Глава 23
Звонок
Выйдя из подъезда, сразу увидела Мишуткину коляску. Незнакомая молодая женщина, габаритами сопоставимая с мамонтом, сидела на скамейке и монотонно укачивала груз – нашего с Евой младенца.
Новая няня! Вот почему Ева перестала взывать о помощи: у Мишутки появилась постоянная бебиситтер. Отлично!
Женщина выглядела привлекательно и располагающе – объемная, уютная, со здоровым румянцем на щеках. Я ревниво оглядела мадам, ведь именно в ее руках теперь малыш, мне небезразличный.
Да, уже.
В этот прохладный день на женщине была голубая ветровка и бежевые брюки. Красивые, блестящие волосы коротко подстрижены… Хорошо, что она следит за собой и предпочитает в одежде светлые оттенки – дети не любят мрачные цвета. Надеюсь, у нее правильная речь, без акцента и слов-паразитов, есть познания в медицине и ловкость в обращении с хрупкими предметами. И она питает бесконечную любовь к малюткам. А еще отличается буддистским спокойствием и терпением.
Да, именно такой и представляется мне надежная, заботливая няня. И достаточно бросить один взгляд на Мишуткину бебиситтер, чтобы понять, – о да, она отвечает всем требованиям. После долгих мучений Еве все-таки удалось найти великолепный экземпляр.
Я направилась прямиком к этой достойной женщине, собираясь поздравить ее с назначением на роль няни и поинтересоваться здоровьем Мишутки… В этот момент дама собрала в комочек пухлые губы, пошевелила ими, повозила туда-сюда по лицу, а затем смачно сплюнула себе под ноги. Я замерла как вкопанная.
Фу!
Потом няня достала пачку сигарет, зажигалку и ловко прикурила. Сладострастно затянулась, прищурив глаза, и расслабленно выдохнула дым в сторону коляски!
Вот скотина!!!
Решив, видимо, добить меня окончательно, мадам согнулась в три погибели, порылась в колясочной корзинке и извлекла на свет божий припасенную банку пива «Хольстен».
– Вы на ребенка бы не дышали никотином! – обиженно выпалила я.
Мишутка сладко спал в коляске, его личико белело, толстые щечки вываливались – очевидно, шапка была завязана слишком туго. Сбоку торчала детская бутылочка с соком. Без крышки!
Какой ужас! Ведь соска запылится!
– Ой, да не попадает на него, – миролюбиво ответила нянька. – И ветер же. Все сдувает. Я в другую сторону курю, отворачиваюсь.
Не стала с ней спорить. Но с этой работой ей придется попрощаться. Я обязательно настучу Еве, какую выдру она приняла на грудь! Сигарета, пиво… Где это видано?!
Сказали б мне год назад, с каким негодованием я буду реагировать на сигарету в чужой руке! Однако лично я никогда, никогда не курила при младенцах!
Но вдали от них – курила запоем. И весила пятьдесят кило. А сейчас… Да ну, не хочется даже говорить об этом!
Расстроенная поведением няньки, я попыталась свернуть в сквер, однако увидела автомобиль Глеба, въезжающий во двор. Мой друг сегодня вновь позволил восторжествовать мужскому началу – если, конечно, о наличии мужских качеств можно судить только по внешним признакам. По крайней мере, дизайнер не напялил бусы и крепдешиновую блузу с рюшками… Да, если у человека есть чувство стиля – этого не отнимешь. Глеб решил сыграть определенную роль, и сейчас ни одна деталь в его наряде или манерах не противоречила образу. Он смотрелся стопроцентным мачо.
Но я-то знаю: этому мачо девушки не нужны!
– Родители приезжают через неделю! – взбудораженно сообщил Глеб. – Я готовлюсь.
– Здравствуй, Глебушка, – напомнила я.
– Ах да, привет, Юля. Ты давай это… Иди собирать чемодан.
– Зачем?
– Как – зачем? Юля! Мы же договорились. Ты переедешь ко мне.
– Нет!
– Юля!
– Глеб, не сходи с ума! Я не могу переехать к тебе. Нет, нет, нет!
– Но почему?
Вы посмотрите! Он искренне удивляется отказу замужней женщины временно поселиться в его квартире! Подумаешь, какие сложности? Взяла и переехала!
– Юль, но ты же обещала…
– Жить у тебя я не обещала. Ты головой-то думай! У меня Никита. Что я ему скажу?
Никите хватит моих фотографий с Холмогоровым. Если я поселюсь у Глеба – это будет явный перебор. И за меньшие преступления убивают неверных жен.
– Никите мы все объясним, – горячо закивал дизайнер. – Он поймет.
