страха, в то же время не спуская глаз с руки, которая при этих словах дрогнула. – У тебя есть возражения?
Пальцы рыжеволосого великана снова дрогнули, сжимая рукоять.
– Может, и есть…
– Ты прольешь кровь Макдональда ради женщины из Кэмпбеллов?
Алан с минуту молчал, ища, что бы такое ответить. Не придумав ничего стоящего, он вернулся к лошадям, вскочил на спину ближайшей и, разразившись потоком брани, унесся в темноту.
Когда оба его спутника скрылись из виду, Дункан повернулся к пленнице. Та сидела на корточках возле ближайшего дерева.
– Снимай куртку!
Она вздрогнула и подняла на мужчину, нависшего над ней, испуганный взгляд. Было ясно, что она не верит собственным ушам. Как легко было бы воспользоваться ее слабостью прямо сейчас! Она одна и так далеко от Честхилла… Дункан прекрасно знал, чего хочет его тело, но сделал над собой усилие.
– З-з-зачем это? – запинаясь, спросила девушка.
Он помедлил с ответом. Наконец со вздохом сказал:
– Я не могу привезти тебя в лагерь в мундире sassannach.
Она посмотрела на свою красную куртку. Их окутала тягостная тишина. Звук их дыхания подхватил ветер, спустившийся со склонов Круаха, находившегося у них за спиной, и унес к кронам деревьев, шепчущим что-то в ночи. Взгляды молодых людей встретились.
– Как тебя зовут?
– Марион.
– Марион… – прошептал Дункан едва слышно. – Trobhad a Mhòrag, – сказал он мягко и протянул ей руку.
Он помог девушке взобраться на спину черной кобылки, сел у нее за спиной, тронул поводья и направил лошадь к лагерю. В густых зарослях утесника и вереска лошадь шла шагом, но скоро перешла на рысь. Из ярко освещенного кострами лагеря якобитов донеслось протяжное пение волынки, окутав их, словно они стали одним всадником, одним существом.
Однако были они не только потомками Гаэля, в чьих жилах текла кровь хайлендеров, но и заклятыми врагами – о том свидетельствовали кровавые страницы истории их кланов. Дункан закрыл глаза и вдохнул запах ночи и своей спутницы. Прикосновение шелковистых огненных прядей Марион обжигало ему щеки и шею даже на прохладном октябрьском ветру. «Да очнись же ты!» – приказал он себе. Девушка шевельнулась, чтобы сесть поудобнее, и прикоснулась к нему – сама того не желая, а может статься, и нарочно – спиной. Боль внизу живота усилилась, и Дункану в голову снова полезли непристойные мысли.
– Зачем ты это сделала? – спросил он напрямик, чтобы отвлечься от них.
– Что сделала? – спросила девушка, выпрямляясь.
– Ну, пошла шпионить для Бредалбэйна?
Марион ответила не сразу. Поерзав еще немного, она снова замерла.
– Не знаю, – тихо ответила она наконец. – Ради отца, ради моего клана. И ради себя самой.
– Ради отца?
– Мой отец пытается вернуть богатства, проигранные его отцом в карты и кости. Часть земель вернулась благодаря соглашению с герцогом Атоллом, их тогдашним хозяином. Но это ничто в сравнении с тем, что было потеряно.
– Значит, вы выступаете за Претендента только потому, что заключили сделку?
– Я бы так не сказала.
Она чуть развернулась, чтобы взглянуть на озеро, в котором отражались мириады звезд. Дункан получил возможность рассмотреть ее профиль с выступающими скулами и волевым подбородком. Пухлые губы Марион изогнулись в горестной усмешке. Потом она заговорила едва слышно:
– А может, мы хотим избавиться от тяжкого наследия, пролив кровь за Шотландию.
– Вы или Бредалбэйн?
– Я и мой отец, – ответила девушка с вызовом. – Бредалбэйн останется тем, чем был всегда. Смерть уже раскрыла свои объятия, и что-либо менять ему поздно. Он тоже хайлендер, но жажда власти отравила его кровь. То же самое случилось и с Аргайлом. Это даже похоже на насмешку, ведь имя Аргайл происходит от Oirer Ghaideal. Но временами я спрашиваю себя, а осталась ли в его жилах хоть капля кельтской крови…
– Должен заметить, что он – глава твоего клана и ты носишь его имя, – сказал Дункан не без сарказма.
