Глава 20
Разговор с любимой мамулей всегда наполнял Здоровякина живительной силой. Сегодня, в приятное воскресное утро, не предвещавшее поначалу ничего плохого, майор битый час висел на телефоне, выслушивая добрые советы. У него болело ухо, плечо и большой палец правой руки – Илья попутно щелкал пультом телевизора, переключая каналы. Иногда он засматривался на экран и терял нить разговора. Мать сразу чутко улавливала его беззвучное бегство и наводящими вопросами заставляла вернуться к участию в диалоге.
Но даже самая страшная экзекуция когда-нибудь кончается.
– Ладно, вижу, мои слова тебе совершенно неинтересны, – пробурчала мамаша. – Кто детей-то заберет?
– Каких детей? – удивился Здоровякин.
– Х-мм, я вообще-то всегда считала их твоими.
– Ты имеешь в виду Лешу, Антошу и Эдика?
– Илья! – возмутилась мать. – У тебя есть другие?!
– Нет, постой! – Илья вскочил с кресла. – Что же ты молчала?! И давно они у тебя?
– Маша вчера привезла. Утром. Дети, говорит, тоскуют без всеобъемлющей бабушкиной любви. Хитрая такая. Пальто мне подарила.
Илья метался по комнате. Он понял – коварная Мария избавилась от детей, чтобы провести два выходных с любовником. А он ничего об этом не знал!
– Мама, давай, чао, пока, целую, мне некогда! – рявкнул Здоровякин в трубку.
Через пару минут он уже несся по городу на изумрудной «восьмерке», стартуя на светофорах с таким диким визгом, словно участвовал в квалификационном заезде автогонок. Куда он мчался? Что и кому хотел доказать? Доказать себе, что Мария – изменница? Доказать Марии, что он все знает?
А судьба вооружилась боксерскими перчатками и, как на ринге, начала методично избивать майора. Первый страшный удар настиг Здоровякина на улице Петрарки. Педаль тормоза была вогнана в пол, мотор заглох. Помещение, ранее принадлежавшее фирме «Поможем!», выгорело дотла. Илья вышел из машины, в мрачном изумлении постоял на пепелище. Страшную мысль, что в огне погибла не только компьютерная техника, но и две девицы – Маша и Полина, – Здоровякин от себя отогнал. Ему бы сразу сообщили.
Второй удар оглушил Здоровякина во дворе дома, где жила его семья. Илья увидел черный «ниссан-патрол» Марии. Джип стоял на кирпичиках. Его безжалостно «разули».
– Да что же это творится! – возмутился Здоровякин.
Стоило ему всего на один день выпасть из обращения, ослабить контроль, и вот результат. Венеция утонула, Пизанская башня рухнула. Офис Марии сгорел, ее машину обесчестили.
Монументальная фигура майора, недоуменно взирающая на разоренный джип, вмиг была облеплена детворой. Дети задавали вопросы. Им все нужно было знать. Почему близнецы и Эдик не выходят гулять. Почему джип без колес. Почему папа близнецов и Эдика так смешно ругается.
– Ой, ну это, конечно, не мое дело, Илья Кузьмич, – интеллигентно вступила в разговор дама из соседнего подъезда. – Но вам пора принимать меры.
– Чего? – невежливо отозвался Илья Кузьмич. – Что надо?
– Мария вчера уехала на шикарном «мерседесе» с интересными номерами. Ноль-ноль-семь, как у Джеймса Бонда. Я была безмерно удивлена. Мать троих малолетних детей – и такое распущенное поведение. Я знаю, вы временно проживаете раздельно, пока не подберете квартиру, соответствующую размерам вашего семейства…
(Это была версия для детей. Мария сказала детям отвечать подобным образом на вопросы любопытных дворовых теток.)
– …Но тем более! Как это нечистоплотно – обманывать мужа!
– Я ее задушу, – мрачно выдавил Илья.
– Ах, ну что вы! Зачем так необратимо! Нужно добиваться консенсуса!
– Кто был за рулем автомобиля?
