Глава 17
Надо сказать, что в бытность свою советским человеком в партии я не состоял. Потому как не был ни карьеристом, ни офицером, ни дубом, ментальной жертвой вездесущих плакатов «Слава КПСС» и «Партия – ум, честь и совесть нашей эпохи». Были, конечно, и тогда умные люди, понимавшие, что коммунизм – это одно, а насквозь прогнившая партия, в корыстных целях использующая святое слово, – совсем другое. Но таковых было настолько мало, что они даже не влияли на статистику. И я, увы, в их число не входил.
Чтобы понять, к чему приводит «невидимая рука рынка» и как на самом деле выглядит звериный оскал либерализма, мне потребовалось всего несколько лет. Остатки иллюзий рассеялись во время кризиса девяносто восьмого года. Впрочем, в партию я и тогда не вступил, не без оснований считая КПРФ прямой наследницей КПСС.
Однако с тех пор прошло много лет, и я, говоря без ложной скромности, еще слегка поумнел, и, главное, приобрел определенный опыт администрирования. В силу чего мне начало казаться, что, пожалуй, в ближайшее время можно будет вступить. В партию, разумеется, а не туда, куда подумали некоторые. Для полного завершения картины оставалось только решить, в какую именно.
К осени двадцать второго года подходящих партий имелось три штуки.
Самая почтенная по возрасту, РСДРП, то есть Российская социал-демократическая рабочая партия, в свое время основанная Лениным, а после раскола на большевиков и меньшевиков возглавленная Плехановым. Недавно Георгий Валентинович умер, и во главе меньшевиков встал Мартов.
В эту партию меня как-то не очень тянуло. И не потому, что настоящая фамилия Мартова звучала как Цедербаум, а рожа ей полностью соответствовала, – вовсе нет. Я совершенно не антисемит, уверяю вас. У меня вообще любимая племянница бессменно работает израильским президентом, и ничего. Просто меньшевики здорово напоминали мне «Яблоко», а Мартов – главу упомянутого фрукта.
То есть ни малейших положительных чувств РСДРП не вызывала.
Марксисты-ленинцы называли себя Всероссийской коммунистической партией большевиков, сокращенно ВКП(б). Вот только кроме многочисленных достоинств эта партия обладала и некоторыми недостатками.
Во-первых, ее руководство сидело в Женеве, а мне этот город всегда нравился даже меньше Брюсселя.
Во-вторых, Владимир Ильич, будучи умнейшим человеком, отлично понимал, по чьей именно вине он и его партия ныне влачат жалкое существование в Швейцарии. Впрочем, кроме ума, Ленин отличался еще и сообразительностью, поэтому никогда не позволял себе высказывать подобные мысли хоть сколько-нибудь публично, но у Татьяны очень хорошая агентура, так что я был в курсе его настроений.
И наконец, численность ВКП(б) немного не дотягивала до трех тысяч человек. Кроме того, почти все левые партии России несколько фривольно трактовали последнюю букву их названия, заключенную в скобки.
В общем, и эта партия на идеал не тянула.
Еще меньше на него походила ВПСС, то есть Всемирная партия социальной справедливости во главе с основоположником марксизма-кисинизма Виктором Ивановичем Кисиным. Тут все было в порядке с идеологией – я, в конце концов, сам писал ее основные тезисы. И численность партии не вызывала нареканий, но лично мне сама партия, особенно во время съездов, здорово напоминала цирк, а ее вождь – провинциального клоуна.
Впрочем, если в пределах досягаемости нет идеала, то это еще не повод опускать руки. Раз нет – значит, его надо сделать самому, причем для экономии сил из подручного материала, только и всего. Поэтому после очередного возвращения с острова Пасхи я открыл толстую папку, где были собраны материалы по коммунистическим и рабочим партиям, и углубился в размышления. Впрочем, предварительное мнение у меня уже имелось. Три партии – это слишком много, одной вполне хватит. Здоровую же конкуренцию прекрасно можно будет обеспечить за счет внутрипартийной грызни, обозвав ее каким-нибудь более приличным словом, но только не демократией – на него в нашей России не только у меня, но и у большинства приличных людей уже образовалась стойкая аллергия.