Она нахмурилась, восприняв его слова как откровенное оскорбление.
– Chan àicheidh mi m’fhùil Ghàidhealach gu sìorruidh bràth! Я – женщина из рода Кэмпбеллов из Гленлайона, Макдональд, и навсегда ею останусь!
Он насмешливо усмехнулся.
– У тебя такой злой язык, женщина, что даже если бы ты захотела, то не смогла бы убедить меня в обратном!
В отместку она ткнула его локтем в бок и горделиво распрямила плечи. Он спрятал улыбку в ее пахучих волосах.
– И от какого же это наследия вы с отцом хотите освободиться?
Ответом ему было молчание.
– Это как-то связано с твоим дедом, Робертом Кэмпбеллом?
– Да. Я никогда его не видела. Он умер во Фландрии еще до моего рождения.
– Наверное, утонул в виски!
– Что ты знаешь о нем, Макдональд, чтобы судить?
– Достаточно, чтобы составить свое мнение, Марион Кэмпбелл. Я знаю, что его ум превратился в мочалку, насквозь пропитанную спиртным. А еще я знаю, что его люди убили моего деда, тетку, первую жену отца и моего маленького сводного брата.
– Я… Мне жаль.
При воспоминании о том, сколько членов его семьи погибли в том страшном побоище, Дункан нахмурился. Однажды отец рассказал ему о том дне. Всего лишь раз, но этого хватило: тот рассказ запечатлелся в его памяти и его плоти, словно нанесенное каленым железом клеймо. События того ужасного дня снились ему по ночам. Он видел резню и убийства испуганными глазами тех, кто лишился тогда жизни. Адские видения проплывали перед его мысленным взором. Вспомнив об этом, он вздрогнул.
– Ты не виновата в том, что сделал твой дед, – проговорил он тихо и сам удивился, что смог сказать такое вслух.
– Я знаю… но несу на себе часть вины за те убийства. Это наследие, которое он нам оставил. Проклятие Гленко, Долины слез!
Дункана ее слова озадачили. Ему доводилось слышать, что некоторых Кэмпбеллов настигло так называемое «проклятие Гленко». Однако тогда он подумал, что это – глупая шутка, насмешка в адрес Макдональдов. Старики, правда, рассказывали, что одна bean-sith из их клана, наделенная даром ясновидения, прокляла Кэмпбеллов в то печально известное утро 13 февраля 1692 года. Дункан всегда слушал эти рассказы вполуха, как и истории о водяной лошади, якобы живущей в водах озера Лох-Ахтриохтан. Предрассудки, легенды… У каждого клана были свои истории, которые обычно рассказывали вечером у очага. Они казались ему занятными, но он никогда не считал их правдой. И все-таки…
– Неужели вашу совесть так уж тяготит убийство нескольких десятков «висельников»? Однажды я уже выслушал от тебя, и, хочу заметить, в выражениях ты не стеснялась, что мы – банда грязных воров и убийц.
Марион изогнулась, чтобы увидеть его лицо, при этом делая все возможное, чтобы к нему не прикоснуться.
– И все это правда! Ты – жалкий вор скотины! Таких, как ты, у нас в Честхилле вешали на деревьях. Но ведь это – риск, на который вы идете, когда приходите грабить наши земли, разве не так?
Дункан улыбнулся и, предусмотрительно прикрыв низ живота ладонью, шепнул Марион на ушко:
– Мне пригрозили чем-то похуже, ты сама знаешь!
Покраснев как маков цвет, она отвернулась, но тут же серьезным тоном сказала:
– В любом случае тому, что сделал мой дед Роберт, нет оправдания.
Лицо Дункана снова стало серьезным. Что, если все-таки получится соорудить мост над бурным потоком, разделившим Гленко и Гленлайон? Мост между нею и им? Он осторожно обхватил рукой ее талию. Тело девушки напряглось, как струна.
– Руки прочь, Макдональд!
«Может, в другой раз, не сегодня», – подумал он, поспешно убирая дерзновенную руку.
* * *
Мужчины из Гленко сгрудились у костров. Пришло время ужина, и в лагере приятно запахло жареным мясом и виски.
Марион притаилась под кустом утесника. Она изо всех сил старалась стать незаметной в этом море мужчин, одетых в пледы с вражеским тартаном, чьи жилы постепенно наполнялись «огненной водой».