– Марию сопровождал тот мужчина, что постоянно к ней захаживает. Элегантный, со вкусом одетый…
Осведомительница критично осмотрела потертые джинсы Здоровякина, растянутую футболку, выползающую из-под ветровки. Утром Илюша схомячил пять котлеток с кетчупом, и одну уронил прямо себе на пузо. Следы, естественно, остались. А Илья не успел переодеться – он в ярости выскочил из квартиры в имеющемся обмундировании.
– Постоянно захаживает? – прорычал майор.
– Ну, пару раз точно приходил. А вчера в полдень увез Марию на огромном «мерседесе».
– Шестисотом? – ухмыльнулся Илья.
– Нет, пятисотом. И знаете… Она ведь не вернулась!
«Разутый» джип, переночевавший во дворе, был тому подтверждением. Видимо, Машей овладела любовная горячка – в угаре нового увлечения она даже забыла отогнать на стоянку автомобиль.
– Ее и сейчас дома нет! – крикнула вдогонку блюстительница нравов.
Да, квартира была совершенно пустой. Не звенел детский смех, не урчал Машин ноутбук. Сотовый телефон валялся на тумбочке в прихожей, забытый хозяйкой. Ее портативный компьютер тоже остался дома.
Илья вернулся во двор и выловил словоохотливую дамочку.
– А что было надето на Маше?
– Э-э… Ах, ну как всегда. Джинсы, куртка реглан.
– Какой реглан? – заволновался Илья. – Не было у нее никакого реглана!
– Кожаная синяя куртка с рукавами реглан, – пояснила дама. Она с сочувствием посмотрела на Илью. Наверное, ясно видела на его голове крепкие ветвистые рога. – Так, ну что еще? Волосы, как всегда, во все стороны. Про макияж я и не упоминаю…
Илья тяжело задумался.
Вероятно, Мария выскочила из квартиры впопыхах. Иначе она не оставила бы мобильник на тумбочке. И на любовное свидание не похоже: питая трепетные чувства к Вепрецкому, Машка наверняка постаралась бы приукрасить внешность. Илья знал – как и всем женщинам, ей подвластно кардинальное изменение облика. Полтора года назад ошеломленный Здоровякин наблюдал подобную метаморфозу. Повинуясь волшебным флюидам лунного влияния, томясь в застывшей оболочке и тоскуя, Мария – его тонкая, невзрачная былинка – вдруг превратилась в праздничную шелковистую орхидею.
А драгоценный ноутбук? Ведь он являлся органом Машиного тела. Словно технотронный киборг, она не умела обходиться и исправно функционировать без этой обязательной составляющей ее хрупкого организма. Ноутбук лежал на столе.
Нет, точно. Машка вылетела из квартиры пулей. Чем же соблазнила ее эта сволочь, этот наглый тип Вепрецкий?
Пиликанье телефона прервало мучительные раздумья Здоровякина.
– Привет, гвардеец! – послышался знакомый голос.
Это был Егор Митрофанов, сотрудник ОБЭП и старый приятель Здоровякина и Валдаева. Так как он в настоящий момент занимался разбором полетов Вепрецкого, его звонок стал удачным аккомпанементом главной теме Илюшиных размышлений.
– Слушай, братан, ты прошлый раз говорил, твоя Машутка делает программу для Вепрецкого?
– Угу, – кисло промычал Илья.
– Я что, не вовремя?
– В самый раз.
– А что там за программа?
– Не знаю, – пробубнил Здоровякин. – Какая-то там программа… ну… в целом для… чтобы… х-мм… Да.
– Ага, понятно, – сразу уловил суть дела Митрофанов. Он был очень сообразительным парнем. – Отличненько. Вот это мне и нужно. Давай-ка подъезжай с Марией и ее гениальным детищем.
– С которым? – озадачился Илья. – С Эдиком, что ли?
– Да нет. С программой ее.
Здоровякин резко скис. Настолько откровенно, что Егор почувствовал это, несмотря на разделяющее их расстояние.
– Ты чего, братан? – удивился он.
Илья в двух словах рассказал об исчезновении жены, о сгоревшем офисе, о «разутом» джипе. И о том, как вчера Ян Николаевич Вепрецкий выступил в роли почетного эскорта для Марии. И увез программистку на пятисотом «мерсе» с номером 007.
– С тех пор мы не виделись, – уныло добавил Здоровякин.
