1. «Они жили счастливо…»
27 января, понедельник
129 фунтов (жир разгулялся); бойфрендов – 1 (ура!); секс – 3 раза (ура!); калорий – 2100; сожженных во время секса – 600; так что всего – 1500 (образцово!).
7.15. Ура, годы одиночества позади! Вот уже четыре недели и пять дней состою в конструктивных отношениях с зрелым мужчиной – доказательство, что вовсе я не неудачница в любви, а ведь так боялась. Чувствую себя бесподобно, прямо Джемайма Голдсмит или ещё какая-нибудь лучезарная новобрачная, открывающая инкогнито госпиталь для раковых больных, в то время как все воображают, что она в постели с Имраном Ханом. Ох, Марк Дарси пошевелился… Может, проснется и обсудит со мной мои идеи?
7.30. Не проснулся. Вот сейчас ка-ак встану и приготовлю ему фантастический завтрак – нечто элегантно поджаренное: сосиски, взбитые яйца и грибы… или ещё – яйца «бенедикт» либо яичница по-флорентийски.
7.31. Всё зависит от того, что такое в принципе «бенедикт» и яичница по-флорентийски.
7.32. Не говоря уже о том, что у меня нет ни грибов, ни сосисок.
7.33. Ни яиц.
7.34. И, коли уж на то пошло, молока.
7.35. Всё ещё не проснулся. Ммм… он прелесть, обожаю смотреть, как он спит! Оч. сексуальные плечи, широкие такие, в меру волосатая грудь… Не то чтобы он для меня только сексуальный объект или что-то в этом роде, – разумеется, мне важен интеллект. Ммм…
7.37. Так и не проснулся. Понимаю, шуметь не стоит, но что если удастся разбудить его нежно, с помощью мысленных вибраций…
7.40. Может, стоит… ха-ха-ха!
7.50. Марк Дарси вскочил и завопил:
– Бриджит, прекрати! Чёрт возьми, смотришь на меня, когда я сплю! Лучше займись чем-нибудь полезным!
8.45. «Койнз-кафе» (капучино, шоколадный круассан и сигарета). Какое облегчение – покурить на открытом воздухе и не стараться всё время «соответствовать». В самом деле оч. тяжко, когда в доме мужчина и нельзя свободно, сколько хочешь лежать в ванной или сидеть в туалете, потому что человек опаздывает на работу и ему приспичило пописать, и т.д. А ещё меня беспокоит, что Марк складывает перед сном трусы, – теперь я с непривычки смущаюсь, когда сваливаю одежду в кучу на пол. Кроме того, сегодня вечером он снова придет – придется тащиться в супермаркет либо до работы, либо после. Ну, то есть я не обязана, но ужасная правда состоит в том, что мне хочется это делать, – возможно, генетический атавизм, (ни за что не признаюсь Шерон).
8.50. Ммм… интересно, каким отцом был бы Марк Дарси (собственного отпрыска, я имею в виду, не моим, а то нездорово, вроде эдипова комплекса).
8.55. Так, нечего поддаваться навязчивым идеям и фантазировать.
9.00. Интересно, позволят ли нам Юна и Джеффри Олконбери поставить палатку у них на лужайке для приемов, – ха!
Уверенной походкой в кафе вошла мама – экипировка из «Кантри кэжьюэлз»: плиссированная юбка и яблочно-зеленый блейзер со сверкающими золотыми пуговицами. Смахивает на пришельца с другой планеты, который внезапно появился в палате общин и, отряхивая с себя слизь, преспокойно уселся на передней скамье.
– Привет, дорогая! – защебетала она. – А я как раз шла в «Дебенхемс». Знаю, ты всегда здесь завтракаешь, – дай, думаю, заскочу, узнаю, когда ты наконец позаботишься о своей цветовой гамме. О, я не прочь выпить чашечку кофе… Как ты думаешь, подогреют мне молоко?
– Мам, я тебе уже говорила, что вовсе не собираюсь заботиться ни о какой цветовой гамме, – пробормотала я, залившись краской. Все так и уставились на нас, а к столику тут же подскочила потревоженная официантка.
– О, ну не упрямься, дорогая! Должна же ты показать себя, а не ждать у моря погоды в этих твоих сереньких тряпках! О, здравствуйте, моя милая!
И мама перешла на приветливый, спокойный тон, означающий: «Попробуем подружиться с обслуживающим персоналом и стать в этом кафе своим, особым клиентом, хотя это и не имеет ни малейшего смысла».
