Крымская война вначале оказывала сдерживающее воздействие на продвижение русских в Азию, но после ее катастрофических итогов их внимание к данному региону усилилось. По крайней мере, царю пришлось отложить на время крупные зарубежные предприятия на Балканах и Ближнем Востоке, и он счел необходимым укрепить свои позиции в азиатском регионе. Для России, ставшей на путь развития капитализма, господство на этом рынке без конкурентов и с предполагаемыми богатыми сырьевыми ресурсами приобрело важное значение.

К 1860–1862 годам интерес в Европе к Центральной Азии повысился, так как в результате Гражданской войны в Америке поставки хлопка прекратились. В это время 15 московских купцов запросили у министра финансов государственной помощи на поиски главным образом в Бухаре сырья, которое стало им недоступно из-за кризиса в Америке. Поползновения со стороны Англии, которая уже прочно обосновалась в Индии, придали импульс инициативам царя в отношении этого региона. Разгром русскими имама Шамиля на Кавказе высвободил занятые там русские армии и позволил передислоцировать их в Западный Туркестан.

Летом 1864 года русские войска овладели городом Туркестан, затем Чимкентом. Это положило конец господству Кокандского ханства над Южным Казахстаном. Но хан не смирился с поражением и замышлял новый поход на север. Между тем эмир Бухары стремился воспользоваться трудностями Коканда для реализации давней экспансионистской мечты. Так возникли главные вопросы: какова должна быть политика России в Западном Туркестане? на какую географическую и политическую основу должно опираться присутствие России? Второй вопрос разрешился выбором конкретного пункта – Ташкента. Его судьба в течение почти двух лет была темой противоречивых дебатов между центральной властью и ее представителями на периферии – в Западном Туркестане.

В начале 1865 года вопрос о Ташкенте был четко определен генералом М. Г. Черняевым. Он подчеркивал, что Россия не сможет после неудачной попытки осенью 1864 года укрепить свои позиции на границе с Кокандским ханством без взятия Ташкента. Анализируя тактику нового военного похода, генерал указывал, что город находится под пристальным вниманием эмира Бухарского Музаффар эд-Дина (пр. 1860–1885) и что внутренняя обстановка в городе опасно нестабильна. Он уверял, что жители Ташкента разделены на тех, кто поддается пропаганде мусульманских авторитетов, добивавшихся покровительства эмира, и на представителей торговых слоев населения, которые надеялись, что укрепление связей с Россией послужит их интересам. Черняев полагал, что, несмотря на вновь обретенный контроль муллой Алимкулом над Ташкентом, можно ожидать изменения обстановки, в результате которого России придется защищать своих сторонников, выступающих против «бухарского клана».

Не все правители России поддерживали идею продолжения завоевания, хотя все считали задачу укрепления позиций в регионе весьма важной. Директор Азиатского департамента МИДа П. Н. Стремухов относился к военным планам Черняева с большим недоверием. Он считал, что Ташкент должен сам освободиться от ярма Коканда без участия русских войск. Именно независимый Ташкент, по его мнению, позволит России извлечь наибольшие выгоды из стратегического положения города.

Министр князь A. M. Горчаков безоговорочно поддержал этот тезис. Он потребовал прекратить военные операции и заняться обустройством завоеванных территорий, утверждая непререкаемую власть России вместо того, чтобы ввергать ее в авантюры, чреватые созданием внешнеполитических проблем с Англией, равно как вовлекать Россию в ряд военных походов с риском вызвать восстание населения на уже завоеванной территории. Важно, полагал он, ослабить Коканд изнутри, постоянно провоцируя отделение Ташкента. Россия возьмет затем город под свое покровительство. 25 января 1865 года специальная комиссия после дебатов приняла решение передать ведение политических и торговых дел со Средней Азией в Оренбург. Решено было также объединить завоеванную территорию по Кокандской и Сырдарьинской линиям – от западного края Иссык-Куля к Аральскому морю – в один регион, который войдет в Оренбургскую губернию. Первым военным губернатором нового региона, облеченным особыми полномочиями в связи с отдаленностью территории и особенно со сложностью обстановки, должен был стать генерал Черняев.

