Глава 13
Коррекция мыслей и чувств

В десять утра Елена Аметистова устроила планерку. Все собрались в кабинете, уселись в оранжевые кресла вокруг стола. Сегодня Елена Викторовна была зеленоглазой шатенкой и смотрелась потрясающе. Интересно, надолго ли она задержится в этом образе и как скоро вновь изменит цвет волос и глаз.

Елена не боится перемен. Решительно преобразует мир вокруг себя, вовлекая в процесс и подчиненных. От ее последних идей мы только выиграли. Она изменила формат журнала, а также пустила часть тиража в свободную торговлю. Раньше «Удачные покупки» распространялись бесплатно – их выкладывали на фирменные стойки в местах скопления обеспеченных господ: автосалоны, дорогие супермаркеты, шикарные отели. Теперь наш журнал красуется в киосках, среди прочей глянцевой мишуры, и стоит совсем не дешево.

Мы скептически посмеивались над идеей нашей длинноногой Барби, но, как ни странно, журнал уходит влет. А дополнительную прибыль Елена пустила на – как трогательно! – улучшение качества нашей жизни. Сотрудников «Удачных покупок» лелеют и откармливают обедами. Для желающих арендованы бассейн и сауна. Комиссионные за привлеченную рекламу увеличились. У всех ноутбуки – невесомые, но мощные. А для меня лично – новенький чудо-автомат в коридоре. Он приятно гудит и мигает красным огоньком. И наливает в стаканчик вполне приличный кофе. Я подумываю, не перетащить ли в коридор мой рабочий стол – поближе к волшебному агрегату.

Но, несмотря на беспрестанную заботу о нас, мы продолжаем игнорировать Елену. Кто она? Дамочка из высшего общества, получившая успешный и раскрученный журнал в подарок от мужа. Ее супруг, господин Аметистов, местный толстосум, купил издание вместе с крепостными и вручил жене – на, поиграйся, душечка! И мы должны благодарить небо за то, что душечка оказалась не только длинноногой и пышногрудой, но и здравомыслящей, а также подкованной в финансовых вопросах. Удивительное сочетание! Но мы неблагодарно бухтим – с прежним редактором, Степаном Данилычем, рубахой-парнем, нам было гораздо приятнее! И накануне праздничного корпоратива не приходилось напоминать каждому, что явка обязательна, мы сами считали дни до очередного пиршества. Ах, как мы веселились, пока не появилась эта!

– Следующий номер будет специализированным, – сообщила Елена Викторовна. Лучи солнца, струящиеся из окна, путались в ее блестящих волосах, ресницы взмывали, будто опахала. – Тема: магазины одежды.

– Как возвышенно! – заметила я.

– Вы что-то сказали, Юлия Андреевна?

– Нет, ничего.

– Я хочу, чтобы все самые крутые, престижные, дорогие магазины и бутики попали в этот номер. Пусть дадут рекламу, закажут статью. Постарайтесь всех охватить. Вот список, держите.

Пару минут я внимательно изучала бумажку. М-да… Бывает, люди работают в литературном журнале. Готовят к изданию нетленные произведения. Или в общественно-политическом – будоражат умы полемикой на злобу дня. А у нас – спецвыпуск по шмоткам…

Я вспомнила постоянное недовольство Марго моим местом работы. Она считала, я размениваюсь на ерунду. Нет, мама никогда не говорила: «Юля, у тебя талант журналиста, и надо бы найти ему более удачное применение» – она скупа на комплименты. Но все же Марго постоянно подталкивала к поискам другой работы. Про талант мне говорили друзья и коллеги. И если я им наделена, значит, должна отчитываться перед собой и Богом особенно строго: с бездарности спрос невелик. Талант – Божий дар, растратить его на ерунду – во-первых, глупость, во-вторых, грех.

