Глава 4
– Ты правильно сделала, что нам позвонила, золотце, – запричитала тетя Айрис, прижимая меня к своей изрядно надушенной груди. – Молодец, что ты сперва связалась с нами, а не с полицией. Мы бы не смогли проанализировать энергию в комнате, если бы шериф и его болваны-помощники облазали дом Джинни, испачкав его своими мыслями.
– Она и сама достаточно беспорядку навела, – тихо сказал Коннор.
Айрис отпустила меня и наградила мужа взглядом, от которого бетон бы треснул.
– Что сделано, того не воротишь. Сейчас надо создать вокруг дома завесу, чтобы никто не сунул носа и нам не помешал.
Данное заклинание не делало предметы невидимыми, не заглушало звуки, просто обычные люди переставали обращать на них внимание. Двое старших принялись сосредоточенно колдовать. Для меня их действия выглядели так, будто они пальцами картину в воздухе рисуют.
– Кто мог это сделать? – прошептала я.
Я представить себе не могла – у кого-то получилось убить Джинни. Не в том смысле, что «убить беззащитную старую женщину». А в том, что «кто сумел пробиться через защитные барьеры и обезглавить дракона»? Кровь стыла в жилах. Неужели это та самая жертва, которую обещала совершить Хило, когда я встретилась с ней на перекрестке?
– Именно это мы и пытаемся выяснить, девочка, – заявил Коннор. – Но ты совсем нам не поможешь, если и дальше будешь столь громко проецировать свои страхи. Убирайся отсюда, и побыстрей, пока мы работаем.
Он поправил правой рукой ремень под своим обширным животом, а маятник в его левой руке начал раскачиваться, то быстрее, то медленнее.
– Коннор! – воскликнула Айрис. – Бедная девочка потрясена!
– А ее эмоциональные вибрации скоро разнесут все подчистую. Давай, детка, ступай. Оставь нас одних, прежде чем ты окончательно лишишь нас шанса разузнать, что здесь случилось, – ответил он, не глядя на меня.
Маятник был верным способом Коннора привести в действие энергию, пусть и слабым. У настоящих ведьм и ведьмаков есть лишь пара способностей, одинаковых для всех, – при надлежащей концентрации они способны читать мысли обычных людей или двигать предметы без помощи рук. Поэтому они развивают в себе собственный специфический дар. Если честно, Коннор был середнячком, зато искать что-то с помощью маятника у него получалось отлично. Все что угодно, от потерявшихся очков до пропавшего ребенка. Не надо было и спрашивать, что сейчас он ищет орудие убийства.
– Иди, милая. Твой дядя прав. Думаю, что тебе лучше подышать свежим воздухом. Не следовало тебе видеть все это.
Я разрешила им вывести себя наружу и усадить на старый диван-качалку, поставленный на крыльце у Джинни, наверное, тогда, когда меня еще на свете не было. Жаркое солнце Саванны лизнуло мои ступни и голени. Оно поглощало меня медленно, но уверенно, как всегда делало с людьми с незапамятных времен.
Луч скользил по моему бедру, светило двигалось к зениту, заливая Саванну ослепительным светом, и вскоре на меня упала тень от флюгера на соседнем доме. Откинувшись на спинку дивана, я сдалась перед зноем, запахом крови и безжалостным стуком часов Джинни, который было слышно даже с крыльца. Диван скрипел, то ли протестующе, то ли от удовольствия, а в моем сознании родилась чудовищная мысль. Пылающие лучи проникают сквозь оконные стекла, ускоряя разложение тела Джинни. Я тряхнула головой, отгоняя навязчивую идею, и попыталась сосредоточиться на крохотной капельке пота, которая набухла у меня в подколенном сгибе. Старалась не думать о происшедшем, чтобы не исказить энергию, пляшущую внутри дома, которая помогла бы тете Айрис и дяде Коннору выяснить обстоятельства убийства.
– Она ничего поделать не может. Ее никогда не учили колдовству, – раздался из-за занавески голос тети Айрис, а в неподвижном воздухе он прозвучал, будто громкий сценический шепот.
– Учить нечего, – фыркнул в ответ Коннор.
Я покосилась на окно.
