Глава 21
К безумной радости компаньонов, в городе оказалось всего три салона, профессионально занимающихся татуировками и пирсингом. Мадам Деманже, пристроенная на ночь в отличную гостиницу, потребовала взять ее с собой. Она собиралась вдумчиво контролировать процесс поисков внука. Трудно было ей отказать, так как со вчерашнего дня аванс в виде очаровательно плотной стопки зеленоватых купюр переместился из сумочки Анн-Мари во внутренний карман Сашиного пиджака. Но лучше бы парни проявили настойчивость и все-таки оставили мадам Деманже скучать в отеле. Бедные, они не знали, какие фантастические наслаждения сулит им общество Анн-Мари.
До улицы Кафки, где располагался первый намеченный к проверке косметологический салон, рациональнее было бы ехать по Оранжевому бульвару. Но сегодня за рулем джипа сидел Илья – изувеченный Валдаев был не в состоянии надавить на педаль газа – и он удлинил путь, резко свернув влево. Александр посмотрел на коллегу с пониманием. Там, на Оранжевом бульваре, утопал в зелени особняк, когда-то принадлежавший Никите и Настасье Кармелиным. Кто владел им сейчас, парни и не пытались выяснить. Но, бывая в тех краях, Саша видел, что розы перед домом цветут и благоухают, экзотические растения в огромных кадках у двери дали салатно-зеленые побеги и украсились замысловатыми бутонами – лиловыми, мохнатыми, а новая видеокамера методично вертит «головой», обозревая подотчетную территорию…
– Обгони «мерсяшник», – ласково посоветовал Валдаев.
До этого он уже дал другу восемнадцать полезных советов по части управления автомобилем. Здоровякин почти кипел. И когда Саша посоветовал обогнать черный пятисотый «мерседес», тихо выругался.
– Чего ты там? – не расслышал Валдаев. – Дави же! Так и будем плестись в арьергарде? Мы что, рептилии тихоходные? Головоногие моллюски?
Илья выругался еще раз, но все же утопил педаль.
За темными стеклами «мерса» сидели, видимо, азартные ребята. Они не захотели отдать победу раздолбанной серебристой лоханке. Напряженная спринтерская борьба длилась минут пять.
– Хо-хо! – по-звериному вскричал Здоровякин, вырываясь-таки вперед.
– Молодец! – гаркнул в ухо другу Александр.
Парни не видели, что Анн-Мари на заднем сиденье «лендровера», тоже воодушевленная победой и не менее азартная особа, чем все участники гонки, радостно показала соперникам средний палец.
Вероятно, актуальный международный жест был замечен водителем черного «мерседеса». Уже отказавшийся от глупого соревнования, он вдруг резко увеличил скорость, в пару мгновений догнал и обогнал «лендровер» и лихо затормозил поперек дороги.
– Чего это они? – удивился Илья. – Обиделись, что ли?
Ему пришлось остановить джип. Из объемной кареты противников вывалились одинаковые, обтянутые черной кожей, лаконично подстриженные пареньки. Внешность пацанов не давала никакого повода заподозрить в них профессоров истории, мирно едущих с докладом на симпозиум. Растопырив пальцы, брызгая слюной, покрикивая, братки (их было пятеро) устремились к джипу.
– Нас двое. Двое. Причем один – ранен. Это я. И хрупкая француженка в придачу. А скажут, скажут, что нас было трое, – тоном Атоса заметил Валдаев.
– Разомнемся, – согласился Здоровякин с навязанной ему перспективой роскошной драки. – Ребята явно этого жаждут. Мадам Деманже, заблокируйте дверцы и не выходите!
Появление на публике квадратного Илюши Здоровякина вызвало легкую оторопь у агрессоров. Антропометрические показатели Ильи способны были смутить любого. Парни попятились. Но, увидев, что, кроме хромого Валдаева, больше никто не собирается вылезать из «лендровера», ринулись в бой.