Егор помолчал.
– Слушай, Илюша, – сказал он. – Все очень серьезно. Вепрецкого обнаружили вчера в этом самом «мерсе» из губернаторских конюшен. У мальчугана в башке две дыры.
– Оба-на! А где же Мария?!
– Хороший вопрос.
– Где же Маша?!!!
– Давай приезжай ко мне!
Для лейтенанта Евдокимова утро началось чудеснейшим образом.
Он проснулся от невесомых, волшебных прикосновений, подобных прикосновению крыльев бабочки. Но Ваня не открыл глаза. Он и на зыбкой грани полусна сохранял дьявольскую хитрость.
Иван притворился спящим, чтобы не спугнуть прохладную, гибкую фею. Фея кропотливо обрабатывала вверенное ей хозяйство. Она была нежна и деликатна, зная, что сочный, заботливо ею выращенный плод может лопнуть от любого неосмотрительного движения. А она собиралась насладиться его полновесностью.
Евдокимов не сопротивлялся. Он был согласен, чтобы его использовали. Он знал – эта девушка относится к категории весьма продвинутых пользователей…
А для чего на свете существуют начальники? Да, именно для этого. Их кармическое предназначение – портить жизнь подчиненным.
– Ваня, ты мне нужен, – безапелляционно бросил в трубку Здоровякин.
«Ваня, ты мне нужен!» – прогундел, оттопырив губу, Евдокимов, опрокинул на кровать разочарованную фею и быстренько с нею разделался – пришлось до минимума сократить сценарий, отказаться от второстепенных линий: время поджимало.
Через несколько минут Евдокимов уже мчался на автомобиле туда, куда приказал майор.
Пока сын осваивал новый двор, Виктория придирчиво оглядывала квартиру в доме по улице им. Карла Маркса. Девушка была вооружена баллоном «Секунды» и мокрой тряпкой. Сработал инстинкт, сформированный бесконечными переездами: попав в очередную квартиру, Вика первым делом бралась за уборку.
Денис признал факт сотрудничества с Боровиковым. Вице-губернатор через знакомых в «Алекс-банке» нанял парня, чтобы выяснить, какую игру затеяла любовница. Черенков терпеливо снес возмущенную истерику Вики – она обзывала его предателем и лицемером, – а затем поселил Викторию с ребенком у себя дома. Им больше негде было жить.
В квартире Дениса царил казарменный порядок. Все вещи дрессированно лежали и стояли на своих местах, даже шторы висели как-то особенно ровно, будто им приказали: «Смирно!» Но женское и мужское толкование слова «порядок» разительно отличаются. Да, в центре комнаты ламинат сиял чистотой, но под диваном Виктория обнаружила окаменелый пласт пыли – в нем можно было похоронить мамонта. Зато пристанище Черенкова радовало обилием суперсовременной техники: бесшумная стиральная машина, пресс для глажки, посудомойка «BOSH», кухонный процессор, огромный плоский телевизор, крутая стереосистема и т. д. – видимо, юноша не скупился на предметы, совершенствующие качество жизни.
В шкафу (а любопытная уборщица конечно же влезла и туда) среди костюмов висела военная форма с капитанскими погонами. Звякнули металлом боевые награды на кителе, Виктория провела по ним пальцем в почтительном уважении. Ее сердце налилось каким-то новым чувством. Нет, она все еще не простила Денису его обман. Но уже готова была простить.
– А вот и мы! – объявил герой ее дум.
Он ввалился в квартиру, предельно отягощенный. В одной руке он держал две спортивные сумки, плотно набитые барахлом. На другой руке висел красный, взмыленный Данила.
– Смотри, какого зверя я выловил! Рычит и кусается. Наверное, голодный!
Денис сбросил рычащего зверька на пол. Тот вошел в образ, стал бросаться на стену, затем прошмыгнул на кухню и чем-то утробно зачавкал.
– Данила, руки помой! О, мои вещички! – обрадовалась Вика при виде сумок.
