Глава 14
Вербовка
И вот такого, расслабленного упорядоченным течением жизни, в переходе между корпусами меня подловила Стрелкова. Видимо, новую игрушку ей хотелось очень сильно, потому как сегодня в бой пошли женские чары. Расстегнутая верхняя пуговичка, выразительные взмахи ресницами и так далее. И вроде ничего вызывающего в поведении, а, с другой стороны, смотрится убойно. Точнее, смотрелось бы, не почувствуй я волну отвращения, к удивлению, направленную не на меня. Она презирала саму себя. Видимо, сама попытка использовать свою гендерную принадлежность вызывала у девушки неприятие. Хотя формально все было целомудренно.
– Здравствуй. Ты в третий корпус? – И ресницами так хлоп-хлоп. – Извини за прошлое. Я повела себя грубо. – И глазки в пол. – А пошли вместе?
– Ладно, забыли. Вот только скажи, это нормально, когда девушка подкарауливает парня в темном переходе? А то я человек сельский, городских порядков не знаю.
– Я тебя не подкарауливала, – сквозь зубы произнесла Стрелкова. – Я тут случайно.
Я не собирался рубить хвост по частям. От внимания девицы, чей род тесно связан с СИБ, следовало избавляться.
– А подруги твои тоже совершенно случайно выглядывают из-за угла? Я не спорю, выглядишь потрясающе, но ловить женихов таким способом – не твое.
Как меня тогда не убили на месте, история умалчивает. Пережив эмоциональную бурю, выслушав «да какой ты жених», «да она никогда», «да как ты только посмел» и еще много-много чего и оставшись в одиночестве, я с облегчением вздохнул. Мир прекрасен. А пистолет валькирия сама купит, когда массовое производство начнется.
Жизнь снова наладилась. Я еще глубже вгрызся в гранит науки.
Во время второй перемены, перед химией, одним из немногих уроков, которые мы посещали вместе с Веселовым, Егор влетел в класс в состоянии повышенной возбужденности. Он и так-то спокойствием не отличался, а сейчас его аж подбрасывало от стремления поведать всем, что на территории лицея заметили автомобиль с логотипом СИБ. Класс проявил живой интерес к новости, а у меня засосало под ложечкой от нехорошего предчувствия. Я уже начал подумывать, а не придушить ли мне Егора как гонца, доставившего плохую весть.
По закону Мерфи, если гадость может случиться, она случится непременно. Как и положено приличному закону, этот работал безупречно, и в середине урока меня вызвали в кабинет директора. Пришла за мной завуч первых курсов Сикорская. Выглядела она взволнованно, видимо, не часто их посещала СИБ.
– К нам прибыли два офицера имперской безопасности. Настаивают на встрече с тобой. Тему беседы не раскрывают, ссылаются на государственную тайну, только сообщили, что речь идет о происшествии, случившемся до твоего поступления к нам. Я надеюсь, за тобой не числится ничего противозаконного? Безопасность не будет приезжать без причины.
– Антонина Петровна, я вас уверяю, что ничего противозаконного либо угрожающего лицею, его персоналу и студентам за мной не числится. Наоборот, я несу в мир только доброе и вечное.
Сикорская резко остановилась, повернулась ко мне.
– Ирония здесь неуместна. Ты наверняка не понимаешь, как этот визит может испортить твою репутацию. Ты сирота и простолюдин, а значит, изначально уязвим. С тобой многие не захотят иметь никаких дел просто потому, что за тебя некому поручиться, о тебе не у кого спросить. Ты сейчас начал заниматься предпринимательством, и весьма успешно. Но один такой визит, и ты можешь остаться без деловых партнеров. Они просто побоятся с тобой работать.
– Антонина Петровна, я меньше всего склонен недооценивать значение этого визита. Но я действительно не участвовал ни в чем противозаконном. Бояться мне просто нечего, но это не значит, что я не буду осторожен в разговоре с представителями имперской безопасности.
