Лед и пламя
1
Поздно вечером Феня позвонила Славовне на мобильный – узнать, что происходит в дачном поселке, но ничего не узнала. Мама подруги уже три дня ночевала у дочери, потому что Наталье нужна была помощь с Варькой. Девочка у Натальи была замечательная – добрая, умная и веселая, но жутко ленивая, в своего отца, как гласила семейная легенда. Если Наталья не успевала уделить внимание учебе дочки, Варька начинала халтурить и морочить учителям голову.
– Но мы с Витей по телефону общались, – сказала Славовна в телефонном разговоре, – он доволен, считает, что поджоги прекратились. Охрану отменил.
Феня хотела предупредить, что это делать еще рано, однако удержалась, побоявшись испугать Славовну. Вместо этого она попросила телефон Виктора.
Увы, но убедить председателя дачного кооператива в том, что опасность еще сохранилась, Фене не удалось. Во-первых, Виктор сам видел, как поймали поджигателя, во-вторых, после поимки мерзавца ничего нехорошего на дачах не происходило, а в-третьих, председатель дачного кооператива отмечал день рождения и, будучи под парами, просто не хотел верить в продолжение неприятностей.
…На следующее утро Виктору пришлось переменить свою точку зрения, причем самым радикальным образом. Об этом он сообщил Фене по телефону, перебив ее последний утренний сон.
– Сожгли! – вопил он в трубку. – Снова сожгли! Дом Ирины Вячеславовны! Горе какое!..
Сообщив о беде хозяйке дома, Виктор стал сетовать на собственную глупость.
– Ай, я дурак! Зачем же охрану убрал! Они по всему поселку ездили, прохожих останавливали, документы проверяли. Поджигатель и опасался что-то сделать, а как только охраны не стало – он снова за свое!
Сочувствовать ему консультант детективного агентства не собиралась. Она думала уже совсем о другом: что толку зря убиваться? Раз уж так случилось, то лучше попытаться выудить из ситуации что-то полезное.
– Виктор, собрались возле пожарища люди?
– А?.. Ну, собираются. Они всегда приходят, не знаю, чего им надо?! Дурная это привычка – глазеть…
Феня достала из шкафа свой фотоаппарат, простенькую мыльницу для неумех, которую когда-то купила, намереваясь отправиться в заграничное путешествие. С рекордной скоростью оделась и выскочила на улицу. Она намеревалась воспользоваться советом Васи и посмотреть на толпу зевак, собравшихся возле пожарища. В их числе вполне мог находиться и поджигатель, которому важно было насладиться результатом своей деятельности и подпитаться чужими эмоциями.
В дачный кооператив она приехала на такси. Виктор встретил ее у дома Славовны. Только взглянув на то, что осталось от недавно еще прелестного ухоженного строения, Феня по-настоящему расстроилась.
Пожарные приехали достаточно быстро, но деревянные балки успели прогореть, и крыша рухнула. Вместе с домом погибли и деревья, окружавшие его.
А тут еще испортилась погода, превратив надежды ранней весны в печаль поздней осени: серое низкое небо, срывавшийся дождик, расквасившаяся земля, еще не готовая выпустить на волю весеннюю зелень. С каждой минутой становилось все грустнее.
Феня позвонила Наташке и сказала, что Славовне не стоит сюда приезжать. Пусть лучше пройдет какое-то время… Подруга с Феней согласилась полностью.
– Мама очень расстроена, лежит пластом, корвалол пьет. Не повезу ее на дачу и одну не пущу, – сообщила подруга.
2
Нацелив фотообъектив, консультант по брачным вопросам сделала первый снимок, захватив в кадр черную стену дома и обгоревшее дерево. Затем обернулась в сторону улицы, поймав в кадр подходящих людей, еще не отдавая себе отчета в том, кого же она видит перед собой. И только оторвавшись от окошечка объектива, она поняла, что прямо перед ней находится Константин Васильевич Кострищев. Смотрел он, правда, не на пожарище, а во все стороны одновременно, видимо разыскивая кого-то.
Рядом с ним стояла очаровательная блондинка лет тридцати пяти. Она глядела на Кострищева ненавидящим взглядом рано разбуженной женщины. Феня догадалась, что это и есть мачеха поэтессы, которую зовут Алиной.
В двух шагах от отца обнаружилась и Полина. Рядом с ней Феня заметила молоденького парнишку, в котором угадала буржуёнка, встреченного ею в офисе Бен-Гуравани.
И только самого большевика не было в толпе глазеющих на пожар. Феня не находила причин сомневаться, что именно его и ожидал увидеть здесь Константин Васильевич.
– И не могло его тут быть, – объяснил отсутствие отца Кострищев. – Но это я только сейчас понял, а рано утром просто махнул сюда, не думая. Мне позвонили из санатория, сказали, что поздно вечером папа сбежал из Курортного. А потом – новый звонок, из полиции, по поводу очередного пожара в поселке. Что я мог подумать?
Феня сочувственно подсказала:
– Только ваш отец всегда передвигается пешком, а от Курортного до Гродина двести пятьдесят километров. И их пожилому человеку не одолеть даже за десять часов.
– Угу, – буркнул директор строительной компании. – Я ж говорю, сглупил. Теперь поеду искать его на трассе. Господи, – тихо добавил он, – хоть бы с ним ничего не случилось!
Кострищев сел в свою машину и уехал. А Феня подошла к его жене. Поздоровалась, спросила, примитивно подхалимничая, как такая, элегантная светская леди, оказалась в таком месте, в такой час? Алина буркнула:
– У меня тут дела!
После чего ушла.
Не расстраиваясь ее уходом, Феня осчастливила беседой Полину и Кирилла.
– Вся семья тут! – воскликнула она. – Вы так близко к сердцу принимаете дела своего дедушки?
– При чем тут он? – спросил Кирилл и тут же поправил себя: – Ах, ну да! Он же костры в домах разводил! Папа рассказывал.
Полина держалась гораздо приветливее:
– На самом деле нас на работу всегда папа возит, вот мы тут и оказались. Но сейчас он про нас забыл…
– На такси доедешь! – сказал ее брат, хмыкнув.
– А мачеха?.. – Феня стрельнула глазами вслед удаляющейся Алине.
При упоминании о ней оба отпрыска Кострищева скривились, став удивительно похожи.
– Она не пропадет, – сказала Полина.
Вскоре молодые люди распрощались, оставив Феню один на один с ее размышлениями. И весь день до вечера, и весь вечер до ночи она пыталась понять, кто же из Кострищевых затевал поджоги?