Ее радость граничила с безумием. Только погорелец, внезапно лишившийся всего имущества, понял бы ее. Сейчас Виктория нуждалась в самых элементарных вещах. Сменный комплект одежды и запасная пара обуви для нее и сына казались невообразимой роскошью. Оставляя апартаменты Алисы, Виктория не взяла ни копейки из денежных сокровищ, рассыпанных по квартире. А разве ей не полагалась компенсация? Роскошные вещи Алисы Виктория аккуратно повесила в шкаф. Сейчас на девушке были джинсы, купленные для нее Черенковым, и его же футболка. Больше одеться ей было не во что…
– А документы? Где мой паспорт? Где Данилкино свидетельство?
– Мне их еще не вернули. Привезу на днях.
– А где ты взял сумки?
– Хранились у Полины.
– И их она тоже собиралась мне со временем отдать, как и Данилу? – язвительно осведомилась Вика.
– Наверное. Злишься на нее?
– Гнусная негодяйка!
– Не веришь, что она действительно решила вернуть тебе ребенка, как только убедилась в черных намерениях Коробкина?
– Она очень умна, кстати. И черные намерения Коробкина были для нее очевидны с самого начала!
– Она искренне полагала, что Коробкин даст сыну больше, чем ты.
– Правда? А кто ей дал право судить? Для меня Данила – смысл жизни. А для Коробкина – орудие мести.
– Я знаю, не кипятись.
– О чем вы говорите? – возник в дверях Данила. – Обо мне?
– Это взрослый разговор, – отрезала Вика. – Не для твоих зеленых квадратных ушек!
Дите тут же метнулось к зеркалу – проверять цвет и форму ушей. Уши были неоригинальны – розовые, круглые, маленькие. Данила расстроился.
– Ну, мама!
– Полина завтра улетает в Германию, – сказал Денис.
– Скатертью дорога!
– Не пойдешь провожать?
– Еще чего! Подлая, бессовестная предательница!
Виктория осеклась. Она увидела две пары глаз, удивленно и с сожалением взирающих на нее. Вика смутилась, ей стало стыдно. Гневно обличая Аполлинарию, она демонстрировала себя не с лучшей стороны. Мерзкая Полина! Она заставляет ее извергать из душевных глубин отвратительные эмоции, ненависть, агрессию. А Виктория не привыкла быть стервой, эта роль не соответствовала ее природной мягкости и нежности.
– Извините, – расстроилась Вика. – Погорячилась! Полину вынудили обстоятельства. Наверное, она была в отчаянии. Раз решила добыть деньги подобным образом.
– Мама! Мы пойдем провожать Николашу! Ему сделают операцию! Представляешь! Его разрежут ножом! Будет кровь! А потом…
– Не надо подробностей, – простонала Виктория.
С младенческим натурализмом Данила был готов бесконечно смаковать страшные детали.
– Мама! Пойдем провожать!
– Ну конечно пойдем, – согласилась Виктория. – Николаша твой друг, а друга обязательно надо проводить. Денис, а во сколько самолет?..
– Он ее похитил, – предположил Евдокимов, изучив факты.
Они стояли у поста ГИБДД на въезде в город. Майор Арсений Корочкин чесал репу. Сотрудник ОБЭП Егор Митрофанов вглядывался в даль. Здоровякин на глазах терял жизненные соки – бледнел, серел, скукоживался.
– Значитца так, – резюмировал Корочкин. – В полдень он забрал Марию из дома, а уже в двадцать минут первого миновал пост. Пацаны точно называют время. На неделе Федоров тормознул этот «мерсяшник» на свою голову, документики попросил, бедолага. А там губернаторский оболтус и четыре бабы при нем. С этим г… связываться – хлопот не оберешься. Федорова до сих пор трясет…
– Так не связывался бы.
– Он и не связывался. Просто в темноте номеров не разглядел. А какие у баб…
– Господа, не отвлекайтесь! – напомнил Егор.
– В двадцать минут первого Вепрецкий был в машине уже один. Через двадцать минут автомобиль проехал в обратном направлении. А через три километра Вепрецкого хлопнули.
– В пятницу, – начал Егор, – Мария приходила к Вепрецкому на работу, и у них состоялся пафосный диалог.
– Откуда ты знаешь? – буркнул Илья.