– Так, давайте посмотрим… Знаете что, кофе, пожалуй. Сегодня утром в Графтон Андервуд мы с мужем, Колином, выпили столько чаю, что меня от него уже тошнит. Да, вы не подогреете молоко? Не могу пить кофе с холодным молоком, у меня от него расстройство желудка. А моя дочь Бриджит будет…
Брр, ну зачем родители это делают, зачем? Что это – отчаянное желание привлечь внимание к себе и доказать собственную значимость? Или просто мы, урбанизированное поколение, слишком заняты и подозрительны друг к другу, чтобы быть открытыми и дружелюбными? Помню, когда только приехала в Лондон, я постоянно всем улыбалась, – пока какой-то мужчина на эскалаторе в метро не отмастурбировал мне на пальто.
– «Эспрессо»? «Фильтр»? «Латте»? Полужирный или «де-каф»? – затрещала официантка, сметая тарелки с соседнего столика и бросая на меня укоризненные взгляды, будто я виновата, что это моя мама.
– Полужирный «де-каф» и «латте», – просипела я, искупая вину.
– Какая грубая девушка! Она что, не говорит по-английски? – фыркнула мама в спину удаляющейся официантки. – В забавном местечке ты, однако, живешь! Здесь, видно, не понимают, что надевают на себя по утрам. Проследила за её взглядом: за соседним столиком обосновались моднючие девицы, явно откуда-то издалека. Одна, та, что стучала по клавиатуре лэптопа, – в коротенькой детской юбочке, на пышной гриве шляпка-чепчик. Другая – в сапогах на высоких шпильках, с длинными голенищами-носками, шортах для серфинга, кожаном балахоне до пола и пастушеской шерстяной шапке с наушниками – кричала в мобильник: «Я говорю – он пообещал: снова увидит, как я курю эту дрянь, – заберет квартиру! А я ему: „Иди ты, папаша!“ Её несчастного вида малыш, лет шести, уныло ковырялся в тарелке с чипсами.
– Эта девушка что, сама с собой разговаривает на этом языке?! – возмутилась мама. – Нет, правда, ты живешь поистине в очень, ну очень экстравагантном мирке. Не лучше ли поселиться рядом с нормальными людьми?
– Вполне нормальные люди! – разозлилась я и в подтверждение своих слов кивнула в сторону улицы: там, как назло, монашенка, в коричневом одеянии, толкала перед собой коляску с двумя младенцами.
– Видишь, вот потому-то у тебя вся жизнь наперекосяк.
– Ничего у меня не наперекосяк.
– Нет, наперекосяк! – настаивала мама. – Ладно, как у тебя с Марком?
– Лучше некуда! – мечтательно заулыбалась я. Мама со значением воззрилась на меня.
– Ты ведь не собираешься заниматься с ним сама знаешь чем? Понимаешь ведь, а то он на тебе не женится.
Грр! Как только я начала встречаться с мужчиной, которого она навязывала мне в течение восемнадцати месяцев («Сын Малколма и Элейн, дорогая, разведен, страшно одинок и богат»), тут же почувствовала, что вроде нахожусь на военных учениях – карабкаюсь на стены по веревкам, чтобы принести ей домой большой серебряный кубок с изображением лука и стрел.
– Знаешь ведь, что они все потом говорят, – не унималась мама. – «О, она была легкой добычей». Когда Мёрл Робертшоу стала встречаться с Пёрсивалем, мать её предупредила: «Следи, чтобы он пользовался этой штукой только для отправления малой нужды».
– Мама! – запротестовала я.
По-моему, из её уст это прозвучало несколько странно. Не прошло и шести месяцев, как мама сбежала с турагентом-португальцем, он ещё носил джентльменский кейс.
– О, я тебе не говорила? – перебила меня мама, плавно уходя от темы. – Мы с Юной едем в Кению.
– Что-о?! – завопила я.
– Мы едем в Кению! Вообрази, дорогая! В самую-са-мую Черную Африку!
В голове у меня всё завертелось, как в соковыжималке, – я лихорадочно искала возможные объяснения. Мама – миссионерка? Снова взяла напрокат кассету с фильмом «Африка»? Вспомнила фильм «Рожденная свободной» и решила завести львов?
– Да, дорогая. Мы хотим поехать на сафари, встретиться с дикарями из племени масаи, а потом пожить в отеле на берегу моря.
Соковыжималка щелкнула и остановилась на серии зловещих картинок: пожилые немецкие леди занимаются сексом на пляже с местными юношами. Я не моргая уставилась на маму; спросила осторожно:
– Ты ведь не собираешься снова ввязываться в неприятности? Папа только-только оправился после этой заварухи с Хулио.
– Ну честное слово, дорогая, не знаю, из-за чего было столько шума! Хулио был просто моим другом – другом по переписке! Всем нам нужны друзья, дорогая. Даже в идеальном браке одного человека нам недостаточно: нужны друзья всех возрастов, рас, вероисповеданий и племен. Нужно расширять свой кругозор при любой…
– Когда вы едете?