Пока нашим боссом являлся Степан Данилович, а редакция представляла собой дружную семью, я не мечтала о чем-то большем. Теперь журналом руководит роскошная стерва, и под влиянием неудобств, ею мне причиняемых, я все чаще стала задумываться над глобальными вопросами: кто я? что я? что делаю в этой жизни?

В тридцать один год самое время задуматься о результатах. Что мы имеем в сухом остатке? Каковы плоды всей этой ежедневной суеты, беспрестанных поездок по городу, встреч, интервью, ночных бдений у ноутбука? Написала книгу – яркую и пронзительную? Нет. Опубликовала острую статью, благодаря которой был разоблачен и наказан проворовавшийся чиновник или переехала в новую квартиру многодетная семья? Нет же. Остается пачка рекламных интервью с нуворишами, нахваливающими себя, свои фирмы и продукцию…

У Евы и Нонны, по крайней мере, есть дети – единственная ценность в нашем нестабильном и меняющемся мире. А я и тут не смогла отличиться. Два года совершенно непродуктивно занималась сексом с Никитой. Где результат?

Если бы у нас был ребенок, Никита не ушел бы от меня. Двоих бы он не бросил…

– Юлия Андреевна, – процедила начальница, – вам что-то не ясно? Вы так долго рассматриваете список.

– Не понимаю. Тут напротив семи магазинов – моя фамилия. А что это значит?

Елена Викторовна насмешливо закатила глаза:

– Неужели не понятно? Договаривайтесь с ними – пусть выкупают рекламные модули в спецномере. Чем больше – тем лучше. А вы получите комиссионные.

– Мне что, бегать по магазинам? – возмутилась я. Перспектива убить несколько дней, упрашивая владельцев бутиков засветиться в нашем журнале, совершенно не вдохновляла.

Елена Викторовна прожгла меня взглядом – ее глаза злобно сверкали, вот-вот кинется и вонзит когти. Я представила себе рысь, приготовившуюся к прыжку, – уши с кисточками насторожены, тело сгруппировано – напряжена каждая мышца, хвост замер в воздухе и слегка подрагивает…

Коллеги смущенно смотрели на нас. Повисла пауза – мертвая тишина ядерного полигона за секунду до взрыва. Где бы мы ни столкнулись с Еленой – в коридоре или кабинете, – вокруг всегда возникало напряженное электромагнитное поле, воздух плавился и дрожал.

– Не надо бегать. Возьмите машину, – усмехнулась Елена. Она продолжала гипнотизировать меня взглядом, полыхающим откровенной неприязнью.

– Позвольте напомнить, я не менеджер по рекламе, – раздраженно сообщила я. – Это не мои функции! Могу написать материал, если владельцу магазина вздумается его заказать. Но культивировать в нем подобное желание я вовсе не обязана.

– Юлия Андреевна, мы все здесь делаем общее дело – выпускаем журнал. Раньше вы охотно заключали с клиентами договор на рекламу. Сейчас-то что изменилось?

– Все!

Я же не охотилась за клиентами специально! Не выслеживала их с биноклем и лассо в руках. Так, предлагала между делом, когда подворачивался человечек с деньгами, опубликовать рекламную статью или баннеры в нашем журнале. Все происходило само собой – в процессе общения с интересной личностью. А эта вредина собралась навязать мне роль просительницы.

– Если работа в «Удачных покупках» стала в тягость, не подумать ли вам, Юлия Андреевна, о другом издании? Думаю, с вашими блестящими литературными способностями вы легко найдете другое место, – с издевкой произнесла Елена.

– Я люблю «Удачные покупки» и, смею напомнить, проработала здесь несколько лет. В отличие от вас.

Коллеги съежились в креслах, буквально усохли. Обстановка продолжала накаляться, мы с Еленой выбрасывали в атмосферу ядовитый зеленоватый пар, он клубился и застилал глаза.

– Подождите минутку! – воскликнула Наташа, редактор отдела красоты. – Мы все организуем. И без человеческих жертв! Юля, смотри. Бутик «Грегори», например. Принадлежит Тамаре Мельник, эту даму ты прекрасно знаешь. Она что – не захочет засветиться в спецномере? С огромным удовольствием! Один звонок – сама прибежит.