– Что ж, похвально. Если дело обстоит таким образом, тогда можешь рассчитывать на поддержку со стороны лицея. Так как ты несовершеннолетний, вести с тобой беседу они могут только в присутствии представителя лицея. Однако настаивают на том, что ты не будешь против конфиденциального разговора. Даже если это так, помни, что в любой момент ты можешь потребовать нашего присутствия.
– Могу лишь предполагать, о чем пойдет речь, но если это так, то я действительно не против того, чтобы переговорить с господами из СИБ с глазу на глаз. И, пожалуйста, не спрашивайте о чем, это действительно секретная информация.
Мы подошли к двери в переговорную. Она представляла собой достаточно просторное светлое помещение с овальным столом посредине. В комнате находились директор лицея и два офицера СИБ. Оба были аватарами. В строгих черных костюмах, таких же туфлях и галстуках, при белоснежных рубашках – они производили впечатление. Один был чуть повыше и помоложе, с небольшими усами и немного торчащими ушами. Тот, что постарше, щеголял седыми волосами и небольшими залысинами на лбу.
– Вот как вы и просили. Александр Сергеевич Соколов, студент первого курса. – Директор подошел ко мне. – С тобой хотят пообщаться, но настаивают на беседе без свидетелей. – Он посмотрел на офицеров.
– Поручик СИБ Евгений Анатольевич Чернов, – отрекомендовался молодой.
– Капитан СИБ Константин Николаевич Белов, – представился второй офицер. Я не позволил появиться на лице даже тени улыбки. – Речь пойдет о вашем рапорте, написанном двадцать девятого августа.
Ну кто бы сомневался. Больше сибовцам меня дергать не за что. Я повернулся к директору:
– Я готов побеседовать с господами офицерами и не против разговора без свидетелей.
– Что ж, тогда мы вас оставим. – Директор с завучем нас покинули.
– Присаживайтесь, Александр Сергеевич, – дружелюбно улыбнувшись, указал мне на стул Белов. – Нам есть что обсудить.
Я сел на предложенное место, Белов устроился напротив меня, его напарник принялся расхаживать за моей спиной.
– В рапорте, переданном в районное управление СИБ города Пангоды старшим техником вольного отряда «Пепельные вороны» Торином Каменотесом вместе со шкатулкой, в которой находились три Проклятых Камня Душ, вы сообщили, что в результате засады, устроенной вами на участке границы Пустошей, был уничтожен Лич со свитой из двух Мертвых Рыцарей. При этом вы обнаружили перевозимую им шкатулку, содержащую Камни. Однако выехавшая группа егерей не нашла ничего, кроме пятна опаленной земли.
– То есть вы хотите сказать, что я это придумал? – От неожиданности вскинулся в изумлении. – А шкатулку с Камнями сделал сам?
– Мы констатируем факты, – жестко сказал из-за спины Чернов, – а они таковы: вы не явились с рапортом самостоятельно и покинули территорию ППД своего отряда.
– Мы ничего не утверждаем, – мягко уточнил Белов, – но есть некоторые вопросы.
Я сидел в легком смятении. Это что, меня обвиняют в том, что эта шкатулка вообще появилась? Или нет? Вопросов становилось все больше.
– Например, где четвертый Камень из шкатулки? – Чернов склонился надо мной. – И почему ты так поспешно покинул город?
– Я уехал на учебу. Время отъезда было определено заранее. Любое промедление означало, что к началу учебного года я опоздаю. В моем положении это недопустимо. Именно поэтому я не передал рапорт и Камни лично. В шкатулке Камней было ровно три.
– Это ты так утверждаешь. – Чернов вновь принялся расхаживать за моей спиной, что уже прилично раздражало. – Но факты говорят сами за себя. Так, например, ты не сдал государству Камень, полученный из дендроида. И более того, в твоих документах нет отметок о его поглощении. Отсюда вывод: либо ты солгал при оформлении документов, либо продал Камень на черном рынке, а это коронное преступление.
Я совсем перестал что-либо понимать. При чем тут тот Камень? К чему они ведут?
