Глава 13
Авиакатастрофа
На очередной урок английского пришлось захватить Мишутку, соседское дитя. Ева, кареглазая и настырная красавица, втолкнула ребёнка в мою квартиру в семь утра в субботу и упорхнула со словами, что сегодня у неё бездна дел, а завтра – романтическое свидание. В результате уик-энд я провела роскошно – в компании с юным джентльменом.
Пока Никита отсутствует, в доме постоянно мужчины!
– Ну что, бэйба, развлечёмся? – вальяжно спросил Мишутка, переступив порог. Он был в сомбреро, привезённом мамой из Мексики, на поясе висела кобура с кольтом, за спиной – два автомата, на шее – бинокль, свисток, амулет, в руках – два пакета с игрушками.
О том, что не помешало бы снабдить ребёнка провизией на два дня, Ева и не вспомнила. Она предприниматель, и с тех пор, как грянул всемирный финансовый кризис, мечется, словно сперматозоид-первопроходец. Из трёх маникюрных салонов ей уже два пришлось закрыть. Цены снижены, но клиентов всё равно нет. Параллельно со спасением бизнеса Еве необходимо устраивать личную жизнь. Она из породы женщин, созданных для роскоши: все вечерние платья сшиты специально на её фантастическую фигуру, на лебединую шею просится бриллиантовое ожерелье, и Ева, несомненно, чудесно бы смотрелась в шезлонге на палубе громадной белой яхты…
Природа обделила её в одном – не наградила женской слабостью. Все претенденты на руку и сердце Евы безжалостно маркируются надписью «удалить» и отправляются в «корзину». Она предпринимает одну попытку за другой, но мужчины её разочаровывают. К тому же ни один из них не способен выдержать конкуренции с Главным Мужчиной Её Жизни – Мишуткой.
Да, он классный.
…Половина восьмого, субботнее утро. Вообще-то я рассчитывала хорошенько отоспаться за все бессонные ночи прошедшей недели. Но пацан дёргает и теребит, он желает одновременно играть в индейцев, есть йогурт, решать сканворд, рисовать лошадь и ехать в развлекательный комплекс «Бумеранг».
У меня нет йогурта.
У меня вообще пустой холодильник.
И я хочу спать!
Субботний план пришлось пересмотреть. Вероятно, это мой крест – никогда не спать. Только уткнусь носом в подушку – через минуту обязательно становлюсь кому-то необходима…
Мы с неугомонным джентльменом съездили в магазин за продуктами, позавтракали, а потом сели учить английский. В очередной раз я подивилась способностям Мишутки – он всё фиксировал моментально. Как он умудряется до сих пор помнить столицы Сомали, Уругвая, Индонезии? Обнаружилось, что английские фразы тоже намертво впечатываются в его мозг!
Сегодня я попыталась за час до урока вызубрить сто пятьдесят накопленных слов. Это мой долг за месяц. Лиза уже убедилась, что я игнорирую разработанный ею план домашних занятий, и невероятно расстроилась. Теперь я дополнила свою неустойчивую мотивацию к изучению языка новым компонентом: не хочу разочаровывать Лизу…
На уроке отвечали вдвоём – Мишутка мне подсказывал. Он то залезал на подоконник, то ложился на стулья, то уползал под учительский стол. Не важно! Главное – английские слова вылетали из него, как шрапнель. Пока мои извилины туго ворочались, словно гусеницы, малыш выдавал правильный ответ!
– Фантастический мальчуган, – поразилась Лиза.
– My name is Michail. My mother’s name is Eva. She is a businesswoman, – отчеканил Мишутка.
– А-а! – подскочила я. – А это ты откуда знаешь?
– Ах! Он правильно употребил притяжательный падеж! – восхитилась Лиза. – И формы глагола to be! Какое чудо! Он давно занимается английским?
– Он вообще им не занимается! Только иногда сидит рядом со мной, когда я готовлюсь к уроку.
– Yes, it is! – подтвердил Мишутка.
– Нет-нет-нет, – тут же спохватилась Лиза. – Мишенька, в этом случае надо ответить «Yes, I do».