– Вот и я думаю, что Юлия Андреевна создает проблему на пустом месте, – кивнула начальница.

– Но она на самом деле не обязана гоняться за клиентами, – смело возразила Наталья.

– Хотя все знают, для журнала Юля разобьется в лепешку. Когда действительно надо, – встал на мою защиту Петя, редактор автомобильного отдела. – Зачем ее грузить?

– Ой, Елена Викторовна, когда у нас был спецномер по фирмам, производящим пластиковые окна, Юля его одна на себе вывезла, представляете! Штук пятьдесят статей написала и ни разу не повторилась! – округлив глаза, сообщила юная Диана, младший редактор.

– Вовсе не пятьдесят, – порозовела я от смущения. – Гораздо меньше.

– А еще Юля собирала деньги на операцию ребенку! – совсем не в тему добавила Диана.

Конечно, хорошо, когда друзья народным фронтом встают на твою защиту. Но все же ситуация казалась унизительной – словно они в отчаянии пытались остановить Елену, собравшуюся пинком вышвырнуть меня из «Удачных покупок».

– Ах, бросьте! Я вовсе не собираюсь сожрать вашу драгоценную Юлю с кетчупом и каперсами! – с досадой осадила Елена хор защитников. – Ради бога, пусть трудится и дальше, кто же мешает? И хватит об этом. Переходим к следующему вопросу.

– Что ты постоянно с ней собачишься? – набросилась на меня в коридоре Наталья. – Оно тебе надо? Елена – нормальная баба, не лентяйка, не дура. Старается, ночует, можно сказать, в офисе!

– Вот и ты продалась за ресторанные обеды и сауну, – грустно заметила я, хотя понимала – эти слова несправедливы.

– Не будь идиоткой. Так, как раньше, уже не будет. Степан Данилыч давно работает в столице и обратно не вернется. Не мечтай о прошлом, ищи хорошее в настоящем!

– Угу, позитивное мировосприятие, ля-ля-тополя, я в курсе.

– Если ты в курсе, почему не хочешь признать очевидное: Елена – отличный редактор.

– Говори погромче, вдруг она услышит. Даже покричи.

– Ты язвишь, но я на тебя не обижаюсь. Это не ты. Кто-то другой говорит сейчас вместо тебя.

– Кто?

– Не знаю. Несчастный и обиженный ребенок. Наверное, Елена ни в чем не виновата?

– Виновата! Ты разве не чувствуешь, как мы изменились под ее влиянием? Она же нас затерроризировала! Теперь мы оглядываемся, прислушиваемся… Нам даже стали не милы наши междусобойчики. Мы не хотим корпоративных праздников. Когда такое бывало? Елена тут лишняя, чужая.

– Однако отлично управляется. И вообще – это ее журнал. Она не может быть здесь чужой!

– А ты помнишь, как Степушка отплясывал ламбаду? – печально сказала я.

Наталья засмеялась:

– Он еще и стриптиз исполнял!

– Вот видишь… Зачем он уехал? Отдал нас этой грымзе.

– Она вовсе не грымза.

– Да, я согласна, Елена – хороший редактор. Ты права. Я просто не знаю, на кого выплеснуть обиду и злость. В моей жизни все очень резко изменилось – не выдерживаю перепада температур. Я два года грелась на ласковом солнце. А теперь покрыта коркой льда. Мой персональный ледниковый период. И где мне греться? Дома? Там пусто! Но и на работе тоже совсем другая атмосфера!

– Юля, я понимаю, о чем ты… Конечно, тебе сейчас трудно. Ты рассталась с любимым. Страдаешь, нервничаешь. Поэтому и кидаешься на Елену… Но… Слушай, а вдруг у вас с Никитой все еще наладится?

– Ты думаешь?

– Каковы шансы?

Я уныло покачала головой.

