Глава 11
Спасательная операция
Дуло привел с собой ездовых, которые за необременительную плату согласились перевезти разведчиков в низовье реки. По национальности они тоже гуцулы и зарабатывали извозом. Привозили плотогонов и продукты для лесорубов, на обратном пути скупали желуди с ягодами или возвращались порожняком. Получив деньги, по собственной инициативе пообещали посодействовать с безопасным путешествием к устью Дуная.
Приехав в небольшой городок на равнине, гуцулы сдержали обещание и свели Моряка с плотогонами, которые ожидали буксир из Галаца. Разведчики перебрались в установленные на плотах шалаши, а Лейтенант ушел в город. Через три дня он появился в странном виде. Намазанные бриолином волосы, черный костюм с белой рубашкой без галстука и высокие сапоги бутылочкой делали его почти неузнаваемым.
– Собирайся, Студент, оружие не брать, надевай гуцульскую рубаху, а поверх вот эту жилетку, – последовал приказ.
Закинув за спину набитый деньгами мешок, Олег вышел за «господином» на кривенькую улочку, где стояла самая что ни есть настоящая карета.
– Мешок в карету, сам на козлы, – на немецком приказал Лейтенант и протянул деньги: – В центре я зайду в магазин, а ты пригласи кучера пообедать.
Старомодная карета остановилась у престижного по местным меркам магазина со швейцаром у дубовой двери. Лейтенант отправился за покупками, а Олегу пришлось помучиться с приглашением на обед. Кучер ни бельмеса по-немецки, пришлось показать деньги, постучать себя ладонью по груди и указать на ближайший ресторанчик. Тот было начал отказываться, но Олег поволок его силой.
Отобедав, они долго дожидались «господина», затем подъехали к гостинице, где получили выговор от четырех пышнотелых немок. Брезгливые матроны потребовали протереть кожаные сиденья. Затем придирчиво проверили укладку багажа в специальном ящике на запятках. Обнаружив в карете мешок, дамочки приказали выкинуть его вон и только после этого позволили отвезти себя на вокзал.
Посадка в вагон тоже не обошлась без шума и презрительного фырканья. Две матроны караулили багаж у кареты, а Лейтенант с Олегом разносили чемоданы по двум купе. Перепроверив багаж, дамочки небрежно расплатились и демонстративно зашторили окна. На перроне три раза ударили в колокол, паровоз призывно свистнул, и скрипучие деревянные вагоны покатили в Вену.
– Не слишком ли рискованно? Впереди две границы, – тихо спросил Олег.
– У активисток документы жен офицеров Кригсмарине.
– И что? Румынская и венгерская таможни с пограничниками их не проверят?
– Не проверят, – подтвердил Лейтенант. – По законам Рейха действующая армия имеет право на приз. Отпускники и возвращающиеся от мужей жены имеют право везти с собой вагон всяческого барахла.
– Под словом «приз» подразумеваются награбленные вещи? – уточнил Олег.
– Правильно понял, поэтому переход от стремительного наступления к окопной жизни аукнулся резким падением дисциплины.
Кучер дисциплинированно дожидался пассажиров. На этот раз Лейтенант посадил Олега рядом, и они покатили по центральной улице.
– Экскурсия? – поинтересовался Олег.
– Всего лишь проверка на предмет слежки.
– Как мы сможем ее определить, если в карете нет заднего стекла?
– Начитался шпионских книг? – усмехнулся Лейтенант. – Люди никогда не идут бесцельно, и выделить среди них заинтересованных лично тобой очень просто.
– Научи, – попросил Олег.
– Тобой займутся в Москве, если будут время и необходимость.
Поездка по маленькому городу завершилась на набережной, где они поужинали в симпатичном ресторанчике.
Буксирчик шумно шлепал по воде палицами, да кочегары частенько выбрасывали за борт вонючий шлак. Вот и все неудобства в речном путешествии. Плотогонами оказались русины, о которых Олег ранее никогда не слышал. Вечерами плотогоны помогали поднять на шестах антенну, а после сеанса связи садились послушать Москву. Сводки Совинформбюро вызывали оживленную дискуссию, радиопостановки воспринимались с детской непосредственностью и заканчивались шумными комментариями. Но больше всего их привлекали музыкальные передачи, особенно народные песни.
Речное путешествие закончилось затоном на окраине Галаца у впадения реки в Дунай. Часть плотогонов осталась сторожить доставленную древесину, которую продадут на ближайшем аукционе. Остальные перебрались на буксирчик и привезли разведчиков в родную деревню. Добротные пятистенки в окружении садов и каналов с укрепленными сваями берегами служили прекрасной рекламой материального благосостояния местных жителей. Утром русины высадили отряд среди камышей и распрощались с пожеланиями скорейшей победы.
– Расходимся цепью и ищем обычный столб у руин кирпичного дома, – отойдя от берега, распорядился Моряк.
Несмотря на песок, камыши здесь вымахали под три метра, и поиски заветного столба неизвестной высоты могли растянуться на неделю. На маленький холмик с кучкой битого кирпича и обычным телеграфным столбом наткнулись ближе к вечеру. Моряк внимательно осмотрел нанесенный половодьем сор и ковырнул расслоившийся кусок фанеры. Свершилось чудо – под ним в неглубокой ямке лежал полевой телефон!
Дальнейшее походило на сюрреализм: два оборота ручки и «але». После обмена паролями телефон запрятали в старом месте, замели следы пребывания и пошагали к ближайшей протоке. О приближении катера предупредил булькающий звук выхлопа в воду; подминая камыш, острый форштевень уткнулся в берег.
– Привет, бродяги! Сами подниметесь или руку подать? – с толикой ехидства спросил улыбчивый матрос.
– Держи, покоритель океанов, – протянул радиостанцию Тохвер.
Катер долго полз по заросшим камышом узким протокам, затем подобрался к берегу и остановился под шатром плакучей ивы.
– Ждем тумана или сильного дождя, – объявил командир. – Прошу не шуметь, до румын всего полкилометра.
– В чем суть проблемы? – поинтересовался Осип.
– В прожекторе. Он всю ночь освещает море до самого горизонта.
– У нас отличные снайперы, вмиг погасят и солдат рядом разложат, – хохотнул Николай.
– Сойди на берег, советчик, увидишь береговую батарею с дивизионом зениток! Они так погасят, что кефаль на берег повыпрыгивает!
Разведчики примолкли, надежда встретить рассвет среди своих наткнулась на неожиданное препятствие.
– Командир, позволь посмотреть прожектор? – попросил Владимир.
– Никогда не видел, что ли?
– Если отражатель стеклянный, затяну крепежные болты, а тепловое расширение покрошит его на мелкие осколки.
