Глава одиннадцатая
Заяц – это не только хлопоты…
На балкончике, обеими руками держась за грудь и пытаясь унять бьющееся от избытка адреналина сердечко, стояла… Эмма! Чехарда мыслей, догадок и предположений в моем сознании через минуту все-таки вылилась в ругательства:
– Еловая жизнь! Шишка тебе в лоб и в печень! К лебедям! Кило мазута тебе в уши! – Затем пошло связное предложение: – Ты как здесь оказалась, дура?!
Несмотря на мою ругань, принцесса уже частично успокоилась, горделиво задрала подбородок и надменно заявила:
– Я ничем не хуже вас! И никто никогда не имеет права надо мной смеяться!
– Эпическая гайка! – С этими словами я шагнул к ней, ухватил за ворот довольно прочной рубашки, приподнял и перегнул женское тело через перила, намереваясь сбросить вниз. – Тебе был задан вопрос: как ты здесь оказалась?
От моего тона и конкретных действий глупышка все-таки струхнула капитально. Затряслась, побледнела и, глотая слова, начала рассказывать:
– Я раньше вас на лодке уплыла, стала выше по течению, у правого берега, а вы туда и причалили. Я вас по хранителю узнала. Потом поняла, что сюда идете, я тут каждый коридор знаю… Соседняя ложа не была закрыта… Подсмотрела, подслушала… Решила тоже шагнуть…
Как мне хотелось ее в самом деле сбросить вниз! У-у-у! Но за локоть меня уже цепко держала Машка, и я только зарычал со злобой:
– Ты хоть знаешь, куда ты попала?! Здесь людишки пьют кровь своего здания! Здесь строения – живые! И здесь тебя может убить любой встречный, потому что ты – чужачка!
– Все, я поняла! Была неправа! – лепетала Эмма, сглатывая слезы и уже практически рыдая. – Я просто хотела доказать всем, что я чего-то стою… Что надо мной нельзя смеяться…
– «Просто»?! Да ты – дрянь шелудивая, никогда мозгов не имевшая! – уже не только рычал я, но и тряс ее, как куклу.
– Не надо!.. Прости… Я сейчас немедленно шагну обратно…
И тут до меня окончательно дошел весь маразм создавшегося положения. Какое, к бананам, обратно? Что она мелет?! Даже из Содруэлли мы не в Рушатрон попадем, а в руины Пантеона у Борнавских долин. А там – засада, скорей всего. И что прикажете делать с беременной дурой? Оставлять здесь до лучших времен? Тогда уж точно она не выживет.
Мои панические мысли прервало предупреждение Марии:
– Нас заметили снизу! Смотрят!
В самом деле… Среди броуновского движения внизу появился замерший островок из десятка лиц, обращенных наверх. Да и другие люди начинали притормаживать возле этого островка и поднимать головы. Поэтому пришлось нам быстро ретироваться на внутреннюю лестницу, так и волоча принцессу в руках, словно тряпичную куклу. Но уже там моя жена набросилась на меня со всей решительностью, проявляя неуместную женскую солидарность:
– Нельзя с ней так! Она хоть и поступила неверно, но в положении! А ты ее трясешь, словно грушу!
– Логично! Эту дрянь надо не трясти, а…
Правильного синонима к ругательному слову я не нашел. Зато попыталась что-то вякать наша нечаянная попутчица:
– Ты вульгарный и мерзкий! И никогда не сравнишься с деликатным Феофаном! И я счастлива, что судьба меня свела с ним, а не с тобой! Отпусти меня немедленно, я пойду обратно. Шагну! Высоты не боюсь!
– Феофан?! Ха! Да он бы тебя сразу убил! – возмущался я. Только меня уже императрица оттерла окончательно от будущей мамочки и пустилась в объяснения:
– Эмма, назад из того места портала нет, только сюда. Поэтому тебе придется идти с нами окружным путем. А он очень, очень опасен. Поэтому успокойся, возьми себя в руки и пообещай, что будешь с этого момента беспрекословно выполнять все распоряжения Бориса. Ну?!
– Обещаю! – тут же воспрянула духом принцесса. – Вы не сомневайтесь, я умею быть дисциплинированной. Если бы не… – она зло покосилась на меня, – я бы до сих пор горя не знала, служа в лучшем полку наемников. А вы знаете, слабых воинов туда не берут. И беременность мне не помешает сражаться.
Это мы знали. Жесткий отбор проводят в любой полк. Ибо желающих повоевать со зроаками – хоть отбавляй. Берут лучших, чтобы плохо подготовленные даром не гибли.
Эти размышления меня вдруг здорово успокоили. Да и ругательствами или мордобоем (точнее, поркой мягкого места) ничего я не добьюсь. Следовало резко ускориться на знакомом маршруте, пока по лестнице снизу к нам не поднялись особо любопытные. Я-то был похож на местного, но вот они могли не разобрать толком, кого собираются сбросить вниз. А тут еще недавно война шла, шпионы шныряли, то да се.
Поэтому я сурово прорычал в лицо сжавшейся Эммы:
– Я впереди, ты за мной! В полной темноте держишься за мой плащ! Любая инициатива – наказуема! Только беспрекословное повиновение! Поняла? – Получив утвердительный кивок, скомандовал: – Пошли!
