Глава 28

– Нет, они узнают тебя и постараются сразу же убить, – сказал Доминик Дункану. – Ты мне еще нужен.

Дункан со своим отрядом встретился с Домиником на большой дороге во второй половине дня. Теперь Шотландский Молот и Волк Глендруидов обсуждали дальнейший план действий.

– Если наших людей не будет в их крепости, когда мы атакуем Риверсов, то Мэгги убьют, – произнес Дункан сквозь зубы.

– Ты думаешь, я не знаю этого? Я хочу проникнуть в крепость после наступления темноты. Я смогу…

– У тебя ничего не выйдет! Твой рост выдаст тебя! – возразил ему Саймон.

– Я бы еще обратил внимание на этот кусок серебра у тебя на груди, – заметил Дункан.

Он смотрел на светящуюся голову Волка, как будто ожидая, что она вдруг оживет.

– Мой господин, разреши пойти мне! – взмолился Саймон.

Тут в разговор вмешался Свен:

– Ваша леди прикована к дереву, и, когда начнется атака, ей негде будет искать укрытия. Кто-то должен быть рядом и защитить ее.

– Я не могу подвергать тебя опасности, – ответил ему Доминик.

– Вы меня плохо знаете, – улыбнулся Свен. – Опасность – моя жена, моя любовница и мое дитя. Поэтому я и служу вам.

– Хорошо, но следи за священником.

– Умереть, спасая жизнь своей госпожи, – это почетная смерть, – заявил Свен.

– Да, – согласился с ним Саймон. – Разреши мне пойти со Свеном.

– Нет, – резко оборвал его Свен. – Ты такой же большой, как лорд Доминик или Дункан. Если Риверсы и не заметят тебя, то Эдит – непременно.

И прежде чем кто-либо успел сказать хоть слово, Свен исчез в лесу.

– Где ты его нашел? – спросил Дункан Доминика.

– В сарацинском аду.

– И он сможет открыть ворота?

– Никто, кроме него, никогда не сделает этого. Свен уже не раз открывал для меня ворота, которые, казалось, вообще не способны открыться.

– Я в этом не сомневаюсь: он крадется, как кошка.

Воины тем временем рассеялись по лужайке. Все они были как на подбор: высокие, статные и широкоплечие. Кто-то снял кольчугу и проверял готовность оружия, кто-то ставил пари на исход боя: кто первый ворвется в крепость, кто первый выпустит кишки кому-то из Риверсов… Голоса рыцарей доносились до Доминика, но все его мысли были устремлены к Мэг. Он готов был пожертвовать душою – не говоря уж о жизни, – только бы спасти ее.

– Какие-нибудь особые приказания? – обратился Саймон к Доминику, когда все были готовы.

– Никакой пощады. Пленных не брать.

Мэг дергала цепь, стараясь освободиться. Но железо, соединявшее ее запястья и ствол дерева, и не думало поддаваться. Мэг подняла голову – солнце уже клонилось к закату, скоро взойдет луна. Времени оставалось совсем мало!

Скоро Риверсы придут за ней.

Эдит беспокойно шагала возле большого костра. Она часто просила часового посмотреть на дорогу.

– Что-нибудь видно? – спрашивала она.

– Нет.

Рыжий отрезал огромный кусок мяса от зажаренного козленка и принялся жевать.

– Он придет, – сказала Эдит. – Ведь он же заколдован.

Рыжий ухмыльнулся, а Эдит продолжала нервно ходить по двору крепости. Один из Риверсов, весь в лохмотьях, вышел из темноты и отрезал себе кусок мяса.

– Эй, ты не видел всадников? – окликнула его Эдит.

– Нет, госпожа.

Оборванный побрел по двору. Проходя мимо Мэг, он уронил кусок мяса и, нагибаясь за ним, тихо сказал ей:

– Меч придет в сумерках.

Мэг изумленно посмотрела на странную фигуру.

– Он не придет за мной, – мягко возразила она.

– Будьте готовы, леди.

Свен улыбнулся, бросил мясо на землю и направился к задним воротам. Он был уверен, что воины Дункана прячутся где-то поблизости и натачивают боевые топоры.