– На морских и зенитных только стеклянные отражатели, – уверенно заявил командир катера.
– Возьми напарника и соблюдай предельную осторожность. Не хватало на прощание нарваться на патруль, – предупредил Моряк.
– Побережье не патрулируется, лишь часовой на вышке, но прожектор он не видит, – чуть ли не хором сказали катерники.
Ушли втроем, Владимир выбрал в напарники Петра, а Моряк добавил Олега как ответственного за операцию. Чтобы не оставлять на песке следы, разведчики сразу свернули в лес, где случайно наткнулись на мощеную дорожку. Пока друзья расчехляли прожектор да затягивали гайки до хруста, Олег разглядывал береговую батарею. Даже на пятикилометровом удалении орудийная башня на высоком бетонном основании выглядела устрашающе.
Отделение прожектористов заступило на дежурство задолго до начала сумерек. Солдаты неторопливо сняли чехол, покрутили маховики горизонтальной и вертикальной наводки и сели курить. Мотористы запустили электрогенератор и принялись настраивать регулятор оборотов. После одобрения командира эстафету приняли электрики с вольтметрами и прочими измерительными приборами. С наступлением сумерек свели графитовые электроды для прогрева прожектора. Но вот упала ночная темнота, прожектор вспыхнул, послал яркий луч и погас через пару секунд. Катер медленно вышел из укрытия и неторопливо направился в открытое море.
Когда Олегу предложили взять с собой крымскую розу, он сразу вспомнил Катю и заказал тридцать три штуки, самых крупных и красивых. Кто бы знал, что это сорт арбузов, а не цветов! Получив пять мешков, сгоряча съел сразу три и просидел в позе зю до посадки на дозаправку. Здравая мысль пришла только в гостинице, прямо из вестибюля Олег отнес мешки на ресторанную кухню в качестве подарка. Впоследствии нечаянная наука заставила познакомиться с московскими рынками. В дынных рядах вместо привычных «колхозниц» и «торпед» торговали дюжиной незнакомых сортов вроде «ич-кизыл» или «чарджуйская».
Вечером начальство пришло в номер Олега на «семейный банкет». Надо отметить благополучное возвращение и обговорить примерную линию поведения «на ковре», когда начнется разбор выполнения задания. Каждому предстоит отчитываться перед своим куратором, а разнобой в оценке действий отряда недопустим. Официант прикатил тележку с закусками, а после расстановки блюд торжественно водрузил бутылку французского коньяка.
– Ух ты! «Бисквит» особо старый! До войны стоил бешеные деньги, два фунта за бутылку, если не ошибаюсь! – воскликнул Моряк.
– Благодарите юношу, это ответная вежливость нашего директора, – серьезно ответил официант.
Пришлось рассказать о собственном ляпе с крымской розой и куда он утащил злополучные мешки. В результате вечер прошел под тосты за розу, розочку с прочими уменьшительно-ласкательными окончаниями. Посидели хорошо, поговорили о насущном, а утречком начали собираться. Куратор обнял Олега, словно родного сына, и первым делом положил на стол решение Наградной комиссии. Моряку присвоено звание Героя Советского Союза без вручения медали «Золотая Звезда». Лейтенант награжден орденом Ленина, Олег получил «Красную Звезду», остальным разведчикам дали медаль «За отвагу».
– Держи тетрадь для отчета по выполнению задания, бери в гараже прежнюю машину и уезжай в Рязань, где базируется дивизия Веселова. У тебя три дня отпуска, отметишь с генералом Звезду героя. Не забудь взять в канцелярии документы, финотдел привезет деньги в гостиницу.
Олег расстроился донельзя, Моряк заслуженно получил звание Героя, но без золотой звездочки о его заслугах никто и никогда не узнает. Чтобы немного развеяться от неприятных дум, проехал по Бульварному кольцу, где до конца восемнадцатого века проходила третья городская стена. Затем выехал на Садовое кольцо, где проходила последняя, четвертая стена.
– Куда тебя носило? – рассерженно спросил Моряк. – Пошли к Лейтенанту, возьмешь у него подарки.
Олег открыл обтянутую кожей коробочку и невольно ахнул. Хронограф «Омега» в золотом корпусе и золотым бомбардировщиком на циферблате одновременно выглядел богатой безделицей и особо точным механизмом.
– В Румынии купил, – похвастался Лейтенант. – Ты надпись посмотри на обратной стороне.
«Лучшему комдиву рабоче-крестьянской авиации», – вслух прочитал Олег.
– Пока ты кормил кучера, Лейтенант сходил к ювелиру и тот совершенно бесплатно сделал гравировку, – пояснил Моряк.
– Круто, даже боязно брать в руки! – восхищенно ответил Олег.
Лейтенант показал разложенные по ячейкам портфеля подарки для комиссара дивизии и комплекты командирам и комиссарам полков.
– Теперь главное, садись на диван и запоминай фотографии. Ты должен как можно больше рассказать летчикам о результате их удара. – Моряк протянул альбом.
Олег внимательно рассматривал фотографии, а командир с Лейтенантом давали пояснения. Больше всего впечатлил холмик сероватого пепла, остатки летнего домика фюрера. Рядом угадываются стены генеральских вилл, от жара высокой температуры строительный кирпич рассыпался в песок и оплавился черной коркой.
– Поедешь в форме, машина с гражданскими номерами, а мундир избавит от приставаний милицейских патрулей, – посоветовал Лейтенант.
– Маршрут указан в отпускном свидетельстве, но мало ли что. На всякий случай держи «вездеход». – Моряк протянул листок бумаги с широкой красной полосой наискосок.
С точки зрения Олега подарки были слабоваты. Находясь под ураганным зенитным огнем, летчики не дрогнули и отбомбились со снайперской точностью. Ни для кого не секрет, что некоторые спешат избавиться от боезапаса или сбросить в стороне от кучных разрывов снарядов. Подобный вариант принес бы разведчикам неминуемую гибель.
Олега начали торопить задолго до завтрака. Он пытался объяснить, что в сухую летнюю погоду проскочит две сотни километров за несколько часов. Наконец сдался, наскоро перекусил в ресторанной подсобке и сел за руль. Двадцать пять километров от гостиницы до железнодорожной станции Люберцы проскочил с ветерком, а далее… Дорога для гужевого транспорта никак не соответствовала требованиям автоперевозок.
Если честно, машина уверенно и комфортно преодолевала все неровности при условии соблюдения скорости в десять километров в час. На двадцати километрах необходимо крепко держать руль, быть готовым к экстренному торможению. При скорости в тридцать километров голова стремилась удариться о крышу, а задница слететь с дивана.