Он и Айрис вырастили меня и Мэйзи. Наша мать Эмили, самая молодая из женщин в роду Тейлоров, умерла, дав нам жизнь. Имя нашего отца она сохранила в тайне. Я бы потянулась к Коннору, как цветок к солнцу, если бы он выказал хоть малейшие отцовские чувства, но ничего не произошло. Напротив, именно он наградил меня прозвищем «Разочарование», когда мне исполнилось шесть лет.
Я мысленно произнесла свое прозвище, и Коннор тотчас посмотрел на меня сквозь занавеску. На мгновение мне показалось, что на его лице проступило чувство сожаления. Потом уголок его рта дернулся, и он отвернулся, став прежним Коннором. Он уставился на маятник, расхаживая туда-сюда, вроде бы хаотично, как маятник, который то начинал качаться, то замирал.
– Жаль, что первой здесь оказалась не Мэйзи, а ее сестра.
Мэйзи – вот его истинная любимица! Она пришла в этот мир с неисчерпаемым запасом силы. Не требовалось извещать другие ведьмовские семейства о ее рождении – все это сразу же ощутили. А я появилась в мгновение слабости, будто в тот миг вселенная призадумалась. Присутствующие были шокированы моим появлением и опечалены смертью моей матери.
– Прояви к девочке хоть каплю сочувствия. Она ведь понимает, что дело не только в гибели Джинни. Грань могла быть повреждена.
– Дорогая, я не ее виню, а себя. Если бы я вел себя как отец по отношению к ней, просветил насчет грани и магии… – принялся оправдываться Коннор. – Бедняжка Мерси. Она сделала все, что могла, позвонив нам.
Я удивилась, услышав, как дрогнул его голос. Неужели он впервые проявил ко мне сострадание?
– Однако сейчас у нас времени в обрез. Надо выяснить, кто погубил Джинни. Когда Мерси увидела Джинни, ее охватила паника, что она едва не переписала всю картину здешней энергетики. Нужно уловить отпечатки и убедиться в том, что грань цела. Сосредоточься, пожалуйста. Когда закончим, позвоню Оливеру, скажу, чтобы поскорей возвращался домой. А тебе придется собрать остальных родственников.
Коннор продолжал что-то бурчать себе под нос и ушел вглубь комнаты, но до меня все еще доносилась его тяжелая поступь. Скрип ступеньки подсказал мне, что он поднялся на второй этаж. Я смотрела на тетю Айрис. Она присела рядом с телом и начала равномерно раскачиваться, чтобы ощутить завихрения энергии. Внезапно в тишине раздался жалобный плач: это Айрис перестала сдерживать свои чувства. Странно, ведь пока я росла, я часто хотела смерти Джинни. Но, увидев исполнение желания, узрев смерть воочию, я ощутила, как родная кровь во мне взывает к отмщению. Ведь она же мне родная, верно?
– Оружия в доме нет, – сокрушенно заявил Коннор, вернувшись, и грузно осел в кресло.
Тетя Айрис не отозвалась. Похоже, даже не осознала слов Коннора. Минуту спустя она вытерла слезы, продолжая покачиваться у тела Джинни.
Главным навыком тети Айрис являлась психометрия. Подержав в ладонях предмет, она могла очень многое сообщить о его владельце или о человеке, который недолго держал его в руках. Может, это было и не самое впечатляющее из ее умений, но определенно весьма ценное в городе, где полно старинных вещиц сомнительного происхождения. Если бы Коннор нашел хоть какую-то улику, Айрис, конечно, выяснила бы имя негодяя. Правда, прикоснувшись к орудию убийства, она бы отдалась потоку агрессивной энергии, но Айрис было не занимать колдовского опыта. А сейчас, не имея ни малейшей зацепки, она могла сделать лишь одно: возложить руки на тело Джинни, что, кстати, представляло серьезную опасность. И дело было не только в Джинни, поскольку опасность сопутствует кончине любого человека. В момент смерти «открывается магическая дверь», через которую тайком способны пробраться те, кого необходимо держать в другом измерении – по ту сторону нашего мира. Убийство осложняло все по максимуму, потому что преступление притягивало к себе отвратительные темные сущности. И, образно говоря, убийство такой ведьмы, как тетушка Джинни, могло вообще дверь с петель сорвать. Я же понимала, что совершенно бессильна.
– Энергия рассеивается, – произнесла тетя Айрис, открывая глаза и поднимаясь на ноги. – Сейчас или никогда.
– Девочка! – окликнул меня Коннор, и я едва не подпрыгнула. – Свяжись с сестрой. Узнай, не едет ли она сюда. А еще попробуй звякнуть Эллен.
