Владелец чуда
Коля Зимний не знал, что его тезка, Николай Александрович Второв, свою карьеру тоже начинал мальчиком на побегушках. Вышел в приказчики. А потом завел свое дело. Приехал он в Томск из Иркутска уже опытным купцом. Неподалеку от табачной фабрики «Самсон» на тихой Большой Подгорной улице построил он себе особняк, с балконами, на громадных причудливо выгнутых кронштейнах. К этому дому под номером сорок один то и дело подъезжали пролетки. Второв вел оптовую торговлю мануфактурой. Его агенты ездили в Москву и Иваново, Кремгольдские мануфактуры, Лодзь. Да и сам он часто бывал в деловых вояжах. В этих поездках он европеизировался, сбрил усы и бороду, стал совершенно не похож на купца. Когда его спрашивали, чем он занимается, Николай Александрович обычно говорил кратко:
– Гоню мануфактуру из Европы в Сибирь!
Он вел дело так счастливо и ловко, что стал крупнейшим коммерсантом не только в Томске, но и во всей России. И захотелось ему, чтобы не было в Томске ни одного более грандиозного здания, чем его, второвское. Второв выкупил два огромных особняка только для того, чтобы снести их и на освободившемся месте построить свой пассаж. Рядом – центральный базар, великая река Томь.
В 1902 году стали рыть огромный котлован, но он заполнялся водой и оплывающей глиной. Тысячи людей поднимали со дна котлована жидкую глину в рогожных мешках. Гигантские плоты из лиственницы один за другим погружали на дно. И лишь потом приступили к кладке каменного фундамента.
С 1904 по 1905 год Россия воевала с Японией. На фронтах старались и томичи. Но это не мешало Второву строить чудо-здание, и к концу войны с Японией здание было отстроено. Не выходя из этого углового здания можно пройти квартал Почтамтской улицы и значительную часть Благовещенского переулка.
В 1906 году открылись в этом здании универсальный магазин и гранд-отель «Европа». Газеты извещали, что в «Европе» действуют электрические подъемные машины, в номерах есть электричество, ванны и душ. Рестораны работают круглосуточно, и всю ночь играют там женский и мужской румынские оркестры. И есть электрический театр, показывающий живые картины.
К зданию с двух сторон примкнули строения различных вспомогательных служб: в том числе – электростанция, дома для служащих гостиницы и приказчиков, пекарни, прачечные, мастерские, общежития для приказчиков и мальчиков-грумов.
На банкете по случаю окончания строительства Николай Александрович под аккомпанемент фортепиано пел вальс «На сопках Маньчжурии» и «Врагу не сдается наш гордый варяг». Гости плакали в голос. Построившие здание архитекторы Фортунат Фердинандович Гут и Андрей Дмитриевич Крячков тихо беседовали на диване:
– А ведь правда, обидно? Япошки маленькие, а всыпали россиянам по первое число! – сказал Андрей Дмитриевич.
– Да! Помню карикатуру в журнале «Нива». Узкоглазая желтая лягушка в очках указывает на огромного слона, у которого на боку написано «Россия», и спрашивает другую лягуху, мол, смогу ли раздуться и стать ростом с него? Другая отвечает: лопнешь! Так вот смеялись над узкоглазыми маленькими японцами. А получилось по пословице – большая фигура, да дура!
Второв подошел с бокалом шампанского в руке к просторному окну, чтобы полюбоваться открывавшейся из него панорамой. И как раз напротив окна, возле Ушайки, были заросли вербы, ивняка, черемухи, где копошились пьяницы, побирушки, воры. Один выпивоха не мог добрести до кустов и лежал он на откосе заблеванный, грязный и сладко спал.
– Гляньте, господа! Сему индивидууму, несомненно, сейчас снится рай!
Купцы подошли к окну, послышались возгласы, дескать, действительно, сладко спит детина.
– А мы вот сейчас над ним пошутим!
И Второв приказал перенести его в один из гостиничных люксов, обмыть, переодеть во все дорогое и чистое и уложить на надушенные простыни. Окна в люксе задрапировали, принесли туда горшки с цветами: фикусами, всякими там бегониями, установили во всех углах арфы.
По приказу Второва, как только парень очнется, арфистки должны были играть самые приятные и нежные мелодии. Хористки и танцовщицы местного театра были одеты в легкие муслиновые накидки, распустили по плечам волосы, сквозь муслин проглядывала прекрасная нагота. Едва этот забулдыга проснулся и поразился тихой нежной музыке, дивным видениям, самая обнаженная и самая красивая танцовщица поднесла ему рог с дорогим заморским вином. Выпил он все, что было в роге, девицы принялись его обнимать и ласкать. Пытается узнать, куда он попал. Не отвечают. Только целуют да подливают вина. Наконец самая красивая и обнаженная мелодичным голоском сказала ему:
– Ты в раю.
Снова поднесли ему вина, а в бокале на этот раз была изрядная доза снотворного. Выпил юноша содержимое бокала и опять уснул. Тогда его положили в той же самой позе, в какой он и раньше лежал.
Второв с гостями смотрел в окошко, как слуги обливали парня помоями и мазали нечистотами. Парень после не мог понять, то ли ему сон приснился, то ли в самом деле в раю побывал? А в томских салонах еще долго вспоминали второвскую шутку.
