Городок
Как папа
Обычно в городке женщины просыпаются к одиннадцати часам утра, потому что мужья проснулись в шесть и ушли на службу, после чего так сладко вздремнуть. Поэтому на улицах никого. Только девушка с коляской, где у нее лежит грудной ребенок, а рядом с ней важно вышагивает четырехлетний карапуз. И еще в поселке патруль – офицер и два матроса. Они тут для порядка. В середине поселка озеро, вот на его берегу девушка и остановилась. Требовалось что-то поправить внутри коляски, девушка отвернулась туда, а ребенок ее пошел в озеро. Медленно, но решительно. Уже по грудь зашел, когда его патрульные – патруль все это видит («Ну-ка, народ, спасай мужика!») – выловили.
– Ты чего туда пошел?
Карапуз ревет от обиды:
– Я как папа хотел.
– Что ты хотел как папа?
– Под водой ходить.
– Так папа же на лодке ходит, а ты – пешком! Соображать надо! Вот чучело!
– Не ругайте парня, он настоящий подводник. Сперва делает, а потом соображает.
Девушка Люба
Была у нас девушка Люба. Работала она в военторге. Люба была прирожденная актриса. Как только она видела незнакомого лейтенанта, входящего в абсолютно пустой магазин сувениров (какие на Севере могут быть сувениры? – олени какие-то из дерева, рогатые), она сейчас же напускала на себя томный вид и говорила с придыханием:
– Ах, молодой человек я вас столько ждала! Наконец-то мы совершенно одни! – Не успевал лейтенант прийти в себя, как она уже продолжала: – Любовь – это такая мука. Мы поженимся, и у нас будет много детей. Любите ли вы делать детей?
После того как лейтенант, краснея, вылетал из магазина, Любка поворачивалась к своим товаркам, задыхающимся от хохота, и говорила, капризно картавя:
– Не надо огарчиваться, не надо отчаливаться, у нас все спереди!
Потом Любка вышла замуж за моего друга – страшного ловеласа. Разговор с женщиной он всегда начинал фразой: «На сегодня не замужем?».
Кобели
В обед все бегали к женам в городок. Во-первых, там кормили лучше, во-вторых – и так жену не видишь, так хоть чуточку.
Прилетаешь весь окрыленный, а она тебе дает ведро:
– Чернику набери!
Чернику можно было набирать прямо за домом – отошел в сопку на сто метров – ковер из черники. Десять минут – полведра, да еще грибов на сковородку тут же набрал – за полчаса управился.
Однажды я вышел так набрать чернику в обеденный перерыв. И за мной Тишка увязался – соседский пушистый песик. Пока жена разогревает обед, как раз успеем набрать и чернику и грибы. Я собираю, Тишка где-то носится.
И вдруг я поднимаю голову и вижу: ко мне со всех лап несется Тишка, а за ним… стая бродячих собак. Кобели.
На Севере бездомные кобели – это огромные лайки с мощной грудью, стоячими ушами и закрученными хвостами. Недавно такая стая налетела на одного моего знакомого – он с ньюфаундлендом гулял – так досталось и хозяину и собаке. Я даже не успел подумать о том, что сейчас нас разорвут. Тишка ко мне и с разбегу прыгает на руки – псы меня окружают. Не знаю, что на меня нашло. Я как гаркну изо всех сил этим псам:
– КТО СТАРШИЙ?!!
Псы оторопели, переглядываются. По их взглядам я вычисляю старшего и обращаюсь исключительно к нему:
– Вы что, опупели! Вас что, в меридиан привести некому? Хотите, чтоб я этим занялся? А ну марш все отсюда! ВОН!!!
Псы повернулись и убежали, а мы с Тишкой на подгибающихся ногах пошли домой. По дороге собрали чернику и грибы.
– Пришли? – сказала жена. – Вот и молодцы! А Тишка чего такой грустный? А? Тишка!
– Не трогай мужика! – говорю я ей. – Он переживает!