После полудня во всем теле появилась мышечная боль, а желудок категорически потребовал еды. Еще одна проблема: вдоль дороги нет ни бензозаправок, ни кафе, а взять с собой бутерброды он не догадался. Пришлось остановиться на въезде в очередную деревню и спросить у скучающего на лавочке дедка.
– Добрый день, – слегка поклонился Олег, – где найти столовую?
– Никак оголодал? – оживился тот. – Столовая в Коломне, сорок километров отсель.
Час безумной езды без отдыха и еды он не осилит. Олег присел на лавочку и попросил:
– А вы не накормите, я заплачу.
– Офицерских харчей в деревне не найти, – уклончиво ответил дед.
– Голодный я! – чуть не взвыл Олег.
– Покажь документы! – неожиданно потребовал дед, а возвращая удостоверение, недоуменно спросил: – Как же так, едешь из Москвы и без колбасы или тушенки?
– Срочная поездка, даже шофера не дождались, пришлось самому за руль садиться, – соврал Олег.
– Вот оно что! А я смотрю, все по дороге колдыбешься. Ты на поле сверни и езжай спокойненько.
Обед собирали всей деревней, кто продал одно яйцо, кто отрезал ломоть хлеба. С миру по нитке, а Олегу куриный суп и яичница на шкварках. Щедрая оплата простимулировала паек в дорогу из бутылки молока с затычкой из газеты и полдюжины вареных яиц. Часовой отдых и полезные советы позволили резко увеличить скорость. На стерне скошенных полей «ЗиС» уверенно шел за шестьдесят. Несколько раз на пути встречались болота, а дорога превращалась в гать из неошкуренных и незакрепленных бревен.
Пакостным свойством неприятностей является умение подлавливать человека в самое неподходящее время. Олег уже проехал зенитные батареи с задранными стволами, впереди показался шлагбаум, и вдруг спустило колесо. Машину в момент перекосило, и ехать стало невозможно. У передних крыльев закреплены две запаски, но где инструмент, и главное, есть ли домкрат?
Проклиная все на свете, принялся изучать декоративные контейнеры с запасными колесами. Все красиво и аккуратно, но без намека на болтики или защелки. Доступ оказался со стороны капота, а изучение кронштейна с многочисленными гайками вызвало желание сесть на подножку и поплакать. Замена колеса займет не менее двух часов. В багажнике нашлись тяжелющий чугунный домкрат и странная коробочка с надписью «вулканизатор». Теперь стало понятно, почему обеспеченные люди нанимали шоферов для своих машин. Со стороны аэродрома пришла нежданная помощь из грузовика с командирской «эмкой» во главе с сержантом:
– Здравия желаю, товарищ капитан, мы вас с обеда ждем, а тут наряд с КПП звонит, мол, сломался у самого шлагбаума.
– Откуда известно о моем приезде? – искренне удивился Олег.
– Как же, из Москвы сообщили! Экипажи с обеда принарядились и ждут в летной столовой.
Передав легковушку в руки специалистов, которым известен смысл слова «вулканизатор», Олег перебрался в машину комдива.
Желая впечатлить гостя, водитель сначала медленно проехал по стоянке дальних бомбардировщиков. Затем свернул в ПАРМ, где мотористы и механики меняли выработавшие моторесурс двигатели. Олег действительно проникся мужеством летчиков. В его понимании на таких простеньких самолетиках со скромной защитой из пулеметов могут летать только настоящие герои.
– Рад тебя видеть живым и невредимым, рад! Перед сбросом даже огнями мигнул, а потом глянул на пылающую землю, и сердце защемило, – Крепко обнял Веселов.
– Видел твое подмигивание, – улыбнулся Олег, – но дождались сброса, ушли после точного попадания.
– Не побоялись попасть под наши шарики? Знай про тебя, я бы сбросил на секунду позже, – заметил комиссар дивизии.
– Никто из нас не сомневался в снайперской бомбежке. Вы все молодцы, сейчас на месте Ставки черная пустошь, а дверь в бункер фюрера вырывали танком.
– Ты там был после бомбежки? – в наступившей тишине спросил Веселов.
– Заглянули по дороге домой, да не совсем удачно, еле ноги унесли. Представляете, вместо бронепоезда груда обгорелых листов, от зданий остался пепел да спекшийся песок.
Командир обнял Олега за плечи и повел в летную столовую, где собрались экипажи всех полков дивизии.
– Товарищи! Перед вами парень, зажегший в ту памятную ночь сигнальные огни!
– Ура герою! Отлично сработано! Выход на боевой курс был виден без люстры! – закричали летчики.
– Вы не поняли, он отметил точку сброса! – уточнил Веселов.
В повисшей мертвой тишине, звеня орденами, поднялся майор:
– Я заходил вторым и до сего моменты гадал о дорожке огоньков прямо на цель. Думал, Гитлер с перепуга освещение включил, а это наши разведчики к его дверям подобрались.
Олега подхватили на руки и под дружное «ура» начали качать с угрозой пробить лбом невысокий потолок столовой.
– Хватит, хватит! – остановил комиссар. – Дайте человеку рассказать о результатах бомбометания.
Олега моментально стиснули дружеские объятия, и каждый повторял одни и те же слова:
– С ума сойти! Ты возвращался обратно! Ребята, берите пример с человека со стальными нервами!
Наконец летный состав угомонился, и Олег начал рассказывать о результатах удара авиадивизии. Пренеприятнейшее, надо сказать, ощущение. Надо говорить от собственного имени без намека на присутствие своих товарищей. Нельзя ссылаться на фотографии, что создавало впечатление личного осмотра. По этой причине он смущался, а когда увидел восторг на лицах пилотов и обожание у официанток, то запнулся и замолчал.
– Смелее, смелее, – подбодрил комиссар. – Немцев бить мастак, а своих забоялся.
Олег вспомнил переправу и заговорил спокойнее:
– С вашей помощью пополнил счет сбитых самолетов. Уходил на бронемашине через брод, за спиной жар мартеновских печей, вот и включил фары. Два «Фоккера» увидели свет и сели на воду. Пилотов пришлось забрать с собой, – закончил под аплодисменты.
– Ты сказал «пополнил счет», – громко переспросил комиссар. – Сколько всего сбито?
Олег снова стушевался:
– «Аист» нахальничал, пришлось подстрелить из винтовки, затем драпал на немецком танке и нарвался на «лаптежника». Он сам виноват, нечего было переть дуриком.
– Стрелки, слышали? Человек с земли самолеты сбивает, а вы мажете со ста метров из крупнокалиберных пулеметов!
В любой момент ситуация могла превратиться в фарс, и Олег поспешил вернуться к утвержденному сценарию:
– Товарищи, ваш удар по логову врага еще крепче сплотил мировой пролетариат, а работающие в тылу активисты Коминтерна еще выше подняли флаг борьбы! Позвольте от их имени вручить памятные подарки!