Следствием этих решений стало, с одной стороны, предоставление Черняеву расширенных полномочий, достаточных для того, чтобы получить одобрение его предложения продолжить наступление. С другой стороны, решение вопроса было передано под контроль людей, находившихся далеко от Санкт-Петербурга, в первую очередь под юрисдикцию генерал-губернатора Оренбурга. Черняев мог заявить открыто, что вопрос состоит не в том, чтобы раздвинуть границы Российской империи мирным путем, как предлагает правительство, поскольку, по его словам, у Западного Туркестана нет естественных границ. По его мнению, весь регион следует подчинить военным путем. И его покорение нужно начать с Ташкента, владение которым важно для России.

События благоприятствовали Черняеву. В то время как российское правительство обсуждало свои намерения, эмир Бухары воспользовался перемирием, чтобы двинуть свои войска в Фергану. В начале 1865 года он сосредоточил их в Самарканде, откуда совершил марш на Ура-Тюбе и оттуда в Фергану. Обратив себе на пользу столкновение армий Бухары и Коканда, Черняев 28 апреля 1865 года предпринял штурм Ниязбека, крепости в Чирчике, которая контролировала водоснабжение Ташкента. Затем, несмотря на неравенство в соотношении сил (у Черняева было 1300 солдат и 12 пушек, у Алимкула – около 6 тыс. солдат и 40 пушек), он двинулся на Ташкент, где 9 мая встретил войска Алимкула. Состоялось кровопролитное сражение. Особенно большие потери понесла армия Коканда, которая потеряла 300 человек, включая своего предводителя, в то время как русские войска понесли лишь незначительные потери.

Затем Черняев обратился к правительству за инструкциями относительно того, как поступить с Кокандом, лишившимся предводителя, а также с алчными устремлениями эмира Бухары, которые еще больше разожгла гибель Алимкула. Ответ правительства свидетельствовал о неопределенности его позиции. Горчаков подтвердил необходимость решительного отпора претензиям эмира Музаффар эд-Дина на Коканд, но в то же время он призвал Черняева к сдержанности, напоминая, что Россия стремится прежде всего к миру в Азии с тем, чтобы развивать торговлю с регионом, а состояние войны и беспорядки могут только помешать этому.

Правительство Российской империи направило в Бухару своих представителей, чтобы решить вопрос о предоставлении равных прав торговцам России и Бухары. Горчаков тем временем послал генерал-губернатору Оренбурга генералу Н. А. Крыжановскому весьма разумную декларацию о намерениях для гражданских и военных властей в Кокандском ханстве, разъясняющую цели политики России. Горчаков указал также на необходимость соблюдения осторожности, поскольку «текст могли ошибочно интерпретировать как призыв к неподчинению законным властям, поэтому документ следует использовать с максимальным благоразумием и только тогда, когда успех предприятия не ставится под сомнение».

Между тем в Ташкенте голод и засуха вызвали конфликт между народом и властями. 10 июня султан Коканда Сеид-хан бежал из города просить помощи у Бухары. Поэтому Черняев решил покончить с проблемой раз и навсегда. Послав войска под командованием А. К. Абрамова блокировать дорогу на Бухару, он окружил Ташкент и поздно ночью 14 июня начал штурм города. 17 июня 1865 года Ташкент капитулировал. Войдя в город, Черняев издал прокламацию. Чтобы успокоить население, он обещал уважать исламскую веру и местные обычаи, а также не зачислять мусульман на службу в русскую армию. Эти обещания и обязательство не взимать в течение года налоги успокоили людей.

Не успел Черняев захватить Ташкент, как стал противником идеи образования из него независимого ханства. Он полагал, что для сохранения завоеваний требуется продолжение наступления к истокам Сырдарьи. Генерал Н. А. Крыжановский возражал против перемещения границ и поддерживал план создания ханства, поскольку «суверена легко контролировать». Он выступал за сооружение укреплений по линии Нияз-Бек, Чиназ и далее. Генерал особо настаивал на передышке в наступлении для того, чтобы консолидировать позиции России на завоеванных территориях посредством административной работы. В столице, пока П. Н. Стремухов продолжал тревожиться по поводу проблем, которые «одностороннее решение судьбы Средней Азии вплоть до Бухары» могло создать, военный министр Д. Ф. Милютин склонялся к промежуточной позиции между экспансионизмом Черняева и желанием министра иностранных дел сделать из Ташкента отдельное ханство. В практическом плане он предложил, чтобы Ташкент располагал определенной автономией в виде муниципальной власти, «защищаемой Россией от Бухары».