Временами она морщилась от отвращения, вспоминая о несостоявшемся изнасиловании, от которого ее почти что чудом спас Дункан Макдональд. Он отнесся к ней с уважением, да и в лагерь они въехали потихоньку, не вызвав особого интереса, что тоже было для нее к лучшему. Разумеется, нашлись те, кто подошли на нее поглазеть, но мужской костюм ввел любопытствующих в заблуждение, и ее приняли за долгожданного рассыльного из Перта.
Много долгих минут просидела она под кустом, дрожа от холода без толстой шерстяной куртки, которую Дункан предпочел с нее снять, и думая о том, что, невзирая на обходительность этого Макдональда, доверять ему нельзя ни в коем случае. Он – из Гленко, бандит, который так и норовит украсть скотину у ее клана, стоит ее соплеменникам отвернуться… Такие, как он, убили ее двоюродных братьев, Хью и Ивена, десять лет тому назад.
Правда, Ивена в семье почитали порядочным негодяем, и многие сочли его гибель подарком для всего клана Гленлайон. Незадолго до смерти Ивен оказался на волосок от того, чтобы стать жертвой преследования со стороны закона, – его враги уже получили так называемый «Патент огня и меча», дававший держателю право на осуществление правосудия над виновным. Но Хью-то был совсем другой! Смерть настигла его, когда он возвращался из Форта Вильям вместе с ее братом Джоном. Они везли послание ее отцу от губернатора Лохабера, бригадира Майтланда. И вот, стоило им спуститься по опасной тропинке, Лестнице дьявола, которая вела в проклятую долину, как им повстречалась банда Макдональдов, как раз возвращавшихся после набега на Аргайл.
Началось с того, что вместо приветствия путники обменялись оскорблениями. Но Макдональдов было семеро, и, желая избежать неравной схватки, Джон и Хью предпочли спастись бегством. Макдональды не удовольствовались тем, что противнику пришлось бежать, отказав себе в удовольствии обнажить оружие. Они пустились в погоню по равнине Раннох-Мур. Лошадь Хью оступилась и упала, опрокинув седока, который сломал себе шею. Отец часто повторял Марион, что это был просто несчастный случай. Но ей не хотелось в это верить. Хью, который стал для нее вторым отцом, жил бы до сих пор, если бы эти проклятые Макдональды за ним не погнались…
Отец… Сердце девушки застучало быстрее. Ей нужно увидеться с отцом как можно скорее, пока он со своими людьми не выехал из поместья Честхилл! Она стала вслух ругать себя за глупость, из-за которой ее так легко поймали. А ведь она столько раз ночью убегала из дома! Столько раз пробиралась мимо часовых, охранявших границы Гленлайона! Но в этот раз она не заметила этого мерзавца Алана, спрятавшегося за лошадью, на которой она как раз рассчитывала вернуться домой. Она знала, что лошадей пастись у реки оставили члены отряда из Кинтира, приехавшие на подмогу к графу Айла.
– Изверги! Гады! И чтоб им всем провалиться!
Она медленно встала, не сводя глаз с мужчин, которые теперь сидели у костров и не обращали на нее ни малейшего внимания. Ей обязательно нужно найти средство выпутаться из этой ситуации!
– Что это я слышу?
Обернувшись, она уткнулась носом в блестящую брошь с выгравированным на ней девизом «Per mare, per terras». Она замерла и взглянула на улыбающегося Дункана.
– Аласдар хочет тебя видеть.
Девушка отступила на шаг, потирая озябшие руки, и посмотрела на него с открытой неприязнью.
– Он не может держать меня здесь пленницей! Я не из вражеского лагеря, и…
– Вот это он и хочет проверить.
Взгляд Дункана упал на тонкую сорочку Марион.
– Извини, что снял с тебя куртку, но так нужно было ради твоей безопасности. Парни разрубили бы тебя на куски, долго не разбираясь, – просто чтобы набить руку. Идем!
Он потянул ее за собой. Но девушка осталась стоять на месте и резко вырвала у него руку.
– Не прикасайся ко мне, Макдональд! – зло прошипела она. Глаза ее сверкнули гневом.
Он обернулся, удивленный переменой в ее настроении. Когда они въехали в лагерь, она была куда послушнее…
– Мне нужно к отцу, я должна как можно скорее его предупредить!
Дункан не шелохнулся. Он просто стоял и смотрел на нее.
– Ты понял, что я сказала? И перестань так на меня смотреть!
