Глава 2
Трёхлетняя каторга
В самолёте всё же пришлось выключить сотовый. Но пока ехала в аэропорт, регистрировалась на рейс, досматривалась и накапливалась, я вела непрерывный мониторинг всех перемещений Натки и Игоря. Автобус скаутского лагеря отправлялся в путь от дочкиного лицея. Туда компаньон и повёз Натку, нагрузив джип тонной девчачьего барахла. Моя умница упаковала с собой даже пластмассовый тазик, а ещё – ковшик, подушку, стайлер (работающий от газового баллончика), маникюрный набор, коллекцию увлажняющих кремов и эмульсий, две пары резиновых сапог, три шерстяных кардигана и проч. Она забрала из кухонного шкафа набор специй в пластмассовых мельницах. «Когда я буду дежурить и придётся готовить обед на всю ораву, использую эти приправы, – объяснила она. – Все восхитятся моими кулинарными талантами. И Лёня тоже!» Я не стала говорить ей, что этот приём сработал бы, если бы пацан был на двадцать лет старше. Ну, хотя бы на десять. А так – проглотит пищу и даже не заметит стараний повара. В этом возрасте мальчишки словно кашалоты – только успевай забрасывать еду в топку!
А впрочем, пусть дочь попытается. Вдруг её план сработает? Насколько я поняла, Натка решила наступать по всей линии фронта, эта поездка – её матч-реванш. Она бездарно растратила целый учебный год, не сумев завоевать божество, но теперь сконцентрировалась и снова ринулась в бой.
Отважная амазонка. Мой ребёнок!
Какая чудесная пора – четырнадцать лет, первая влюблённость! Всё пропитано волшебным ароматом юности, свежести и весеннего цветения. Когда дочь рассказывает мне про Леонида, на её щёках вспыхивает румянец – так, словно распускается нежнейший розовый бутон. И она вся – как прелестный наполовину раскрывшийся цветок, очаровательный и невинный…
– Мама, чёрт возьми, да хватит уже названивать! – прорычал в трубку мой «очаровательный цветок». – Ты замучила нас своей гиперопекой! Игорь Николаевич везёт меня в школу, всё нормально! Сколько можно звонить?!
– Больше не буду! – испугалась я. – Всё, чао, малыш!
– Чао, – буркнула дочь. – Как приземлишься – тогда и позвони.
* * *
Я впервые летела самолётом «Чешских Авиалиний», и мне понравилось! Надо сказать, несмотря на плотный график командировок, не так уж много стран удалось повидать. В основном металась шаровой молнией по России, как челнок курсировала в столицу и обратно, а также постоянно летала в Китай. А ещё мы с Наткой съездили во Францию, в Париж…
Я удивилась, обнаружив, что Игорь забронировал место не в бизнес-классе, а в экономическом. Компаньон двое суток сладострастно нашёптывал мне на ушко о чудесной поездке, даже отдалённо не напоминающей командировку: заботливый трансфер из аэропорта, шикарная гостиница в самом сердце Праги, разнообразные экскурсии… Вот поэтому я и приготовилась вольготно расположиться в отсеке для vip-пассажиров. Раскатала доверчиво губки, купившись на песнопения Игоря.
Но нет! Как обнаружилось, у меня было место 9В в экономическом классе. Вот проходимец, сэкономил на партнёре! Вернусь – буду долго и взволнованно бить его по голове папкой с технической документацией.
Шучу, шучу! Меня почти не волнует, каким классом лететь. Я совсем не вредная и не капризная. Но убивает непоследовательность и отсутствие логики. А в целом, экономический – тоже нормально, учитывая, какие улыбчивые и милые стюардессы работают на «Чешских Авиалиниях». Думаю, полёт будет приятным…
Ан нет!
В кресле с кодом 9А обосновалась улыбчивая седовласая дамочка в голубом джинсовом костюме. Тяжёлые серьги оттягивали дряблые мочки её ушей, на губах мерцала яркая помада… И эти губы беспрестанно шевелились! Рот у дамочки не закрывался ни на секунду!