Сначала план МИДа, казалось, брал верх, поскольку в сентябре 1865 года Крыжановский отправился в Ташкент с намерением собрать влиятельных граждан города с целью назначения суверена и провозглашения независимости города вне территорий, простирающихся до Сырдарьи. Однако влиятельные деятели, главным образом религиозные, представили ему документ на узбекском языке с требованием, чтобы контроль над религиозной жизнью города был передан в руки кази-каляна. Крыжановский отказался рассматривать это требование, поскольку оно противоречило его плану ослабления влияния духовенства ради торговцев, которые, полагал он, должны сыграть ведущую роль в выборе суверена. Состоялся бурный спор с Черняевым по поводу выполнения плана. Черняев уклонился от обсуждения вопроса о провозглашении независимости Ташкента, выдвинув в качестве оправдания довод о беспорядках, которые могут вспыхнуть, и угрозу вмешательства эмира. Вопрос в конце концов разрешился в соответствии с рекомендациями генерал-губернатора, поскольку экономические круги империи склонили чашу весов в его сторону.

Город должен был стать главным центром, и тогда влияние Бухары постепенно ослабнет. Даже такой завоеватель, как Черняев, который знал Среднюю Азию, понимал, что Бухара с ее огромным историческим и религиозным влиянием представляла опасность для господства России. Но если бы Ташкент превратился в экономический центр и преимущества его нового положения почувствовало местное население, тогда Российская империя могла бы надеяться на то, что станет противовесом священной Бухаре и устранит ее влияние. С этого времени правители России поняли, что имперская предприимчивость в Ташкенте является самым надежным способом постепенного подрыва духовного сопротивления.

Вот почему Крыжановский добивался от Милютина усилий по превращению Ташкента в коммерческий центр. При содействии Милютина несколько наиболее значительных русских компаний: «Савва Морозов и сыновья», «Иван Хлудов и сыновья» и «Братья Барановы» – объединились в 1866 году в «Ассоциацию по торговле с Ташкентом и Средней Азией». Благодаря полковнику Д. И. Романовскому, которому было суждено сыграть роль вдохновителя и подлинного представителя правительства, они добились от властей определенных гарантий (охраны караванов и страхования товаров) и важных концессий (земли в Западном Туркестане, должности и право закупать сырье у государства по оптовым ценам) взамен на постоянную ориентацию бизнеса на Среднюю Азию. Обсуждая с ассоциацией вопрос о направлении в регион научных экспедиций для учета ресурсов Западного Туркестана, правительство дало ясно понять, что придает проблеме большое значение.

Вместе с тем, поскольку прилагались такие усилия с целью отвести Ташкенту роль центра торговли России с Востоком, едва ли было возможно тянуть время с определением его статуса. Главной проблемой стала безопасность русских купцов и товаров. Поскольку эмир Бухары повысил свой престиж среди завоеванных народов благодаря своим военным успехам, царское правительство без колебаний встало на сторону Черняева. Следовало целиком и полностью уберечь население Ташкента от устремлений Бухары. Единственным решением была аннексия. В августе 1866 года присоединение Ташкента к империи было провозглашено царским указом.

Теперь на авансцену российской политики вышел вопрос о Бухаре. Некоторое время правительство выжидало и стремилось наладить переговоры с эмиратом, несмотря на военную угрозу Фергане со стороны эмира. Колебания царских властей объяснялись разными факторами.

Во-первых, правительство воздерживалось от нападения на эмират, потому что считалось с военной силой Бухары. В то же время оно опасалось взрыва религиозного фанатизма, который могло вызвать вторжение на бухарскую территорию. В действительности власти преувеличивали силу бухарской армии, как и степень приверженности населения к суверену. Как показывало время, они не ошибались в отношении влияния мусульманского духовенства на верующих. Однако накануне наступления русских бухарцы были настолько обременены материальными трудностями, что были готовы скорее восстать против властей, чем защищать их или сопротивляться зарубежным завоевателям, даже если те были неверными (кафирами).