– О, не знаю, дорогая, у нас просто такая идея. Ладно, мне пора лететь. Пока-а-а!..
Чёрт подери, уже 9.15. Опаздываю на утреннюю летучку.
11.00. Летучка явно затянулась – все спят сидя: поистине «Британия у экрана». К счастью, опоздала всего на две минуты. Удалось, скомкав, спрятать плащ и создать видимость, будто я здесь уже несколько часов, просто отлучилась по важным делам куда-то в другой отдел. С непроницаемым видом прошла через огромное открытое пространство ужасающего офиса, заваленного многозначительными предметами, характерными для плохого дневного телевидения (надувная овца с дыркой в заднице; огромная фотография Клау-дии Шиффер с головой Мадлен Олбрайт; большой плакат с надписью «Лесбиянки! Вон! Вон! Вон!»), по направлению к тому месту, где Ричард Финч, украшенный баками и темными очками как у Ярвиса Кокера, рычал на собравшихся юнцов из исследовательской команды. Его тучное тело было втиснуто в кошмарный пиджак «сафари», стиль «ретро»-семидесятые годы.
– Давай, Бриджит-Вялая-Корова-Опять-Опоздала! – проорал Ричард, заметив мои манипуляции. – Я плачу тебе не за то, чтобы ты прятала плащ и делала невинные глазки, – я плачу за то, чтобы ты появлялась вовремя и приносила идеи!
Честное слово, такое неуважение изо дня в день – это выше человеческих сил.
– Так, Бриджит! – продолжал вопить Ричард. – Я мыслю так: новые лейбористки; имидж и роли; сюда, в студию, Барбару Фоллетт – пусть она мне переделает Маргарет Бекетт! Прожектора, маленькое чёрное платье, чулки. Маргарет должна воплощать ходячий секс!
Иногда мне кажется, нет предела абсурдности в тех поручениях, что дает мне Ричард Финч. В один прекрасный день я обнаружу, что уговариваю Харриет Хармен и Тессу Джоуэлл постоять в супермаркете, пока я опрашиваю проходящих мимо покупателей, могут ли они определить, кто из них кто, или пытаюсь убедить королевского егеря раздеться и побегать по угодьям от своры разъяренных лисиц. Мне бы найти какую-нибудь более серьезную, ответственную работу. Может быть, медсестрой?
11.03. За рабочим столом. Так, надо позвонить в пресс-службу лейбористов. Ммм… все ещё вспоминаю сегодняшнюю ночь. Надеюсь, я не сильно разозлила утром Марка Дарси. А сейчас не слишком рано, чтобы позвонить ему на работу?
11.05. Да, верно сказано в книге «Как обрести любовь, о которой мечтаешь» (или это в другой – «Как сохранить обретённую любовь»?): постепенное сближение мужчины и женщины – дело деликатное. Доля мужчины – охотиться. Подожду, пока сам мне позвонит. Лучше, наверно, почитать газеты, чтобы быстро войти в курс новой лейбористской политики, на случай если и впрямь до Маргарет Бекетт удастся… Ха-а-а-а!
11.15. Снова Ричард Финч со своими воплями. Вместо женщин-лейбористок поручил мне охоту на лис: придется провести прямой репортаж из Лестершира. Не паниковать! Я – уверенная в себе, толковая, ответственная женщина, с чувством собственного достоинства. Мое самоуважение поддерживается не жизненными достижениями, а проистекает изнутри. Я – уверенная в себе, толковая… О боже, не помогает! Не хочу ехать в эту дыру, похожую на холодильник с бассейном!
11.17. Вообще-то это оч. хор., что мне поручили сделать интервью. Большая ответственность, – конечно, её не сравнишь с такой, как посылать ли самолеты бомбить Ирак или держать зажим на главной артерии во время операции. Зато есть шанс поджарить убийцу лисиц перед камерой и отличиться прямо как Джереми Паксмен с иранским (или иракским?) послом.
11.20. Может быть, мне даже поручат подготовить пробный репортаж для «Ньюснайт».
11.21. Или серию коротких специальных репортажей. Ура! Так, надо бы подобрать вырезки… Ох, телефон…
11.30. Хотела проигнорировать звонок, но подумала – а вдруг мой герой, сэр Хьюго Роберт Хон Бойнтон Убийца Лисиц, с информацией по силосу, свинарникам и т.д. – и взяла трубку. Оказалось – Магда.
– Бриджит, привет! Я звоню, чтобы сказать… В горшок, в горшок! Делай это в горшок!
Послышался грохот, журчание струйки и такой визг, словно кричат мусульмане, которых режут сербы: «Мама тебя отшлёпает! Отшлё-ёпает!»
– Ма-агда! – взмолилась я.
– Прости, милая, – продолжала Магда через некоторое время. – Я звоню, чтобы сказать… Засунь свой перчик в горшок! Если ты будешь им болтать, всё окажется на полу!