– А чего он переживает?
– Он чуть было без хвоста не остался. Ему его чуть не откусили.
– Кто это?
– Нашлись ребята.
И я рассказал ей эту историю. Она как стояла, так на табурет и села.
Куры за окном
– Представляешь, опять украли курицу. Я ее за окно повесила – мороз же, чего с ней будет? – а они украли.
– Кто?
– Солдаты, конечно!
Солдаты воруют у теток кур – те вывешивают замороженных кур за окно в сетке.
Через какое-то время появляется палка. Она медленно спускается с крыши, спускается, спускается, а на конце палки приспособлено лезвие – так что перепиливают сетку на глазах у хозяйки. Сетка падает – внизу ее подхватывает солдат.
И вот теперь тетки вывесили за окно в сетке два кирпича, собрались, как в театре, расселись и начали ждать.
– Ну, чего там?
– Погоди, сейчас появятся.
– Может, пока чайку?
– Можно и чайку.
Тетки попили чайку, посудачили, подождали…
– Смотрите, вот она!
И появилась палка. Палка сейчас же начала перепиливать сетку.
Тетки вздыхают с чувством, воздевая глаза к небу, сетка падает, и снизу раздается вопль – там поймали кирпичи.
Девочка Маша
Женщины собрались на кухне. Греют обед и ждут сыновей из школы. До школы в поселке идти пять минут. Что-то сыновья задерживаются. Эти женщины соседки, и потому суп греется для обоих сыновей в одной из квартир.
Это удобно. Заодно женщины могут посудачить о том о сем.
Открывается дверь, и входят эти два орла. Им лет по двенадцать.
– Наконец-то! – встречают их матери. – Чего так долго-то? Вы там ползли, что ли?
И тут матери замечают, что у их сыновей по фонарю – у одного под левым глазом, у другого – под правым.
– Чего это? Подрались?
Сыновья угрюмо молчат. Потом из них правду выдавили. Они захотели вдвоем побить одну девочку из их класса – отличницу Машу. Маша – дочь знакомых.
И вот они вышли из школы, подошли к Маше с двух сторон…
– Мы ее только окружить хотели. Ну, так, чтоб не вырвалась!
Маша (которую окружали) не долго думая огрела портфелем по башке сначала одного, а потом и другого. А в портфеле был тяжелый деревянный пенал.
– Понимаешь, у нее там пенал… оказался.
– И правильно она вам врезала. Вон как разукрасила. Идиоты! Дай посмотрю!
Матери суетятся каждая вокруг своего сына.
Вечером позвонила Маша и тоненьким голосом начала:
– Наталья Николаевна, а как там ваш Дима?
– Дима? А как он может быть, наш Дима! Фингал твой лечим!
– Ему очень больно?
– Еще бы!
Маша скорбно вздыхает, а потом запас вежливости у нее заканчивается, и она весело кричит в телефон:
– А ПУСТЬ ОН НЕ ЛЕЗЗЗЕТ!!!
Сюрприз
Девушка с новорожденным доехала до Мурманска в одном купе с женщиной. По дороге выясняется, что едут они в один и тот же поселок. Так что та женщина, что постарше, взяла шефство над этой девушкой – не только показала, где билеты на автобус брать, но и взялась в поселке проводить ее до нужного дома. Как только они сели в автобус, выяснилось, что у девушки нет прописки в военном городке, а это означает, что на КПП перед въездом в городок ее остановят и на первом же автобусе отправят назад.
– Как это у тебя нет прописки? Он что, не сказал тебе, что у нас только по прописке пускают? У нас же военный городок! Режим допуска.
– Так я же сюрприз ему хочу сделать!
– Сюрприз? Вот будет сюрприз, если тебя в сопках с дитем высадят! О господи, молодые, глупые, – женщина всплеснула руками.
Потом она подумала (это ж жена военного, не привыкла отступать) и говорит:
– Мы до КПП выйдем, обойдем его по сопке и в городок войдем.
