15. Излишне рождественский дух

15 декабря, понедельник

127 фунтов (кажется, и, увы, это правда, вес стремится к своему обычному уровню); посланных открыток – 0; полученных подарков – 0; улучшений с дырой в стене с момента её появления – единственная веточка падуба.

18.30. Всё чудесно. Обычно за неделю до Рождества, в похмелье и истерике, злюсь на себя, что не сбежала в маленькую охотничью избушку в глухом лесу и не сидела тихонько у камина, а носилась по огромному, пульсирующему, обезумевшему городу, жители которого отгрызают себе кулаки, зашиваясь с работой, открытками, подарками; толкутся, как цыплята, на тесных улицах; ревут как медведи на таксистов-новичков, пытающихся отыскать Сохо-сквер по карте центральной Аддис-Абебы, а затем приезжают на вечеринки, чтобы встретиться с теми же, кого видели последние три дня, только в три раза более пьяными и похмельными, и им хочется крикнуть: «А не послать ли вас всех к чёрту!» – и поехать домой.

Такой подход и негативен и неверен. Наконец я нашла способ вести спокойную, чистую, правильную жизнь, почти совсем не курю и только один раз слегка напилась – на свадьбе Джуд. Даже тот пьяный парень на вечеринке в пятницу не нарушил моего душевного равновесия, когда назвал нас с Шерон «пустыми телепроститутками «.

А ещё сегодня пришла великолепная почта – там была открытка от мамы с папой из Кении: пишут, что папа научился прекрасно кататься на водном мотоцикле Веллингтона, танцевал с девушкой-масаи на вечеринке и они надеются, что мы с Марком не будем без них скучать на Рождество. А потом приписка от папы: «У нас, не на двоих, гораздо больше шести футов и более чем удовлетворительно по части упругости! Хакуна матата».

Ура! Все счастливы и умиротворены. Сегодня, например, собираюсь написать рождественские открытки, и не с неохотой, а с радостью! – ведь, как говорится в книге «Буддизм. Драма монаха, раздобывшего деньги», секрет душевного счастья не в том, чтобы мыть посуду с целью помыть посуду, а в том, чтобы просто мыть посуду. С рождественскими открытками точно так же.

18.40. Хотя это немного скучно – в Рождество сидеть дома весь вечер и писать открытки.

18.45. Съесть шоколадное ёлочное украшение?

18.46. И выпить праздничный стаканчик вина – отметить Рождество?..

18.50. Ммм, вино прекрасное. Выкурю одну сигаретку – только одну.

18.51. Ммм, сигарета – прелесть. Ведь самодисциплина – это ещё не всё в жизни. Посмотрите на Пола Пота.

18.55. Через минуту начну писать открытки, только допью вино. Может, перечитаю письмо.

Циннамон продакшнз

Британия у экрана Живая пятёрка Поцелуй незнакомки

От исполнительного директора Гранта Д. Пайка

Дорогая Бриджит!

Как Вам, наверно, известно, в течение последнего года в «Циннамон продакшнз» действовала специальная программа, целью её – проследить за выполнением сотрудниками своих обязанностей и притоком идей в программы.

Вы будете рады узнать, что 68 процентов интересных концовок программы «Британия у экрана» предложены Вами. Поздравляем!

Мы понимаем, что Ваш уход в сентябре вызван разногласиями с исполнительным продюсером «Британии у экрана» Ричардом Финчем. Вы наверняка слышали, что в октябре Ричард отстранён от должности по причине «трудностей личного характера».

В настоящее время мы производим кадровые перестановки и хотели бы пригласить Вас вернуться в нашу команду либо в качестве ассистента продюсера, либо на правах консультанта, обеспечивающего приток новых идей на основе внештатного сотрудничества. Период с момента Вашего ухода будет рассматриваться как оплачиваемый отпуск.

Мы полагаем, что – с притоком новых, энергичных и творчески мыслящих сотрудников – «Британия у экрана» как флагман студии «Циннамон продакшнз» приобретает большое будущее в двадцать первом веке. Надеемся, что Вы станете главной творческой силой в нашей обновлённой команде. Если Вы позвоните моему секретарю и договоритесь о встрече, мы с радостью обсудим с Вами новые условия и гонорары.