Троих Илья уложил сразу же, в качестве аперитива. Четвертый карапуз активно сопротивлялся. С пятым возился несчастный Александр. В пылу драки он забыл о больной ноге, но тут же о ней вспомнил, едва пристроил покалеченную ступню на солнечном сплетении противника.
– Ой-ё! – взвыл Валдаев. – Ну, хватит! Надоело!
Он выхватил из-за пояса «Макаров». Его спарринг-партнер тут же потускнел, сдал позиции. Здоровякин разделался с четвертым номером и спешил на выручку. Вслед за пистолетом Александр извлек откуда-то пару наручников, «корочку», очень помогавшую ему в различных ситуациях, резиновую дубинку, бронежилет, огнетушитель…
– А канистры пивка холодного у тебя нет? – спросил Здоровякин. – Я бы сейчас выпил. Мужики, ну чего вы так разволновались? Ну, обогнали мы вас…
Поверженные противники со стонами возились на обочине, собирая кости. Они смотрели на Илью снизу вверх со смесью страха, уважения и злости.
– А чего ваша баба нас посылает?!
– Как – посылает?!
– Вот так! – Пять возмущенно вскинутых рук изобразили, как именно Анн-Мари послала пассажиров «мерса».
Саша и Илья переглянулись. Сказать, что на их лицах было нарисовано изумление, – не сказать ничего. У них натурально упали челюсти. Причем массивная здоровякинская челюсть придавила одного из врагов, и тот с воплем отчаяния плюхнулся лицом в пыль.
– Что?! – потрясенно молвили ребята. – Сейчас мы с ней разберемся!
– Вы разберитесь, разберитесь! – понеслись вслед крики незаслуженно избитых парней.
Анн-Мари сидела сзади, смущенно потупив глаза.
– Я, право, не знала, что все так печально обернется… Ильюша, Саша! Вы в порядке? Ах, Ильюша, вы гениальны в бою! Я прямо наслаждалась зрелищем! Простите, виновата…
Не сказав ни слова, Здоровякин включил зажигание. Валдаев молча швырнул в бардачок наручники…
Салон «Орхидея» пришелся Анн-Мари по вкусу.
– Надо же, почти как у нас, – удивилась она, оглядывая интерьер.
Все здесь сверкало полированными поверхностями, а плафоны светильников специально были расположены так, чтобы их мягкий свет максимально скрадывал недостатки внешности клиентов.
Троица сразу же была окружена толпой предупредительного персонала, страстно желающего сделать маникюр, наложить «коллагеновую масочку», выщипать брови – не только даме, но и парням. Как раз этого им и не хватало для полного счастья.
Валдаев приступил к расспросам о девице и через пять минут с горечью констатировал, что они попали не туда. Симпатичные «орхидейные» дамы понравились сыщику, но не помогли в поисках.
– Тогда пусть избавят нас от Анн-Мари, – шепнул Здоровякин. Его скула покраснела, наливаясь сочной опухолью: кто-то все же успел задеть непобедимого воина.
– Было бы неплохо, – беззвучно ответил Валдаев.
Мадам Деманже тем временем вращалась в кресле, облепленная парикмахершами. Сегодня Анн-Мари надела костюм фисташкового цвета (вновь брючный). Наряд, драгоценности, туфли, часы, сумочка, манера держаться – все в посетительнице говорило о привычке к роскоши. Сотрудницы «Орхидеи» млели: клиенты всегда были нужны, а богатые – особенно. Анн-Мари листала буклеты, заглядывала в каталоги и рассматривала фирменные баллончики с химической жидкостью для издевательств над волосяным покровом.
Заметив вопросительные, полные надежды взгляды своих крепостных, она милостиво махнула рукой в сторону двери:
– Ладно, езжайте! Я пока останусь здесь.
Валдаев и Здоровякин обрадованно заулыбались:
– Мы заберем вас на обратном пути!
– Не забудьте!
– Всенепременно! Оревуар, мадам!
– До свидания, малыши.
Малыши пулей вылетели в дверь. Они торопились, пока мадам Деманже не передумала.