И устремился вниз. Машка шла замыкающей. Нам только и следовало опуститься на несколько этажей, где от лестниц отходил в сторону первый горизонтальный коридор. Но все равно мы не успели. Как раз на развилке мы почти столкнулись с прущими наверх местными рыцарями в количестве трех штук. В руках они несли по трего, освещая себе путь, и в нашу сторону успели рыкнуть первыми:
– Стой! Кто такие?
– Сновидения лихие! – последовал мой ответ вкупе с сонными эрги’сами. – Отдохните, ребятки!
Тела попадали кое-как, сползая вниз по крутым ступенькам, а мы нырнули в темный зев коридора. Только вот рыцарей оказалось четверо, один отстал. Поняв, что с товарищами что-то не так, он заорал, словно оглашенный:
– Тревога! Чужаки в Доме!
Ухнуло, сотряслось, зазвонил веселенький на звук колокольчик. И уже через пять минут гигантский дворец превратился в растревоженный муравейник. Наверняка здесь имелась некая особая система оповещения. И все бросились вылавливать любых подозрительных внешне индивидуумов.
А как это нам мешало! Но лишь вначале. Пятерых пришлось усыпить, пока я не вспомнил о своих новых умениях. И вскоре уже к цели шагали три местных рыцаря с трего в руках и расталкивали грозными окриками всех встречных-поперечных. Хорошо шли, бравурно, хоть песню запевай.
Что мне не понравилось, так это картины во весь рост, которых здесь в прошлое посещение не было. Причем висели они на самых выгодных местах, сразу бросаясь в глаза своим очевидным совершенством. И радуя истинного ценителя живописи разнообразием изображаемых сцен.
Вот юноша со стройным телом сиянием с рук излечивает Первого Лорда. Вот он тем же способом излечивает прекрасных танцовщиц. Здесь он страстно совокупляется с танцовщицами (подобных картин было больше всего), а здесь ему в этом благородном деле помогает благообразный старец с седыми волосами и аккуратной бородкой. Имелись и триптихи, на которых Первый Лорд одаривает молодого юношу бесценными подарками, а светящиеся от счастья танцовщицы (их лица подозрительно напоминали лики святых с нимбами) взирают на сцену награждения с ощущаемым на физическом уровне восторгом. Дары тоже прописаны тщательно: хорошо виден мягкий шлем, усыпанный бриллиантами, и музыкальный короб местного магнитофона, отделанный драгоценностями и золотыми инкрустациями еще более аляповато.
Иначе говоря, здесь ни капельки не стеснялись вывешивать картины самого фривольного толка в наиболее людных местах.
Да и я бы не заморачивался уровнем здешней распущенности и вседозволенности, если бы… Если бы молодой, красивый юноша не был срисован с меня. Не с такого, какой я сейчас, а в полной красе, еще до боя с превосходящими полчищами зроаков.
И как я ни распинался приказным тоном:
– Под ноги смотрите! По сторонам не глазеть! – ничего не помогло.
На пятой картине Эмма меня узнала. На седьмой и знаменитого магистра рассмотрела. А на девятой не выдержала:
– Это же Борис! И барон Строган Белых!
Оказалось, моя жена опознала меня еще на первой картине, потому что прошипела нам в спину:
– Сразу рассмотрела, как тут целители задания Кургана выполняют! И кого они здесь лечат! – И по ее тону я понял, что она на грани срыва и может устроить скандал в любой момент.
Поэтому примолк и постарался ускориться. Благо, что до нужного места мы дошли минут за пять. Да только и в этот раз сразу проскочить к потайному ходу в самом темном углу не удалось. Путь преградили два рыцаря, один из которых направлял на нас странную загогулину, вроде как деревянную:
– Стоять! Кто такие?
Это у них здесь вместо пароля или как?
– Вы что, слепые? – вновь срифмовал я, кидая два сонных эрги’са.
Один рыцарь свалился с ног как подкошенный. А вот второй принял подарочек своей загогулиной и хоть бы хны. Ну разве что побледнел чуток, выкрикивая:
– Кто вы такие? И почему скрываетесь под иллюзиями наших воинов?
Это уже меня озадачило не на шутку. Он не только отразил мою атаку, но еще и рассмотрел наши фантомные обманки! Маг? Да по уровню не ниже экселенса? Убивать его? Так вроде не собирался трупы тут оставлять.
Зубы, конечно, попытался заговорить:
– Идем себе, никого не трогаем… Если нам не мешают.
– Куда идете?
– Вон туда.
– Там тупик! И здесь имеет право пройти только Каранебес!
Сразу у меня вырвался вздох облегчения. Пришло рациональное понимание, что здесь окончательно помешались на культе прославления случайного Проходимца. Здесь мы с магистром истории выпивали в компании рыцарей. Пили кровь данного Дома. Не умерли, как обычно случается с чужаками. Потом здесь же таинственно исчезли. Но нас запомнили и впоследствии опознали: Каранебес и его помощник. И сообразили, что здесь мы шли не зря. Поставили пост с магом и с самыми навороченными средствами магического толка.