С уважением

Грант Д. Пайк, исполнительный директор «Циннамон продакшнз».

Видите, видите! И Майкл из «Индепендент» говорит, что я могу сделать ещё одно интервью со знаменитостью, потому что после интервью с мистером Дарси они получили кучу писем: всё, что приносит письма, хорошо независимо от того, насколько оно плохо. Так что я могу стать свободным художником. Ура! И тогда мне никогда больше не придётся опаздывать. Можно выпить ещё немного, чтобы отпраздновать все мои достижения, тем более под рождество! Ой, звонок в дверь!

Здорово, здорово – привезли ёлку. Видите – уже настоящее рождество. Завтра придёт Марк и увидит рождественскую ёлку!

20.00. Пока грузчики с пыхтением и проклятиями тащили ёлку по лестнице, я стала опасаться, что недооценила её размеры – и правда, ёлка угрожающе застряла в дверном проёме, а потом проскочила, размахивая ветками, как Макдуф, вторгающийся в леса Дунсинана. За ней последовали комья земли и два парня со словами:

– Чёрт, она здоровенная, куда ставить?

– К камину, – сказала я.

Однако, к несчастью, ёлка никак не умещалась – ветки тыкались в огонь, упирались в диван, оставшиеся развернулись до середины комнаты, а верхушка, уткнувшись в потолок, согнулась под странным углом.

– Не попробуете ли поставить вон туда? – попросила я. – Кстати, что это за запах?

Заверив меня – это какое-то финское изобретение, чтобы не осыпались иголки (несмотря на очевидный факт, что ёлка протухла), парни с трудом установили её между дверями спальни и ванной, после чего ветки полностью заблокировали и ту и другую.

– Попробуйте в середину комнаты, – с большим достоинством предложила я.

Парни с хихиканьем перетащили дерево-монстр в центр комнаты. К этому моменту я уже не могла их больше видеть.

– Прекрасно, спасибо, – произнесла я напряжённым голосом.

Они ушли, всё время посмеиваясь, пока спускались по лестнице.

20.05. Хмм.

20.10. Ладно, это не проблема. Просто отвлекусь от ёлки и напишу открытки.

20.20. Ммм, чудное вино, обожаю! Весь вопрос вот в чём: а если не посылать никаких рождественских открыток? Уверена, есть люди, от которых я никогда в жизни не получала рождественских открыток. Это невежливо? Мне всегда казалось немного смешным посылать открытки, например, Джуд или Шеззер, ведь я и так каждый день с ними вижусь. Но не жди и ответных открыток. Кроме того, когда посылаешь открытки, результата, естественно, нет до следующего года, – если не делаешь это в первую неделю декабря; но это уже неправдоподобно, в стиле Скучающих Женатиков. Хмм… Не составить ли список «за» и «против» написания рождественских открыток?

20.25. Ладно, только полистаю «Вог».

20.40. Меня захватил, но сильно сбил с толку рождественский мир «Вог». Мой собственный образ и понятия о подарках неумолимо устарели и требуют пересмотра. Мне бы надеть короткую юбочку-комбинацию, отделанную пухом, и посадить на плечо плюшевого щенка; на вечеринках позировать с дочерью-подростком; что касается подарков для друзей – чехлы для грелок из пашмины и сухие духи для белья, а не пахучие принадлежности для ванн и серебряные фонарики из «Эспри» (это когда ёлочные огни уже искрами отражаются от зубов).

Вообще-то не намерена принимать это во внимание. Оч. бездуховно. Вообразить только: какой-нибудь вулкан извергся (как в Помпеях) на южный Сло, и все застыли в камне – на велосипедах, с щенками, пухом и дочками; грядущие поколения всё это узрят и посмеются над нашей духовной нищетой. И потом, я против бессмысленных подарков в стиле дешёвой роскоши – они свидетельствуют скорее о желании дарящего пустить пыль в глаза, нежели о его стремлении сделать приятное другому.

21.00. Впрочем, не отказалась бы от чехла для грелки из пашмины.