– Какие классные у вас телохранители, – заметила маникюрша, пристраиваясь около Анн-Мари на кожаном пуфе и ласково вытаскивая ее морщинистую руку из-под цветного пеньюара. – Но очень избитые. Один хромает. У другого кровоподтек на лице, – добавила парикмахерша. Она увлеченно шлепала на голову Анн-Мари какую-то пахучую смесь из пластмассового корытца.
– Да, они не очень-то расторопны, – вздохнула мадам Деманже. – И подозреваю, принадлежат к той категории людей, которые постоянно попадают в различные щекотливые ситуации.
Друзья вывалились на крыльцо салона. Яркие лучи солнца прорывались сквозь живописную крону дуба, возвышавшегося около здания. Темно-зеленая листва шелестела в легком дыхании прохладного ветра.
– Разделимся? – предложил Илья. Он крутил на пальце ключ от автомобиля. – Я, например, в «Клементину», ты – в «Розмарин». Или наоборот.
– Как же я поеду? Мне больно давить на газ, – напомнил Валдаев.
– Я думал, ты пойдешь пешком.
– Свинтус камерунский.
В результате договорились ехать вместе – неразлучные, как сиамские близнецы.
В «Клементине» было пусто и не менее фешенебельно, чем в салоне, где друзья предусмотрительно забыли Анн-Мари. Мастерицы сияли улыбками, источали мед, мечтали вымазать парней с ног до головы особым, «for men», составом с каолином и финским торфом или, на крайний случай, перекрасить им волосы.
Посетители требовали другого – информации о девушке с особыми приметами. Напрасно Валдаев изображал дракона, размахивая лапами и разевая рот, якобы извергая огонь (так он представлял себе татуировку на плече девицы), напрасно Здоровякин исполнял роль пупочного страза. Ни пантомима, ни чары Валдаева не заставили клементинок вспомнить таинственную красотку, встречавшую в аэропорту Поля Деманже. Очевидно, она мучила себя пирсингом не в этом косметологическом салоне.
– В Москве! – понял Здоровякин. Он включил зажигание. – Она делала татуировку в Москве. Там и познакомилась с Полем. А потом он решил к ней приехать в гости. В наш город.
– Не говори таких страшных вещей. У нас остался еще «Розмарин». Будем надеяться на лучшее.
И удача повернулась к сыщикам прелестным лицом! В «Розмарине» сразу же узнали дракона, едва Валдаев принял позу и выпучил глаза.
– Да-да-да! – воскликнула брюнетка в ярко-голубом халате. – Очень сложное тату. Это я делала. И пупок прокалывала. А что? Какие-то проблемы? У нас лицензия, разрешение санэпидстанции и облздравотдела! Вы ведь нас не закроете, правда?
Внушительные документы парней произвели неизгладимое впечатление на работниц «Розмарина».
– Нет-нет! Боже упаси! – успокоил Валдаев. – А как ее звали? Хозяйку дракона? Умоляю, имя!
– Вроде бы Ирина. Ирина. Да, точно.
– А я ей волосы красила, – вступила в разговор другая дама, тоже в ярком халате. – Припоминаю, она записывалась предварительно. Возможно, назвала фамилию. Надо спросить администратора.
Через секунду администратор увлеченно рылась в старых тетрадях и квитанциях. Так как Ирина надругалась над своим пупком более четырех месяцев назад, найти запись было нелегко.
– Вот! Линькова. Или нет, тут другая запись наслаивается… Линько… Или Ланько…
– Ланькова, – подключилась к разбору каракуль брюнетка. – Нет, Лунько.
– Девочки, Ланакова. Здесь написано Ла-на-кова. Разве вы не видите?
– Нет, Ланькова. Или Лунькова.
– Девочки, вы совершенно слепы. Ленакова! Ирина Ленакова!
Мнения основательно разделились.
– Ну и почерк у вас, – возмутился Здоровякин, заглядывая администратору через плечо. – Вас что, бомбили в тот момент?
– Это не я писала!
– Она недавно устроилась. Это наш предыдущий администратор, Фаина.