– Я на работе, – жалобно напомнила я. – Через две минуты выезжаю в Лестершир…
– Прекрасно! Теперь вытирай!.. Да, так вот… Ты вся из себя такая великолепная, важная, а я торчу тут дома с двумя человечками – не научились ещё даже говорить по-английски… Ладно, звоню сказать – договорилась со своим подрядчиком, завтра заедет к тебе, сделает полки. Извини, что побеспокоила своими скучными домашними заботами. Его зовут Гари Уилшоу. Пока!
Прежде чем я успела набрать её номер снова, телефон затрезвонил – Джуд: всхлипывает, голос срывается.
– Ничего, ничего, Джуд, всё будет в порядке, – унимаю я её горе, прижав трубку к уху плечом и запихивая в сумку газетные вырезки.
– Это всё Подлец Ричард… гы-ы-ы…
О боже! После Рождества мы с Шез убеждали Джуд: ещё хоть раз предпримет безумный разговор с Подлецом Ричардом по поводу зыбучих песков его великой проблемы (неспособность к действию) – придется поместить её в психушку; тогда уж они точно не поедут на мини-брейк, не сходят на консультацию к психологу, не сделают вообще что-либо вместе долгие-долгие годы, пока её не выпустят на попечение благотворительного общества.
Совершив величественный подвиг любви к себе, Джуд порвала с Ричардом, остриглась и стала появляться на своей респектабельной работе в кожаных пиджаках и хипстерских джинсах. Все полосаторубашечные Хьюго, Джонни и Джерреры, которые хоть когда-то праздно подумывали, что там у Джуд под строгим костюмчиком, катапультировались в состояние первобытного неистовства, и теперь ей каждый вечер, кажется, звонит новый поклонник. Но по какой-то непостижимой причине вся эта история с Подлецом Ричардом до сих пор выводит её из равновесия.
– Понимаешь, только что разбирала тут разный хлам, ну, он оставил, выкинуть собиралась, и нашла эту книжонку… книжку… она называется… называется…
– Ничего, Джуд, ничего. Можешь мне сказать.
– Называется «Как назначить свидание молодой женщине. Руководство для мужчин старше тридцати пяти».
О бо-оже!..
– Чувствую себя ужасно, ужасно!.. – всхлипывает Джуд. – Еще раз такого ада просто не выдержу… Какая-то непроходимая чаща… Останусь одинокой… навсегда!
Сохраняя баланс между важностью дружеской поддержки и невозможностью добраться до Лестершира за оставшееся время, оказала первую помощь, призвав в союзники здравый смысл:
– Возможно, он специально подбросил эту книжку… Нет, не останешься! – Ну и т.д.
– Ох, спасибо, Бридж! – немного успокоилась Джуд через некоторое время. – Давай встретимся сегодня вечером?
– Эмм… сегодня придет Марк. Между нами повисла тишина.
– Понимаю, – холодно произнесла Джуд. – Прекрасно. Нет-нет, это я тебе желаю приятно провести вечер.
О боже, теперь, когда у меня есть бойфренд, я чувствую себя виноватой перед Джуд и Шерон, прямо как вероломная, хитрая, двуличная партизанка. Договорились встретиться с Джуд и Шез завтра, а сегодня вечером просто ещё разок всё обсудить по телефону. Кажется, уладилось. Теперь надо быстренько перезвонить Магде: пусть не считает себя надоедливой, а меня и мою работу – «великолепной» и «важной».
– Спасибо, Бридж! – поблагодарила и Магда, после того как мы поговорили немного. – Знаешь, с тех пор как родился малыш, я чувствую себя такой одинокой и настроение упало. Завтра вечером Джереми снова работает. Ты, конечно же, не захочешь зайти?
– Э… ммм… мы договорились встретиться с Джуд в «Сто девяносто два».
Последовала многозначительная пауза.
– Ну а я отношусь к слишком уж скучным Самодовольным Женатикам, чтобы тоже прийти?
– Нет-нет, приходи! Непременно приходи, это будет замечательно! – перестаралась я.
Джуд, конечно, восторга не испытает, поскольку Магда отвлечёт наше внимание от Подлеца Ричарда, но утрясу всё позже. Так, вот теперь я действительно опаздываю, придется ехать в Лестершир не прочитав заметок про охоту на лис. Может, успею прочитать в машине, пока буду стоять на светофорах. Стоит ли в темпе позвонить Марку Дарси и сообщить, куда еду?.. Хмм, нет, идея негодная. Хотя… а если задержусь? Позвоню, пожалуй.
11.35. Уфф!.. Разговор получился такой.
Марк. Да, Дарси слушает.
Я. Это Бриджит.
Марк (пауза). А-а… Э-э-э… Всё в порядке?