– У меня девочка в Главном финансовом управлении пристроена, она держала в курсе дел Вепрецкого. Материалы и документацию, предоставленную Вепрецким для разработки программы, Мария превратила в компромат на областное руководство.
– Ни фига себе! – восхитился Евдокимов. – Илья Кузьмич, какая у вас умная жена!
– Когда нашли Вепрецкого с простреленной головой, в кармане его пиджака была компашка с программами. На картинке – Машин логотип. Я засунул их в комп. Это программы для дамского клуба «Элит-леди». Дребедень всякая с розовыми сердечками.
– Я понял, – сказал Евдокимов. – Он Марию убил, труп скинул в багажник. А за город ездил, чтобы зарыть где-нибудь.
Майор Корочкин и Егор сделали страшные глаза и молча указали болтуну на мрачного Здоровякина.
– Ой, Илья Кузьмич, простите! Я не то хотел сказать, – начал оправдываться Евдокимов.
– Смотрите. Вепрецкий спалил офис и уничтожил все Машины компы. Заехав к Марии, он попросил ее отдать копию программы – если есть. Мария дает ему диск. Но случайно не тот.
– А вдруг она специально дала ему не тот диск?
– Иными словами – почувствовала, что Вепрецкий опасен? Но тогда почему она спокойно села в его автомобиль? Нет, думаю, Вепрецкий основательно заморочил ей голову.
– Глупышка, – вздохнул Евдокимов. Он забыл, что минуту назад восхищался умом Марии.
– Через двадцать минут машина проезжает пост. Илья, сколько нужно времени, чтобы в субботний день, когда пробок сравнительно мало, доехать от вашего дома до поста ГИБДД?
– Столько и нужно. Минут двадцать. Или чуть меньше. Пятнадцать.
– Выходит, Вепрецкий не останавливался или остановился всего на пять минут. Что он сделал?
– Двинул Машу по голове и упрятал в багажник! – воскликнул Евдокимов. Ваня был самый молодой из компании и источал идеи, как тычинка пыльцу. – На большее у него не хватило бы времени.
– Или просто выпустил Марию из машины. И она отправилась в косметический салон делать пилинг, – мечтательно предположил Корочкин. – Эх, блин!
– У Вепрецкого другая машина, – сказал Егор. – Зачем в субботу он взял в гараже обладминистрации «мерс»?
– Затем и взял, чтобы его не останавливали, – сказал Корочкин.
– Значит, Мария была в багажнике, – встрял Евдокимов.
– Предположим. Куда он ее отвез?
– Стоп! – вспомнил майор Корочкин. – Существенное дополнение. Туда и обратно «мерс» проехал в идеально чистом виде.
– Значит, он не съезжал на грунт, не барахтался по грязи, добираясь до какой-нибудь рощицы, – пояснил смышленый Евдокимов. – Значит, этот козел Марию не закопал! Но что он с ней сделал? А! Спрятал в каком-нибудь доме в деревне Красный Тракторист!
– Почему именно там? – хором спросили присутствующие.
– Во-первых, в деревне почти никто не живет, там пусто. Во-вторых, это первый населенный пункт за чертой города, к которому имеется асфальтированный съезд. В-третьих, посчитайте. Если по шоссе «мерс» шел в среднем восемьдесят кэмэ, то через пять минут он как раз приехал бы в Красный Тракторист. Десять минут – чтобы спрятать Марию. Пять минут – чтобы доехать обратно до поста!
– Молодец, лейтенант. Эх, если б это все было правдой! – вздохнул Корочкин.
– Постойте! – воскликнул Митрофанов. – Я видел в бумагах Вепрецкого какой-то документ с упоминанием Красного Тракториста. Уж больно одиозное название.
– Какое? – переспросил Здоровякин. Даже в трудную минуту он не утратил своей дотошности.
– Одиозное, – пояснил Митрофанов. – Ну, такое прям…
– Поехали в деревню! – сказал Здоровякин. – Начнем обыскивать дома.
– А я смотаюсь в контору, пороюсь в бумагах, – сказал Митрофанов.
В сторону Красного Тракториста отправилась целая процессия автомашин: ехали Здоровякин, Евдокимов, майор Корочкин с тремя подчиненными. А Егор Митрофанов рванул в противоположном направлении.