– Когда мы звонили, на номере Мэйзи включилась голосовая почта, – посетовала тетя Айрис. – Значит, она вместе с этим парнем и не собирается брать трубку. Где Эллен провела ночь, я и гадать не стану, но, похоже, она или спит, или мучается похмельем, поэтому толку от нее не будет. А нам надо действовать.
Она помолчала, раздумывая, и обратилась ко мне: – Мерси, милая, иди обратно в дом!
– Нет, только не это… – простонал Коннор.
– Сейчас или никогда! – резко повторила Айрис. – У нас нет ни единой свободной минуты! Ведьмы поблизости тоже нет, и, кроме того, хватит тратить время и заниматься этой ерундой с маятником.
Глубоко вздохнув, она собралась с силами:
– Не бойся, Мерси, и доверься мне.
Я встала, и диван скрипнул, протяжно, как греческий хор. Айрис уловила мою нерешительность.
– Иди сюда.
Я подчинилась, отводя взгляд от тела, распростертого на полу. Между лопаток выступил холодный пот и потек вниз по позвоночнику.
– Я понимаю, милая, что тебя никогда такому не учили, но у тебя все получится.
– Хорошо, – сказала я, но чувствовала я себя так, будто у меня в любой момент ноги могут подогнуться. От заполнявшего комнату запаха смерти кружилась голова. – Что мне делать?
– Помнишь, когда вы были маленькие, играли в «Али-бабу» с Питером и его друзьями?
Она едва улыбнулась, воспоминания на мгновение отвлекли ее от ужаса нынешней ситуации.
– Мы будем делать нечто похожее. Я собираюсь призвать определенные энергии, но, открывшись для них, могу попасть под влияние других сил, которые попытаются пробиться сюда. Тебе надо просто стоять с нами и крепко держать за руки меня и Коннора. Твоя сила, твой внутренний свет убережет всех нас от этих злых сил.
Я встала рядом с ней и прикоснулась к ее маленькой прохладной руке. Коннор шагнул к нам и взял мою руку своей мясистой лапищей.
– Все хорошо.
Айрис ободряюще мне улыбнулась и закрыла глаза.
– Возможно, ты увидишь странных существ. Не позволяй им испугать тебя. Это обычные тени. Постарайся сконцентрироваться на чем-то реальном, на том, что ты любишь. Тогда ты будешь в безопасности.
Мысли закружились, как колесо рулетки. В моей голове замелькали различные образы: люди, места, вещи, но, увы, ничто и никто не давал мне ощущение спокойствия и умиротворения, необходимое в данной ситуации. Мама умерла прежде, чем я успела бы запомнить ее. Кто мой отец, я и понятия не имела. Айрис старалась вырастить нас в любви, но Коннор вечно все портил. Дядя Оливер был хорош по части радостных воплей и подарков, а также цветистых баек, но он редко гостил в Саванне, и я не могла довериться ему в полной мере. Тетя Эллен делилась со мной многим, но секреты вычурного макияжа и истории о своих любовных приключениях, которые она мне нашептывала, всегда были приправлены запахом виски в ее дыхании. Еще имелся Питер, но я настолько запуталась в наших отношениях, что чувствовала только тревогу и беспокойство. От мыслей о Джексоне я начинала мучиться угрызениями совести. Оставалась Мэйзи. Несмотря на все наши различия, на мою ревность и зависть, она была единственным в мире человеком, рядом с которым я могла быть спокойной. От нее исходила любовь.
– Нашла нужное? – спросила тетя Айрис.
– Да, – прошептала я.
– Молодец. Теперь будь внимательна, Мерси. Постарайся сосредоточить ум и сердце в равной мере.
Тетя Айрис опустилась на колени и положила левую руку на тело Джинни. Сжала мою ладонь, и мне внезапно показалось, что я смотрю на комнату сквозь линзу дверного глазка, так называемый «рыбий глаз». Близкие предметы стали больше, более дальние отдалились на расстояние и искривились. Мельком я различила тени, клубящиеся и угрожающе надвигающиеся на нас.
– Мерси, концентрация, – приказала Айрис.
Я старалась: таращилась перед собой и думала о Мэйзи. Но, едва ее лицо появилось перед моим мысленным взором, гостиную озарила голубая молния, а потом комната провалилась во тьму.