Я. Да. Ночью все было здорово, правда? Ну, знаешь, когда мы…
Марк. Да-да, всё так. (Пауза.) Сейчас я как раз беседую с послом Индонезии, председателем Международной комиссии по амнистиям и заместителем министра торговли и промышленности.
Я. О, извини. Сейчас еду в Лестершир. Подумала, надо тебя предупредить, на случай если что-нибудь произойдёт.
Марк. На случай если что-нибудь… что?
Я. Я хотела сказать – на случай если я… задержусь. (Получилось неубедительно.)
Марк. Ясно. Что ж, почему бы тебе не позвонить, когда вернёшься? Прекрасно, пока.
Хмм, не стоило это делать. В книге «Как любить независимого мужчину не теряя головы» специально сказано: есть одно, чего таковые действительно не любят, – если им звонят без веской причины, когда они заняты.
19.00. Дома. Оставшаяся часть дня превратилась в кошмар. После изощрённой гонки в городском транспортном потоке и дальнейшего путешествия, сильно осложненного дождём, я оказалась в залитом опять-таки дождём Лестершире и постучалась в дверь большого квадратного дома, окружённого конюшнями, когда до прямого эфира оставалось всего полчаса. Внезапно дверь распахнулась и передо мной возник высокий мужчина, в вельветовых штанах и мешковатом джемпере, – весьма сексуально.
– Хмпф! – фыркнул он, оглядев меня с головы до ног. – Лучше уж проходите, чёрт возьми! Ваши парни там, на заднем дворе. Где вы, дьявол вас задери, пропадали?
– Меня неожиданно отвлекли от работы над важным политическим репортажем, – с достоинством сообщила я.
Он провёл меня в большую кухню, набитую собаками и частями конской сбруи. Потом вдруг развернулся, злобно уставился на меня и грохнул кулаком по столу.
– Предполагается, что мы живем в свободной стране. Если нам твердят, что мы, чёрт побери, вправе даже охотиться по воскресеньям, то чем всё это кончится, а-а?..
– Что ж, то же можно сказать о людях, которые держат рабов, – проворчала я, – или отрезают кошкам уши. Мне кажется, не очень-то это по-джентльменски – когда толпа людей и собак гоняется за запуганной маленькой зверюшкой, просто чтобы развлечься.
– А вы когда-нибудь видели, чёрт подери, что лиса делает с курицей?! – прорычал сэр Хьюго, побагровев. – Не будем на них охотиться – опустошат всю округу!
– Тогда отстреливайте их, – возразила я, устремив на него убийственный взгляд, – гуманно. А по воскресеньям бегайте за чем-нибудь другим, как на гонках борзых. Привяжите на верёвочку маленькую меховую игрушку с лисьим запахом.
– Отстреливать? Вы когда-нибудь пытались пристрелить проклятую лису? Кругом будут валяться в агонии ваши маленькие, запуганные раненые лисички. Меховая игрушка! Фрр!..
Внезапно он схватил телефонную трубку и набрал номер.
– Финч, проклятый осел! – заорал он. – Кого ты мне послал?.. Какую-то чёртову идиотку! Если ты думаешь, что в следующее воскресенье поедешь с Кворном…
В этот момент в дверь просунулась голова оператора.
– А, ты здесь? – раздражённо произнёс он, бросив взгляд на часы. – Ты, конечно, не обязана нас предупреждать…
– Финч хочет с вами поговорить, – прервал его сэр Хьюго.
Через двадцать минут, находясь под угрозой увольнения, я сидела на лошади, намереваясь протрусить в кадр и взять интервью у Роберта достопочтенной Жирной Задницы, тоже на лошади.
– О'кей, Бриджит, включаемся через пятнадцать секунд! Давай, давай, давай! – заорал из Лондона Ричард Финч в мои наушники.
Сжимаю коленями бока лошади, как меня учили, однако лошадь, к несчастью, и не думает сдвигаться с места.
– Давай, давай, давай, давай! – визжит Ричард. – Проклятье, ты, кажется, говорила, что умеешь ездить верхом?!
– Нет, что у меня хорошая посадка! – прошипела я, лихорадочно толкаясь коленями.
– О'кей, Лестершир! Крупный план сэра Хьюго, пока эта чёртова Бриджит не подтянется! Пять, четыре, три, два… пошёл!
Тут достопочтенная Красная Морда пускается в громогласный проохотничий рекламный монолог, а я в это время бешено колочу лошадь пятками. Занервничав, она вдруг встаёт на дыбы и галопом скачет в кадр, а я успеваю уцепиться за её шею.
– О, чёрт подери, заканчивайте, заканчивайте! – вопит Ричард.
– Ну что ж, наше время истекло. А теперь – обратно в студию… – лепечу я.