Более того, русское правительство призывали к сдержанности представители коммерческих кругов, настаивавших на необходимости поддержания нормальных отношений между Россией и Бухарой. Установление таких отношений быстро обнаружило свою несостоятельность. Члены дипломатических миссий, направленных для урегулирования взаимных проблем, подвергались заключению в карцер на более или менее длительный срок, а переговоры в целом завершались провалом.

Позицию правительства России следует прояснить. Оно не сделало и не могло сделать каких-либо политических уступок Бухаре. В российской столице разделяли убеждение Черняева, что самым опасным могло стать повышение престижа эмира Бухары. Вот почему, когда Крыжановский потребовал отставки Черняева ради коррекции политики в отношении Бухары, Милютин дал возможность Черняеву некоторое время продолжать военные действия. Но затем он отозвал генерала после неудачной атаки на Джизак в январе 1866 года. Милютин заменил его Д. И. Романовским, который придерживался линии Черняева на окончательном этапе завоевания региона.

С этого момента политика экспансии переживает триумфальный этап. В мае 1866 года генерал Романовский овладел Иджаром, Ходжентом и Hay. Затем он предъявил эмиру неприемлемые условия мира. Они включали признание всех завоеваний России, признание границы, проходящей через Голодную степь и пустыню Кызылкум, уравнение в правах русских в Бухаре с ее подданными в России, гарантии безопасного прохода русских подданных в Бухару и, наконец, выплату значительного выкупа в течение десяти дней. Именно на этот последний пункт уповала Россия в стремлении завершить переговоры и получить повод для начала решающего наступления на эмират, переложив ответственность за свои действия на эмира. Как и предполагалось, бухарские полномочные представители потребовали удаления последней статьи, и 23 сентября Крыжановский, который уже сообщил Милютину о своем намерении продолжить наступление, занял 18 октября 1866 года Джизак, а 20 октября – Ура-Тюбе. В мае 1867 года генерал Абрамов, в свою очередь, овладел Яник-Курганом.

В первые месяцы 1867 года правительство начало рассматривать вопросы организационной деятельности на завоеванных территориях. Была созвана комиссия под председательством Милютина, в которую вошли все участники военных действий наряду с графом ИИ. Воронцовым-Дашковым и другими деятелями, сотрудничавшими со Стремуховым и начальником штаба корпуса графом Ф. Л. Гейденом. Вернувшись снова к предложению, выдвинутому двумя годами ранее Черняевым, комиссия вывела южную часть Западного Туркестана из-под юрисдикции оренбургского генерал-губернатора и учредила новое генерал-губернаторство. Первым генерал-губернатором стал генерал К. П. фон Кауфман, наделенный почти неограниченными полномочиями.

Как только было создано генерал-губернаторство Туркестана, представители крупной промышленности и торговых кругов России, которые с 1860 года проявляли интерес к азиатской проблеме, предприняли более энергичные усилия для продвижения идеи о необходимости полного контроля над регионом. Их позицию легко понять, если прикинуть, какие выгоды они получали от военной экспансии. Вскоре после Крымской войны различные авторы отмечали, что торговля со Средней Азией была почти целиком в руках местных торговцев. С взятием Ташкента началось быстрое проникновение в регион русских купцов. Они стали чаще выступать с заявлениями о необходимости более активной завоевательной политики. Такие газеты, как «Москва» и «Биржевые ведомости», поддерживали их позицию относительно покорения Бухары, важного коммерческого центра. Так, фон Кауфман, прибыв в 1868 году в Западный Туркестан, предпочел сначала урегулировать вопрос, который широко обсуждался общественностью. Перед тем как атаковать Бухару, чьи военные силы, как он полагал, весьма внушительны, фон Кауфман в январе 1868 года подписал торговое соглашение с Худаяр-ханом (пр. 1845–1858, 1862–1863, 1865–1875), которое на самом деле поставило Коканд в полную экономическую зависимость от империи.

