Основные события и решения перед началом Московской битвы

18 декабря 1940 года Гитлер утвердил директиву № 21 — план «Барбаросса». Высший германский генералитет, разработавший его, верил в возможность быстрого уничтожения СССР. В стратегическую основу плана была положена идея быстротечной «молниеносной» войны продолжительностью в несколько недель. Ударами трех мощных групп («Север», «Центр» и «Юг») планировалось окружить и уничтожить советские войска в западных областях страны, захватить Ленинград, Москву, Киев и быстро выйти на конечный рубеж: линию Архангельск — Волга. Особое значение придавалось захвату Москвы. Ее предполагалось захватить с ходу к 15 августа 1941 года после выхода к Смоленску. Считалось, что с падением Москвы достигались главные политические и военные цели. К 1 октября 1941 года планировалось закончить войну.

Таким образом, в плане «Барбаросса» была заложена неизбежность генерального сражения в кампании 1941 года. Но развернулось оно не в той оперативной обстановке, которую предполагало немецкое командование.

Ныне, увлекаясь раскрытием «всевозможной правды о войне», много пишут о неудачах и утратах 41-го года, о постоянных окружениях, о панике и хаосе, о «танковых погромах» и прочих больших потерях. Но так возникает опасность «за деревьями не увидеть леса». А между тем, полного уничтожения советских войск в западных областях не произошло. Хотя Красная армия потерпела тяжелейшие поражения и понесла огромные потери, она не утратила боеспособности и продолжала сопротивляться. К началу августа ни Ленинград, ни Киев не были взяты немцами, а на западном направлении развернулись ожесточенные бои под Смоленском.

Вермахт также понес значительные потери. За первые три недели боев — 92 тыс., а к концу августа 410 тыс. человек и половину своих танков. Возможно, цифры наших и немецких потерь в тот период несопоставимы. Тем не менее, в результате упорного сопротивления советских войск начальное продвижение немцев снизилось с 30–40 км до 5–6 км в сутки.

На Московском направлении в двухмесячном Смоленском сражении войска Западного (маршал С. Тимошенко) фронта, проведя ряд оборонительных и наступательных операций, остановили натиск группы армий «Центр» (генерал-фельдмаршал Ф. фон Бок) на рубеже Ярцево — Ельня — р. Десна. Германские генералы, готовя наступление на Смоленск, считали, что Западный фронт уже обессилен и не сможет сдержать продвижение немецких армий на Москву. Но советское командование успело развернуть по сути дела новый фронт, а за ним еще и Резервный.

В августе 1941 года обстановка на Западном фронте стабилизировалась, у фон Бока не хватило сил для безостановочного прорыва к Москве. Блицкриг, успешно работавший в Польше и на Западе, забуксовал под Смоленском.

Для обеих воюющих сторон наступил момент подготовки к генеральному столкновению, каким вскоре станет сражение за Москву.

Германское руководство с большой тревогой воспринимало срыв сроков плана «Барбаросса». 4 августа 1941 года Гитлер созвал в штабе группы «Центр» (г. Борисов) совещание высшего командного состава. Все генералы заявили о необходимости наступления на Москву, особенно рьяными сторонниками этого плана были Гудериан (командующий 2-й танковой группой) и генерал Йодль — начальник штаба ОКХ (высшего командования сухопутных войск).

Но Гитлер колебался. Он хотел сначала заполучить промышленные районы Украины, завладеть Крымом как плацдармом для ввоза румынской нефти, разгромить Юго-Западный фронт (командующий генерал М. Кирпонос), взять Киев и выйти к Ростову — «воротам» к кавказской нефти. А уж потом заняться Москвой. Решение о направлении дальнейших ударов так и не было принято. Но гитлеровские генералы, опасавшиеся затяжной войны и полагавшие захватом столицы добиться решительной победы, продолжили лихорадочную подготовку удара на Москву с юга, через полосу Брянского фронта, в надежде, как писал Гудериан, что Гитлер, в конце концов, согласится с этим планом.

Окончательное решение Гитлер принял только 21 августа, изложив его в приказе группам армий: «Предложение ОКХ о развитии операций в направлении Москвы не соответствует моим планам. Важнейшей целью до наступления зимы считать не захват Москвы, а захват Крыма, индустриального и угольного района Донбасса и лишение русских доступа к кавказской нефти…». Группе армий «Центр» приказывалось повернуть главные силы на юг и во взаимодействии с группой «Юг» (генерал-фельдмаршал К. Рунштедт) окружить и уничтожить войска советского Юго-Западного фронта.

Советское Верховное Главнокомандование (ВГК) обоснованно считало, что стабилизация на московском направлении временная, и противник не отказался от прежней цели — захвата столицы, а попытается прорваться к ней южнее, через Брянск.

Для прикрытия Москвы на этом направлении 16 августа 1941 года был создан Брянский фронт. Но такая оценка была правильной до 21 августа, то есть до решения Гитлера повернуть на юг. Советская разведка, к сожалению, не смогла своевременно раскрыть новые планы немцев. Но возможность такого поворота предвидел член Ставки ВГК генерал Г. К. Жуков. 19 августа 1941 года (за 2 дня до приказа Гитлера) он направил И. В. Сталину телеграмму: «Противник, убедившись в сосредоточении крупных сил наших войск на пути к Москве, имея на флангах Центральный фронт и Великолукскую группировку наших войск, временно отказался от удара на Москву и, перейдя к активной обороне против Западного и Резервного фронтов, все свои подвижные и танковые части бросил против Центрального и Юго-Западного фронтов. Возможный замысел противника: разгромить Центральный фронт и, выйдя в район Чернигов — Конотоп — Прилуки, ударом с тыла разгромить армии Юго-Западного фронта. После чего — главный удар на Москву в обход Брянских лесов и удар на Донбасс…».

Но и после предупреждения Жукова Ставка ВГК продолжала усматривать основную угрозу в ударе на Москву. 24 августа, во время переговоров по ВЧ Сталина с командующим Брянским фронтом А. Еременко, принимается, как потом оказалось, преждевременное решение о расформировании Центрального фронта и передаче 31-й и 21-й армий Брянскому. При этом Еременко пообещал Сталину «…безусловно, разбить подлеца Гудериана». Это было слишком смелое обещание, поскольку сил для «разбития» у фронта не было. В тот же день 24 августа 1941 года Шапошников предупредил по телефону, что удара нужно ждать уже завтра или послезавтра.

Полагаясь на утверждение Ставки об ударе немцев на Москву, Еременко усиливал свой правый фланг. Но Гудериан выбрал для прорыва как раз полосу расформированного Центрального фронта и ударил не по правому (московскому), а по левому флангу и, связав его боями, основными силами устремился на юг, навстречу группе генерала Клейста. Попытка Еременко вцепиться в «хвост» Гудериану, нанести поражение ударами авиации значительного успеха не имели и не остановили немецкие колонны.

Поворот немцев на юг дал Москве еще один месяц (сентябрь) для развертывания обороны. Но приходится с горечью отметить, что «счастье» Москвы обернулось трагедией для Юго-Западного фронта, который был окружен и с огромными потерями пробивался на новые рубежи из кольца. Киев по приказу Ставки был оставлен.

Промахи и просчеты Ставки стоили дорого. Резервы, предназначенные для обороны Москвы, были израсходованы на закрытие брешей на южном крыле советско-германского фронта. Стратегическая обстановка резко осложнилась и ухудшилась.