– Документы оформлялись без меня, поэтому я не мог солгать. Камень я не продавал, а действительно поглотил его, но я решительно не понимаю, при чем здесь это.
– Именно потому, что ты умолчал об этом факте, у нас нет к тебе доверия. – Из глаз Белова на меня смотрела вся печаль мира. Тон его стал предельно дружественным. Весь вид офицера выражал укор, но такой, родительский. Типа да, ты нашкодил, но пообещай вести себя хорошо, и я прощу тебя. Вот только в эмоциях царил холод. Этого хватило, чтобы у меня в голове прозвучал щелчок.
Да меня вербуют. Просто, без затей, разыграв сценку с хорошим и плохим полицейским. Прицепившись к формальному поводу. Документы я сам действительно не оформлял, и, к тому же, поскольку Камень не нес активных магических сил, особых отметок в документах он не требовал. Только фиксации факта. Офигеть. Что ж, давайте поиграем, если вам нравится.
– И что же теперь? – Я сделал вид, что смутился. – Ведь там действительно было три Камня.
Сибовцы незаметно, как им показалось, переглянулись. В эмоциях появилось удовлетворение.
– Понимаешь, мы тебе верим. – Тон стал доверительным. Белов аж подался вперед ко мне. – Но наше начальство требует тщательной проверки. И вот представь, что мы будем ездить сюда каждый день. Вызывать тебя, допрашивать. Как ты считаешь, долго аристократы будут это терпеть? Я уже не говорю об администрации лицея. Ты же знаешь, что он курируется императорской семьей. И когда им доложат, что есть студент, у которого проблемы с СИБ, как долго ты тут проучишься?
Я кивал опущенной головой, просчитывая варианты. Идеальным было – подождать предложения подписать согласие на сотрудничество. И позвать директора с завучем. Наверняка им не понравится попытка вербовки в их лицее. А Белов продолжал:
– И в этой ситуации ты должен сам пойти нам навстречу, доказать, что ты добропорядочный гражданин империи.
– Что я должен сделать?
– Подписать бумаги о добровольном сотрудничестве с СИБ. Тогда ты станешь одним из нас, и мы сможем убедить начальство, что ты невиновен.
– Стучать? – Я вскинул голову в совсем не наигранной злобе.
– Никто тебя, егерь, стучать не заставляет. – Внутренне Белов недовольно поморщился. – Мы знаем, что такое воинская честь. Просто раз-другой поможешь нам. Проконсультируешь в вопросах оружия. У тебя же есть несколько патентов? Да и гражданским предпринимательством ты неплохо занялся. В шестнадцать лет поразительные успехи.
– Хорошо. Давайте пригласим директора и подпишем бумаги.
– Ну что ты как маленький. Такие документы не подписываются в присутствии посторонних. – В эмоциях сибовцев промелькнули неудовольствие и настороженность.
– И тем не менее. Во время прохождения обучения в данном учебном заведении именно директор должен заверять все бумаги учащегося. Так написано в уставе.
– Да ты хоть понимаешь, что с тобой будет, если остальные узнают об этом? – подключился Чернов. – Да тебя со свету сживут. – Их эмоции уже откровенно полыхали злобой.
– Я не делаю ничего предосудительного. Помогать Службе безопасности – это обязанность каждого гражданина. – Мысленно я скривился. Не то чтобы я что-то имел против СИБ как организации. Но, во-первых, вечное противостояние спецслужб и армейцев задело и меня. А во-вторых, стукачи мне были просто противны, а уж то, что стукача хотят сделать из меня, казалось особенно мерзким.
– Давайте я схожу за ним. – Я начал подниматься со стула.
– Сидеть. – Чернов положил ладони мне на плечи, принуждая сесть. Как я сдержался, чтобы не врезать ему, не знаю. Видимо, он что-то почувствовал, потому как быстро убрал руки и отошел от меня.