Однако по мере вникания в суть собранных в папке документов меня помаленьку начали одолевать сомнения – кадровый состав предполагаемой объединенной коммунистической партии вырисовывался… прямо сказать, не очень впечатляющим.
Правда, я давно заметил интересную закономерность. Если у вас какие-то неприятности и есть подозрение, что они возникли не сами по себе, а в результате чьих-то злонамеренных действий, то найти данного человека нетрудно. Для этого достаточно всего лишь подойти к зеркалу. Девяносто процентов за то, что оттуда вам торжествующе ухмыльнется именно он, вражина.
Все правильно, ведь именно я целенаправленно искал в партиях умных, дееспособных и болеющих за народ людей, а потом продвигал их на соответствующие посты. Типичный пример – Иосиф Виссарионович Джугашвили. Формально он до сих пор состоит в ВКП(б) и даже является одним из ее основных спонсоров, но на реальную партийную работу у него банально не хватает времени.
Или еще один перспективный кадр – Скрябин. Не тот, который композитор, он уже умер не только у вас, но и у нас тоже. А Вячеслав Михайлович, в том мире более известный как Молотов. Он уже успел неплохо проявить себя в Магаданской губернии, а ныне продвигался по дипломатической линии. Пока он еще набирался опыта на посту посла в Израиле, но это было явно самое начало блестящей карьеры. Кстати, у меня появилась мысль устроить ему небольшую стажировку в Федерации.
Мы с Гошей совершенно не завидовали тамошнему руководству в кадровых вопросах – даже наоборот, часто сочувствовали, каких… ну, например, назовем их кадрами. И на какие посты приходится ставить, потому как остальные еще хуже! Однако тут было одно исключение. Гоша даже всерьез предлагал мне рассмотреть возможность переманить к нам их министра иностранных дел, но я ответил, что это вряд ли получится. Человек явно на своем месте. Да и неудобно – там, в конце концов, тоже Россия. Но как он ухитряется с высокой трибуны говорить, например, «наши европейские партнеры», а все почему-то слышат «эти бессовестные уроды, козлы и подлецы»! Я, к сожалению, так не умею. Могу только охарактеризовать прямо, причем в значительно менее цензурных выражениях, но это далеко не всегда уместно. Хотя иногда помогает, не буду скрывать.
Но, собственно говоря, может возникнуть вопрос: с чего это меня вдруг потянуло на какие-то сомнительные телодвижения? Хотелось бы, конечно, иметь полное моральное право ответить: в результате умственных озарений, итогом которых стало предвидение будущего. Разумеется, в мире есть люди, для которых сойдет и такое объяснение, но самому себе оно не годится. Да, я недавно действительно смог разглядеть будущее, но просто потому, что прочитал про него в материалах, доставленных Настей. И там ясно подтверждалось, что некоторые тенденции, начавшие беспокоить меня еще в бытность простым мототюнигером, со временем никуда не исчезли. А, наоборот, продолжали развиваться по наихудшему сценарию.
В свое время я отслужил в армии, а потом несколько раз призывался на сборы. Как правило, в авиационные части, потому как был специалистом по ремонту самолетного радиооборудования. И во время последних сборов видел довольно интересную картину.
Офицеры с фанерными самолетиками в руках бродили по размеченному полю. Они сходились, расходились, иногда менялись своими фанерками и совершали еще какие-то телодвижения. Поначалу даже мелькнула мысль, что это результат особо ярой коллективной пьянки, но потом до меня дошло, что я вижу учения. Действительно, какие-то тактические приемы, наверное, лучше сначала отработать так, чем сразу подниматься в небо и начинать там жечь горючее и гробить технику. Однако офицерам и в голову не приходит поверить, что эти куски фанеры – настоящие самолеты и они летают. И никакому начальству не удастся их в этом убедить, даже если оно будет очень стараться.