Он прищурился и посмотрел на сидящих у костра мужчин, потом снова на нее.
– Идем, Марион, ты все объяснишь Аласдару. Сама убеждай его, что тебе нужно уехать. Не хочу, чтобы с меня живьем содрали кожу только потому, что я выпустил из рук вражеского шпиона, да еще и Кэмпбелла!

 

Аласдар Ог и несколько мужчин клана расположились в сторонке от остальных. Дункан направился к ним, подталкивая Марион перед собой. Когда они приблизились, предводитель и его товарищи одновременно обернулись. То была первая встреча Марион с одним из сыновей великого Макиайна. И, честно говоря, она не была разочарована. Губы девушки приоткрылись было, чтобы обронить очередную грубость, но их хозяйка вовремя одумалась и решила посмотреть, как повернется дело.
Младший сын Макиайна прищурился и машинально погладил свою темную бородку.
– Так вот она какая, эта Марион, дочка Iain Buidhe Кэмпбелла!
Она не ответила, только весьма выразительно нахмурилась, вздернула подбородок и смерила собеседника надменным взглядом. Аласдар не смог сдержать улыбки, так позабавило его это наигранное высокомерие. Пожав плечами, он обошел вокруг девушки. Она и бровью не повела. Стоя рядом с отцом и Ранальдом, Дункан с любопытством наблюдал за происходящим.
– Дункан сказал, что вы в сговоре с Бредалбэйном?
– Именно так, – ответила девушка, скрещивая руки на груди.
– Полагаю, этот сговор подразумевает шпионаж в лагере Аргайла в пользу якобитов?
– Вы очень проницательны, хоть и из Гленлайона, – дерзко заявила она, выдержав взгляд собеседника, глаза которого моментально сузились.
В группе мужчин, их окружавших, начали перешептываться. Аласдар остановился перед пленницей, кусая губы и о чем-то размышляя.
– Хм, Дункан предупредил меня, что язычок у вас змеиный! С Бредалбэйном вы наверняка прекрасно ладите, – холодно заметил он. – Хотелось бы мне знать истинные причины, заставившие эту старую лису поменять лагерь! Угрызения совести? Неужели он покаялся в том, что столько лет предавал Хайленд?
– Что он думает, меня не касается, как, впрочем, и вас! Важно лишь то, что он действует в интересах Претендента.
Аласдар саркастически усмехнулся, как и многие из его людей.
– В интересах Претендента? Это мы еще увидим. Но что же такого срочного вы желаете ему сообщить?
Подойдя к пленнице поближе, он смерил ее недобрым взглядом. Во взгляде заклятого врага своего клана девушка прочитала явную угрозу и машинально отшатнулась. Дункан, который стоял у Марион за спиной, успел подхватить ее и удержать от падения. Однако она сразу же вырвалась из его рук, услышав, как в толпе мужчин кто-то хохотнул.
– В этот раз мне нужно уведомить о чем-то важном своего отца, – сказала она неохотно.
Решив, что ей не уйти из этого проклятого лагеря живой, если она будет продолжать говорить с предводителем в презрительном тоне, девушка переменила тактику. Наверное, в данном случае и вправду спасти ее может только искренность… И она притворилась смущенной.
– Что именно?
– Со дня на день мой отец должен выехать из дома и отправиться туда, где стоит сейчас армия Мара. Ехать он решил через Лорн…
– Через Лорн? С тем же успехом он мог бы пройти и через Оркадские острова, честное слово! Но зачем? Или он решил помародерствовать там немного и разжиться чужой скотиной?
Марион не стала отвечать на это неприятное замечание. Разве могла она сказать этим людям правду, не скомпрометировав при этом свою семью? Аласдар угадал: ее отец и вправду собирался совершить набег на земли герцога Аргайла. Да, он пал так низко, что решился на одно из тех злодеяний, которыми гордятся многие поколения этих похитителей чужой собственности! Разумеется, все знали, что и Кэмпбеллы платили им той же монетой, но чтобы лэрд Гленлайона лично участвовал в грабежах?
– Можно сказать и так. Но я должна ему помешать. Умоляю, отпустите меня!
Аласдар склонил голову набок и с легкой насмешливой улыбкой спросил:
– К чему такая спешка?
– Я выяснила, что граф Айла узнал о планах отца и собирается отправить в Лорн семь сотен солдат под командованием полковника Кэмпбелла из Фанаба, чтобы ему помешать.
