13

Самые юные и самые старые умерли первыми.

Когда мрачный серый рассвет вставал над землей, поднимался вой: это мать обнаруживала, что ее спящий ребенок уже никогда не проснется. У некоторых детей появился надрывный кашель, продолжавшийся несколько дней – их крохотные легкие не могли восстановиться после воздействия жара и дыма. У самых старых не хватало сил, чтобы бороться с разрушительным влиянием первых сокрушительных минут разрушения Горы-Предка. Горестная необходимость хоронить мертвых вызывала целые сражения. Некоторые хотели рубить деревья, чтобы сжечь тела, другие настаивали, чтобы их предали земле – но дрова были больше нужны живым, чем мертвым, а землю сковал мороз. В конце концов, орки собрали камни и завалили ими покойников, чтобы, по крайней мере, животные и птицы, питающиеся падалью, не пировали на трупах отважных Северных Волков.

Каждые день отряды отправлялись на охоту, или чтобы пополнить запасы другой еды, или на поиски пресной воды. Всего этого не хватало, и некоторые орки из этих отрядов так и не вернулись назад. Те, кто поехал их искать, находили тела, растерзанные хищниками, или тела тех, кто просто забрел слишком далеко и заблудился. Некоторых из них так никогда и не нашли, несмотря на то, что за ними посылали целые отряды. Первой мыслью Дуротана было подозрение, что на них напали Красные Ходоки, но ни разу они не встретили никаких следов этих отвратительных созданий. Он надеялся, что они исчезли вместе с Хребтом Ледяного Огня – может быть, это было единственным благом, принесенным катастрофой.

Кое-какую воду нашли – в дуплах деревьев, куда не проник пепел. Первый снег оказался грязным, серым, а не белым, но через некоторое время он стал чище. Если такую воду вскипятить и прибавить ароматных трав, она становилась лучше. Суп, сваренный на бульоне из сосновых игл, трав и земляных орехов, стал их основным блюдом. В самом начале своих скитаний в изгнании Драка была недостаточно сильной, чтобы охотиться на крупную дичь. Она какое-то время выживала, питаясь насекомыми и мелкими животными, и овладела мастерством делать силки. Она научила детей их мастерить, пока взрослые отправлялись на охоту. Каждые несколько дней в эти ловушки попадалось какое-нибудь маленькое животное, которое рубили на кусочки и бросали в бульон, чтобы придать ему хоть какую-то питательность.

Стараясь поддержать бодрость в клане и заменить те вещи, которые им пришлось бросить, Дуротан поощрял выделывание тех немногих шкур, которые им удавалось заполучить. В прежнее время гордые Северные Волки с презрением отнеслись бы к идее сшивать вместе кроличьи шкурки для изготовления одеял, но теперь все изменилось. Ветки и сучья собирали и плели из них грубые корзины и другие емкости. Для хранения воды выдалбливали дерево, потому что найти ее становилось все сложнее.

Дрек’Тар и другие шаманы спрашивали советов у Духов, но те говорили с ними все реже и реже. Однако в одну памятную ночь Дух Воды подсказал Дрек’Тару: надо следить за красной сойкой, которая пролетит по прямой линии над землей либо утром, либо вечером. Дети затеяли игру по наблюдению за этими птицами, и Дуротан обещал, что о том, кто ее заметит, будет сложена особая песнь.

Это было единственное знамение, о котором им сказали, и когда прошло уже много дней, а небеса оставались пустыми, Дуротан начал сомневаться, что долгожданная птица когда-нибудь появится.

Пока однажды она не появилась.

Драка, Дуротан и Гейя отправились на охоту в два разных места еще на рассвете. Оргрима оставили в лагере, поручив ему защищать его, и к моменту возвращения вождя его заместитель и друг метался взад и вперед по лагерю.

– Я так рад, что ты вернулся, – сказал Оргрим. – Понятия не имею, как вести себя с царством Духов, и Дрек’Тар это знает.

Дрек’Тар сидел на камне, неподвижный и спокойный. Рядом с ним, далеко не такая неподвижная и спокойная, стояла младшая дочь Нокрара, Низка. Она приплясывала и постоянно теребила свою единственную длинную косу. В данный момент она жевала ее своими крохотными зубками. Дуротан нахмурил брови и повернулся к престарелому шаману.

– Что происходит? – спросил он.

– Дух Воды прислал нам красную сойку, как и обещал, – ответил Дрек’Тар.

– Что?