Но, к сожалению, широкие народные массы в целом далеко не столь разумны, как офицеры, и часто верят во всякие химеры, даже более далекие от реальности, чем фанерные макеты от бескрайнего неба. Например, многие считают, что термин «постиндустриальное общество» на самом деле отображает какие-то действительно существующие в реальности процессы, а не только желание его авторов срубить бабла, обув лохов.
Ведь что такое это самое постиндустриальное общество? Если совсем просто, то это такое, в котором техника развилась настолько, что может сама себя воспроизводить без участия человека. И значит, вся промышленность или поначалу ее большая часть становится автоматической, а люди из производственной сферы перетекают в творческую.
Ага, щас, так они и разбежались все поголовно творить что-то полезное. Это, во-первых, надо уметь. А во-вторых, хотеть, с чем тоже проблемы.
Потому как на самом деле в техническом плане человечеству до вышеописанной благодати еще очень и очень далеко. Даже пресловутый 3D-принтер может, например, создать ночной горшок. Но столь сложный объект, как, скажем, унитаз, ему уже не по силам. Он может только изготовить детали, а собирать их все равно придется человеку – по крайней мере, пока производство не вышло на достаточные количества. Устанавливать же унитазы по месту в любом случае будет человек, а не машина.
Да, но ведь в развитых странах доля занятых в промышленности неуклонно сокращается? И, соответственно, растет доля занятых творческим трудом.
Все правильно, но это не наступление постиндустриальных отношений, а всего лишь их грубо сколоченный фанерный макет. И единственное его серьезное отличие от самолетика, с которого я начал рассуждения, – в это, как ни странно, многие действительно верят. Хотя на самом деле идет вовсе не замена человека машиной, а замена европейского и американского рабочего китайским или индийским, только и всего. Происходит массовый вывод промышленности из зажравшихся «развитых» стран в регионы с дешевой рабочей силой.
Он, разумеется, начался и продолжается отнюдь не стихийно. Ведь демократия – она вовсе не власть народа, как думают некоторые наивные юноши. Это всего лишь власть демократов. И если кто не в курсе, то поверьте тем, кто с ними сталкивался вплотную, – демократы редкая сволочь, какую еще поискать. И, к сожалению, не лишенная мозгов.
Именно они и придумали «постиндустриальное общество», чтобы под шумок резко уменьшить в своих странах количество тех, кто действительно любит и умеет делать что-то полезное. Такими людьми труднее манипулировать – они знают себе цену. Нет уж, пусть вместо них будут негры и арабы, сидящие на всевозможных пособиях. И проститутки всех сортов, это святое. Политические, научные, художественные, журналистские. Плюс, разумеется, классические, то есть половые, но их требуется уже не очень много. Да куча обслуги для всей этой шоблы – вот и готов вполне приличный электорат.
Собственно говоря, у нас тоже начали проявляться первые признаки подобных умонастроений, что явилось одной из причин моего внезапно вспыхнувшего интереса к партийному строительству. Но не единственной. И даже, кажется, не главной, подумал я, закрыв папку и положив ее на камни у ног.
Потому как изучение документов и размышления над ними проходили уже не в кабинете, а на небольшом мысе, выступающем в океан неподалеку от бухты Анакена. И вокруг шумел не Гатчинский парк, а девственный лес острова Пасхи десятого века.
Пожалуй, настало самое время для небольшого лирического отступления.
Итак, вечереет. На небе зажигаются первые звезды. У ваших ног негромко шумит прибой – в общем, вокруг неописуемая красота. Папка с документами отложена – не в темноте же ее читать, так недолго и зрение посадить.
И тут вдруг на берегу непонятно откуда появляются две девушки. Одна – писаная красавица – садится справа от вас, другая – просто миловидная – слева. Обе призывно улыбаются. Ваши действия?