21.15. Список рождественских подарков:

мама – чехол для грелки из пашмины,

папа – чехол для грелки из пашмины.

О боже, не в состоянии больше игнорировать это кошмарное дерево: отвратительно воняет – вроде ароматизированной хвойным запахом мерзкой обувной стельки, которую носили несколько месяцев; этот запах пропитывает стены и тяжёлую деревянную дверь. Проклятая ёлка! Теперь единственный способ пересечь комнату – проползать под деревом, как кабан. Перечитаю-ка рождественскую открытку от Гари – мировецкая. Свёрнута была в форме пули, с надписью: «Прости!» Текст такой:

Дорогая Бриджит!

Прости меня за пулю. Не знаю, что на меня нашло, но у меня не ладилось с деньгами, а тут ещё это происшествие на рыбалке. Бриджит, между нами были особые отношения. Это действительно что-то значило. Я собирался закончить работу, когда появятся деньги. Тут пришло письмо от адвоката, и это меня доконало, вот и потерял над собой контроль.

Прилагался номер «Почты рыболова», открытый на странице 10. Напротив страницы со статьёй «Как выбрать приманку» (рубрика «Мир карпов») – шесть фотографий рыбаков, среди них и Гари: все держат в руках по скользкой серой рыбине. На фотоизображении Гари – штамп «Дисквалифицирован»; внизу колонка, озаглавленная «Безрассудный поступок»; вот её содержание:

Трёхкратный чемпион Ист Хендона Гари Уилшоу исключён из Рыболовной ассоциации Ист Хендона после инцидента с подменой рыбы. Уилшоу, 37 лет, уроженец Вест Элм Драйв, занял первое место: карп весом 32 фунта 12 унций пойман, по его утверждению, на крючок 4-го размера, 15-фунтовую леску и 14-миллиметровую приманку. Позже, из анонимного письма, выяснилось, что карп искусственно выращен в Ист Шине и, возможно, насажен на крючок накануне вечером. Представитель Рыболовной ассоциации Ист Хендона заявил: «Подобная практика позорит рыболовный спорт, и Рыболовная ассоциация Ист Хендона не может этого допустить.

21.25. Ну вот, он чувствовал бессилие, как Даниел. Бедный Гари со своей рыбой, униженный; он любит рыбу. Бедный Даниел. Мужчины – группа риска.

21.30. Ммм, вино – мой маленький праздник. Вспоминаю всех славных людей, которые мне повстречались в пршедшем году. Чусвую только любовь и вспрщение. Не хчу таить обиду.

21.45. Щас буду писаткрытки… Сставлю списк.

23.20. Гтово… Тперь в пчтовый ящк.

23.30. Снва дома. Чртово дрво… Знаю… Где нжницы?

Полночь. Вттак, лушше. Уф, хчу спа-ать… Упс… упала.

16 декабря, вторник

138 фунтов; порций алкоголя – 6; сигарет – 45; калорий – 5732; шоколадных ёлочных украшений – 132; посланных открыток – о боже, дьявол, вельзевул и вся его нечисть.

8.30. Немного растеряна. Только что мне потребовался час семь минут, чтобы одеться, но всё ещё не одета – на юбке спереди пятно.

8.45. Сняла юбку, надену серую; но где она, чёрт возьми? Уфф, голова болит… Так, никогда больше не буду пить… Ох, юбка, может, в гостиной?

9.00. В гостиной такой бардак! Съем-ка я тост. Сигареты – вред, отрава.

9.15. Га-а-а! Только что увидела ёлку.

9.30. Га-а-а, га-а-а! Только что нашла завалявшуюся открытку:

«С Рождеством тебя, мой дорогой, дорогой Кен! Я так ценю твою доброту, которую ты проявил ко мне в этом году. Ты чудесный, чудесный человек, такой сильный, и проницательный, и так хорошо разбираешься в цифрах. Хотя наши отношения складывались непросто, очень важно не затаивать обид, если человек хочет расти. Чувствую духовную близость с тобой как с профессионалом и человеком.

С искренней любовью

Бриджит».