Лошадь тем временем описывает ещё один круг и пробует опрокинуть оператора.
Хихикающая команда уезжает, а я, совершенно помертвевшая от стыда, иду в дом за вещами – и натыкаюсь прямо на Роберта достопочтенного Неотесанного Громилу.
– Ха-а! – рычит он. – Так и думал, что этот жеребец научит вас что к чему! Одну «Кровавую»?
– Что?.. – теряюсь я.
– «Кровавую Мери».
Борясь с инстинктивным стремлением глотнуть водки, выпрямляюсь во весь рост.
– Вы хотите сказать, что намеренно саботировали мой репортаж?
– Возможно, – ухмыляется он.
– Это омерзительно! – возмущаюсь я. – И несовместимо с понятием о чести аристократа.
– Ха, характер! Мне это в женщинах нравится! – рокочет сэр Хьюго и стремительно двигается на меня.
– Отстаньте! – восклицаю я, уворачиваясь от него.
Нет, в самом деле, что он о себе возомнил?! Я хоть и женщина, но профессионал, – приехала сюда не для того, чтобы меня клеили, ни в каком смысле! А ведь это действительно нечто: мужчинам по нутру, когда даешь им понять – вы мне не нравитесь. Запомним для какого-нибудь более подходящего случая.
Только что вернулась домой. Долго таскалась вокруг «Теско Метро», а потом взбиралась по лестнице с восемью пакетами в руках. Ох, как устала, хмфф!.. Почему-то получается, что в супермаркет всё время хожу я. Вроде приходится быть одновременно работающей женщиной и домохозяйкой, – как в семидесятые годы. О-о-ох, автоответчик мигает…
– Бриджит! – Голос Ричарда Финча. – Я хочу видеть тебя в моём кабинете завтра, в девять часов, перед летучкой. Девять утра, а не вечера. Утро, дневной свет! Не знаю, как ещё объяснять… Просто, чёрт возьми, сделай так, чтобы ты там была!
Голос не сулит ничего хорошего. Надеюсь, мне не предстоит столкнуться с невозможностью обладать одновременно приличной квартирой, неплохой работой и недурным бойфрендом. Что ж, придется показать Ричарду Финчу, что такое журналистская прямота. Так, пора начинать всё готовить. Ох, как устала!
20.30. Удалось взбодриться благодаря шардонне. Распихала по местам всё, что валялось, зажгла камин и свечи, приняла ванну, вымыла голову, накрасилась и надела оч. сексуальные черные джинсы и водолазку-лапшу. Не очень удобно, джинсы и водолазка так и врезаются в тело, но выглядит очень мило, а это важно. Ведь, как говорит Джерри Холл, женщина должна быть кулинаркой на кухне и соблазнительницей в гостиной. Или другой какой-нибудь комнате.
20.35. Ура! Будет милый, уютный, сексуальный вечер, с вкуснейшей пастой, легкой, но питательной, и с огнём в камине. Я – то, что надо: гибрид деловой женщины и домашней подруги.
20.40. Где же он, чёрт возьми?!
20.45. Грр! Какой смысл скакать по дому, как обваренная блоха, если он собирается заплывать сюда когда ему заблагорассудится?
20.50. Проклятый Марк Дарси, раз так… Звонок!
В рабочем костюме, с расстёгнутой верхней пуговкой на рубашке, – привлекателен бесподобно. Как только вошёл, сразу отбросил кейс, обнял меня и покружил в маленьком сексуальном танце.
– Как хорошо снова видеть тебя! – прошептал мне куда-то в волосы. – Очень мне понравился твой репортаж – фантастический урок дамской верховой езды.
– Не надо! – Я оттолкнула его. – Это было ужасно.
– Это было гениально! – возразил Марк. – Веками люди ездили на лошади вперёд, а тут единственный конструктивный репортаж – и женщина, одна, навсегда меняет лицо, а может, зад британского искусства верховой езды. Потрясение основ, триумф! – Он устало опустился на диван. – Валюсь с ног… Проклятые индонезийцы! Сделать прорыв в области прав человека – это, по их понятиям, сказать кому-то, что он арестован, в тот момент, когда они стреляют ему сзади в голову.
Налила Марку бокал шардонне и поднесла в манере секретарши Джеймса Бонда, со словами, сопровождавшимися успокаивающей улыбкой:
– Ужин скоро будет готов.
– О боже! – Марк испуганно огляделся, будто в микроволновке прятались представители дальневосточных властей. – Ты что-то готовила?
– Да! – гордо подтвердила я.
По идее он должен быть польщен! К тому же не особо-то обратил внимание на мой соблазнительный наряд.
– Иди сюда! – Марк похлопал рукой по дивану. – Я просто тебя поддразниваю.
Так приятно прижаться к нему, но паста-то готовится уже шесть минут – разварится ведь…
– Я только взгляну, как там паста, – извинилась я, высвобождаясь.