Вот-вот, и я тоже наверняка как минимум задумался бы о чем-нибудь этаком, если бы не был государственным канцлером, а мои соседки – старшими прокураторами Службы имперской безопасности. И сказал я им вот что:
– Девочки, вы хорошо отдохнули? Пожалуй, пора объяснить, почему вы слушаете меня именно здесь. Так вот, до недавнего времени мне казалось, что только у нас люди имеют неплохие шансы продолжать оставаться людьми, а не стать бесправными винтиками в механизме мировой финансовой системы, как это случилось в двадцать первом веке. Разумеется, в наших победах есть и немалая ваша заслуга. Однако сейчас вдруг выяснилось, что, кажется, ваш покорный слуга был не совсем прав. Хоть и совсем мизерный, но там тоже есть шанс. Точнее, он появится через два с небольшим года. И будет окончательно упущен, если мы не вмешаемся.
– Мы – это именно мы с вами? – решила уточнить Жозефина Богарне.
– Совершенно верно. Кстати, пиво уже пора доставать из воды, хватит ему охлаждаться. Так вот, вы безусловно правы, Фросенька. Именно мы с вами, как частные лица. Которые одним прекрасным вечером собрались и решили учредить партию. Их в этом, естественно, поддержат все неравнодушные люди, коим небезразлично будущее человечества. Вот так прямо сейчас возьмут и поддержат – вон, уже подходят. Георгий Александрович, садитесь вот тут. Девушки, как там у нас с пивом? Итак, четыре абсолютно частных лица, ибо никого другого на этом острове и в этом времени быть не может, решили создать партию. Рабочее название – КПЗ, то есть Коммунистическая Партия Земли. Никаких национальных рамок типа «российской» или еще чьей-нибудь партия иметь не может, ибо, как учит нас марксизм-кисинизм, интернационализм является важнейшим краеугольным камнем коммунизма. У всех налито? Тогда предлагаю почтить момент рождения партии минутой молчания и принятием внутрь живительной влаги.
После того как это было проделано, я продолжил:
– Естественно, в новую партию вступят лучшие борцы из ныне существующих партий соответствующей направленности. В частности, туда наверняка захочет вступить выдающийся теоретик и практик марксизма Виктор Иванович Кисин.
Жозефина Богарне хихикнула, Галина Калюжная улыбнулась, а Гоша поинтересовался:
– Он что, уже в курсе?
– Пока еще нет. Куда спешить? Узнает, когда будет получать партийный билет под номером один. Кстати, предлагаю единогласно избрать Виктора Ивановича генеральным секретарем. Все согласны? Тогда не помешает объявить небольшой перерыв на воблу.
– А почему никто не ведет протокол? – спросил император, силясь на глаз определить, которая из рыбин с икрой.
– Зачем ломать глаза, пытаясь что-то писать в темноте? Тем более что все протоколы уже отпечатаны и мирно лежат вот здесь.
С этими словами я потыкал носком кроссовки в лежащую у ног папку.
– Подпишем мы их завтра с утра, как рассветет. Итак, девушки, вы, наверное, уже поняли, что сейчас вам хотят предложить вновь отправиться на передовую нашей нелегкой борьбы, но теперь уже не от лица Российской империи, а всего, если можно так выразиться, прогрессивного человечества. Естественно, оно вас не забудет. Отказываться будете?
– Пожалуй, нет, рановато нам еще на покой, – покачала головой Фрося.
– Тогда завтра с самого утра начинаете изучать все необходимое. Главный предмет интересен тем, что его, строго говоря, не существует. То есть у каждого хоть сколько-нибудь заметного хрена с горы о нем есть свое собственное представление, с мнением остальных связанное очень слабо. Но мало ли чего не существует, а его тем не менее приходится изучать! Поэтому, как уже говорилось, завтра сразу после утренней разминки вы садитесь учить украинский язык. Минимальные требования – знать его хотя бы в полтора раза лучше, чем средний киевский политик. Надеюсь, что месяца вам на это хватит.