Летчики изо всех сил захлопали в ладоши, а Олег сначала продемонстрировал всем хронограф в золотом корпусе, затем вручил Веселову. Получив подарок, один из командиров полка критически заметил:
– На гравировке некоторые буквы написаны не совсем правильно.
– Товарищи! Памятные надписи делали в глубоком тылу сочувствующие нам подпольщики. Они не знают русского языка, отсюда и некоторые неточности.
Пояснение вызвало очередной шквал оваций с неожиданным предложением:
– Комиссар, на счету капитана четыре самолета и ни одной награды на груди!
– Мефодич, так нечестно! Награди капитана своей властью!
– Не жмотничай! Дай, что положено бортстрелку за четыре самолета!
На общем эмоциональном подъеме требования летчиков становились все громче и громче. Опасаясь реального воплощения требований воодушевленного летного состава, Олег попытался спрятаться за спину генерала, но был остановлен.
– Ты куда? Мы участники одной операции, в моей звездочке признание заслуг летного и наземного персонала, включая твоих. Адъютант! Неси по справедливости!
Появление адъютанта с подносом летчики встретили криками «ура», а Олег напрягся. Два фужера с медалями «За отвагу» могли в одночасье завершить встречу, но нет, в нос ударили пузырьки шампанского брют. Он забыл, что летчики АДД и подводники имели право заменить водку виноградным вином.
Наступило время готовиться к вылету. Пилоты ушли получать задание, штурманы сели за составление таблиц, а стрелки отправились готовить оружие. Олег развернул два листочка плотной бумаги, где после слов «Удостоверение» оставались незаполненные строчки. Лишь ниже после медаль «За отвагу» стояла гербовая печать штаба дивизии и подписи комиссара и командира.
– Мы в курсе особенностей твоей службы, остальное впишешь после войны, а сейчас пошли к зенитчикам, – тихо сказал комиссар.
За два дня Олег выступил перед всеми службами дивизии. Своими глазами увидел, как возвращаются с задания, когда экипажи буквально выпадали из кабин и пьяной походкой шли в штаб. Услышал скупые и жесткие рассказы о гибели самолетов над целью с лишенным пафоса обещанием отомстить за товарищей. В указанное на отпускном свидетельстве время Олег постучался в кабинет Ильи Спиридоновича.
– С возвращением, Студент, сегодня отсыпайся, а завтра с утра дуй на Подмосковную базу. Твоя винтовка признана непригодной к ремонту.
Вечного оружия не бывает, чаще всего меняют стволы, в некоторых моделях они не выдерживают и пятисот выстрелов. Снайперские винтовки не исключение, умом Олег это понимал, но принять как свершившийся факт оказался не готов. Уж слишком ладным и точным было его оружие.
– Вот, возьми тетрадь, я закончил отчет по последнему заданию. И еще – Веселов наградил. – На стол легли две коробочки.
– Это брошки хранят в коробочках, а медали носят на груди, – резко ответил куратор.
Судя по грохнувшей двери, он действительно рассердился, а когда вернулся, в графе для имени и фамилии стояло «предъявитель сего» с гербовой печатью и подписью начальника Главного управления Генштаба.
– Извини, как-то неловко, Моряк с Лейтенантом без наград…
– На них не ссылайся! Зубров нашего дела чужие награды в глаз не уколют! А тебе совет: никогда не бросайся медалями, они омыты кровью погибших бойцов!
Атмосфера тренировочного центра восстановила душевное равновесие. Резкий, на грани враждебности, выпад куратора надолго выбил Олега из колеи. Он человек иного времени и абсолютно лишен пиетета ко всяким орденам и медалям. Попытка вернуть медали вызвана желанием не выпячиваться на фоне Моряка с Лейтенантом, которых он очень уважал. Результат получился обратный, его отчитали, словно мелкого хулигана.
– Чего нос повесил? Сейчас найдем замену твоей винтовке. – Добродушие инструктора немного повысило градус настроения.
– Жалко, уж очень ладная и стреляет отменно, – ответил Олег.
– Ничего не поделаешь, износ механики. Оружие не серийное, а заказ на эксклюзив сейчас не пропустят.
Арсенал поражал воображение огромным количеством разнообразного оружия. Они медленно шли вдоль оружейных стоек с самыми невероятными экземплярами. Олега не впечатляли короткоствольные винтовки по типу «Винчестера», как и длиннющие под два метра. Он высматривал нечто похожее на шик кавалергардов конструкции Я.У. Рощепея. Взгляд зацепился за обычную снайперскую «Мосинку», что-то в ней было не так.
– Здесь какая-то неправильность. – Олег взял оружие в руки.
– Приложи к левому плечу, – предложил инструктор.
Первая попытка не удалась, винтовка косила в сторону, а правая рука мешала прицелиться. Приноравливаясь, Олег сообразил сменить хват и сразу понял суть:
– Она для леворуких снайперов! Номер семьсот восемьдесят третий! Выпуск прошлого века, да?
– Сделана пятьдесят лет назад на Шуваловском заводе, – подтвердил инструктор.
Большинство экземпляров из арсенала тренажерного центра было изготовлено еще до революции, а четверть снайперского оружия имела затвор под левую руку. Интересное открытие! После очередного поворота одна из винтовок как бы сама попросилась в руку. Олег осторожно достал ее из гнезда и чуть было не уронил. В щеку приклада вставлен офицерский Георгий и серебряная табличка с цифрой «500».
– Хороший выбор, – одобрил инструктор. – Наградное оружие генерала Краснова, а саблю он увез с собой.
– Он потерял свой орден? – невольно вырвалось у Олега.
– Орден остался на груди, на дарственное оружие крепят копии. Автоматическая винтовка Бебутова со свободным затвором пользовалась популярностью. Хороший бой, твой любимый патрон Вельтищева, а прицел придется сменить, тут немецкая шкала.
Олег заглянул в окуляр и согласился: горизонтальная линейка позволяла легко брать упреждение, и только. Поправки на ветер или удаление оставались за гранью конструкторской мысли. Стрелку предлагалось сделать расчет на листке бумаги и мысленно провести дополнительную линию. Бред или главная причина, по которой в Вермахте снайперским делом занимались только офицеры.
Винтовка Олегу понравилась, он готов был идти на стрельбище опробовать бой, но чужой орден с серебряной табличкой мешали это сделать. Немного помявшись, все же решился спросить:
– Может, в арсенале найдутся другие винтовки Бебутова?
– Если только в Ижевске на заводском складе. Бебутову принадлежал Воткинский завод, после революции все пять оружейных предприятий объединили.