Кто такой этот Кен? Га-а-а! Кен – бухгалтер; встречалась с ним только раз, мы повздорили из-за того, что я слишком поздно уплатила налог. О господи, надо найти список.

Га-а-а! Кроме Джуд, Шеззер, Магды, Тома и т.д. список включает: помощника британского консула (Бангкок); посла Британии в Таиланде; почтенного сэра Хьюго Бойнтона; адмирала Дарси; детектива Керби; Колина Фёрта; Ричарда Финча; министра иностранных дел; Джеда; Майкла из «Индепендент»; Гранта Д.Пайка; Тони Блэра.

Открытки выпущены в мир, и я понятия не имею, что в них написала.

17 декабря, среда

Никаких откликов на открытки. Может, другие приличные, а открытка Кену просто уродливый атавизм?

18 декабря, четверг

9.30. Уже собиралась выходить, и тут зазвонил телефон.

– Бриджит, это Гари!

– О, привет! – истерично воскликнула я. – Ты где?

– В тюрьме, конечно. Спасибо за открытку, это так мило. Очень мило, для меня это так много значит!

– О, ха-ха-ха-ха-ха! – нервно рассмеялась я.

– Так ты навестишь меня сегодня?

– Что?

– Ну, понимаешь… эта открытка…

– Эмм… – напряжённо протянула я. – Не очень точно помню, что я там написала. Может, ты…

– Давай я тебе прочту, – застенчиво предложил Гари и принялся читать, запинаясь через каждое слово:

«Дорогой Гари!

Понимаю, что твоя работа строителя очень отличается от моей. Но очень уважаю твой труд, потому что это настоящее искусство. Ты делаешь всякие вещи своими руками, встаёшь рано утром, и мы вместе (несмотря на то, что расширение моей квартиры не закончено) создали нечто великое и красивое – команду. Два очень разных человека, и, хотя в стене всё ещё дырка (вот уже почти восемь месяцев!), сквозь неё я вижу рост нашего проекта. Это замечательно! Знаю, ты в тюрьме, отбываешь свой срок, но близится час, когда это кончится. Спасибо тебе за открытку про пулю и про рыбалку. Я искренне, искренне тебя прощаю.

Чувствую духовную близость к тебе как к мастеру и человеку. Если кто-то и заслуживает радости и настоящего творческого заряда в новом году – даже в тюрьме, – так это ты.

С любовью

Бриджит».

– «Творческого заряда», – хрипло повторил Гари.

Мне удалось избавиться от него, объяснив, что я опаздываю на работу, но… О боже, кому ещё я их послала?

19.00. Снова дома. Пришла в офис на первое консультативное совещание; проходило оно очень хорошо – особенно учитывая, что Ужасного Харолда понизили в должности за скукотищу и теперь он проверяет факты, – пока Пачули не завопила, что ей позвонил Ричард Финч, она записала его звонок и пусть все послушают.

«Привет, команда! – зазвучал голос Финча. – Звоню, чтобы передать вам немного праздничного настроения, – единственный способ, которым располагаю. Хочу вам кое-что зачитать. – Он прочистил горло. – „Весёлого, весёлого Рождества, дорогой Ричард!“ Правда же, это мило?»

Раздался взрыв хохота.

«Наши отношения складывались непросто. Но сейчас, в Рождество, сознаю их серьёзность – они налагают ответственность, они крепкие, честные и искренние. Вы очаровательный, очаровательный человек, полный энергии и противоречий. Сейчас, в Рождество, чувствую духовную близость с вами – как с продюсером и человеком. С любовью – Бриджит».

Ох-ох, это было нечто… Га-а-а! Звонок в дверь.

23.00. Это Марк, с очень странным выражением лица; вошёл в квартиру, чуть не в ужасе огляделся.

– Что это за запах?.. Господи, что это?! – Он уставился на ёлку.

Посмотрела и я: да, она и впрямь смотрится далеко не так симпатично, как я помню. Вчера отрезала верхушку, попыталась подстричь остальное в традиционной треугольной форме; но вот она, стоит посреди комнаты: нечто высокое, тонкое, обкорнанное, с тупыми краями – дешёвое подобие дерева из комиссионного магазина.