– I do, you do, she does, he does, we do! – тут же скороговоркой выпалил ребёнок.
Это были формы глагола to do – «делать».
Узнала, слава богу!
– Изумительно. А сколько тебе лет? Пять уже есть? Или больше?
– Три с половиной, – сказал Миша.
– Три с половиной, – эхом отозвалась Лиза. Очаровательные ямочки тут же исчезли с её розовых щёк, глаза потухли. – Надо же. Так мало.
– Мама говорит, я отлично развит – физически и интеллектуально, – заявил Мишутка.
– Это верно, – подтвердила я. – Лиза! Ну-ка, прекрати кукситься!
Англичанка явно расстроилась. Сравнила моего болтливого микрососеда со своим ребёнком и сразу погрузилась в чёрную депрессию. Миша и Ваня были одного возраста. Однако один уже практически освоил английский и институтский курс географии, а второй даже по-русски знает всего пятьдесят слов.
И что?
– Это абсолютно ни о чём не говорит! – заверила я Лизу. – Не грусти! Каждый ребёнок развивается по собственной уникальной программе. Ваше время ещё не пришло.
– Нас в садике того гляди в идиоты запишут, – всхлипнула учительница.
– Значит, плохой садик!
– Ты что! Крутой. Мы столько денег отвалили, чтобы попасть туда.
– На меня твой сын произвёл впечатление разумного ребёнка. Да, Ваня немногословен, как настоящий мужчина. Однако он сообразителен, коммуникабелен, артистичен.
– Да? – в голосе Лизы прозвучала надежда и благодарность, но на глаза навернулись слёзы.
– Совершенно точно! Ну, хочешь, найду вам хорошего психолога-логопеда?
– Мы к нему уже ходили. Я не увидела результата.
– Давай вы сходите к другому. Самому результативному.
– Давай, – шмыгнула носом Лиза.
Знакомство с Мишуткой совершенно выбило её из колеи. Чудо-младенец тем временем подпиливал стол, доедал фломастер, а заодно эксгумировал жучка из горшка с фикусом.
– И муж ругает. Говорит, я зря пошла работать. Не занимаюсь ребёнком.
– Как он смеет?! Ты занимаешься ребёнком. И даже чересчур. Возишь к профессорам, показываешь специалистам.
– Если бы Ваня был таким, как Мишутка, не показывала бы! – с горечью ответила Лиза.
– Я не сомневаюсь, что если продемонстрировать Мишутку вашему профессору, он наверняка найдёт, к чему придраться. Поставит диагноз, обнаружит отклонение от нормы. Впрочем, так оно и есть. Одарённость – это всегда отклонение от нормы…
Моя невосприимчивость к иностранному языку, помноженная на готовность к сопереживанию, даёт в результате вот что: мы всё меньше занимаемся английским и всё больше – Лизиными проблемами. Раньше очаровательная училка не позволяла себе произнести ни слова по-русски в стенах лингвистического центра. А теперь – запросто.
Так я никогда не выучу язык!
…Вечером в теленовостях прозвучало трагическое известие – под Смоленском разбился самолёт польского президента Леха Качиньского. Вместе с президентом летела его жена Мария, а также огромная делегация – министры, дипломаты, военные, духовенство, банкиры, историки… Все они хотели отдать дань памяти тысячам польских офицеров, расстрелянных под Катынью накануне Второй мировой войны. Но и сами погибли, разбились в авиакатастрофе…
На экране – обломки лайнера, покорёженная обшивка, почерневший металл. Всё это выглядит так, словно гигантский крокодил прожевал самолёт и выплюнул обратно остатки…
Я в оцепенении щёлкала пультом, смотрела сюжет об ужасном событии то по одному, то по другому каналу. Трудно представить размер политического ущерба, нанесённого Польше этим трагическим происшествием. Но ещё страшнее человеческое горе – в каком аду сейчас очутились родные погибших? Почти сто человек разбились в том самолёте, и от каждого из них тянутся родственные или дружеские узы – звенящие скорбью струны горя – погиб чей-то отец, или сын, или сестра…
Почему всё время что-то происходит?
И обязательно – трагическое?