Сейчас генерал Краснов дважды враг, он белогвардеец и сотрудничает с Вермахтом. Для Олега это давно прошедшая история, а винтовка историческая реликвия, он решил отказаться:
– Нет, приклад слишком приметный.
– Ерунда, у нас хороший краснодеревщик, сделает новый точно по твоей фигуре.
– Кстати, у нас был бой в лесу, на короткой дистанции удобнее стрелять из пистолета. Нет ли возможности добавить к «ТТ» съемный приклад и оптический прицел?
– Интересное предложение! – после небольшой заминки воскликнул инструктор. – У нас есть дореволюционные прототипы, и удлиненный прицел найдем. Решено, ставь винтовку на место, на задание пойдешь с пистолетом!
Олег провел день в комнате смеха, так инструкторы прозвали тренажер стрельбы на слух. Тренировка ему нравилась, этап выстрела на звук давно пройден. Сейчас из динамиков раздавались различные шумы, их необходимо идентифицировать, а затем стрелять или отходить в сторону. А вечером довольный инструктор вручил пистолет с удлиненным стволом, длинной трубкой оптического прицела и откидной рамкой приклада.
– Проверяй и не бойся затвора, расстояние сам выверял.
Пробные выстрелы с руки позволили ощутить увеличение веса, но точность осталась прежней. Затем ушли на стрельбище и дотемна били по мишеням на дистанции от пятидесяти до двухсот метров. По точности с винтовкой не сравнить, но боевые условия не требуют отстреливать мухам крылышки. Следующий день снова провели в тире, Олег тренировался с пятидесяти метров по стандартной мишени. Когда отстрел пятнадцати силуэтов за десять секунд стабилизировался на ста процентах, инструктор протянул кобуру в виде немецкого офицерского планшета и заявил:
– Дуй на Центральный аэродром, отряд уже в сборе.
Это что-то новое, подобной спешки у них еще не было. Появившийся на лобовом стекле «ЗиСа» спецпропуск позволял трактовать правила дорожного движения по собственному усмотрению. Гнать придется в любом случае, наступает вечер, а вылет никто не отменит. Он примчался на аэродром с последними лучами солнца и чуть было не наехал на цветочную клумбу. Засмотрелся на летное поле, где десантный вариант «Пе-8» прогревал моторы. Лететь предстоит в глубокий тыл.
– Полностью готов? Ничего не забыл? – строго спросил Моряк.
– Как я могу что-то забыть, если ничего не брал и не видел своего багажа? – огрызнулся Олег.
– Раз кусачий, значит, готов, – усмехнулся командир.
Тем временем Лейтенант расстелил карту и ткнул пальцем в центр:
– Высаживаемся на горное пастбище, ближайший населенный пункт в десяти километрах. Ты первый, сигналы для высадки прежние.
– Никаких контактов с местным населением! Повторяю – никаких! – добавил Моряк.
Лейтенант взял Олега за руку и, глядя в глаза, произнес:
– По агентурным сведениям немцы ожидают высадку советской разведгруппы. Всю Германию не перекрыть, но гестапо оповестило население.
– Огни зажжешь через час после приземления, можно позже. Если раньше – это сигнал опасности, ты попал в плен.
Страшные слова и будничный тон Моряка заставили Олега содрогнуться. Он рискует угодить в плен с пытками и концлагерем! Раньше о подобном исходе он не задумывался, а сейчас стало по-настоящему страшно.
– По легенде ты связной, вот пакет для генерала Тито. Поэтому прыгаешь в своей форме с медалями и документами. – Лейтенант протянул облепленный сургучом мешочек из белой ткани.
– Что будет в моем багаже? – стараясь сохранять спокойствие, спросил Олег.
– Английская радиостанция с запасными батареями, сухпаек и парашют тоже английские, – ответил Моряк.
Лейтенант без слов отобрал оружие, вручив взамен «ППШ-2» с откидным прикладом, и указал на странный прицел:
– Оптика работает днем и ночью, коробочка слева для обычной плоской батарейки. Пистолет верну на земле.
Английский десантный комбинезон вызвал у Олега скрытую усмешку. Локаторы ПВО давно смотрят в небо, первый советский радиоискатель «Буря» создан в тридцать четвертом, а РЛС «Редут» принят на вооружение в сороковом. Радиодальномеры «Стрелец» придавались береговым батареям еще во времена Фрунзе. Немцы тоже не отстают и обязательно засекут самолет, а поиски подтвердят высадку одинокого английского парашютиста. Можно похвалить ГРУ за разумную предосторожность.
В самолете Олег вяло поздоровался с товарищами, обратил внимание на шкафообразную фигуру нового радиста и сел на свое законное место. Четыре часа полета пролетели одним мгновением, а когда бортстрелок приготовился открыть дверь, был полностью готов к прыжку. После глухого хлопка раскрывшегося парашюта Олег принялся осматривать предполагаемое место приземления.
Далеко в стороне, куда улетел самолет, угадывается железная дорога, под ногами сплошная темень и тусклые огоньки деревни. Неожиданно возникло ощущение сильного ветра, который несет парашют прямо на огни, которые превратились в разложенные в форме креста костры. Подобного уговора не было, пришлось изо всех сил потянуть стропы, чтобы пригасить одну сторону купола. Мешок с радиостанцией запрыгал по земле, за что-то зацепился, и Олега бросило навзничь.
Острая боль пронзила позвоночник и сковала судорогой тело. Какой нахрен час на подготовку фальшфейеров? Он вообще не способен шевелиться! Что за идиот составлял метеокарту? При таком ветре прыгать нельзя! Физическая немощь заставила вспомнить об оружии. Руки нащупали автомат, рожок на месте, хитрый прицел на месте, Олег перевернулся на живот и щелкнул выключателем. Нет, слепит костер. Со стоном поднялся на колени и достал бинокль. У костров сидят несколько солдат, остальные спят вповалку. Надо уходить, и как можно дальше.
Скомкав парашют и придавив его десантным мешком с радиостанцией, Олег побежал прочь. Больно, очень больно, за час шагом пойдешь пять километров, это слишком мало, сильный ветер может снести друзей прямо на головы врагов. Свет фонарика выхватывал каменистую почву с редкими островками травы, здесь не пастбище и ямку для фальшфейера не выкопать. Надо уйти как можно дальше, чтобы сонные солдаты не заметили ярких огней.
Начался уклон, и бежать стало легче, а появившаяся травка подарила надежду вырыть ямки. Прошел час, спина разламывается от боли, Олег оглянулся назад и перекрестился. Костры вражеского лагеря даже не угадываются. На землю упал первый фальшфейер, затем второй; на бегу отсчитывая шаги, он готовил и бросал сигналы нужного цвета. Затем вернулся в центр и выложил предупреждение опасного приземления.