– Подожди. – Это снова заговорил Белов. – Ты же знаешь, что при директоре мы не сможем ничего подписать. Я понимаю твои чувства. Ты егерь, мы «молчи-молчи». Но подумай сам о том, что мы реально можем тебе дать. Вот ты быстро соображаешь. Воспринимаешь информацию и обрабатываешь ее. По нашим данным, твоя скорость мышления выше нормальной более чем в два раза. Но твое тело не может угнаться за твоим же разумом. Что тебе могут предложить в вольном отряде? Как помочь? Я уважаю отряды бойцов, они грудью встречают нежить, прущую из Пустоши. Но тебе там не место. В вольном отряде ты просто похоронишь себя заживо. Свои способности и свой талант. А ведь ты реально талантлив. Вон какую карусель устроил из продажи лицензии. И продал же, да не одну. И мы можем помочь тебе подняться еще выше. И стать сильнее. Например, вот смотри. – Белов достал из внутреннего кармана небольшую, сантиметров десять в длину, коробочку. Сдвинул крышку и продемонстрировал ее содержимое мне. Там лежал Камень Души. Поменьше, чем найденные мной у Лича, но тоже довольно крупный. – Этот Камень увеличивает скорость реакции. Ты сможешь уравновесить скорость тела и разума.
Я сидел в полном офигении. Ладно, они меня пытались вербовать, зацепившись за нарушение, пусть и формальное. Но тут за сотрудничество предлагают целый Камень. Такой, который мне просто необходим.
– Ты же должен понимать, что такого шанса больше не будет, – вступил Чернов. – Такие предложения делаются один раз в жизни.
Это я прекрасно понимал. Как и то, что такие предложения не делаются вообще. От слова «совсем». Тратить Камень на шестнадцатилетнего пацана-сироту – это нонсенс. Значит, последует еще что-то. И, скорее всего, потребуется принадлежать СИБ телом и душой. А надо ли мне это? И стоит ли Камень, пусть и идеально мне подходящий, свободы? Ведь несомненно, что эту самую свободу я потеряю. Буду в шоколаде и на цепи. И не факт, что шоколад окажется шоколадом. Весьма возможна другая, тоже коричневая, субстанция. Кто сможет за меня заступиться при наличии подписанных бумаг? Администрация лицея? Вряд ли. Даже императорская семья не поможет. Директор СИБ – двоюродный брат императора. Думаю, что братья между собой договорятся, а крайним останусь я.
Короче, сделал я вывод: хороша Маша, да не наша. Надо заканчивать этот разговор. Камень побоку, будем вольными птахами.
– Понимаю. Однако я уже дал клятву братству отряда. Кем я буду, если нарушу ее? Поэтому, господа, считаю, на этом стоит закончить нашу беседу. Я понял ваши намерения, и у меня четкий ответ – нет. Никаких бумаг о сотрудничестве я подписывать не буду. Ваш мини-спектакль «хороший городовой – плохой городовой» я оценил. Отличное исполнение. Что до Камня, то переживу как-нибудь. Я уже привык.
Офицеры СИБ переглянулись. В их эмоциях преобладало удивление пополам с недоумением. Видимо, я оказался первым, кто отказался от такой плюшки. Однако решение мной было принято, и слова сказаны. Поняв бесперспективность дальнейших переговоров, сибовцы скомканно попрощались и покинули комнату.
Заглянувшая сразу после их ухода Сикорская подошла ко мне. Видимо, я, все еще переживавший в душе потерю Камня, выглядел не лучшим образом.
– Я не буду спрашивать, о чем вы говорили, просто ответь, с тобой все в порядке?
Я молча кивнул.
– Тогда иди в общежитие. От занятий я тебя на сегодня освобождаю. Приди в себя, выспись. Учиться будешь завтра. Я передам Веселову, чтобы занес твои вещи.
Я сдержанно поблагодарил женщину и отправился в общежитие. Отдыхать мне не хотелось. Наоборот, я собирался переодеться и пойти пострелять. А еще лучше отправиться на полигон отрабатывать техники магии льда. Продвижение в их освоении было достаточно скромным.