В Бухаре положение эмира было нестабильным, и духовенство, порицавшее его за медлительность, угрожало ему принудительным отречением от престола в пользу старшего сына. В апреле 1868 года духовенство провозгласило священную войну (газават), и эмиру пришлось выступить маршем на Зеравшан. Поощренный царским правительством, фон Кауфман потребовал от эмира покинуть берега Зеравшана и, получив отказ, начал 1 мая 1868 года атаку. Войска эмира отступили, и он овладел Самаркандом почти без единого выстрела. Преследуя войска Бухары, армия фон Кауфмана заняла 16 мая Катта-Курган. Поражение при Зирабулаке войск эмира 2 июня открыло русским дорогу на Бухару. Но генерал фон Кауфман был вынужден прекратить преследование, поскольку народное восстание заставило его вернуться в Самарканд на выручку гарнизона. Во всяком случае, эмир, замученный внутренними проблемами и не способный опереться на ослабевшую армию, не смог спасти свой трон.

Мирный договор, подписанный 30 июня 1868 года, закрепил за Россией все завоеванные территории: Ходжент, Ура-Тюбе, Джизак, Катта-Курган и особенно Самарканд, который расположен в истоках реки Зеравшан (снабжающей Бухару водой). Наконец Россия получила все коммерческие преимущества. Бухара попала под российский сюзеренитет. Вопрос об организационной деятельности на покоренных территориях породил те же проблемы, что и в Ташкенте тремя годами ранее. Из этих территорий был образован Зеравшанский округ, а в 1872 году его присоединили к империи.

Вскоре после подписания договора в зависимом эмирате началась вооруженная борьба. Восточные горные районы Бухарского ханства находились в состоянии постоянного мятежа. Вначале мятежи были направлены как против власти эмира, так и против внешних захватчиков. Эмир попросил у русских помощи в борьбе с мятежниками, которыми руководили Абдул Малик-хан, Джурабек и Бабабек. Эмира, смиренно стоявшего в стороне, когда войска Абрамова атаковали мятежников, вознаградили за благоразумие договором 1873 года, поставившим под его контроль те восточные районы Бухарского ханства, которые постоянно бросали вызов его власти.

Покорив Бухару и Коканд, русские не позволили сохраниться последнему из ханств. Положение было нетерпимо, тем более что хан Хивы также пытался играть ведущую роль в регионе как через свои контакты с Индией, так и пользуясь поддержкой восставших казахов в 1870 году.

В 1868 году генерал фон Кауфман попытался начать мирные переговоры с ханом Хивы, но вскоре выяснилось, что только аннексия ханства позволит реально консолидировать азиатские завоевания.

В 1869 году войска с Кавказа под командованием полковника Н. Г. Столетова отправились из порта Петровск (Махачкала) через Каспийское море в Красноводский залив, где был основан одноименный город. Закрепившись на Южном Каспии, русские войска провели рекогносцировку туркменской территории. Таким образом, Хиву окружили с трех сторон военными округами Кавказа, Оренбурга и Туркестана.

Готовясь к походу на Хиву, генерал фон Кауфман собрал многочисленную армию. Она насчитывала 13 тыс. солдат и около 50 пушек. Во время продвижения к Хиве царские войска едва ли встречали какое-либо сопротивление, и 29 мая 1873 года столица ханства, уже пережившая государственный переворот, была взята. 12 августа 1873 года хан подписал мирный договор, не оспаривая условий, навязанных Россией.

Хивинская экспедиция всецело способствовала укреплению привилегированного положения Бухары и росту внешнеполитического престижа ее суверена. На самом деле русские войска воздержались от вступления в священную Бухару, между тем Хива подверглась осаде. Хивинский хан Мухаммад Рахим Бахадур II бежал, его заменили братом – Ата Джаном. Затем генерал фон Кауфман вернул суверена и вновь посадил его на трон. Эмир Бухары подписал договор о дружбе с Россией и мог связываться напрямую с российскими властями. Между тем хану Хивы, признавшему себя «смиренным слугой императора всей России», приходилось подниматься по ступеням русской административной иерархии. Наконец он признал реальное ограничение своей власти, навязанное подобием конституции.