Тут зазвонил телефон, бросаюсь к нему – просто по привычке – вечно жду звонка.
– Привет, это Шерон. Как дела с Марком?
– Он здесь! – шепчу не разжимая рта, чтобы не прочитал по губам.
– Что-что?
– …Нздесь, – повторяю со стиснутыми зубами.
– Да-да, – Марк ободряюще кивает, – мне и самому ясно, что я здесь. Это не то обстоятельство, которое нам стоит таить друг от друга.
– О'кей, послушай, – взволнованно заговорила Шерон, – мы не утверждаем, что все мужчины – обманщики. Но все они только и думают… эти желания снедают их постоянно. Мы-то стараемся сдерживать свои сексуальные побуждения…
– Понимаешь, Шез, я как раз сейчас делаю пасту…
– О, как раз готовишь пасту, вот оно что! Надеюсь, ты не превращаешься в Самодовольную-Не-Одинокую-Женщину? Вот ты только послушай – и самой захочется вбить это ему в голову!
– Не вешай трубку! – Нервно оглядываюсь на Марка; иду снимаю пасту с огня и возвращаюсь к телефону.
– О'кей! – возбужденно продолжает Шез. – Иной раз инстинкты берут верх над самым высокоорганизованным интеллектом. Мужчина так устроен, что, если у его женщины большой бюст, он пялится, пристает или спит с той, у которой бюст маленький. Ты, к примеру, можешь и не считать, что разнообразие придает жизни остроту, но, поверь, твой бойфренд думает именно так.
Марк уже барабанит пальцами по ручке дивана…
– Шез…
– Подожди, подожди… У меня тут книжка, называется «Чего хотят мужчины». Вот… «Если у тебя красивая сестра или подруга, все окружающие уверены: твой бойфренд воображает, как занимается с ней сексом». – Последовала выжидательная пауза.
Марк между тем жестами изображал перерезание горла и спускание воды в туалете.
– Ну что, как не отвратительно? Разве они всегда не…
– Шез, можно я тебе потом перезвоню?
В ответ Шез обвинила меня в помешательстве на мужчинах, а все-то считают, что я феминистка. А я ей: раз уж она настолько ими не интересуется, зачем читает книжку «Чего хотят мужчины». Разговор уже стал превращаться в далекую от феминизма ссору из-за мужчин, но тут до нас дошла вся нелепость этой перепалки и мы договорились встретиться завтра.
– Ну вот! – радостно объявила я, присаживаясь рядом с Марком на диван.
Увы, пришлось быстренько подняться – на что-то села, оказалось – пустая коробочка из-под йогурта.
– Ну-у-у?.. – вопросительно протянул Марк, счищая йогурт с моей попки.
Уверена, не так уж сильно я запачкалась, чтобы так усердствовать, но приятно… ммм…
– Так что, поужинаем? – предложила я, пытаясь, не отвлекаться от поставленной задачи.
Только положила пасту в кастрюлю и залила соусом – снова телефон. Решила не обращать на него внимания, пока не поедим, но тут щелкнул автоответчик и послышался срывающийся голос Джуд:
– Бридж, ты дома? Возьми трубку, возьми трубку! Давай, Бридж, пожа-а-а-алуйста!
Взяла, а Марк схватился руками за голову. Дело в том, что Джуд и Шез так помогали мне в течение многих лет, ещё тогда, когда мы с Марком даже не были знакомы, – нехорошо сейчас не ответить на телефонный звонок.
– Привет, Джуд!
Джуд ходила в спортивный зал, где в результате ей попалась какая-то газета с одной заметкой: автор называл одиноких женщин в возрасте за тридцать «отставшими от жизни».
– Этот парень знаешь что пишет? Девушки, которые не желали встречаться с ним в свои двадцать, хотят его теперь, но он уже их не хочет, – жаловалась Джуд. – Теперь они помешаны на устроенности и на детях, а у него правило: «Не старше двадцати пяти».
– Ой, ну что ты! – весело рассмеялась я, пытаясь бороться с некоторой неустроенностью в собственном желудке. – Это полная чушь! Никто не считает тебя отставшей от жизни. Вспомни обо всех этих банкирах, которые тебе названивают. Как у тебя со Стейси и Джонни?
– Ах, – вздохнула Джуд, хотя голос её звучал бодрее, – вчера вечером мы повеселились с Джонни и его друзьями из «Кредит Свис». Кто-то рассказал забавную историю о парне, который перепил в индийском ресторане, а потом потерял сознание и ушел в эфир. А Джонни воспринимает всё буквально – отреагировал так: «Боже, какой ужас! Я знал одного болвана, который однажды переел индийской пищи, и всё кончилось язвой желудка». – И засмеялась.
