Меню холодных блюд

Ближе к вечеру Фене позвонил Вася. Это было слегка некстати, потому что консультант только что прибыла из агентства домой, притом страшно голодная. Звонок раздался именно в тот самый момент, когда в кастрюльке на плите вскипела вода для вареников с адыгейским сыром. Их Феня предвкушала съесть, полив медом…

– Ты знаешь, – сказал Вася странным тоном, – мне интуиция подсказывает, что именно сегодня этот Гурион…

– Бен-Гуравани.

– Да, Лука наш, снова подожжет дом.

– Тебе подсказывает интуиция? – заинтересовалась Феня, прежде не слышавшая ничего подобного от своего очень материального коллеги.

Вася хмыкнул.

– Вообще-то… – он удержал интригующую паузу, – нет.

– Слава тебе, Вася! – обрадовалась Феня.

– Спасибо. В общем, это не интуиция, а расчет. Виктор говорил, что за месяц было сожжено пять домов, примерно по одному в неделю. А последний раз дом сгорел как раз неделю назад. Поэтому надо нам нанести визит в дачный поселок. Я предупрежу службу спасения, полицию. Я за тобой заеду через пару часов.

Не успела Феня положить трубку и вернуть кастрюльку на плиту, как снова раздался звонок, правда, не телефонный, а дверной. Прошипев что-то негостеприимное, она потопала открывать.

За дверью стоял Валерка.

– Давай, покатили к Сухаревым, – заторопил он, задав темп хлопком в ладоши. – Скорее, скорее! Ордер на руках у следователя, они через пять минут будут в «Джазе».

– А мы для чего там нужны?

– Ни для чего, но поддержим Лину. Она моя клиентка, я должен. А ты понаблюдаешь за ситуацией.

Скрипнув зубами, Феня выключила газ под кастрюлькой, накинула куртку и последовала за детективом.

…Они вошли в кабинет Николая Александровича Сухарева и увидели там пятерых человек: самого Сухарева (пьяного и мрачного), его нервную жену, растерянного сына со взлохмаченными рыжими волосами, а также двоих полицейских.

Лина бросилась к Валерке и вцепилась в его рукав, как мальчишка-беспризорник, вдруг обретший папу. Ник протянул руку детективу, потом – Фене. Она успела заметить цвет его глаз, точь-в-точь соответствующий цвету коньяка. У Митьки тоже были такие глаза, но не мутные от алкоголя, а быстрые и блестящие.

Один из следователей коротко представился:

– Капитан Хвостов.

Он очень напоминал земноводное – по человечьим меркам существо уродливое, при этом в эволюционном смысле весьма совершенное и обладающее рядом свойств и качеств, о которых гомосапиенсам и не мечталось.

Второй следователь никак не отреагировал на вновь прибывших, он не отрывался от записей в своем блокнотике. Глядя на него, Феня припомнила слово «процедура».

– Я не возражаю против вашего присутствия, – сказал Хвостов, равнодушно осмотрев детектива и консультанта. – Мы тут обсуждаем с вашими работодателями, почему надо верить показаниям Надеждина и не верить показаниям Сладкова.

Лина отпустила Валеркин рукав, подошла к креслу мужа и села на подлокотник.

– Да, почему? – спросила она тихо.

– Потому что показания Надеждина подтвердил весь фан-клуб. Никто не видел на соревнованиях ни вас, ни вашего мужа, ни вашего сына.

– А видел ли кто-нибудь Николая Александровича в «Джазе»? – осведомился Валерка.

– Нет, – ответил Хвостов бесстрастно. – Никто и там его не видел. Но не надо забывать, что убийство произошло очень поздно, когда во всем развлекательном центре осталось совсем мало народу.

– Я не приезжал в день убийства Жихарева в «Джаз», – прохрипел Сухарев. Судя по голосу, он был простужен. – Я был пьян с самого утра, поэтому и Лина с Митькой не поехали на соревнования. Они боялись за меня.

Хвостов полюбопытствовал:

– А чего бояться за пьяного?

– В тюрьме у Ника начались проблемы с сердцем, – пояснила Лина. – Тахикардия…

– Любящая жена – слабое алиби, Николай Александрович, – заявил капитан. – А сотрудники могут быть просто невнимательны.

Но и хозяин детективного агентства не сдавался:

– Итак, вы хотите задержать Сухарева только потому, что его никто не видел ни в Краснодаре, ни в «Джазе»?

– И потому, что у меня есть мотив – ссора накануне, – не выказывая ни единой эмоции, ответил земноводный капитан.