В понедельник опять ощутила себя подследственной. Егор Петров снова был рядом, и он задавал вопросы. Я протестовала, но каким-то волшебным образом ему постоянно удаётся вовлечь меня в диалог. Всему виной его обаятельная улыбка. В тот самый момент, когда я готова взорваться и послать парня на три буквы, Егор обезоруживающе улыбается и просит «не кипятиться»… Мои доспехи – осторожность и вредность – с лязгом падают к ногам, звенит кольчуга, клацает забрало шлема, и я становлюсь совершенно беззащитной… Егор всего лишь «хочет уточнить детали». Почему бы нет, ведь мне абсолютно нечего скрывать, не правда ли?
Ну, как сказать…
Сегодня он поймал меня у редакции, проявив исключительную сноровку: это нелёгкая задача – вычислить, когда я появлюсь в «Уральской звезде». Весь день в бегах.
Сейчас я провожала на улицу Королеву Корнеплодов. Без моей трогательной заботы она бы осталась ночевать в редакции. Мне вдруг стало её жаль – коллега сидела за столом, с явным отчаяньем осматривая эверест писем. Да, Викторию Анатольевну по самую макушку завалили бумажными письмами. Люди ещё помнят, как это делается – взять ручку, найти листок в клеточку и накропать послание в газету… Более того, Королеву Корнеплодов грузят и по электронке – её почтовый ящик забит и-мейлами: читатели жаждут знать подноготную топинамбура и последние сенсационные новости о лунном календаре.
Я силком оттащила Королеву Корнеплодов от рабочего стола и повела к выходу из редакции.
– Хватит вкалывать, Виктория Анатольевна, – сказала я. – Ваши читатели ненасытны. Последняя подборка писем и ответов на них была блистательна. Но притормозите, надо отдыхать. Рабочий день давно закончился.
Грузная дама, тяжело дыша, ковыляла за мной по лестнице – лифта мы не дождались. Эту лестницу я обычно преодолеваю за минуту. Но вдвоём мы не уложились и в десять.
Ей бы здоровьем заняться!
Хотя бы похудеть.
Мы вышли на улицу и вдохнули воздух полной грудью. И сразу закашлялись. Дышать полной грудью в семь вечера в центре промышленного мегаполиса, забитого газующими в пробках автомобилями, – не самая удачная затея!
И тут я увидела Егора – он стоял на другой стороне дороги. Он приветливо улыбался и всем своим видом намекал на необходимость тесного общения.
– Ой, Юля, снова этот, – просипела Королева Корнеплодов, тяжело отдуваясь. – Что у вас, а? Похоже, он за тобой бегает. Пудришь мальчику мозги? И себе тоже. А у тебя Никита.
Никита в командировке.
В бессрочной, как я подозреваю.
– Всё нормально, Виктория Анатольевна, – успокоила я. – За мою нравственность не переживайте. За мозги мальчика – тоже. Нет человека более верного принципам моногамного брака, чем я. А у юноши – своя пассия. Роскошная блондинка на белой «ауди». Я – не конкурент, но и не стремлюсь к этому. У меня есть Никита, как вы верно заметили.
– Много текста, – скептически пробухтела Королева Корнеплодов. – Очевидно, ты не совсем уверена в собственных словах…
И тут она ошибается.
Егор Петров как мужчина меня не интересует. Зато как сотрудник «Атланта» вызывает сильное беспокойство.
– Юль, а журналисты в вашей газете хорошо зарабатывают? – поинтересовался Егор.
Мы сидели в «африканском» кафе и сквозь окна рассматривали сияющую вечерним солнцем улицу. Лилово-розовые солнечные лучи пробивались сквозь оранжевые шторы, наполняя зал сказочным сиянием.
– В смысле?
– На какие шиши ты купила дорогую иномарку и квартиру?
– Тебе-то какое дело? – огрызнулась я.
– Просто прикидываю, может, переквалифицироваться в журналисты?
– Лучше – сразу в писатели, – хмыкнула я.
– О, хорошая идея. Мне есть о чём написать.
Подоспевшая официантка прервала наше влюблённое щебетанье. Егор несколько минут смотрел в меню, соображая.