– Юля, ты что-то делаешь, чтобы его вернуть?

– Я его жду! – страстно воскликнула я.

– И все? Просто сидишь и ждешь?

– А разве можно сделать что-то еще? Полагаю, в данной ситуации инициатива не может исходить от меня. Хватит, и так дров наломала.

– Не знаю. Думаю, надо быть активнее. Мы не в XIX веке! Сейчас нельзя сидеть на веранде в кружевном кринолине с томиком Жорж Санд в руках, меланхолично выжидая, пока папенька устроит твою судьбу с каким-нибудь знатным помещиком… Ты тут разложилась на молекулы и плаваешь в соплях. А в это время твоего шикарного Никиту безжалостно арканит какая-нибудь двадцатилетняя красотка.

– Ы-ы-ы, – тихонько завыла я. – Двадцатилетняя… Ы-ы-ы…

– Знаешь, их сколько? Молодых и без лифчиков! Как прилипнут! Замучаешься отковыривать от своего парня.

– Так, мне срочно нужен АК-47.

– «Калашниковым» не отделаешься. Тут необходим ракетно-зенитный комплекс. А если серьезно – хватит киснуть, Юля. Соберись в кучку. Отстаивай свою любовь. Вы с Никитой были славной парочкой, мы все восхищались – ах, какая красивая лав-стори!

– С таким бесславным финалом.

– А вдруг это не финал, а пустая страница перед началом следующей главы?

– Наташка, ты серьезно?

– Почему бы нет? И когда вы с Никитой помиритесь, ты перестанешь быть мексиканской колючкой и по достоинству оценишь заслуги Елены.

– Да я и так ее ценю. Просто завидую по-черному, – призналась я. – Она красивая, успешная, полностью состоявшаяся женщина. С богатым мужем, дипломом Гарварда и собственным глянцевым изданием. Катается на БМВ и одевается в Хренуччи. А я – ноль без палочки.

– Вроде бы я уже слышала от тебя про этот пресловутый гарвардский диплом? – улыбнулась Наталья.

– Еще бы. Я на каждом углу про него говорю. Скоро, наверное, буду ходить с плакатом: «У нее диплом Гарварда. А у меня нету!»

– Вот почему Елена так ловко всеми манипулирует – у нее хорошая база, отличное экономическое образование, – задумчиво произнесла Наташа.

– Плюс миллионы мужа, не забывай. Если вдруг над «Удачными покупками» нависнет угроза разорения, господин Аметистов подкинет любимой деньжат на поддержку бизнеса.

– Вот видишь, Юля, какое выгодное у нас место работы. Надо за него держаться. А ты постоянно рычишь на Елену, словно добиваешься, чтобы она тебя вышвырнула на улицу!

– Похоже, это и есть моя цель. Тогда у меня будет еще один повод для депрессии. И я утону в болоте жалости к самой себе.

– И тебе это надо?

От Евы пришла эсэмэска: «Приезжай к трем в «Бумеранг» на коррекцию».

Коррекция осанки и зрения мне, к счастью, не требовалась. Оставались ногти. Кроме нейтронной бомбы XX век наградил человечество и другим страшным изобретением – «ногтевым сервисом». От этого жуткого словосочетания переворачиваются в гробу классики русской литературы, а профессоров словесности, подозреваю, бьет нервная дрожь.

С тех пор как Ева поселилась по соседству, она – потомственная маникюрша – считает себя ответственной за красоту моих ногтей. Теперь мои ногти всегда сияют перламутром, но они превратились в настоящих убийц времени. Наращивание – четыре часа, коррекция – два. Мечтаю о возвращении в прежний образ. Тогда я была настоящей Венерой Милосской – порой недосчитывалась парочки ногтей после напряженной трудовой ночи, могла запросто отхватить полпальца зубами по локоть, ну и что?

– Учитесь, пока я жива, – ворчливо произнесла Ева, возвращая мне обработанные грабли.