Я даже не успела запихнуть наверх мой компактный чемоданчик, как уже узнала массу деталей: маршрут, семейную историю, физиологические нюансы…
Мадам летит через Прагу транзитом. Оттуда – в Барселону, к старшей сестре. Та три года назад вышла замуж за испанца, несмотря на почтенный возраст, случаются же чудеса, вы только подумайте! А как она с ним познакомилась – это и вовсе сказка! Всё дело в том, что сестрица на старости лет увлеклась фламенко, она девушка спортивная, в прошлом – мастер спорта по художественной гимнастике. Стала посещать занятия, а вскоре и вовсе купила тур в Испанию с двухнедельным обучением в одной из знаменитых школ фламенко. И там встретила любовь в образе немолодого, но безумно страстного и привлекательного испанского мачо. И уже целых три года они живут душа в душу – нет, ну это же просто чудо! Сестра выучила испанский и наловчилась великолепно готовить паэлью, мачо овладел русской ненормативной лексикой и полюбил водку. В общем, их жизнь похожа на сказку. А разговорчивая мадам каждый год летает в Испанию – повидать сестру, посмотреть корриду, полюбоваться творениями Гауди, испачкаться на празднике помидоров, прикупить модных тряпочек за бесценок. Одна беда – её ужасно укачивает в самолёте, она постоянно проваливается в воздушные ямы, она…
О, нет, я этого не вынесу!
Седовласая мадам тараторила со скоростью триста слов в секунду! Я поняла, что полёт пройдёт удачно лишь в одном случае – если удастся раздобыть где-нибудь резиновый кляп. Иначе мы приземлимся в Праге с трупом на борту – я прикончу эту болтушку. Но вдруг она вскрикнула и энергично замахала ручками, звеня браслетами.
– Леночка! Лена!
Симпатичная изящная блондинка остановилась на подступах к нашему ряду кресел.
– Татьяна Андреевна, вы?! – улыбнулась она.
Я очень удивилась, увидев, насколько мы с этой барышней похожи! У нас были одинаковыми не только имена, но и фигуры, и причёски, и платья – мы обе выбрали для вояжа элегантные платья-футляры зелёного цвета!
А цвет волос! Парикмахерша убеждала, что в жизни не видела такого интересного и необычного медового оттенка – ах, ах, как удачно всё получилось! Блонд бывает платиновым, пепельным, золотистым, розовым, карамельным и ещё бог знает каким – тысяча градаций. Но вот передо мной стоит девица с совершенно идентичным цветом волос!
Может, меня тайно клонировали?
Не успела я найти десять отличий, как Татьяна Андреевна выступила с классной идеей – она предложила нам с Еленой поменяться местами, чтобы мило ворковать всю дорогу. Если меня, конечно, не затруднит, это было бы так мило с моей стороны!
Ах! Меня буквально сдуло с места! Я лишь поинтересовалась у Елены-двойника, куда кинуть кости. Оказалось – на место номер 15В. Схватив чемодан, я молниеносно улетучилась подальше от разговорчивой соседки. И с радостью обнаружила, что проведу полёт в обществе двух молчаливых, довольно хмурых мужчин. Они сидели, уткнув носы в айфоны, и держали наизготовку кейсы с ноутбуками. Ждали, когда можно будет начать работу.
Великолепно! Я последую их примеру, потому что тоже никогда не расстаюсь с орудием труда.
* * *
За четыре часа полёта успела и поесть, и поработать, и проинспектировать авиационный санузел. Как славно, что моё место подле разговорчивой Татьяны Андреевны заняла другая блондинка – похожая на меня, но более терпимая к чужим словоизлияниям.
В иллюминаторе виднелась пуховая перина, белоснежная и бескрайняя. Вот бы поваляться на ней! Стюардессы улыбались так, словно последние десять лет мечтали только об одном: встретиться со мной на борту самолёта, и вот их мечта сбылась – я наконец-то здесь!
Возвращаясь из туалета, заметила краем глаза, что Татьяна Андреевна продолжает компостировать мозги бедной блондинке, а кресло у прохода – под номером 9С – занял крупный мужчина. Если бы не суперразговорчивая попутчица, согнавшая меня с места, то мы с ним сидели бы рядом, плечо к плечу… Интересно, он симпатичный? Со спины, естественно, не поймёшь.
А мне в пятнадцатом ряду достались два совершенно непривлекательных бизнесмена. И пусть, зато я отлично поработала. Вернее, мы трое поработали – весь полёт яростно тарабанили по клавиатуре ноутбуков.
Последние пятнадцать лет – с тех пор, как появились «Современные медтехнологии» – пашу, как загнанная лошадь. А до этого мою жизнь вполне можно было назвать беззаботной.
Всё изменилось в тот момент, когда тест на беременность выдал две полоски. Взволнованная, ошарашенная, я полетела к любимому – скорее, скорее, надо обрадовать его счастливым известием! Но испортила ненаглядному песню – вломилась в квартиру в тот момент, когда он энергично окучивал другую грядку, то есть занимался сексом с одной из наших знакомых. Немного не дотянули до классического варианта: обычно в подобной сцене задействована «лучшая подруга». Но у меня никогда не было близких подруг, и лишь поэтому возлюбленный не смог разыграть пьесу из классического репертуара.