– А давайте позвоним Фаине и попросим ее вспомнить, как действительно зовут Ирину, – сказал Саша.
Девушки вмиг умолкли, погрустнели, опустили голову.
– Неужели умерла? – тихо предположил Здоровякин.
– Хуже, – хором вздохнули дамы, разрывая детективам сердце траурным всхлипом.
– Что?!! Что случилось с вашей Фаиной?!! – замерли мужчины. Они удерживали свою фантазию, однако она рисовала совершенно жуткие картины.
– Она выиграла в «Бинго-шоу» тридцать тысяч рублей… – трагично начала брюнетка.
Начало не предвещало ничего хорошего. Валдаев держался за сердце.
– …Купила путевку «Столицы Европы»… – продолжила администратор страшным голосом.
Илья подхватил Сашу, готового упасть в обморок.
– …и в Праге познакомилась с американским миллионером!!!
– Нет, вы представляете! Кривоногая Фаина!
– У нее и зуба сбоку не хватает!
– С самым настоящим миллионером! Владелец заводов по производству упаковки. Виллы на Канарах, Майорке и в Ницце!
– Три дома в Лондоне!
– Свадьба была – умереть не встать!
– Могла бы и в Америке справить, а не тут.
– Она и в Америке справила, не сомневайтесь. Она ж теперь миллионерша. Денег куры не клюют.
– А какой мужчина! Какой мужчина! Два метра роста, фигура… Вот как вы!
Здоровякин зарделся.
– Он вовсе не миллионер, – напомнил девушкам Александр. – Ладно, подруги, оставляем вас наедине с вашим непоправимым горем. Очевидно, лучше бы Фаине было умереть. Спасибо за помощь!..
Лиза припарковала «тойоту» у подъезда. Ехать на стоянку, а потом ковылять оттуда пешком не было сил. Весь день она отчаянно трудилась – за себя и за Лайму.
Та попросила «обсчитать» смету расходов для ее клиента. Нежность, испытываемая Елизаветой к подруге, не достигала глубин, позволяющих отдаться занятию с рвением и восторгом. Лиза взялась за многоэтажные математические расчеты с довольно кислым выражением лица. Она не имела права отказаться – Лайму настиг приступ гастрита. Очевидно, нервные переживания по поводу любовных и профессиональных успехов младшей коллеги окончательно доконали бедняжку. Лаймочка, стеная и покряхтывая, уползла в аптеку, залить поры алмагелем или еще каким-нибудь чудотворным лекарством. Естественно, сегодня она была не в состоянии считать на калькуляторе, но требовательный клиент ждал смету завтра утром. И Лиза взялась за работу. К вечеру ее веки приобрели замечательный розовый оттенок, глаза слезились.
Поднимаясь по лестнице, Лиза размышляла, зачтется ли на небесах ее доблестный поступок. Или неохота и внутреннее сопротивление, с которыми она согласилась на помощь, обесценивают подвиг? Или наоборот – то, что ей пришлось превозмочь себя, добавляет ценности поступку? Потом Лиза стала думать о том, что нельзя постоянно взвешивать, насколько хорошо она себя проявила, надо просто помогать людям. Потом Лиза задумалась о том, что она постоянно рефлексирует. Потом…
Потом чья-то грубая и сильная рука схватила ее за волосы сзади и швырнула к стене подъезда, окрашенной до высоты Лизиного роста голубой эмалью. Лиза впечаталась щекой в прохладную блестящую стену на площадке с мусоропроводом. Она не успела открыть рот – его крепко зажали.
– Не сопротивляйся, и я тебя не изуродую! – поступило предложение сзади. Ломкий басок указывал на далекий от преклонного возраст нападающего. – Видишь, у меня нож.
Тусклое лезвие складного ножа выскочило у Лизиного виска. Скосив глаза, она посмотрела на него и замычала, выражая согласие не двигаться, не сопротивляться. Как ни странно, на фоне ледяного ужаса ее мозги работали совершенно четко, отмечая подробности происходящего. Она словно наблюдала за сценой со стороны.