Две девушки-маникюрши – Евин персонал – с восторгом и ахами освидетельствовали работу начальницы. Я тоже полюбовалась ровными розовыми ноготками с белой каймой и поблагодарила подругу. К счастью, Ева не стала сегодня украшать мои верхние конечности стразами и бубенцами – как этого требует мода. Ограничилась французским маникюром. Ева выступает в роли играющего тренера: руководит, командует, но также может и выйти на поле. То есть взять в руки пилку и щипчики и показать высший пилотаж.

– Пойдем выпьем по коктейлю, – предложила она, и мы плавно переместились с высоких банкеток ее маникюрного бара на кожаные диваны кофейни. И то и другое располагалось на одном этаже «Бумеранга». В будний день в торговом центре было немноголюдно, в стеклянных аквариумах магазинов скучали продавцы.

– Как поживает Виталий? – сдержанно поинтересовалась я. Хотя вопросы распирали горло и рвались наружу, как вулканическая лава. Признался ли он Еве, что на самом деле не пролетарий, а миллионер? Стал ли их секс качественнее? Сообщила ли она другу о том, что имеет ребенка?

– Так, – бесцветно отозвалась Ева. – Три раза оставался на ночь.

– Значит, ваш роман развивается?

– Хмм… В обратную сторону.

– Как грустно. Почему же?

– Не знаю, – поморщилась Ева. – Меня в нем все раздражает. Как говорит, как ест, как держит вилку, как занимается сексом…

– Блин.

– Вот именно.

– А вроде симпатичный парнишка. Глаза голубые.

– Насмотрелась уже, – хмыкнула Ева. – Глаза его мне тоже не нужны.

– Тоже раздражают? – удивилась я.

– Угу. Он и смотрит как-то не так… Неправильно.

– Косоглазием вроде бы не страдает… А про Мишутку ему сказала?

– Нет пока. Да и незачем. Очевидно, мы расстанемся. Как только удастся выставить его за дверь. Не хочет ведь уходить, зараза.

– Полагаю, он в тебя влюбился! Конечно, как в тебя не влюбиться, ты же необыкновенная.

– Прилип, как горчичник, не отдерешь.

– Но сначала же он тебе понравился, Ева! – Я не теряла надежды впарить подруге замаскированного миллионера и обеспечить ее до конца жизни лангустами, лимузинами, жемчугами и платьями от Кавалли. – Ты говорила, тебе импонирует его интеллигентность, уверенность. Разве он не обаятельный и остроумный?

– Вздор! Он редкостный зануда. Уже начал меня перевоспитывать. Каков фрукт! Не так сидишь, не так стоишь, не ту юбку надела, грубо выражаешься. А какое право он на это имеет? Я большая девочка и всего сама добилась в жизни. Он мне не помогал. И если я ощущаю настоятельную потребность послать кого-то на… хм… три буквы, я это делаю. Не оглядываясь на всяких голубоглазых прилипал.

Я булькнула коктейлем и довольно улыбнулась: попытки Виталия перевоспитать Еву обречены, видимо, на провал. А вот я более успешна! Еще пару месяцев назад Ева беззастенчиво сотрясала воздух нецензурными выражениями, вгоняя меня в краску. А сейчас две трети мата заменяет милыми эвфемизмами – и все это ради подруги!

Нет, я, конечно, и сама могу послать.

Но надо очень сильно довести.

– Виталий, очевидно, просто хотел внушить тебе мысль, что экспрессивная лексика предназначена для выброса пара в сложных ситуациях, а вовсе не для повседневного использования.

– Так у меня что ни день, то сложная ситуация, – пожала плечами Ева. – Если не ругаться, то тебя или проигнорируют, или раздавят, как блоху. Малый бизнес в России – занятие для полоумных мазохистов. У меня всего три малюсеньких маникюрных бара. А знаешь, какая очередь из чиновников? Как в модный ночной клуб. Кто с ложкой, кто с поварешкой, всем надо, всех накорми.