Это был удар ниже пояса, никто не подготовил меня к подобному сценарию. Потому что с Наткиным отцом я узнала настоящую любовь – парила в синем небе над сверкающими ледяными вершинами, опускалась в жерло вулкана, чувствовала себя птицей, летящей навстречу солнцу… А ведь он говорил, что ощущает то же самое! Мы были одним целым, мы переплетались, как лианы, и сгорали в одном костре. Эта боль, наверное, никогда не утихнет. Я слишком сильно любила Наткиного отца, чтобы спустя каких-то пятнадцать лет забыть обиду. Ничего не забыла, каждый раз погибаю и проваливаюсь в бездну, стоит вспомнить о той катастрофе.
Я хотела умереть, но не умерла потому, что внутри росло новое существо, и оно наполняло каждую клеточку организма нежностью. Я прислушивалась к незнакомым ощущениям, лелеяла их. Новая любовь – к ребёнку, а не мужчине – дарила силы и возвращала к жизни.
Я была обязана стать комфортным домиком для бесценного эмбриона. Прежде всего надо думать о ребёнке. А беременная, рыдающая двадцать четыре часа в сутки, вряд ли способна родить здорового малыша. Я заставляла себя улыбаться, надевала платье, шпильки, красила ресницы и выходила на улицу, хотя мечтала провести минимум сутки в квартире с зашторенными окнами – в халате, с красной от слёз физиономией. Плюс я сразу бросила курить, завязала с походами в ночные клубы и прогнала шумных друзей.
Друзья довольно быстро научились говорить приятными человеческими голосами, а не вопить и ржать. Кто-то даже принёс диски с неведомой музыкой – ноктюрны Шопена, симфонии Бетховена – в качестве анестезии, наверное. В компанию затесался диск Хулио Иглесиаса. Смуглый белозубый красавчик гипнотизировал, смотрел с обложки прямо мне в глаза… Повертела диск в руках и отложила в сторону. Больше никаких красавчиков!
Родители звонили из захолустья, откуда я, шестнадцатилетняя, сбежала в клокочущий энергией, затянутый промышленным дымом мегаполис, чтобы поступить в мединститут. Папа дулся, мама пилила – а мы тебе говорили! Но занудство родителей не угнетало, а наоборот, бодрило. Я всегда поступала им наперекор, к тому же давно привыкла быть самостоятельной, слава богу, уже стукнуло двадцать четыре.
Месяцы бежали один за другим, наполненные незнакомыми ощущениями, и я всё чаще улыбалась, несмотря на расплывшуюся талию и пигментные пятна на лице.
Однако пришлось крепко задуматься о материальной стороне. Подсчёты грядущих расходов повергали в ужас. Я не представляла, как буду одна растить ребёнка. Просить о помощи родителей? Этот вариант даже и в голову не приходил.
Именно тогда мы с Игорем организовали фирму под названием «Современные медтехнологии». От меня – идея, бизнес-план, энергия и горячее желание за пять минут заработать все деньги мира. От Игоря – стартовый капитал. Насколько я знаю, он занял деньжат у будущего тестя…
Мы с другом закончили один мединститут. Игорёк оказался безруким стоматологом, умудрявшимся истязать пациентов, даже имея на вооружении самые эффективные анальгетики. А я мытарилась в районной поликлинике, заполняя карты больных и прислушиваясь в фонендоскоп к хрипам в лёгких или сбоям сердечного ритма. Я отсиживала смену, чтобы поскорее снять белый халат, отмыть руки, прикасавшиеся к дряблым морщинистым телам, и вырваться на свободу.
И я, и Игорь были хреновыми врачами и тихо ненавидели работу. Но, как выяснилось, вовсе не медицина была нашим призванием. Мы оба оказались отличными предпринимателями и стали торговать медицинским оборудованием гораздо более лихо, чем лечили больных. Нам следовало сразу заняться бизнесом, а то и вовсе поступать не в мед, а на экономический. Я постоянно путала инфекционный стоматит с фолликулярной ангиной и не могла проникнуться симпатией к анализам мочи, зато очень быстро высчитывала в уме, какую прибыль принесёт та или иная сделка и какая схема лучше сработает.
Уже через год после создания фирмы мы с крошечной Наткой переехали со съёмной квартиры в собственную, забацав в ней умопомрачительный ремонт. Я обнаружила, что умею не только отлично просчитывать варианты, но и являюсь прирождённым руководителем. С грудным младенцем на руках я командовала строителями в моей новой квартире, а также выстраивала в безупречное каре персонал фирмы. Сама себя не узнавала! Куда испарилась скучная докторша, замученная пациентами, начальством, медицинской писаниной? Её место заняла цепкая, ловкая, железная бизнес-леди. Я боролась за место под солнцем для моей ненаглядной дочки и хотела подарить ей целый мир!