– Сумерки, – пробормотал Свен.

– Охрана! – послышался голос Эдит.

– Никто не входил, никто не выходил, – ответил часовой скучающим тоном. Эдит уже двадцать раз задавала один и тот же вопрос.

Над крепостью сгустились сумерки. Рыжий закончил есть, вытер нож о рукав и многозначительно посмотрел на Мэг. Тут один из разбойников стал развлекаться, выделывая разные штучки своим топором. Все столпились вокруг, смотрели, обсуждали. Это представление было на руку Свену: никем не замеченный, он пробрался к задним воротам. Он осторожно вытащил нож и перерезал горло скучавшему часовому, потом накрыл его плащом так, что можно было подумать, будто тот спит. Свен несколько раз вонзил нож в землю, чтобы стереть с него кровь, и стал ждать – бой скоро начнется. Вдруг часовой у передних ворог закричал, указывая на большую дорогу:

– Они идут! Два рыцаря. Один одет в черное. Провалиться мне на месте, если это не норманнский ублюдок!

– Они несут сокровища? – спросила Эдит, – Да, у них две нагруженные лошади.

Радостные крики раздались в крепости, а тем временем Свей, никем не замеченный, разомкнул замок и приоткрыл ворота. После этого он подошел к Мэг, чтобы прикрыть ее в случае опасности.

– Уже скоро, миледи, – прошептал он.

Мэг, затаив дыхание, смотрела на передние ворота. В это время через задние проскользнул Доминик, Он был незаметен в темноте, и только его древний меч и серебряный Волк на плаще слабо мерцали при лунном свете. Позади него, как тени, крались Саймон и Дункан. И тут Мэг заметила их. Но не оружие или знакомые лица привлекли ее внимание: не отрываясь, она смотрела на Волка Глендруидов, свирепо горящего на плече Доминика. По телу Мэг пробежала дрожь, когда она вдруг поняла: проклятие оставило их. Теперь ни одна девушка из рода Глен-друидов не будет нести на себе бремя надежд своих людей: «Волк Глендруидов, вождь Глендруидов рожден не глендруидской женщиной!» Доминик со звоном разрубил цепи Мэг. Этот звук услышали. Кто-то из толпившихся у передних ворот закричал:

– К оружию! Ублюдок среди нас!

Риверсы вразнобой повытаскивали свои мечи и бросились в атаку. Доминик, Дункан и Саймон плечом к плечу удерживали разъяренную толпу, пока остальной отряд проходил через ворота. Вскоре скрежет и грохот металла наполнили крепость. Повсюду лилась кровь, стонали раненые и умирающие. Мэг, не дыша, наблюдала за боем. Теперь ей было ясно, за что Доминик получил свое прозвище – Меч. Он рубил Риверсов, как коса срезает податливую траву. Он убивал каждого, кто попадался на его пути. Кто-то подбежал к Мэг и взял ее за руку.

– Быстро, леди. Здесь небезо…

Слова рыцаря оборвались, он застонал и упал на землю. Мэг наклонилась к нему, но воин уже умер. Вскочив на ноги, Мэг побежала, таща за собой тяжелую цепь. Она видела Доминика в разгаре битвы: Волк Глендруидов мог быть потерян так же неожиданно, как он был найден. «Нет! Мы слишком долго ждали его!» Тем временем воины Доминика уже сделали свое дело: Риверсы были почти полностью разбиты, но оставшиеся в живых дрались как одержимые, стараясь прорубить себе дорогу к лошадям, вскочить на первую попавшуюся и ускакать. Рыжего нигде не было видно, как и Доминика. Вдруг что-то сверкнуло – это были глаза Волка на плаще: Доминик расчищал себе путь, стараясь оказаться рядом с Мэг. «Опасность! Где-то здесь опасность.» Мэг инстинктивно посмотрела направо. Рыжий, спрятавшись за дуб, целился в Доминика из своего арбалета. «Нет!» Мэг рванулась вперед и вцепилась руками в ствол самострела. Рука Рыжего дрогнула, и стрела улетела в ночь, никому не причинив вреда. Рыжий отбросил в сторону арбалет и достал меч, приготовившись снова идти в атаку на Волка Глендруидов. Поскольку Мэг была рядом, то ей достался первый удар. Она покачнулась, но удержалась на ногах и побежала к мужу.