– А можно?
– Можно. Не огорожено же!
Так они и сделали: вышли на дорогу до того, как автобус подъехал к КПП, обошли его по сопке – «Проклятые чемоданы!» – и вот они уже в поселке. Женщина девчушку к себе затащила: «Чай попьем, а то я умаялась!» – а потом и до дома, где ее суженый жил, проводила:
– Вот он, этот дом, квартиру-то сама найдешь?
– Найду, спасибо вам за все.
– Не за что, – и женщина пошла своей дорогой, бормоча: – Вот бабы дуры, ну совсем как я в молодости!
Буратино
В дверь позвонили. Открываем – за дверью соседка, глаза безумные:
– У меня Надя убилась!
– Как убилась? – мы с женой бросаемся к ней в квартиру Пока бежим, узнаем, что ее трехлетняя дочка Надя играла в кроватке, а потом полезла из нее – подтянулась, перевалилась и выпала. Пока летела до пола, успела пробить носом в пластиковом горшке дырку. На истошный крик прибежала мать и в горячке выдернула нос дочери из горшка.
Рваные края пластмассы порвали нос – крови много, и она побежала к нам. Я сейчас же начинаю командовать:
– Пластырь есть?
– Пластырь? Кажется…
– Давай быстрей! – вижу, что она не соображает, и говорю жене: – Живо за пластырем!
Жена убегает.
– И перекись захвати! – кричу ей вдогонку.
Жена появляется с пластырем и перекисью. Я прикладываю почти оторванный кончик носа к его законному месту, поливаю все это перекисью водорода, а сверху пластырь.
Девочка не ревет, терпит. Хватаем ее, одеваемся на ходу и бегом в госпиталь.
Госпиталь у нас в городке недалеко – бежать минут десять. Прибегаем туда, выходит дежурный врач:
– Что у вас стряслось?
– У нас тут Буратино.
– Какой Буратино?
– Она носом пробила свой ночной горшок!
– Иди ты! И что теперь?
– Теперь к вам пришли.
Врач осмотрел, посмеялся, промыл, зашил, и скоро мы пошли домой. Надьку на руках опять нес я. Она не ревет, насупилась, молчит. Нос у нее – это очень весело, очень смешной – что-то с бантиком. Решаю пошутить и говорю:
– Вот, Надька, кто ж тебя с таким носом теперь замуж возьмет!
И тут наш ребенок как зарыдает в голос, на всю улицу.
И зачем я только про замужество вспомнил?
Вадик
Вадик был хороший парень – командир БЧ-4, радист, но он никак не мог въехать на своем «Москвиче» задним ходом в гараж – все время сносил зад «Москвичу» и дверь гаражу.
А еще у него машина могла заглохнуть на подъеме на сопку, после чего – машина полна людей – она начинала катиться задом в пропасть, то есть в канаву на обочине.
За все эти дела с машиной он получил прозвище «Яростный Вадик».
А восстанавливать ему машину и дверь в гараже ходили всем экипажем. В выходной. Народ роился вокруг Вадикиной машины, а вокруг обязательно кто-то ходил с настойкой клюквы на спирту и вопрошал: «Товарищи офицеры, кому подлить?»
Потом заталкивали всей стаей, уже подлитые, машину в гараж. Кто-нибудь обязательно не замечал в гараже специальной ямы и под «Еще разок! Взяли!» – оказывался в ней с криком: «Так! Твою ж мать! Моя нога!».
Все это закончилось, когда Вадик женился. Вадик сразу же превратился в человека – стал чист, опрятен, и машину у него жена отобрала.
Зам долго жал ей руку, когда Вадик представил ее экипажу Зам не мог сдержать своих чувств.
– Вы сами не знаете, какое дело вы для него сделали! – говорил он.
– Когда? – спрашивала она.
– Когда за него замуж вышли.
– И какое же?
– Очень большое.