– Юная Низка первой увидела ее, как только рассвело. Она с другими детьми побежала за ней. Она говорит, что сойка села на валун недалеко отсюда. Мы ждали твоего возвращения, чтобы пойти на разведку.

– Ты обещал мне песнь, великий вождь! – громко заявила девочка. Позади нее, не сводя глаз с дочери, стояли Нокрар и Кагра. Несколько секунд Дуротан не мог понять, что изменилось, но когда понял, чуть было не споткнулся.

Все улыбались.

Он невольно огляделся в поисках Драки. Женщина тоже выглядела изумленной, но обрадованной. Ее улыбка стала шире, когда их взгляды встретились. С большим трудом Дуротан снова обратил свой взор на Низку.

– Ты заслуживаешь песни, – сказал он, – и более того, я думаю, ты заслуживаешь чести пойти вместе со мной и Дрек’Таром к тому камню, к которому привела тебя красная сойка.

Он закинул Низку на то плечо, на котором не было доспехов, и она взвизгнула от смеха. Как давно он не слышал этот звук?

«Дух Воды, – подумал он, – прошу тебя, не играй с нами. Только не сейчас».

– Так скажи мне, остроглазая малышка, куда полетела эта красная сойка?

– Вон туда, – ответила Низка, показав пальцем, и снова сунула в рот косу. Палкар помог Дрек’Тару подняться, и они вчетвером пошли в том направлении, куда указала девочка. Но не одни. Драка шагала рядом с Дуротаном, улыбаясь ему и девочке, которая явно была в восторге. Гейя тоже сопровождала их, и не успел Дуротан понять, что происходит, как за ними уже следовала небольшая толпа.

Низка привела их к груде камней посреди плоского участка между отравленным озером и деревьями.

– Вон тот камень. Нет-нет, не тот, другой, вон там. Тот, что похож на спящую утку.

Дуротану не казалось, что этот камень похож на спящую утку, и он замедлил шаг. Что это такое? Это просто камень на голом месте, они его уже видели раньше, но не обращали на него внимания. В нем не было ничего особенного; Дуротан знал, что там нет воды.

Драка встала рядом с вождем, молча подбадривая его. Озадаченный Оргрим подошел к камню. Палкар наклонился к Дрек’Тару и описал это место, шепча старику прямо в ухо.

Шаман выглядел раздраженным.

– Дух Воды послал нам знамение, – настойчиво произнес он. – Наше дело – истолковать его. Низка, дитя, куда села та птица?

– Прямо на камень, сверху, – ответила Низка. Дуротан передал девочку отцу и подошел к валуну. Он внимательно осмотрел его в поисках какой-нибудь трещины, из которой текла бы драгоценная жидкость. Но ничего не нашел. Он опустился рядом с валуном на колени и прижал ладонь к голой земле. Ни капли влаги. Камень не просто лежал на поверхности земли, он частично зарылся в нее.

Выпрямившись, он повернулся к Оргриму. Их взгляды встретились. Старый друг так хорошо знал Дуротана, что тому не надо было ничего говорить. Встав рядом, братья не по крови, но по духу навалились плечами на валун и стали толкать.

Ничего не произошло. Они попытались еще раз, и еще.

Драка мгновенно отказалась рядом и прижалась всем телом к массивному камню. Она была сильной для женщины, но ей не хватало массы и физической мощи орка-мужчины. Она не могла сделать ничего, что помогло бы сдвинуть с места валун. Дуротан начал было что-то ей говорить, хотел попросить отступить назад, но женщина резко повернула к нему голову. В ее взгляде он увидел непреклонную решимость и кивнул. И они втроем попробовали еще раз.

– Нас сочли достойными! – раздался голос Дрек’Тара. Дух Воды говорит мне, что вы продемонстрировали веру в его слова. Мне было запрещено помогать до этого момента.

Дрек’Тар уже встал и под взглядом Дуротана пошел к валуну, помахивая посохом из стороны в сторону перед собой. Он осторожно провел им по выпуклости огромного камня и воткнул его кончик в песчаную почву примерно на расстоянии ширины ладони от валуна. Земля была слишком твердой, а посох – маленьким, тонким, не больше молодого деревца. Усилия Дрек’Тара могли закончиться только сломанным посохом. И хотя Дуротан это понимал, даже знал, он невольно надеялся, что ошибается.

Он смотрел, не смея дышать, как Дрек’Тар навалился на посох. Деревянный стержень согнулся под его нажимом. Дуротан приготовился услышать неизбежный треск сломанного дерева. Но тут… валун шевельнулся. Дрек’Тар продолжал толкать, и, вопреки всякой вероятности, огромный камень оторвался от земли, в которой гнездился бесчисленное количество лет.