Постепенно маленькая фирма разрослась в мощную компанию, прибравшую к рукам региональный рынок медтехники. Компьютерные томографы, рентгеновские системы, ультразвуковые сканеры, стерилизационное оборудование – мы могли «под ключ» укомплектовать любую клинику и больницу, участвовали в самых крупных сделках, но главное – выступали партнёрами государства, проворачивавшего реформу здравоохранения. Выигрывали тендеры (заплатив чиновникам чудовищные «откаты»), а потом снабжали захудалые райцентры фантастическим медоборудованием, купленным за огромные бюджетные деньги. Там это оборудование благополучно хирело и пылилось, так как работать на нём было некому.
Жизнь заставила – пришлось учить английский и китайский, чтобы читать документацию и общаться с многочисленными партнёрами «Современных медтехнологий». Игорь купил нам сверкающие джипы – не для того, чтобы пугать добропорядочных граждан, а исключительно ради понтов. Чиновники видят – тут есть, что ловить. Мы и сами в шоколаде, и для них тоже готовы отрезать сочный ломоть от зажаренного на вертеле золотого тельца! Мы не в Китае, у нас коррупционеров, к сожалению, не расстреливают. А без взяток и откатов в России даже дождик не прольётся.
Десять лет назад мы с Игорем вложились в проект, постепенно превратившийся в нашу навязчивую идею, obsession. Как водится, сначала мы и не подозревали, что история будет развиваться подобным образом. Просто выделили средства исследовательскому институту, проектировавшему уникальный кардиологический аппарат, и продолжали все эти годы потихоньку вкладывать деньги. А когда «Кардиостимэкс» дозрел, наших с Игорем медицинских познаний хватило на то, чтобы понять: этот волшебный аппарат: 1) подарок человечеству, 2) золотая жила.
Последние три года, параллельно с основной работой, мы проводили испытания, устраивали презентации, высиживали сотни часов в приёмных, умасливали нужных людей, выбивали патент на изобретение, получали лицензию в Федеральной службе по надзору в сфере здравоохранения, регистрировали товарный знак…
Наш «Кардиостимэкс» ждали врачи и пациенты, а мы тем временем продирались сквозь адское горнило бюрократии. Нас душили и топили, не пускали на рынок. Но три года каторги закончились, сейчас мы достигли цели. «Кардиостимэкс» вот-вот появится во всех российских больницах, а также выйдет на международный рынок. Китайцы настолько заинтригованы, что на переговорах забывают о восточной сдержанности – распахивают узкие глазки так, что хоть Барби с них рисуй!
А мы с Игорем замерли в шаге от покорённой вершины. Что мы чувствуем сейчас, когда пройден длинный путь и наступает время собирать камни, это будут не просто камни, а бриллианты самой высшей пробы!
Лично я испытываю некоторое опустошение. Как в песне Высоцкого: «Стоишь на вершине, ты счастлив и нем, и только немного завидуешь тем, всем тем, у которых вершина ещё впереди». Да, устала. Но что мы будем делать дальше? За три года я привыкла день и ночь повторять заветное слово – название нашего чудо-прибора. А теперь остаётся только подставлять карманы и пачками открывать швейцарские счета. Но это уже неинтересно…
Нет, безусловно, деньги дарят свободу и независимость. Мы с Игорем только о них и мечтали, когда затевали собственный бизнес. Но основные потребности уже давно удовлетворены, и на первое место выдвинулась идея. Мы работали на результат и не видели ничего, кроме заветной цели – пробить, внедрить «Кардиостимэкс».
Мы это сделали.
Теперь почему-то немного грустно…
Впрочем, я уже думаю о новом проекте. Зондирую почву, изучаю вопрос. Думаю, теперь надо вложиться в спинальные медтехнологии. Если простыми словами, моя идея касается транспедикулярных конструкций, фиксирующих позвоночник в процессе хирургического лечения осложнённых переломов… Игорь почему-то протестует, не хочет и слышать о моём проекте.
Что ж, вероятно, партнёр прав, и рано говорить об этом.
…Вздохнув, я вернулась к действительности и перевела взгляд на экран ноутбука. Там зависло деловое письмо, текст требовалось поправить.
Через полчаса из динамиков донеслось сообщение, что лайнер начал снижение, и вскоре мы произведём посадку в аэропорту Рузине. Температура воздуха в Праге двадцать два градуса, без осадков…
