Кумжа
Кумжа — это учение, на котором генералы академии Генштаба знакомятся с подводными лодками. В определённой базе для них выстраивают все проекты лодочек. Корабли покрашены, сияют кузбаслаком, внутри, после недельной повальной приборки, — тишина, крыс нет, по отсекам расставлены командиры отсеков в новом белье, перепоясаны со всех сторон ПДУ, в свежих тапочках, все стрижены, остальной личный состав увезён в доф, где им показывают кино.
Генералы гурьбой, переговариваясь, появляются у входной шахты люка. Первый из них начинает спускаться внутрь. Вместо того чтобы повернуться к поручням лицом, он поворачивается задом. Полез. Локти во что-то по дороге втыкаются, и генерал застывает с вывернутыми руками.
— Васька! — веселятся стоящие над ним генералы. — Это тебе не танк, едремьть, тут соображать надо! В центральном посту трап, ведущий вниз, пологий, и по нему сходят, что называется, «лицом вперёд». Потоптавшись перед трапом, генерал Васька поворачивается (он уже научен) и сползает по нему спиной, отмечая генеральской ногой каждую ступеньку.
— Васька! — кричат ему опять генералы, которым после «Васьки» успевают объяснить, как нужно сходить по трапу. — Это ж не танк, едремьть, тут думать надо!
Генералам дают провожатого, но внутри лодки они всё равно умудряются расползтись по отсекам и потеряться.
— Простите… а где у вас тут выход?
— По трапу вниз и дальше прямо.
— Спасибо, — говорит генерал, делает всё, как сказали, и попадает в безлюдный трюм.
— Эй! — доносится оттуда. — Товарищи!
В первом отсеке генералы проходят мимо торпедиста — командира отсека. Последний генерал задерживается и голодно смотрит на ПДУ командира отсека.
— Какая интересная фляжка.
— Это ПДУ — портативное дыхательное устройство, предназначенное для экстренной изоляции органов дыхания от вредного влияния внешней среды при пожарах! — резво старается командир отсека.
— А-а-а… — говорит генерал. — Ты смотри… — И видит сандали: на сандалях аккуратные дырочки: — Дырки сами делаете?
Торпедист сначала не понимает, но потом до него доходит:
— Дырки?… ах, это… нет, так выдают.
В следующей группе проходящих генералов каждый генерал с любопытством смотрит на «фляжку» — у генералов все мысли одинаковые, последний задерживается и спрашивает:
— Это — фляжка?
Резво:
— Это портативное дыхательное устройство! — произнесено так быстро, почти истерично, что генерал половину не усваивает, но кивает он понимающе — «А-а-а…» — взгляд на сандали:
— Дырки сами делаете?
Лихо и молодцевато:
— Так выдают!
До следующей группы торпедист успевает перемигнуться с командиром второго отсека: «Вот козлы, а?!». Подходит третья группа, последний в группе генерал обращается к торпедисту:
— Какая интересная фляжка.
На торпедиста нападает смехунчик, то есть с полным ртом смеха, дрожа веками, пузырясь ртом, он пытается сдержаться, у него выкатываются глаза, из него вываливаются какие-то звуки, всё это, скорее всего, от нервов. Генерал изумлён, он приглядывается к торпедисту. Тот:
— Эт-т-а-ды-ха-те-ль-но-я-ус-тр-ой-ст-во!
— Ты смотри, — генерал с опаской внимательно смотрит, и тут взгляд его случайно попадает на сандали, генерал оживляется:
— Дырки сами делаете?
Ти-та-ни-чес-кие усилия по приведению рожи в порядок (ведь сейчас впердолят так, что шею не повернёшь), в глазах слёзы:
— Т-та-ак в-вы-вы-да-ют!
Генерал сочувственно:
— Вы заикаетесь?
Быстрый кивок, пока не выпало.
В ракетный отсек попадают не все, а только самые любопытные. Командир отсека, капитал третьего ранга Сова (пятнадцать лет в должности), застегнут по гортань (от старости у него шеи нет), объясняет генералу, что у него в заведовании шестнадцать баллистических ракет.
Генерал с уважением:
— О вас, наверное, генеральный секретарь знает? (У генерала на позиции только три ракеты, а тут — шестнадцать).
— Что вы! — говорит Сова. — Меня даже флагманский путает.
Скоро генералы Сове надоели — утомили вконец, — и перед очередным генералом он ни с того ни с сего сгибается пополам.
— Что с вами? — отпрыгивает генерал.
— Радикулит… зараза… товарищ генерал…
— Что вы! — суетится генерал. — Присядьте!
У Совы всё натурально — слёзы, хрипы; он входит в роль, стонет, перекашивается, его уводят, осторожно сажают, оставляют одного. Когда никого не остается рядом, Сова кротко вздыхает, рывком расстегивает ворот и, прислонившись к стене, закатив глаза, говорит с чувством: «Ну, задолбали!» — после чего он мгновенно засыпает.
В центральном в это время один из генералов от инфантерии видит «каштан» и говорит с кавалерийским акцентом:
— А это что?
Старпом — отглажен, с биркой на кармане, стройный от напряжения:
— Это «каштан» — наша боевая трансляция.
— Да? Интересно, а как это действует?
— А вот, — старпом, как фокусник, щёлкает тумблером. — Восьмой!
— Есть, восьмой! — доносится из «каштана».
— Вот так, — говорит старпом, приводя всё в исходное, — можно говорить с любым отсеком.
— Да? Интересно, — генерал тянется к «каштану». — А можно мне?
— Пожалуйста.
Генерал включает и — неожиданно тонко, нежно, по-стариковски, с дрожью козлиной:
— Во-сь-мой… во-сь-мой…
— Есть, восьмой!
— А можно с вами поговорить?
Молчание. Потом голос командира восьмого отсека:
— Ну, говори… родимый… если тебе делать нех… уя…
— Что это у вас? — генерал оторопел, он неумело вертит головой и таращится.
Старпом сконфужен и мечтает добраться до восьмого; поборов в себе это желание, он мямлит:
— Вы понимаете, товарищ генерал… боевая трансляция… командные слова… словом, он вас не понял. Надо вот так, — старпом резко наклоняется к «каштану», по дороге открывает рот — сейчас загрызёт:
— Вась-мой!!! Вась-мой!!!
— Есть, восьмой!
— Ближе к «каштану»!
— Есть, ближе к «каштану», есть, восьмой!
— Вот так, товарищ генерал!
Генералы исчезают, время обедать, по отсекам расслабление, смех; командиры отсеков собраны в четвёртом на разбор, все уже знают — толкают командира восьмого: «Он ему говорит: разрешите с вами поговорить, а этот ему: ну, говори, родимый… у старпома аж матка чуть не вывалилась, готовься, крови будет целое ведро, яйцекладку вывернет наизнанку».
— А я чо? Я ничо, «есть, так точно», дурак!