– У вас нет сыра-косички? – с надеждой спросила я у официантки.
– Нет, – засмеялась она. – Но есть сырные шарики.
– Давайте, – вздохнула я.
– Они очень вкусные, – заверила девушка.
– Но наверняка мягкие и липкие. А сыр-косичка… – я мечтательно закатила глаза, – он такой тугой, плотный… Его приятно жевать с усилием, чувствуя, как коренные зубы расплющивают упругие волокна…
Тут я заметила, что Егор и официантка смотрят на меня с недоумением. И даже с некоторой опаской.
Упс.
Увлеклась.
– Хорошо. Сырные шарики и эспрессо, – подвела я итог. – Кстати, Егор, сегодня счёт оплачиваю я.
– Не выйдет, – усмехнулся Егор. – Даже и не надейся. Я закажу салат «Ностальгия», фахитос и мини-пирожки.
– Господи, в человека столько не влезет!
– Вот именно! С какой стати ты будешь оплачивать мой обильный ужин? Сама-то ешь, как птичка.
– Могу посчитать вам отдельно, – разумно предложила официантка.
Наверное, мы её уже утомили.
– Так какую книгу ты мог бы написать?
– Работая в «Атланте», собрал богатый детективный материал.
– Правда? – встрепенулась я. Разговор, начавшийся с бестактного вопроса о деньгах, приобретал занимательный оборот. – Ну-ка, расскажи!
– Ты не представляешь, на какие ухищрения идут клиенты. Хотят получить страховку, когда она им вовсе не полагается. Угоняют сами у себя машины, подставляют вместо одного автомобиля другой, договариваются с гаишниками, с экспертами, устраивают шикарные инсценировки, достойные фантазии Шекспира.
– Надеюсь, к моему случаю твои слова не относятся? – с подозрением уставилась я на Егора. – «Ниссан» разбит вдребезги, и это, увы, вовсе не инсценировка.
– Да, точно.
– А квартиру и машину, кстати, мне подарила мама. Раз уж тебе обязательно надо выяснить, откуда все эти богатства.
– Понятно. А я уж решил, что в «Уральской звезде» ты получаешь бешеные гонорары.
– Смеёшься? Нет, конечно. Но раньше работала в рекламном журнале. И вот там очень неплохо зарабатывала. Вполне могла бы купить иномарку. Но квартиру – нет.
– И почему променяла журнал на замшелую газетку?
– Журнал закрылся. А газетка вовсе не замшелая! – возмутилась я.
Официанта принесла заказ. Сырные шарики лежали скромной горкой на листе салата. Фахитос пузырился раскалённым маслом, овощи радовали глаз: красный перец, оранжевые мини-морковки и жёлтые мини-кукурузинки, тёмно-зелёная брокколи…
– У вас тоже не самая крутая компания, – обиженно заметила я. – До мастодонтов страхования вам далеко.
– У «Атланта» стабильные показатели, хорошие сборы. К тому же мы выжили в кризис, – не без гордости заявил Егор.
– Кризис ещё не закончился, – напомнила я. – Хорошо, скажи, а если ты передумаешь становиться писателем, то какие у тебя перспективы роста в «Атланте»? Сейчас ты сотрудник отдела выплат. Дальше что? К чему ты стремишься?
– Наверное, стану директором. Буду управлять «Атлантом», – усмехнулся Егор.
– И?
– Что – и?
– А дальше? Или это предел твоих мечтаний?
– По-твоему, недостаточно амбициозно? – удивился Егор.
– В любом случае – это работа на чужого дядю. Даже став директором, ты будешь прислуживать владельцу «Атланта», увеличивать его благосостояние, наживаясь на клиентах.
– Юля, поверь, «Атлант» – честная компания. И мы гораздо более порядочно обращаемся со своими клиентами, чем многие знаменитые и раскрученные фирмы.
– Не уверена.
– Да, я понимаю, ты не совсем довольна сложившейся ситуацией. Мы до сих пор не выплатили тебе деньги…
– Вот именно!
