Такая любовь

Утром, приняв душ (в домике Славовны была преуютнейшая ванная комната) и позавтракав блинчиками, Феня отправилась в город на такси. Славовна, прощаясь, заявила, что даже рада, что рассказала Фене про пожары, потому что теперь Феня будет чаще приезжать на дачу, а вместе с подругой дочери Славовне веселее.

– Жду тебя вечером, – сказала она на прощание.

А тут позвонил Валерка, сообщив, что с записями камер губернатора Вася поработал. За время отсутствия Самохина чужие к кабинету губернатора не приближались, так что вор сидит в одном из кабинетов, в то время как должен сидеть в тюрьме.

Отпечатки пальцев, снятые в кабинете, принадлежали самому Самохину, его секретарше и уборщице. На всякий случай Вася поговорил с уборщицей. Она рассказала, что в кабинете губернатора убиралась в пятницу, до отъезда Самохина, и в четверг рано утром, как раз перед его появлением. Ее слова подтвердили записи с камер наблюдения.

Феня посоветовала проверить тех сотрудников, у которых имелись долги. Эта информация собиралась Самохиным на каждого, кто поступал к нему на работу, и хранилась в специальном сейфе.

– Еще одна интересная вещь есть на записи, – припомнил Валерка, – драка между девчонками. Прямо утром, после отъезда губернатора. Секретарша его, Алена, и девица из канцелярии сцепились, как кошки!

– Вот откуда у Алены синяки на запястьях, – припомнила Феня. – Как ее зовут, девицу из канцелярии?

– Вася продиктовал мне ее имя… Сейчас… Инга Шарипова.

– Я помню ее, – сказала Феня. – Все сотрудники самохинской администрации ежегодно проходят тест на профпригодность, а я типа консультирую. Инга высокомерная, неприятная девица, но претензий по работе к ней никогда не предъявлялось. А еще я знаю, что Шарипов, ее отец, – коммерческий директор Гродинского химического, по сути, владелец завода, а значит, и половины города.

– Однако непонятно, – отозвался Валерка из телефонной трубки, – почему она не работает с отцом, не имеет собственного бутика или салона красоты, а сидит среди старых куриц в администрации. И должность небольшая, и перспектив немного, и зарплата крошечная.

Феня пообещала уточнить сведения о Шариповой у одной своей клиентки из мажоров, Афродиты Кабаян. Ее номер Феня набрала сразу же. Афродита ответила только на третью попытку дозвонится, что было не так уж странно, потому что два месяца назад она родила сына.

Об Инге она отозвалась в выражениях недвусмысленных: проститутка и позор семьи. Отец купил ей квартиру, определил на работу к Самохину, но дома появляться запретил, а также лишил милостей, которыми пользовались все золотые детки: денег, собственного бизнеса и прочего.

…Валерка и Феня встретились в приемной Самохина. Губернатор, выглянув, пригласил их в кабинет, поинтересовался ходом расследования и самолично вызвал Шарипову к себе.

Инга вошла, высоко держа голову. С губернатором она едва соизволила поздороваться, а на Феню с Валеркой и вовсе не обратила внимания.

– Инга, объясните мне, что это за ситуация такая? – обратился к ней Самохин, указывая на монитор компьютера.

Восточные глаза Инги ненадолго задержались на лице губернатора. Она откинула за плечи длинные, глянцево блестящие пряди черных волос и подошла к его столу. Валерка включил запись. Феня наблюдала за лицом девушки.

Увидев на экране драку с Аленой, Инга обняла себя за плечи и, чуть скривив полные сочные губы, заявила:

– Она денег мне должна.

– И дралась из-за этого? – спросила Феня.

Инга, даже не обернувшись к ней, ответила:

– Да.

– Сколько?

– Много.

Самохин пришел Фене на помощь:

– Мне нужна точная сумма.

– Пять тысяч.

– Очная ставка! – объявил Валерка.

Позвали Алену. Увидев на мониторе сцену драки, она покраснела.

– Это правда, что ты должна Инге пять тысяч? – поинтересовался Самохин.

– Я бы лучше с голоду умерла, чем заняла у нее хоть копейку, – заявила Алена.

Лицо Шариповой осталось непроницаемым.

Губернатор настаивал:

– Так что же между вами произошло?

– Николай Николаевич, – обратилась к нему восточная красавица. – Простите, что соврала, но в чем дело-то? Ну случился у нас с Аленой раздор, так что? Какой вред нашей области это принесет?

– Никакого, – согласился Валерка, выдерживая ее нагловато-любопытный взгляд. – Но у вашего шефа из сейфа двести тысяч пропало.

– Опять же наша потасовка к этому отношения не имеет, – возразила Инга. – Вы что же, думаете, мы добычу делили?

– Ничего мы не думаем, – оборвал ее Самохин, начиная сердиться. – Я просто хочу знать, с чего вы сцепились?

– Если не деньги, – встряла Феня, – то мужчины.

– Да что мне с ней делить! – возмутилась Инга.

– Да кто она такая? – в ту же секунду воскликнула Алена.

Повисла недолгая пауза, а потом вдруг Инга сказала:

– Я выплачу вам эти деньги, чтобы это все прекратить. Если папа узнает, то…

– О чем? – уточнила Феня.

– О том, что она связалась с русским, – язвительно вставила Алена. – У них так только проститутки делают. Порядочная девушка должна замуж девственницей выходить, а ей уже только на рефлорацию можно рассчитывать!

Валерка встал между девушками, что было очень вовремя: Инга рванулась к Алене с недвусмысленными намерениями. Перехватив ее руки, каждая – с пятью острыми красными кинжалами, он силой заставил Шарипову сесть на диван. Девица издала гневный звук, похожий на клекот орла, но подчинилась.

– Она мне простить не может, что я парня у нее увела, – сообщила ее противница. – Он только наполовину русский, он ей не подходит. Ее отец все равно не разрешил бы им пожениться…