– Да, я читала недавно – за последние десять лет поголовье чиновников выросло в полтора раза.

– Пора отстреливать, – вздохнула Ева. – Будешь пирожное?

– Спасибо, не надо. Но давай вернемся к нашей теме. Представь, что Виталик сказочно богат, – ты бы относилась к нему иначе? Вероятно, тебя раздражают его замечания, потому что ты считаешь себя более успешной личностью, нежели он? Он не имеет морального права тебя учить, так как сам мало чего достиг. Правильно я рассуждаю?

– Ах, мужчины в этом сильны! – засмеялась Ева. – Знаешь, бывает, подкатывает к тебе плюгавенький типчик. Рожа кирпича просит, ножки кривые. Но он же мужик! У него член! Значит, я должна ликовать и рыдать от счастья, когда он приглашает меня на свидание.

– Но у Виталия, надеюсь, с этим приятным органом все в порядке? Он не кривой?

– А у кого кривой?

– У плюгавенького типчика.

– Вроде бы я этого и не говорила, – задумалась Ева.

– Значит, мне послышалось.

Я два года наслаждалась роскошным сексуальным меню. Никита баловал. А теперь – вообще ничего! Почти пять месяцев напрочь лишена секса. Естественно, на существительное «член» я реагирую неадекватно: взгляд туманится, в мозгах взрываются эндорфиновые фонтанчики – и вот я вижу перед собой совершенно голого Никиту. Крепкие плечи, бицепсы, широкая грудная клетка (тоже красиво украшенная мускулами)… Далее – живот. Ах, тут небольшой непорядочек! Несмотря на трудовую вахту в спортзале, Никите никак не удается обеспечить свой пресс вожделенными кубиками – ими щеголяют мужчины с обложки журнала «Мен хэлс». А мне, честно говоря, плевать на кубики, без них тоже совсем не плохо! Ладно, спускаемся ниже – следующий кадр, естественно, вырезан цензурой. И зря – лично я готова долго любоваться этим прелестным сооружением и его воинственными трансформациями… Ну а далее – ноги, длинные, сильные и волосатые, одним словом – само совершенство…

Это действительно так. А вовсе не мое предвзятое мнение. Все вокруг твердили: «Юля, ты отхватила потрясающего парня».

Конечно, «потрясающим» его делала не внешность, а характер, оболочка не так уж и важна для мужчины…

– Солнце, куда ты исчезла? – подергала меня за руку Ева.

– А?

– У тебя удивительная способность отключаться посреди разговора. Р-р-раз – и Юли нет. Где она? Погружена в мысли. Ну и о чем эти мысли?

– О вас с Виталием, – соврала я. – Ты не ответила на мой вопрос. Изменилось бы твое отношение к товарищу, если… Если вдруг… О, представь: он получил наследство от дедушки-араба.

– Ты знаешь, я очень хорошо себе представляю этого голубоглазого араба, – засмеялась Ева.

– И готов бросить к твоим ногам три тонны золота и аметистов.

– При чем здесь аметисты?

Подозреваю, драгоценная начальница Елена Аметистова так прочно угнездилась в моей подкорке, что напоминает о себе даже в случайных метафорах.

– Удобнее считать в евро, – разумно заметила Ева. – Итак, каково наследство?

– Лучше вовсе не считать, а оценить факт эмоционально. Ну, вообрази, представь! Исключительное, грандиозное наследство. А Виталий явно запал на тебя. Он готов потратить миллионы. Твое решение?

Ева надолго задумалась.

– Не будем говорить об этом, – отмахнулась она в конце концов. – И чего ты пристала как репей? Я не знаю, ничего не знаю… Это не тот мужчина, о котором я мечтала… Понимаешь?

– Тебе не угодишь! – возмутилась я. – Ты страшно привередлива!

– Уж какая есть. – Ева поднялась с дивана. – Я сейчас еду в налоговую. Тебя подбросить куда-нибудь?