Ясно, кризис позади. В общем-то, ничего страшного, просто иногда у неё бывает нечто вроде параноических приступов. Мы ещё немного поболтали, и Джуд явно восстановила уверенность в себе; возвращаюсь за стол, к Марку: паста представляет собой не совсем то, что я планировала, – распухла и в белой жидкости…
– Мне нравится, – ободрил меня Марк. – Люблю такое – длинное, молочное… ммм…
– Как ты думаешь, может, нам лучше заказать пиццу, а? – Я чувствовала себя неудачницей и пройденным материалом.
Мы заказали пиццу и съели её перед камином. Марк поведал мне всё про индонезийцев. Слушала, осторожно выражала свои мнения и предлагала советы, – по его словам, «очень интересные и свежие». В свою очередь изложила Марку свои сомнения по поводу надвигающейся кошмарной встречи с Ричардом Финчем. Дал мне ещё дельную рекомендацию – продумать, что я хочу получить от этой встречи, и посоветовать Ричарду посетить кучу всяких мест, вместо того чтобы увольнять меня. Объясняю ему – это точь-в-точь менталитет победителя, описанный в книжке «Семь привычек преуспевающего человека», и тут снова зазвонил телефон.
– Да ну его, – высказался Марк.
– Бриджит, это Джуд, возьми трубку! Кажется, я совершила большую ошибку – позвонила Стейси. А он не перезвонил.
Я взяла трубку.
– Ну… может быть, он не дома.
– Скорее, у него не все дома, да и у вас тоже, – прокомментировал Марк.
– Тихо! – прошипела я, пока Джуд рассказывала мне свою историю. – Послушай, наверняка он позвонит завтра. Если нет – вспомни стадию отношений из книги «Свидание Марса и Венеры». Он оттянут, как марсианский попрыгунчик на резинке, а ты дай ему почувствовать свое влечение и притянуться обратно.
Когда я отошла от телефона, Марк смотрел футбол.
– Попрыгунчики на резинках и победители марсиане, – усмехнулся он. – Прямо поле военных действий на чужой территории.
– А ты не обсуждаешь со своими друзьями личные дела?
– Не-а, – отозвался Марк, переключая пультом программы с одного футбольного матча на другой. Я в восторге уставилась на него.
– Тебе не хочется заняться сексом с Шеззер?
– Прости?
– Тебе не хочется заняться сексом с Шеззер и Джуд?
– Да я бы с радостью! Ты имеешь в виду – по отдельности? Или с обеими вместе?
Стараясь не обращать внимания на его игривый тон, я настаивала:
– Когда после Рождества ты познакомился с Шеззер, у тебя не возникло желания переспать с ней?
– Так… Но ведь я уже спал с тобой.
– Но тебе приходила в голову эта идея?
– Ну… в голову приходила.
– Что-о?! – взорвалась я.
– Она очень привлекательна… Странно, если б не пришла. – И Марк как-то бессердечно усмехнулся.
– А Джуд, – возмущенно допытывалась я, – переспать с Джуд – это приходило когда-нибудь в твою голову?
– Ну, время от времени, мимолётно… Но ведь тут просто человеческая натура.
– «Человеческая натура»?! Мне вот никогда не приходило в голову переспать с Джайлсом или Найджелом из твоего офиса.
– Не-ет, – пробормотал Марк, – вряд ли это вообще кому-нибудь придет в голову, вот что трагично. Кроме разве Джоза из отдела корреспонденции.
Убрали тарелки и стали целоваться на ковре – опять телефон.
– Не обращай внимания! – взмолился Марк. – Ради бога и всех его серафимов, святых, архангелов, обитателей облаков и подстригателей бороды, – не обращай внимания!
Автоответчик уже мигает … Марк роняет голову на пол. И тут раздается мужской голос:
– Эмм… привет. Это Бенвик Джайлс, друг Марка. Его, наверно, здесь нет? Дело в том… – неожиданно голос сорвался, – моя жена только что сказала, что хочет развестись, и…
– Боже мой! – Марк вскочил и схватил трубку с выражением непритворного ужаса на лице. – Джайлс, боже! Спокойно… эмм… а-а… эмм… Джайлс, я лучше передам трубку Бриджит.
Не знаю, кто такой этот Джайлс, но думаю, что дала ему хороший совет. Мне удалось успокоить его и порекомендовать пару-тройку полезных книжек. После этого мы с Марком отлично провели время в постели, – я чувствовала себя уютно и надёжно, положив голову ему на грудь, а все эти беспокойные теории показались несущественными.
– Я отсталая? – уже засыпая, осведомилась я, когда он наклонился задуть свечку.
– «Отсталая»? Нет, дорогая. – И Марк успокаивающе похлопал меня по попе. – Немного странная, пожалуй, но не отсталая.