Парень убрал нож и приступил к следующему ответственному этапу – стягиванию с Лизы брюк. Но так как одной рукой он зажимал жертве рот, то дело застопорилось. Оказалось, не очень-то просто избавиться от плотных брюк-стретч. «Молния» не поддавалась – чтобы она пошла вниз, нужно было натянуть ткань, придержав пояс. В застегнутом виде брюки вообще не сползали – эластичные, тугие, они сидели на Лизиных бедрах как вторая кожа.
– Может быть, я пока закурю? – ядовито спросила Лиза, едва насильник опустил руку, освободив ей рот. Мысленно она удивилась своему самообладанию и спокойствию.
– Не оборачивайся! – нервно прошипел парень. – Ты помнишь, у меня нож!
– Да ради бога! – пожала плечами Лиза. – У тебя только с одеждой такие серьезные проблемы? Или со всем остальным тоже?
В ответ последовал внушительный подзатыльник, и Лиза вновь врезалась лицом в стену.
– Козел! – зло прошептала Лиза. Она почувствовала, как на нее волной накатывает ярость – чувство сильное, радостное, раскрепощающее. Оно было пурпурного цвета.
От Лизиного торжествующего вопля содрогнулся дом и еще парочка зданий по соседству. Лиза вырвалась из нежеланных объятий, отпрыгнула, увидела нападавшего. Это был парень лет шестнадцати, плечистый, с темными волосами и румянцем во всю щеку. На лбу у него светилось созвездие багровых юношеских прыщей. Лиза увернулась от квадратной лапы и, прежде чем парень успел что-то предпринять, вцепилась в его лицо крепким акриловым маникюром.
– Ах ты… – зашипел молодой бычок, и Лиза очутилась на полу.
Огромный кулак взметнулся над ее головой. Еще мгновение – и прелестной дизайнерше был бы обеспечен перелом челюсти или носа. Но кто-то третий поддержал дуэт, превратив его в трио. Это был Руслан Рудницкий.
Легко он отодрал горячего юнца от дамы своего сердца и швырнул гаденыша в лестничный пролет. Тот покатился кубарем. Возвращаться почему-то не стал. Хлопнула подъездная дверь.
Руслан держал на руках Лизу, внезапно потерявшую силы, и разрывался на части – догонять ли преступника, заняться ли бедняжкой.
– Лиза, я за ним!
– Нет, не оставляй меня, – взмолилась девушка.
Руслан попытался пристроить ценный груз на перила, чтобы самому помчаться вслед за насильником. Но Лиза не отпускала, цеплялась за лацканы и рукава темно-серого пиджака, норовила ухватиться за вишневый лагерфельдовский галстучек.
– Ах, Лизонька, что случилось?! – появилась на площадке грузная соседка. – Ах, что с тобой? Это ты кричала? Что с ней?
– Все в порядке, – слабым голосом ответила Лиза. – Руслан, пойдем в квартиру.
– Лизонька, тебя изнасиловали?! – зашлась соседка. – Изнасиловали?!!!
В ее голосе звучали в равных пропорциях ужас и восторг. Женщина уже предвкушала, как долго и страстно будет обсасывать подробности происшествия с подругами по подъезду: «Та, из 67-й квартиры, знаете? Ну, такая, вся из себя… Фифа… Да, у нее собственный автомобиль… Ее, да… Это ужасно! Прямо у мусоропровода. Три раза, не меньше. Угрожая пистолетом! Ах, какой кошмар!..»
– Нет, ничего не случилось, – разочаровала Лиза.
– Нет, ну как же? Ты ведь кричала! Ах, как ты выглядишь! У тебя все лицо разбито! Тебя изнасиловали!
– Нет! Нет! Нет! Мой друг успел вовремя! – яростно рявкнула Лиза. – И вам тоже спасибо!
Неудовлетворенная соседка холодно пожала плечами и исчезла за дверью. Руслан взял ключи и открыл квартиру. Лиза сейчас не попала бы в замок, у нее дрожали руки.