– Ты более хренового места не мог найти? У меня синяк на заднице не поместился! Показать?
Первым традиционно приземлился радист, в данном случае женщина. Олег с трудом приподнялся и попросил:
– Будь другом, посмотри спину, грохнулся навзничь до потери сознания.
– Я Кайса из Лулео, это Швеция, партийный стаж десять лет, встань прямо.
На вид мужик мужиком, а руки нежные. Женщина ловко сняла с него комбинезон, затем раздела, попутно шлепнув по рукам:
– Не жмись! У тебя нет ничего нового, что я не видела у других мужчин.
Аккуратно расстелив парашют, Кайса уложила Олега на живот и ловкие пальчики побежали по позвонкам. Приятно!
– Мне сказать мур-мур?
– Вставай, котик! Позвоночник цел, ребра не сломаны, синяк на всю спину и долго будет болеть вот здесь. – Она нажала на копчик.
Резкая боль заставила вскочить на ноги.
– Садистка! Разве можно так обходиться с мужчинами?
– Познакомились? – с усмешкой спросил Лейтенант. – Где рация и парашют?
– Рядом с немцами, чуть не сел им на головы.
– Надо же, как удачно получилось! Не спеши одеваться, твой багаж у Кости.
– Товарищ комиссар, Студент получил травму средней тяжести! Может самостоятельно идти, но быстрого темпа не выдержит, – бодро доложила Кайса.
– Что значит удачно? Парашют с радиостанцией останутся на месте приземления? – не обращая внимания на женщину, спросил Олег.
Английский комбинезон заполнили камнями и долго таскали по земле и кустам, пока не изорвали в клочья. Затем, увазюканный и драный, бросили рядом с парашютом, заодно разведали отряд врага. Это оказались егеря венгерской королевской армии, причем они не озаботилось ни дежурством, ни патрулированием.
Горные егеря Вермахта отличаются не только пятнистыми комбинезонами с дубовыми листьями на рукаве. Они никогда не ходят в касках, а носимое снаряжение располагается иначе, чем принято у пехотных частей. Была у егерей особая фишка – в походном положении автоматы висели на груди в брезентовых чехлах.
– Студент, где твои ботинки и краги? Или ты собираешься шагать в хромовых сапогах?
– Что я должен ответить? – насупившись, спросил Олег. – Кепи с серебристыми желудями нашлось, а ботиночки того, сами утопали.
– Не придирайся, горные егеря любят пофасонить особыми сапогами, штанами и оружием, – примирительно сказал Лейтенант.
По карте где-то поблизости должна быть тропа, и разведчики разошлись веером. Как ни странно, но в потемках удалось ее найти. Дальнейшее напоминало тренировку эквилибристов, путь наверх представлял собой заваленный камнями узкий карниз. Олегу было больно шагать и еще больнее прыгать. Он молча терпел, но когда едва не сорвался во второй раз, Кайса привязала к себе на короткую шлейку.
Рассвет встретили в узком ущелье по колено в ледяной воде горного ручья. Выглянувшее из-за гор солнышко позволило идти намного быстрее. После перевала тропинка вывела на дорогу, но они свернули в лес и заночевали в маленьком охотничьем домике. Утро началось с земляных работ, разведчики закопали парашюты и отправились дальше. Полноценный отдых восстановил силы, но не здоровье, боль по-прежнему донимала Олега.
Недалеко от охотничьего домика проходила узкоколейка. Заметив солдат, машинист смешного паровозика призывно загудел и сбавил ход. У заводских ворот отряд сменил транспорт, перебравшись с вагонеток на платформы со слябами. Олег прижался к еще горячей болванке и задремал с блаженной улыбкой. Путешествие закончилось перед воротами очередного завода. Спрыгнув на насыпь, отряд построился в колонну и под предводительством Лейтенанта зашагал в поле. В темноте вышли к заброшенной ферме с покосившимся домиком под соломенной крышей.
– Здесь наша временная база. С этого момента непрерывное дежурство на чердаке, начинает Николай, смена через три часа, – распорядился Моряк.
Лейтенант ушел задолго до рассвета, а вернулся за полночь на пароконной двуколке. После короткого разговора с командиром подозвал Олега:
– Ты как, Студент, бегать и стрелять сможешь?
– Боль вроде отпустила, стрелять смогу, за спринтерский забег не ручаюсь.
– У аптекаря взял патентованное натирание на африканских травах. Отлеживайся, а послезавтра за дело.
Если честно, предстоящий план действий на все сто пронизан авантюризмом и Олегу полностью не понравился. Но его не спрашивают, а приказывают, придется собрать волю в кулак и выполнить задуманное с максимальной точностью.
– Вставай, до рассвета остался час. Одевайся, завтрак в городе. – Тихий голос Моряка сработал громче будильника.
Лошадки сонно брели по дороге, а коляска мерно поскрипывала, призывая пассажиров добрать пару часиков сладкой утренней дремы. Призывный рев заводских сирен заставил всех вздрогнуть и приготовиться к встрече с цивилизацией. Городская окраина заполнилась спешащими на работу людьми, и Лейтенант на всякий случай остановил коляску. У них достаточно времени.
Официанты встретили господ офицеров с почтительным поклоном и сразу предложили позавтракать в отдельном кабинете. Тот, что моложе, с черной манжетной лентой на левом рукаве и белой надписью «Стрелки-парашютисты СС», явно после ранения. Неуверенная походка с пробегающей по лицу гримасой боли служит тому верным свидетельством. Другой в погонах лейтенанта медицинской службы похож на лечащего врача, уж слишком явно опекает молодого.
Гости заказали плотный завтрак, затем кофе с газетами и долго обсуждали новости с фронта. Обычное дело, кто сейчас не говорит о войне с «иванами». Блицкриг закончился пшиком, а новые русские самолеты сеют среди солдат ужас и смерть. Фюрер твердит о близкой победе, а радио сообщает об очередном выравнивании линии фронта. Народ, наученный бедами прошлой войны, верит лишь астрологам да предсказателям.
Лейтенант долго мучил Олега разговорной речью, растянув тренинг немецкого языка до полудня. Затем они прогулялись по центру, прошлись по торговой улице, где обоим приглянулись опасные бритвы. Олег выбрал с ручкой из слоновой кости, а Лейтенант купил с накладками из панциря черепахи. Двухчасовой поход по магазинам и магазинчикам позволил досконально изучить район и определиться с планом действий.
– Держи под контролем оба квартальных проезда и дом напротив, там должны появиться агенты захвата, – напомнил Лейтенант.