Он зашатался. Дуротан, Оргрим и Драка бросились вперед и навалились на него с новой силой, и вдруг громадный камень откатился в сторону на несколько шагов. Тяжело дыша от усталости, Дуротан повернулся к образовавшемуся углублению.

Он с изумлением увидел не сухую мерзлую землю, а грязь. Дуротан упал на колени и начал выгребать из этой ямы большие комья пропитанной водой земли. Появились лужи. Это был действительно дар от Духа Воды – и от Духа Земли тоже, который спрятал этот источник и таким образом защитил его от выпавшего ядовитого пепла.

Дуротан старательно набрал в свои огромные ладони столько воды, сколько в них поместилось. Он встал, увидел Низку, широко открывшую глаза от волнения. Он поднялся и подошел к ней.

– Эта малышка увидела знак Духа Воды, – сказал он всем собравшимся вокруг него. – Она проследила за птицей до этого места. Она первой выпьет воды из него, а потом Дрек’Тар, которому Духи послали это видение.

Низка облизнула запекшиеся губы, с тоской посмотрела на воду, и ответила:

– Нет. Первым должен пить Дрек’Тар. Он наш старейшина. Я бы никогда не начала высматривать красную сойку, если бы он не велел нам делать это.

У Дуротана защипало глаза. Он заговорил, стараясь, чтобы у него не сорвался голос.

– Низка, дочь Нокрара, сына Гозека… ты – достойный член клана Северного Волка.

Низка стояла очень прямо, ее глаза блестели от гордости, а Дуротан повернулся к Дрек’Тару и протянул ему слегка мутную воду. Палкар помог шаману поднести ладони к рукам Дуротана. Дрек’Тар жадно выпил, а потом поднял мокрое лицо.

– Чистая и безо всяких примесей, – произнес он, и голос его дрожал от чувств. – Не считая следов нашей любимой Земли, – прибавил он со смехом. Остатки напряжения испарились, все с облегчением рассмеялись и разразились радостными криками. Маленькую Низку подхватили на руки и передавали из одних любящих объятий в другие, как героиню дня…

– Все пейте вволю! – воскликнул Дуротан. – Потом вернемся в лагерь и принесем сюда вырезанную нами из дерева посуду. Будем пить, пока уже не сможем проглотить ни капли. Хотя смерть Горы-Предка выгнала нас из дома, Духи Воды и Земли показали нам, что мы не забыты.

Он отступил назад и смотрел на своих орков, и душу его переполняло такое ликование, какого он не чувствовал все эти долгие мрачные недели. Чистая вода означает меньше болезней. Она означает выносливость во время самых дальних походов в поисках пищи. Когда они расширят этот источник, звери тоже придут сюда на водопой, а это обеспечит пищей желудки, слишком долго остававшиеся пустыми.

– Сегодня хороший день, – сказала Драка, подходя и вставая рядом с ним.

– Да, хороший, – согласился Дуротан. – Мы его запомним в отличие от других, не столь хороших дней. – Он повернулся к ней. – Ты навалилась плечом на тот валун, хотя не надеялась сдвинуть его с места.

Смутившись, Драка пожала плечами:

– Просто я почувствовала, что обязана так поступить. И Дрек’Тар тоже не надеялся сдвинуть валун с места.

– Дрек’Тар идет другой тропой, не такой, как другие. У него есть спутники и советчики – Духи. А у тебя – нет ничего.

Драка пристально посмотрела на него и замотала головой так, что заплясали ее длинные косы.

– Ты ошибаешься. У меня есть ты, мой вождь.

Ее слова тронули Дуротана до глубины души.

Внезапно ему захотелось, чтобы она знала то, чем он ни с кем не делился, даже с Гейей и Оргримом. Дуротан знал: если Драка поймет это, она поймет его. Он не привык быть уязвимым, давать другому орку возможность причинить ему боль. Но он чувствовал, что Драка никогда не злоупотребит доверием, которое он намеревался ей оказать.

Дуротан глубоко вздохнул.

– Мне было тяжело после того, как умер мой отец, – сказал он. – Возможно, до тебя дошли какие-то слухи.

Драка склонила голову набок, не совсем понимая, к чему он ведет.

– Да, я их слышала, – честно ответила она. – Говорили, что он даже не поднял в конце сватки свое оружие.