– Доминик!

Доминик бросился к ней и подхватил ее. Рыжий, ругаясь, махал мечом. Он хотел ухитриться сразить Доминика и Мэг одновременно. Доминик отражал удары. Но сражаться одной рукой, другой прижимая к себе Мэг, даже ему было нелегко.

И все же он отбил и первую, и вторую атаку Рыжего. Но в третий раз Доминик покачнулся и, падая, закрыл своим телом Мэг. Рыжий торжествующе завопил и занес руку для последнего смертельного удара. Вдруг Доминик вскочил с земли и точным, быстрым движением перерезал Рыжему горло. Его враг был мертв.

Доминик отбросил меч, встал на колени и наклонился над лежащей Мэг. Ее лицо было бледно, сердце почти не билось. Вокруг кипел бой, но Доминика занимала только его жена.

– Мэг, – сказал он с дрожью в голосе. – Ты ранена?

Мэг медленно открыла глаза. Свет от костра падал на серебряную булавку. Мэг посмотрела в хрустальные глаза Волка и вздохнула. Дрожащими пальцами она дотронулась сначала до Волка Глендруидов, потом до воина, который носил его.

– Не бойся, воин, – прошептала Мэг. – Умру я или нет, Блэкторн и его люди будут твоими.

– К черту Блэкторн!

Доминик нежно ощупывал ее тело, пытаясь найти рану. Мэг хотела что-то сказать, но у нее не было сил. Доминик дотронулся до ребер Мэг, и она застонала.

– Немного крови и пара синяков, – шепотом произнесла Мэг.

– Но тебе плохо.

Удар был сильный, и если Рыжий и не убил ее, то вполне мог покалечить. Когда Доминик понял, насколько Мэг была близка к смерти, он похолодел.

– Ты не должна так рисковать собой, – проговорил он.

– Рыжий убил бы тебя.

– Но он чуть не убил тебя! Боже, если бы ты умерла…

– Моя смерть ничего бы не изменила.

Мэг улыбнулась и снова дрожащей рукой дотронулась до головы Волка.

– Теперь все дело в тебе, – сказала она. – Ты исцелишь эту землю, а не я. Теперь ты свободен от прежних страхов и неудач. Я тоже свободна: мне больше не придется отдавать свое тело, сердце и душу человеку, который видит во мне только будущую мать своих детей.

– Что ты говоришь, Мэг? – попытался остановить ее Доминик.

– Теперь люди Блэкторна в безопасности. Талисман и ты охраните их. Ты можешь выбрать себе другую жену, а я буду свободна, как неприрученный сокол.

Доминик на миг закрыл глаза, стараясь побороть кипевшие в нем противоречивые чувства – любовь и гнев. Мэг была жива, но еще никогда она не была так далека от него и с каждым словом отдалялась все больше и больше. Она должна увидеть его по-новому!

– Я никогда не оставлю тебя! – воскликнул Доминик прерывающимся голосом.

– Не беспокойся, Волк Глендруидов. Люди примут тебя. Блэкторн всегда будет твоим. Теперь никто этого не изменит.

– Мне ничего не нужно без тебя. Посмотри на меня. Загляни в мою душу, Мэг.

– Нет, – отказалась Мэг. – Я не могу этого вынести. Я смотрю на тебя и вижу, как сильно люблю я и как мало любишь ты.

Доминик наклонился к ней и осушил поцелуями ее слезы.

– Посмотри на меня и узнай то, что я уже знаю, – прошептал он. – Посмотри на меня.

Мэг открыла глаза. С возгласом удивления она прикоснулась пальцами к губам мужа.

– Целительница, – выдохнул Доминик, целуя руки Мэг, – ты исцелила мою душу. Родишь ты мне сына или нет, у меня никогда не будет другой жены, кроме тебя.

Доминик прижался лицом к груди Мэг и прошептал то, что они теперь знали оба:

– Я люблю тебя, моя колдунья. Я всегда буду любить тебя.