Униженный падением Ташкента, а также соглашениями 1868 года, Коканд тем не менее не смирился, что дало России желанный предлог для подчинения ханства раз и навсегда. Повышение налогов спровоцировало многочисленные волнения по всему ханству в 1873–1874 годах, и войска хана прибегли к жестоким репрессиям. Это не прекратило беспорядки, и в 1874 году беженцы из ханства стали искать убежища в Туркестанской губернии, в то время как население Узгена обратилось к генералу фон Кауфману с просьбой помочь в борьбе с их сувереном Худаяр-ханом.

Через несколько месяцев относительного спокойствия в июле 1875 года по соседству с Узгеном вновь вспыхнул мятеж под руководством Исхака Хасан-оглу, который взял имя Пулат-хан. Для подавления мятежников кокандский хан послал колонну войск под командованием одного из высокопоставленных представителей знати, Абдуррахмана Отобаши. Он перебежал 17 июля в Андижане к Пулат-хану и связал с ним судьбу. Это было началом распада власти. Повсюду войска, знать и местные предводители присоединялись к мятежу. Насреддин-бек, старший сын хана и правитель Андижана, перешел 19 июля на сторону мятежников. На следующий день к ним присоединился правитель Маргилана. В ночь на 21 июля дезертировал также младший сын хана Мухаммад Амин-бек во главе части ханских войск.

Присоединение к мятежу всех военных и местных властей быстро изменило характер повстанческого движения. Из народного восстания, направленного против жестокого и деспотичного суверена, мятеж превратился в сопротивление мусульманского населения под руководством правящей знати русским. Это было очевидное проявление воли народа сохранить Кокандское ханство с его структурой и обычаями. В течение нескольких недель мятеж превратился в священную войну.

В то время как всеми покинутый Худояр-хан бежал в Ташкент под защиту русских, к власти пришел его сын, Насреддин-бек. Он немедленно установил связь с Россией и 6 апреля был признан генералом фон Кауфманом сувереном. Однако, несмотря на это соглашение, война продолжалась. 9 августа войска мусульман осадили Коканд и попытались перекрыть дорогу на Ташкент. Русские решили, что этому пора положить конец, и фон Кауфман двинул войска в наступление на Коканд и захватил его 29 августа. 20 сентября Насреддин-беку навязали соглашение, положившее конец независимости ханства.

Однако Абдуррахман Отобаши продолжал сопротивление во главе многочисленных войск. 9 октября он овладел Кокандом. На освободившийся трон – поскольку Насреддин-бек бежал к русским, как прежде отец, – он посадил Пулат-хана. Затем мятежники осадили Маргилан и создали угрозу Намангану. Но 11 ноября произошло решающее сражение войск генерала М. Д. Скобелева с мятежниками при Балыкчи, и мятежники обратились в бегство. Через несколько дней Скобелев подверг обстрелу Андижан, заставив врагов отступить. После падения Андижана 9 января 1876 года мятежники сдались. Пулат-хан бежал в Уч-Курган, где его пленили 28 января солдаты Скобелева, и вскоре он был казнен в Маргилане. 19 февраля 1876 года Кокандское ханство было упразднено. Вместо него учредили Ферганскую губернию под управлением Скобелева.

Еще не закончились операции в Коканде, когда царские войска начали наступление на Туркменистан. Через день после подписания договора с Хивой английская пресса сообщала, что новое русское наступление представляет угрозу независимости Афганистана, и потребовала от России заверений по этому вопросу и вопросу о Туркменистане. Российские власти с готовностью подтвердили заверения, содержащиеся в Декларации от 19 января 1873 года по афганскому вопросу: «Россия повторяет, что Афганистан не входит в ее сферу влияния». Однако она проявляла больше сдержанности по туркменской проблеме, поскольку, как заявил Горчаков, это зависит от отношения туркменов, которые «очень агрессивны».

