Подводнейший крейсер. Идёт погрузка продуктов. Людей не хватает. Спешка.

В рубке, у верхнего рубочного люка, на подаче находятся боцман и молодой матрос Алиев. Алиев одной рукой придерживает в пазах толстую железную балку (постоянно выскакивает, собака). Через балку перекинута веревка. Другой рукой Алиев спускает на веревке в чрево лодки мешки, паки, ящики, всё это: «Давай, Давай!», а третьей рукой…

— Задержаться наверху! — кричат снизу.

Это командир. Он уже сунул голову в шахту люка, и хорошо, что посмотрел наверх; от его крика: «Задержаться!», мешок у Алиева срывается и летит вниз. Командир едва успевает выдернуть голову. Мешок трахается, и сахар разлетается по палубе.

— Боцман! — орёт командир, опять сунув голову в шахту люка. — Что у вас там происходит?!

— Ты чё эта?! — говорит боцман, ощерившись, матросу Алиеву и приближается к нему. — Бол-тя-ра конская… — но не успевает закончить. Матрос Алиев от страха делает «руки по швам», и железная балка, которую уже ничто не удерживает, выскакивает из пазов и бьёт боцмана в лоб — тук!

— Боцман! — орёт снизу командир.

Боцман, закатив глаза, — постояв секунду, молча падает в люк вниз головой, в один миг пролетает десять метров, огибая всякие препятствия, и на последних метрах, придя в себя, хватается за вертикальный трап и, ободравшись, головой вниз сползает по нему, появляясь перед носом у командира. Он видит командирское изумление и, продолжая движение, говорит:

— Вызывали… Товарищ командир?