Они разошлись и вышли на торговую улочку с разных сторон. На углу стоял фургон телефонной компании, а четверо крепких парней тупо сидели перед распределительным ящиком. На другом конце улицы точно такая же машина со статичными фигурами «телефонистов». Олег зашел в парфюмерную лавку и занялся поиском подходящего одеколона. Парочка в углу внимательно смотрела на дверь ресторана напротив, а продавец как бы не замечал странных посетителей.
Перед рестораном остановился черно-белый «Мерседес» «SL» класса, и парочка заняла стартовую позицию у двери. Олег расплатился за покупку и демонстративно захромал на выход. Нельзя сказать, с уверенностью почувствовал он неладное или услышал выстрелы, но пистолет оказался в руке. В этот момент парочка рванулась на улицу и получила по пуле в затылок.
Олег еще оставался в парфюмерной лавке и не решался на дальнейшие действия. В этот момент из ресторана буквально вылетел Лейтенант с фуражкой в руке. Сигнал наивысшей опасности! Проводив взглядом убегающего товарища, Олег приготовился отсечь погоню. Но нет, троица амбалов выволокла из ресторана генерала в наручниках и направилась к машине. Вот и главная цель! Олег не спеша пересек улицу и открыл дверь водителя.
– Не мешай! – рыкнул шофер в форме СД.
Один выстрел солдату за рулем, затем по амбалам; почувствовав свободу, генерал резво запрыгнул на заднее сиденье:
– Гони! Надо помочь Гюнтеру!
На выходе из ресторана показались еще трое, один из них явно ранен. Враги озабочены преодолением препятствия в виде двери на пружине и не смотрят по сторонам, а зря. Олег сел за руль после трех прицельных выстрелов, и «Мерседес» стартовал с противным визгом покрышек. У распластанной посреди тротуара четверки телефонистов поворот направо и резкая остановка у киоска с горячими сосисками.
Лейтенант тенью метнулся в машину и крепко обнял незнакомого офицера.
– Мы сматываемся или как? – копируя одесский жаргон, поинтересовался Олег.
– На Берлинскую трассу, быстрее!
– А где она, кто бы пальчиком показал.
– Ну, Студент, не спаси моего друга, точно сейчас пристрелил бы!
Наплевав на правила, машина под вой сирены неслась по улицам города. Спасибо Лейтенанту, показал заветный включатель. На выезде из города полицейский патруль дружно взял под козырек, а «Мерседес» показал свои скоростные возможности.
– Тише, тише! – оглянувшись назад, попросил генерал. – Сейчас будет съезд в город.
Бурная дискуссия о необходимости срочно забрать некую Брунхилд вместе с шифрами не пролетела мимо ушей Олега. Дорога почти пустынна, и гнать действительно нет причин, засады и заслоны установят далеко впереди. Машина свернула на окруженную особняками симпатичную улочку, немного покружила по коротеньким переулкам и встала у солидных ворот. Забыв о погонах и выправке, пассажиры побежали во двор, а Олег настороженно посмотрел на приближающуюся личность без особых примет.
– Все же решили арестовать?
– Зови остальных, надо… – Олег запнулся, он не знал слова «обыск», но быстро вышел из положения: —…хорошо осмотреть дом.
Личность призывно махнула рукой, и сквозь кусты жасмина проломились еще двое. Олег вышел из машины и нарвался на вопрос:
– Где Юрген, почему ты на его машине?
– Я после ранения, – старательно выговаривая тирольский акцент, ответил Олег.
Нелогичный ответ не вызвал новых вопросов, филеры гуськом прошли во двор и тут же у ворот были расстреляны.
– Откуда они взялись? – выйдя на крыльцо, спросил Лейтенант.
– Скучали в кустах, вот и позвал повеселиться.
– Ну-ка, сбегай и внимательно посмотри, за зеленой оградой должна быть игровая площадка.
За аккуратно подстриженным каре жасмина действительно находилась посыпанная битым кирпичом площадка. Въезд со стороны главной улицы перекрывал синий фургон с надписью «Имперское управление безопасности», то бишь СД. Самая кровавая в истории человечества организация держала в страхе всю Германию. Достаточно подозрения в нелояльности, и добропорядочный бюргер отправлялся в концлагерь. Если поступал анонимный донос, то через сутки «виновный» писал чистосердечное признание.
Бесцеремонно пнув спящего шофера, Олег сел за руль и подъехал к дому радистки. Лейтенант без промедления открыл ворота и указал на открытый сарай с дровами и корзинами угля, где уже стоял «Мерседес». Бросив трупы на бетонный пол, разведчики поехали к дому спасенного генерала. СД устроила там засаду, удерживая семью в качестве приманки.
– Как будем действовать? – придумывая варианты штурма квартиры, спросил Олег.
– Выкинь из головы все шпионские истории. Чем проще, тем надежнее, – ответил Лейтенант.
Ехать пришлось почти через весь город, поэтому пассажиры затеяли маскарад с переодеванием. Радистка надела поверх платья китель с фуражкой шофера и стала похожа на Остапа Бендера. Спасенный генерал инженерных войск с Лейтенантом сменили кители на трофейные пиджаки, выпустив из нагрудных карманов ремешки с черными орлами. У обоих был указан третий отдел, только лейтенант – начальник, а генерал – старший инспектор.
Простота действий действительно оказалась самым надежным вариантом. Остановив машину у дверей, Олег принялся настойчиво сигналить, радистка призывно махать рукой, а лейтенант открыл дверь арестантского отделения. Генеральскую семью вывели в считаные минуты, а сопровождавший толстячок лишь поинтересовался:
– В лагерь или на допрос?
– Устроим моральную шокотерапию, – с усмешкой ответил Лейтенант.
По пути на временную базу пришлось сделать еще несколько остановок. Радистка сбегала в магазины, откуда приволокла ворох одежды с прочими непонятными вещами. Затем Лейтенант куда-то позвонил, в результате к пассажирам прибавился майор танковых войск. Машину загнали в хлев, где разведчики принялись ее перекрашивать в камуфляж с надписью «Полевая почта». Спасенных немцев Лейтенант увел в дом, наказав Олегу стоять у дверей.
Через час разведчики выкатили преобразившийся фургончик, озадаченно посмотрели на часового у двери и сели у стены хлева. Еще через час Лейтенант вывел майора и прилюдно расстрелял. Если разведчики восприняли действие как данность, то немцы гневно проклинали предателя. Более всего Олега поразили дети генерала, уже не маленькие, старшей пятнадцать, а младшей около десяти. Мальчик и обе девочки горели желанием отомстить и требовали дать им оружие.
– Уезжаем! – крикнул Моряк. – Едем без остановок, за рулем посменно Петр с Лейтенантом и Студент с Магнусом.