– Дело не в том, что он боялся сражаться, – сказал Дуротан, и пока другие вокруг него радовались и выполняли его распоряжения, он тихо рассказал Драке о странной болезни, с которой боролся его отец перед смертью. Гейя и Дрек’Тар, конечно, знали, так как были рядом с заболевшим Гарадом, но больше Дуротан никому об этом не говорил, даже Оргриму. Драка напряженно слушала, не перебивая, пока он ей рассказывал, что произошло и как это заставило Дуротана сделать все, что в его силах, чтобы смыть это пятно на памяти об отце.

– Итак, – сказала она наконец, когда он умолк, – тебе не только пришлось пережить потерю отца и бороться с трудностями и лишениями, с которыми мы никогда прежде не сталкивались. На тебя легло дополнительное бремя – попытаться вернуть Гараду честное имя. Истинная сила клана заключается в его способности поддерживать друг друга. Я рада, что у тебя есть мать и Оргрим и они тебе помогают, но все равно, тебе выпали такие испытания, которые не по силам выдержать другим.

К Дуротану всегда относились с уважением. Сейчас он понял, что жил до смерти Гарада более легкой жизнью, чем остальные члены клана. Он не привык встречать отказ. Но теперь, взяв руку Драки, такую маленькую, в свою, он очень нервничал.

– Да, Духи благословили меня, послав мне на помощь мудрых старших и друга, который не был бы мне дороже, даже если бы вышел из одной со мной утробы. Но ты права. На моих плечах лежит большой груз.

Дуротан посмотрел на свой клан. Кто-то уже принес орудия, и несколько орков усердно работали, расширяя драгоценный источник.

Он опять повернулся к Драке и посмотрел на маленькую ручку в своей ладони. Вождь не хотел видеть выражения ее лица, пока не скажет ей все, что у него на сердце.

– Драка… ты умеешь ясно мыслить, когда нужен хороший совет. У тебя доброе сердце, ты поддерживаешь всех, кто страдает. Мне не хотелось этого тебе говорить. Я считал, что очень мало могу тебе дать. Прошло то время, когда быть женой вождя было почетно и легко. В наши дни я не могу предложить тебе этого. Ты взвалишь на себя большой груз и будешь вынуждена смотреть, как я принимаю трудные решения. Но… думаю, мои решения будут лучше, если ты поможешь мне их принять. Я думаю, мое сердце станет сильнее, если будет полно любовью к тебе. И…

Теперь он рискнул взглянуть на нее. Ее глаза широко раскрылись, она часто дышала, но не отняла у него руку.

– Я сделаю все, что в моих силах, чтобы стать тебе хорошим мужем, несмотря на всю тяжесть моего бремени. Драка, дочь Келкара, сына Ракоша… ты возьмешь меня в мужья?

Выражение ее лица смягчилось. Ее теплые темные глаза заблестели от непролитых слез.

– Дуротан, сын Гарада, сына Дуркоша, – ответила она. – Ты прав. Для нас настало темное и страшное время. На тебе лежит большой груз. Никто не знает, какие новые трудности ждут нас завтра. И поэтому…

Дуротан внутренне собрался, готовый услышать отказ.

– …ты идиот, что не сказал этого раньше. И я буду твоей женой, пока ты будешь разрешать мне говорить тебе правду.

Его народ все еще стоял на грани голодной смерти. Нынешнее убежище было не слишком хорошим, и никто не мог согреться как следует. Всего несколько минут назад у них не было надежного источника воды. Но все это не имело значения, когда Дуротан смотрел в милое, лукавое, любящее лицо Драки.

– Именно за то, что ты говоришь правду, я люблю тебя, – просто ответил он. – И буду любить, до последнего вздоха. Что бы ни случилось.

– Что бы ни случилось, – согласилась она.

Северные Волки, пребывавшие в восторге от появления пресной воды, встретили эту новость громогласным одобрением. Хотя сначала на Драку посматривали с любопытством, но она быстро доказала свою ценность для клана благодаря своим знаниям и мастерству. Они соединились в ту же ночь в маленьком отдельном укрытии из камней и дерева, быстро построенном для новобрачных. Эта обстановка была весьма далекой от той, какую заслуживает Драка, о чем громко посетовал Дуротан, когда жена лежала в его объятиях. В ответ она довольно сильно толкнула его и сказала, что ей нужен только он, и больше ничего.

Они принадлежали друг другу, и оба принадлежали клану – единая, преданная и решительная пара. Они оба будут служить Северным Волкам, вкладывая в это все силы, пока могут жить и дышать.

Что бы ни случилось.