Над столом повисла пауза. Я почему-то ожидала, что в ответ на мой возмущённый выкрик тут же последуют заверения в скором решении вопроса. Однако Егор замолчал и надолго. Он ловко орудовал ножом и вилкой. Было очевидно: сейчас он предпочитает общаться с фахитосом, а не со мной…
И всё-таки несговорчивый юноша проводил меня домой и даже порывался зайти на кофе.
– Только не это! – в ужасе отпрянула я.
– Познакомлюсь с мужем, – предложил Егор.
– Он в командировке.
– А, тогда ладно. Беру свои слова обратно. Вероятно, в отсутствие супруга ты не принимаешь у себя гостей мужского пола, – улыбнулся Егор. – Это правильно.
– Конечно нет!
– Неправильно?
– Не принимаю, – замотала я головой.
Правда, на днях у меня ночевал Фёдор Полыхаев, а затем Мишутка…
Но это не считается.
– До свидания, Юля. Спасибо за приятный вечер. Да, кстати, забыл спросить… Ты сказала, третьего февраля, когда ты взяла джип со стоянки и отправилась на встречу одноклассников, он сломался.
– Ну и что?
– Я позвонил знакомому в сервисный центр «ниссан», где производят гарантийный ремонт автомобилей этой марки. Так вот, ты туда не обращалась. Как это понимать?
– М-м-м, – невразумительно промычала я.
– Юля? Ау!
– Доехала до знакомого механика, – мрачно сообщила я. – Ты же понимаешь…
– Юля, но так не делается! Автомобиль был на гарантии, не стоило чинить его неизвестно где. Почему ты не обратилась в сервисный центр?
– Потому! А ты всегда поступаешь правильно? – язвительно спросила я, вспомнив о блондинке на белой «ауди». Разве справедливо обошёлся Егор с бедной девушкой?
– Нет, не всегда.
– В сервисном центре машину чинили бы неделю, как минимум. А мой механик сделал всё за час. Кому от этого плохо?
– Ладно, проехали. Только дай мне координаты твоего супермеханика, пожалуйста.
– Зачем?
– Проверю, достаточно ли ты искренна.
– Я безумно искренна.
– Ты уже несколько раз давала мне повод усомниться в этом…
Из письма Веронике:
«Ты только посмотри, сколько всего он сегодня из меня вытянул! Я призналась, что машину и квартиру мне подарила мама; что в «Удачных покупках» я зарабатывала очень хорошо, а зарплата в «Уральской звезде» оставляет желать лучшего; что иномарку я отремонтировала – в обход правил – не в сервисном центре, а у Гены… А что же нового узнала я о Егоре? Ни-че-го! Конечно, я не столь яростно интересуюсь его персоной. Но всё-таки я ведь журналист! Кто бы объяснил мне, чего добивается этот парень? Что ему нужно?»
Ответ Вероники:
«Всего лишь прикарманить деньги за «ниссан»! Чувствую, всё к тому и идёт… А мы с Иржи присмотрели два новых дома, можно их выкупить и отремонтировать. Сейчас у нас гостиница «У Золотого Льва» в десяти минутах ходьбы от Пражского Града, есть зелёный внутренний двор, на первом этаже – ресторан. Это самый центр, однако место спрятано от назойливого туристического ока среди узких средневековых улочек. Ресторан Иржи, а заодно и гостиница – волшебное местечко, которое знатоки советуют друг другу. Все комнаты заняты круглый год, ведь в Праге туристический сезон прерывается лишь ненадолго – на католическое Рождество. Номера у нас бронируют заранее, за месяц-два. Талант Иржи – это, конечно, приманка для гурманов. Вообще-то чешская кухня не отличается утончённостью, хотя колоритна и своеобразна. Легендарное свиное колено, шпикачки в пиве, гуляш с обязательным приложением в виде кнедликов и тушёной капусты… Но Иржи – творческая личность, ему скучно зацикливаться на одной национальной кухне. Ах, какие фантастические, роскошные блюда он выдумывает! Но почему-то меня вновь увело к теме еды. А я планировала написать о том, что мы, наверное, будем расширять бизнес…»
SMS от Никиты:
«Надеюсь, сегод. ты спишь одна?»