– Понимаешь, она была немного… – стала я объяснять.

– Немного – что? – В голосе Марка едва сдерживаемый смех и сомнение.

– Великовата, – пролепетала я не очень убедительно.

– А-а, «великовата»… Понятно. Ладно, теперь уже неважно. Можно я тебе кое-что прочитаю? – Марк вытащил из кармана открытку.

– О'кей, – покорно согласилась я, облокотившись о спинку дивана.

Марк прокашлялся.

– «Мой дорогой, дорогой Найджел!» – Ты ведь помнишь моего коллегу Найджела, Бриджит? Старший компаньон фирмы, тот жирный, не Джайлс. – Марк снова прокашлялся. – «Мой дорогой, дорогой Найджел! Мы встречались лишь однажды, у Ребекки, – вы вытащили её из озера. Но теперь, когда наступило Рождество, я сознаю, что Вы, ближайший коллега Марка, некоторым образом были мне близки весь этот год. Сейчас я чувствую…» – Марк сделал паузу и взглянул на меня – «…духовную близость с Вами. Вы замечательный мужчина: сильный, привлекательный…» – имеется в виду, напомню, Жирный Найджел – «…энергичный…» – Марк помолчал и поднял брови – «…творчески мыслящий, потому что быть юристом – это истинно творческая работа. Всегда буду вспоминать о Вас с симпатией, как Вы блеснули…» – теперь он уже смеялся – «…храбро блеснули на фоне солнца и воды. С Рождеством Вас, дорогой, дорогой Найджел! Бриджит».

В отчаянии я плюхнулась на диван.

– Да ладно, – усмехнулся Марк, – все поймут, что ты напилась. Забавно, и всё.

– Мне придётся уехать, – печально констатировала я. – Покинуть страну.

– Знаешь, вообще-то, – Марк опустился передо мной на колени и взял меня за руки, – знаменательно, что ты именно сейчас об этом заговорила. Мне предложили поехать в Латинскую Америку на пять месяцев – поработать с этим мексиканским делом Калабрераса.

– Что-о?..

Вот как всё оборачивается – чего уж хуже.

– У тебя нет причин расстраиваться. Я хотел спросить тебя… поедешь со мной?

Я глубоко задумалась. Думала о Джуд и Шеззер; об «Агнес Би» на Вестбурн Гроув; о капучино в «Койнз-кафе» и об Оксфорд-стрит.

– Бриджит, – мягко окликнул меня Марк, – там очень тепло и солнечно, бассейны.

– Ох! – вздохнула я, жадно бросая взгляды вокруг, по сторонам своей комнаты.

– Я буду мыть посуду, – пообещал Марк. Пули, и рыба, и наркокурьеры, и Ричард Финч, и мама, и дырка в стене, и рождественские открытки…

– Ты можешь курить в доме.

Взглянула на него – такого искреннего, серьёзного, милого: где бы он ни был – хочу быть рядом с ним.

– Да! – счастливая, воскликнула я. – Поеду, с радостью!

19 декабря, пятница

11.00. Ура! Еду в Америку, чтобы начать всё заново, как первые переселенцы. Ведь это страна свободы. Вчера вечером мы с Марком здорово повеселились. Снова взяли ножницы и искусно придали праздничной ёлке форму маленькой хлопушки. А ещё составили список – завтра пойдём по магазинам. Обожаю Рождество – праздник хорошей, весёлой жизни. Вовсе это не завершение года. Ура! В Калифорнии фантастически прекрасно: там всегда много солнца и миллионы психологических книг (книги о любовных отношениях исключаются), и дзен, и суши, и всякие пользительные явления, вроде зелёных… Ох, господи, телефон!

– Э-э-э, Бриджит… это Марк. – Голос звучит не очень бодро. – Видишь ли, планы немного поменялись. Дело Калабрераса отложено до июля. Но есть другая работа, и мне очень хотелось бы ею заняться… и, э-э-э, я подумал…

– Да-а?… – насторожённо отозвалась я.

– Как бы ты отнеслась…

– К чему?

– К Таиланду?

Что ж, придётся выпить стаканчик вина и выкурить сигарету.