Предводитель отряда из Гленко озадаченно посмотрел на Марион. Потом потер глаза под густыми черными бровями и снова уставился на нее.
– Могу я узнать, каким путем вы получили эти сведения? Мне кажется невероятным, что… скажем так, что женщина смогла все это разузнать, да так, чтобы ее при этом не схватили!
Слова Аласдара задели девушку за живое, и глаза ее полыхнули яростью.
– Теперь я вижу, что моя кузина Сара вышла замуж за наглеца и грубияна!
Аласдар улыбнулся, пропустив это неуместное замечание мимо ушей. Марион нахмурилась, увидев, что ей не удалось вывести его из себя, в то время как сама она уже с трудом сдерживала клокочущую в душе злость.
– Если моего отца и его людей убьют, я всем расскажу, что в этом виноваты вы, Аласдар Макдональд! И вам придется объясняться перед Маром, почему он лишился пяти сотен солдат!
– Если они дадут своим же перебить себя, как зайцев, значит, так им и надо! И могу вас уверить, мисс, что я не стану оплакивать их кончину, – добавил он негромко, по-прежнему сохраняя полнейшее спокойствие. – Или мне освежить вам память, упомянув о том, что по вине вашего деда погибли десятки моих соплеменников? Что он со своими людьми подло убил моего отца и оставил мою мать умирать от холода полуголой, в снегу?
Над поляной повисла мертвая тишина. Марион сжалась от страха. То была правда, она зашла слишком далеко… И когда только она научится не болтать лишнего? Она вздрогнула, буквально кожей ощутив взгляд молодого Макдональда, стоявшего у нее за спиной. Она дернулась в сторону, намереваясь вырваться из круга, но мужчины сплотили свои ряды. В ту же секунду острая боль заставила ее остановиться: Аласдар заломил ей руку за спину. Все поплыло у нее перед глазами. Чтобы сдержаться и не заплакать, Марион закрыла глаза и яростно прикусила губу.
– И чего вы хотели этим добиться?
Дыхание человека, которого ее деду было приказано убить, коснулось ее щеки. Продолжая выкручивать ей руку, Аласдар заставил девушку повернуться лицом к Дункану, но она не осмелилась на него посмотреть. Упрямо не открывая глаз, она застонала, когда пальцы ее мучителя сжались.
– Мне больно! Пожалуйста, не надо…
Он резко отпустил ее и толкнул под ноги Дункану. Юноша хотел было помочь ей встать, но Лиам успел удержать его руку, взглядом приказав сохранять спокойствие. Осуществи он сейчас свое намерение, это было бы расценено как оскорбление в адрес военачальника клана. Аласдар повернулся и пошел прочь, но очень скоро остановился.
– Глаз с нее не спускай, Дункан! Мне нужно поговорить с генералом. Потом решим, что с ней делать.
Когда вместе со своими людьми Аласдар ушел, молодой Макдональд склонился над девушкой, которая теперь рыдала в голос, и тронул ее за плечо.
– Н-н-не трогай меня, М-м-макдональд! – запинаясь, выговорила она и свернулась клубком прямо на земле.
Юноша отдернул руку, и она на мгновение застыла над ее огненно-рыжими волосами, которыми играл прохладный ночной ветер. Дункан выпрямился и тоже ушел.
Марион лежала, свернувшись в комок, и дрожала всем телом, пока он не вернулся. Он протянул девушке одеяло, но увидев, что она даже не пытается его взять, накрыл ее сам. Она поежилась и посмотрела на него заплаканными глазами. Он не улыбался. Не упивался ее унижением, как она ожидала. Не было ненависти и злорадства и в глазах двоих мужчин, Ранальда и еще одного, постарше, которые стояли неподалеку. Все трое были чем-то похожи между собой, особенно Дункан и взрослый мужчина. У них были одинаковые квадратные волевые подбородки и пронзительный взгляд.
Девушка отвернулась, чтобы не видеть изучающих ее глаз. «Отец и сыновья», – подумала она, натягивая на плечи одеяло. Внимание ее привлек рисунок на шерсти, подарившей ей немного долгожданного тепла. Красный, синий и зеленый… Тартан Макдональдов! Дункан укрыл ее пледом с рисунком Гленко! Она проглотила слезы и свою гордость.
Назад: Глава 2 Горящий крест
Дальше: Глава 4 Спасите Кэмпбеллов!