В 1873 году войска под командованием генерала Н. Н. Головачева атаковали туркменов рода Йомуд и заняли туркменские деревни Хорезмского оазиса. После упразднения независимой Хивы была создана Закаспийская военная зона с двумя центрами – Мангышлак и Красноводск, – которая вошла в сферу командования армии Кавказа. Из нее совершались военные походы на туркменскую территорию. В 1877 году русские заняли Кызыл-Арват, а в 1879 году атаковали Гёк-Тепе, где войска генерала Лазарева потерпели серьезное поражение от туркменов рода Текке. Последствия этого поражения были катастрофичны для царского престижа за пределами империи. Поэтому на следующий год генерал Скобелев, возглавивший новый военный поход с целью разрешить туркменскую проблему, получил от царя строгие инструкции. Предписывалось ни при каких обстоятельствах не отступать от намеченного плана, «ни шагу назад, ибо это было бы признаком нашей слабости для Европы и Азии. Это воодушевило бы наших врагов на более дерзкие действия и могло бы стоить России гораздо дороже, чем весь поход».

Армия генерала Скобелева насчитывала более 11 тыс. человек и около 100 пушек. Решающим эпизодом кампании явился захват крепости Гёк-Тепе 12 января 1881 года после длительной и кровопролитной осады, который лишил туркменов всякой возможности сопротивляться. Через три дня отряд под командой полковника А. Н. Куропаткина овладел Ашхабадом. Через несколько недель предводитель туркменских племен на захваченной территории сдался Скобелеву.

В течение трех лет Россия продолжала наступательные операции в Туркменистане на оазис Ахал-Текке, который вместе с Закаспийской военной зоной составил Закаспийскую область с центром в Ашхабаде. Ею ведало кавказское командование. Российские власти дали строжайшие указания Скобелеву не допускать передвижений войск за пределы оазиса на восток и не совершать угрожающих действий на границе с Персией. Столь велик был их страх перед возможной реакцией Англии или Персии. До 1884 года обстановка постоянно осложнялась из-за набегов на русскую зону туркменов Мары. В 1883 году в Мары был послан полковник Алиханов. Он убеждал племенных предводителей и известных граждан в необходимости подчинения российским властям ради собственных интересов. Такие усилия принесли плоды, ибо 1 января 1884 года была созвана ассамблея ведущих туркменских деятелей в Мары по вопросу присоединения к России. Оазис преобразовали в округ Мары.

Англия немедленно отреагировала на расширение Российской империи. 29 февраля 1884 года британское правительство выразило протест в связи с аннексией Мары. Россия, чтобы избежать, казалось, неизбежного конфликта, предложила в ответ совместное определение границы с Афганистаном, и стороны пришли к согласию. Границу установили от Амударьи до персидского Хорасана в 1887 году. Однако соглашение определило границу лишь до озера Зоркуль. Далее, в направлении Китая ничего не было разграничено, и Англия получила доступ к Памиру. Делимитация границы Памира, отнесшая к России Рушан, Шугнан и часть Вахана, на которые распространялся протекторат Бухары, положила конец экспансии России в Центральной Азии и ознаменовала новые территориальные приобретения империи.

Несмотря на первоначальные тревоги в отношении мощи мусульманских государств и противодействие Англии, азиатское завоевание произошло в конечном счете быстро. В целом оно осуществлялось без чрезмерного кровопролития, как минимум для России, которая, помимо отдельных неудач, легко обращала своих противников в бегство. Верно, что ханства истощали свои силы внутренними конфликтами. Но у них не было ни достаточных войск, ни современного вооружения, и поставленные в невыгодное положение латентным народным недовольством, которое проистекало из отсталой экономики и тяжелого социального положения, они были слабыми противниками для завоевателей. Таким образом, навязать мир и русский порядок покоренным народам оказалось легким делом. Создавалось впечатление, что навечно разрешены также проблемы в «умиротворенных» казахских степях после кровопролитных мятежей, происходивших в период между 1825 и 1865 годами.

Азиатские завоевания имели на первый взгляд весьма важное экономическое значение. Но истина лежит глубже. В 1858 году Игнатьев, русский военный атташе в Лондоне, писал: «В случае конфликта с Англией мы сможем противостоять ей или ослабить ее с какими-либо шансами на успех только в Азии».