НА ЗАВЕРШАЮЩЕМ ЭТАПЕ

Лодка, море, подводное положение, ночь.

Точнее – три часа ночи.

Заместитель командира тихо и незаметно проверяет несение вахты в корме.

Семидесятые сутки плаванья. Несение вахты на завершающем этапе необычайно важно, поэтому заместитель и проверяет, дабы не спали и вообще.

А чтобы эти негодяи, вахтенные, друг друга не предупреждали, он, как только войдет в отсек и проверит, так и берет их с собой и молча ведет всю ораву в соседний отсек – на несколько секунд отсеки остаются без присмотра, конечно, но зато налицо объективная картина. Причем, первым входит зам, за ним все остальные.

На пороге восьмого их встречает протяжное:

– Пара-аа-д… Равня-а-а-йсь! Смирна! К торжественному маршу!… На одного линейного дистанции!… Первая рота прямо!… Остальные напря-а-аво!…

Изумлению зама нет конца. Он осторожно выглядывает из-за щита и видит: мичман Миша Кац, бывший рядовой московской роты почетного караула, держа аварийный лом на совершенно вытянутой руке, показывает вахте кормы, чтоб они все не уснули, строевые приемы на месте и в движении – сам командует, сам исполняет.

При виде зама, от неожиданности, Миша роняет лом – интереснейшее положение.

Тот в полете бьет зама по неразумной башке.

Зама, окровавленного, несли в амбулаторию всеми наличными силами – благо, что их было полно, потому как сам за собой народ привел.