– Мой клиент уже с половиной города перессорился. Не дай бог, кого еще убьют, он опять виноват будет?

Неожиданно поднял голову второй следователь:

– Капитан, а показания свидетеля?

Хвостов стукнул себя по лбу, будто восклицая: «Как же я забыл!» Феня могла бы поклясться варениками с адыгейским сыром, что он прекрасно помнил о свидетеле, но ожидал возможности подать свои новости наиболее эффектным образом.

– Есть свидетель? – снова раздался осиплый голос Сухарева. – И что же он свидетельствовал? Все, что он говорит, – чушь! Вам дело закрыть надо, вот вы и наняли подставного!

– Да почему же? Человек задержался в баре, потом такси долго не приезжало, потом приехало ко второму входу, не со стороны ресторана, а со стороны ночного клуба. Наш свидетель когда-то работал в «Джазе», поэтому решил, что пройдет через внутренние коридоры, но заблудился. Вышел к кухне и услышал ваш голос, Николай Александрович. Заглянув на кухню, увидел, что вы с убитым ссорились, угрожали ему, а потом ударили его ножом. Вы, Николай Александрович, слышали его шаги?

Ник открыл рот, чтобы ответить Хвостову, но Валерка заговорил первым:

– Моего клиента в тот момент в ресторане не было. А почему же ваш свидетель в момент убийства не вызвал полицию? Всякий бы человек сделал это. Нелогично.

– Логично, – возразил ему Хвостов, – логично, если учесть стереотипы о нашей работе. Он подумал, что если о нем узнает полиция, то затаскает по допросам. И еще он испугался, зная ваш дикий характер, Николай Александрович!

Валерка хотел что-то сказать, но на этот раз его опередил Сухарев:

– А теперь – уже не боится?

– Совесть проснулась, – с добродушной улыбкой пояснил Хвостов.

От его улыбки Фене стало не по себе.

Лина тяжело вздохнула, но от слез удержалась. Она явно относилась к категории женщин, сила которых проявляется в наиболее сложных ситуациях.

«Или ей только того и нужно? – поймала себя на мысли Феня. – Что это еще за свидетель такой? Из тех, кто раньше тут работал… Неужели Пряник?»

– Это все потому, что у нас с папой очень похожи голоса, – вдруг сказал Митька.

Все находившиеся в кабинете повернулись к нему одновременно.

– К нам едет ревизор, – брякнул Хвостов, не меняя выражения лица.

На реплику капитана никто не отреагировал, а Митьке ответила его мачеха:

– Митя, не надо этого делать. Это не тот случай. И не так уж вы и похожи!

Вмешался и Сухарев:

– Дмитрий, не выкобенивайся! Без тебя разберемся. Иди, займись своими делами!

– Это и есть мое дело, папа. Я убил его, – сказал парень, обращаясь к следователю, – потому что Женя со мной не считался. Я помогаю отцу и Лине в ресторане, а Женя считал, что я ничего в делах не смыслю, он надо мной насмехался. А у меня и характер отцовский. Лина знает, я еще в школе был бешеным, я ее так изводил, что она плакала.

– Никогда я не плакала, – резко возразила Лина. – Хватит выдумывать!

Семейную перепалку завершил Хвостов:

– Значит, так: мы проведем опознание свидетелем подозреваемых. У нас в управлении. Всем все ясно?

Покачиваясь, Ник поднялся. Митька подошел к нему и стал рядом, будто хотел защитить отца от всех грядущих неприятностей. Лина осталась сидеть с понурым видом на подлокотнике освободившегося кресла. Казалось, теперь она уже не верит в хороший исход, потеряв к тому же всякую способность сопротивляться.

– Феня, – досадливо окликнул консультанта Валерка.

Они оба отошли чуть в сторону, и Валерка сказал:

– Ты не витай в облаках. Сейчас мне Вася звонил – ты поедешь с ним в дачный поселок. Поймайте, наконец, этого поджигателя, чтобы мы закончили с ним! Не люблю я бесплатные дела, – заметил он мрачно. – Это только ради тебя… Так что ты думаешь, кто этот свидетель? – спросил он уже через плечо, развернувшись в сторону покидавших кабинет участников встречи.

– Думаю, это бывший партнер Сухарева, Пряничников, – тихо и быстро высказала свое мнение Феня. – Он тут раньше работал. Видимо, все-таки решил отомстить ему, а меня просто обманывал.

– Готов поспорить, что ты ошибаешься, – не согласился с ней детектив.