Через пять минут фургончик с непросохшей краской отправился в дорогу. Ехали всю ночь, выезжая с проселочных дорог на асфальт и снова сворачивая на грунтовку. Иногда немцы «голосовали» перед военными машинами и покупали канистры бензина. При этом каждый раз называли номер воинской части и спрашивали туда дорогу. Солдаты отвечали отрицательно, но под утро получили важный ответ:
– Через пару километров пост полевой жандармерии, они точно знают расположение частей.
Едва нечаянный информатор скрылся за поворотом, как последовал приказ Моряка:
– Отряд, строиться! Впереди укрепленный блокпост. Петр, Николай и Василий идут справа от дороги, Студент, Владимир и Осип слева. Постарайтесь снять бесшумно, в любом варианте надо перебить всех.
– А мне что делать? – напомнил о себе Костя.
– Идешь в ста метрах впереди машины. Мы не можем рисковать жизнями наших подопечных и их детей.
– Пост должен уже получить оповещение о попытке прорыва. В таких случаях полевая жандармерия выставляет дополнительные секреты, – предупредил Лейтенант.
Первым делом разведчики включили ночные прицелы и некоторое время приноравливались к размазанной зеленой картинке. Но вот обе группы доложили о готовности и неслышными шагами двинулись вперед. Секрет оказался за километр от блокпоста, на ночном прицеле четко прорисовались пятеро солдат, двое с винтовками и трое за пулеметом. Осип показал жестом сигнал тревоги, а Николай указал на засаду с другой стороны дороги.
– Давай, Студент, без твоего пистолета не обойтись. – Владимир слегка подтолкнул в спину.
Олег, крадучись, подобрался к врагам шагов на пять и застыл за деревом. Две группы немцев залегли напротив друг друга – надо дождаться появления Петра. Дорогу не назвать широкой, любой, даже незначительный шум обязательно встревожит солдат с противоположной стороны, посему начинать надо синхронно. Есть, смотрит через прицел! Олег погрозил кулаком и взял в руку пистолет, два тихих шажка – и расстрел в спину. Всего шесть выстрелов, он не попал пулеметчику в позвоночник, и пришлось повторить. Петру и легче, и тяжелее. Как ни странно, с длинным оружием сложнее стрелять навскидку, зато дореволюционные скорострельные винтовки могли дать очередь.
Для страховки обе группы выкинули из винтовок и пулеметов затворы и двинулись дальше. Второй секрет оказался вблизи блокпоста, снова две группы, причем обе усердно рыли окопы. Разведчики сначала услышали шваркающие звуки лопат с ритмичными бликами света на касках.
– Вот чудики, кто же подсвечивает секрет прожекторами?! – удивился Владимир.
– До блокпоста метров триста, нам видно, а им нет, – заметил Осип.
Тем не менее обеим группам пришлось свернуть в лес. Далекий свет слепил ночные прицелы, а работающих солдат с тыла должны защищать дополнительные секреты. Так оно и оказалось, двух солдат обнаружили метрах в пятидесяти от дороги. Олег приготовился стрелять, но Владимир его остановил:
– Я не знаю правил Вермахта, но наш устав со времен Ивана III требует отправлять в дозор не менее трех человек.
Пришлось присесть и слушать болтовню солдат. Но вот из глубины леса вышел еще один и уныло заявил:
– Здесь нет удобного для засады места, придется забираться на деревья.
В темноте невозможно прицельно стрелять, и Олегу пришлось потратить семь патронов на троих. Затем они вернулись к дороге и перебили занятых земляными работами солдат. На противоположной стороне энергично показывали на сереющее небо и знаками призывали поспешить с атакой блокпоста. Чего, спрашивается, спешить? Два оборудованных пулеметных гнезда с сонными солдатами, дремлющий на стуле офицер да вышагивающий у шлагбаума часовой. Для шести разведчиков плевое дело.
Стометровый радиус вокруг блокпоста очищен от любой растительности, а земля посыпана щебнем. За шлагбаумом начинается пологий спуск со спящей деревушкой в полукилометре. Разведчики изготовились к атаке, Олег убрал пистолет и посмотрел на группу Петра, которой предстояло начинать. Вылетающие гильзы засвидетельствовали о начале работы снайпера. Покончив с сонными пулеметчиками, он пристрелил часового, затем офицера. На дороге вспыхнули фары фургона, а через минуту отряд пересек разделительную линию ответственности итальянских и немецких войск.
– Студент, за руль! Дави педаль, мы должны убраться как можно дальше, – приказал Моряк.
С полчаса еще можно было «давить», а затем они свернули на пыльный проселок, который запетлял горным серпантином. Впрочем, до рассвета фургончик успел объехать гору, и деревушка с поверженным блокпостом скрылась из вида. Пейзаж со сложенными из известняка домиками в окружении плодовых деревьев и виноградников мог бы вдохновить тонкую душу художника. Красиво, действительно красиво, но обилие поворотов с идеальными условиями для засады заставляло разведчиков держать оружие в боевом положении.
На пыльной площади очередной деревушки свернули с дороги и поползли вверх по тропинке для скота. Порой подъем становился настолько крутым, что Олег всерьез опасался опрокинуться через задний борт. Но нет, спасибо мотору, выползли на зеленую лужайку. В одно мгновение фургончик оказался в кольце собак и под аккомпанемент злобного лая помчался к скалам.
– Прибыли на конечную остановку, все выходим, Студент переодевается в форму Красной Армии, – выбираясь из тесного пространства, нараспев сказал Моряк.
Завидев вооруженных людей, свора барбосов благоразумно дала деру. Безоружными оказались лишь немцы, успевшие преобразиться в туристов с ранцами за плечами и штанишками до колен. Олег послушно устроился на подножке и принялся раскладывать свое имущество. За прошедшие дни одежда немного помялась, но судя по горам, впереди его ждет не банкет с танцами. Он уже заканчивал переодеваться, когда подошел пастух с длинной палкой и ткнул пальцем в медали:
– «За отвагу», хорошее название. Их дают вместо Георгиевских крестов?
Олег по-прежнему считал свои награды незаслуженными и стушевался, но почти чистая русская речь пастуха заставила ответить:
– Георгия тоже давали за отвагу.
– На перевале полурота альпийских стрелков.
– Откуда здесь немцы?
– Итальянцы, но стреляют метко. На вершине горы поставили пулемет и притащили три пушки.
– Спасибо, отец! – поблагодарил Моряк и протянул деньги. – Продай козьего сыра.
– Убери, – отстранил руку пастух, – мне вашей машины хватит.
Свора было залаяла вслед уходящему отряду, но, получив длинной палкой под зад, послушно затрусила за хозяином.