И хорошо еще, что сразу атаковать не начали. Ни я, ни они.
Но зато теперь мне вроде и скрываться не стоило. Сняв с себя обманку, посветил себе в лицо. Не прежний красавец, но сходство никуда не делось:
– Ну я Каранебес. Теперь можно пройти?
– Конечно, господин! – склонился маг, отступив в сторону. – Счастливой тропы!
Пропустив женщин вперед, я нагнулся к не разгибающемуся мужчине:
– Ты тут не стой столбом-то. Можешь идти. И это… никому обо мне в течение часа ни слова! Понял?
– Ухожу. Но молчание мое бессмысленно. Информация о вашем прибытии, господин, с этого жезла уже поступила к Первому Лорду и к обеим Неприкасаемым. Они успеют приготовиться к вашей встрече.
Развернулся и потопал за ближайший угол коридора. Даже на лежащего товарища не оглянулся. А меня вдруг обеспокоила проснувшаяся паранойя: «К какой именно встрече они успеют приготовиться? Она мне в любом случае не нужна! Пусть в самом положительном аспекте, как встречают бога, и то не следует красоток танцовщиц сводить с Машкой. А ведь возможен и негативный вариант. Люди разные, а Первые Лорды – тем более. Мог затаить на меня зло, обиду: ведь ограбил, забрав все самое ценное. Если называть вещи своими именами. Да и девиц сделал Неприкосновенными. И никакой культ моей личности не спасет, если он у себя в спальне грамотную ловушку организовал… Наоборот, очередными картинами дворец завесит, на которых я, окровавленный, умираю у него на руках. А он рыдает, рвет на себе волосы по всему телу и печалится…»
– Ну, чего задумался? – вывела меня из размышлений «Крапива». Потому что скрипучий голос колол не хуже той самой крапивы. – Заволновался перед свиданием? Или думаешь, как на время от нас избавиться?
– Скажешь такое! – буркнул я, проходя в самый угол тупика и начиная вскрывать потайную дверцу. – Засаду могут и здесь устроить. Так что вести себя аккуратно, вперед меня не лезть, быть готовыми к самому худшему. И лучше всего проскочить то место без задержек. Иначе потом трудно будет пробраться к выходному порталу.
– Хуже уже не будет. Тем более для тебя!
И где она язвительности столько и яда набрала? Кажется, наша принцесска с ней поделилась. Или весь свой яд отдала.
Мало того, она продолжила ворчать и дальше в том же духе. Вроде и негромко, себе под нос, но с моим-то слухом я каждое слово различал. И она это знала!
На споры и отговорки у меня уже совсем сил не осталось. Мечтал как можно быстрей добраться до портала, проскочить обратно в мир Трех Щитов и уже там громить, резать, рвать и кромсать кого угодно. Пусть там хоть десять засад нас ожидает, проще с ними справиться, чем выслушивать язвительные, полные сарказма угрозы-обвинения.
Ловушки отключил, оказались нетронуты. Прошли опасное место – вновь задействовал. Хотя и заметил, что руки почему-то трястись стали. Точно – старею!
Потом и к дверце потайной добрались, выводящей в спальню местного монарха. Строго приказал оставаться женщинам в пяти метрах, а сам приник к одному из смотровых отверстий. За ним – полная тишина. И гигантской кровати, стоявшей там прежде, не видно. Зато все остальное очень напоминает начальную сцену из спектакля «Клеопатра в тронном зале ждет Цезаря».
Только здесь на заднем плане сразу три трона. На самом большом, справа, восседает с угрюмым видом Первый Лорд. Причем его угрюмость вызвана недовольством: он что-то гневно шепчет в сторону мечущихся слуг, которые спешно накрывают расположенные на переднем плане столы.
Под задней стенкой стояло два ряда мужчин и женщин в белых одеяниях. По всем моим пониманиям – хор. Неужели споют нечто обалденное в мою честь?
С левой стороны, на тронах меньших, зато более ярко украшенных, обе Неприкасаемые. Причем с момента нашей встречи они стали только лучше. Спокойные, самоуверенные, завораживающе прекрасные лица. И довольно смелая, почти ничего не скрывающая одежда. Если Машка такое увидит, ее выдержка точно рассыплется на куски.
Поэтому я метнулся назад, на ходу разрывая один из плащей:
– Точно засада! Как и я предполагал! Будут бить по глазам страшной магией и давить на уши невыносимыми звуками. Я-то выдержу, а вот вас надо укутать. Стоять!
Ну, Эмму мне удалось укутать великолепно. Еще и метки специальные на уши наложил, отсекающие слух снаружи наглухо. А вот Машка лишь презрительно фыркнула, отступая назад:
– Не смей ко мне прикасаться!
– Поверь, так будет лучше и никто не пострадает! – сделал я максимальное по искренности заявление.
Это неожиданно подействовало, хотя я и приготовился к длительным уговорам. Императрица Герчери дала себя укутать, потом отрезать все звуки, к ней доходящие, и покорная, ведомая за руку прошла в открывшуюся потайную дверь. А вот за дверью-то все и случилось.