– Он тебя не поймет, Глеб, не поймет. Так же как и ты не понимаешь, почему я артачусь и не хочу переезжать к тебе. В этом вся проблема – ты не смотришь на ситуацию мужским взглядом. Для тебя девушка в доме означает одно: надо следить, как бы она не пролила чего-нибудь на плед. А мужчина думает иначе: хватит ли презервативов? Поэтому, Глеб, давай оставим эту затею…
– Как это оставим?!
– Так! Поверь, мы ничего не сумеем доказать твоим родителям! Как бы ни старались и сколько бы ни прикидывались влюбленной парочкой.
– Ты меня убиваешь! – воскликнул Глеб. – Но мы же договорились…
– Просто я трезво смотрю на вещи. Чего ждут твои родители? Да, они порадуются твоим карьерным успехам, апартаментам в центре, дорогой машине. Но прежде всего они хотят увидеть перед собой обычного парня со здоровой сексуальной жизнью. У которого загораются глаза при виде симпатичной девчонки. Который когда-нибудь женится и подарит им внуков… А тебе девушки абсолютно не нужны! Тебе хорошо одному в твоей роскошной квартире. В этом весь смысл.
– Что поделать, если я такой?
– Может, попытаться объяснить это родителям?
– Они не поймут. У них два варианта. Один – норма, другой – отклонение. Ты права, меня не интересуют девушки. И поэтому мои родители переживают. Они думают, я – гей. Но я не гей!
– Ты все это мне уже рассказывал… Конечно, неприятная ситуация. Но объясни родителям, что мир не черно-белый. Существуют полутона.
– Какие полутона? – насторожился Глеб. – Ты в какую категорию меня решила записать? Я не трансвестит, не транссексуал, не бисексуал… Я не хочу быть женщиной, и я не хочу любить мужчин. Но я хочу оставаться самим собой!
– Я тебя успокою. Таких, как ты, – хрупких и утонченных мужчин с хорошо развитыми слезными железами – вокруг все больше и больше. Нам, девочкам, скоро останутся только старички Шварценеггер и Сталлоне – как чудесное напоминание о грубой мужской силе, сокрушительной и безрассудной. И твоим родителям надо смириться с мыслью, что им не удалось вырастить крепкого мужика. Мы не всегда оправдываем надежды родителей, но мы все равно имеем право на существование. Поговори с ними! И не будем устраивать комедию.
– Нет, Юля, нет!
– Вот, к примеру, Сюзанна, твоя сестра. Она тоже разочаровала предков – не вышла замуж, родила вне брака… Да, родители расстроены. Но думаешь, они станут любить ее меньше?
– Они очень ее любят, – признался Глеб.
– А когда увидят внука, и вовсе растают. Возможно, их шкала ценностей кардинально изменится. То, что им казалось таким значительным в отношении Сюзанны, – удачное замужество – уйдет на последнее место. А главным станет то, что на свет появился ребенок, их внук, их продолжение.
– Да, Юля, я знаю – ты умеешь ездить по ушам! – возмутился Глеб. – Я готов признать, да, наверное, так оно и случится. В отношении Сюзанны. Но в отношении меня – давай действовать как договорились. О’кей?
Он меня не слышит!
– Глеб, мы сумеем обмануть родителей, если постараемся. Но за одной ложью потянется другая. И так далее. В результате ты окончательно запутаешься. Остановись!
Я очень разумна, когда дело касается других.
– Нет, Юля! Хватит разглагольствовать. Ладно, можешь жить у себя. Но когда мама с папой приедут, ты должна быть рядом. Ты – моя девушка. Мы с тобой давно договорились. Это успокоит родителей.
– Если что-то пойдет не так, я не виновата!
– Не суетись. Все будет тип-топ.
– Потом не говори, что я не предупреждала!
– Помолчи секунду. Какая ты сегодня болтливая, Юлька.
Это нервное.
– А сейчас я тебя обниму, – предупредил Глеб. Он напрягся. – Так, для тренировки. Попытаюсь выглядеть естественно.
– Валяй! – устало сказала я. Бесполезно убеждать его. Он зациклился на идее разыграть перед родителями спектакль. – Можешь даже поцеловать. Смотри только, чтобы тебя не стошнило.
Как мне не нравится вся эта затея!
Не хочу морочить голову родителям Глеба.
Дизайнер шумно выдохнул, зашел с одного бока, с другого… Потом подобрался сзади и навалился на спину, обхватив руками за талию. Он положил голову мне на плечо, я ощутила приятный аромат его волос…
А когда я чувствую запах Никиты, у меня срывает крышу, и раскаленные волны прокатываются по телу – от горла до пяток!
– Ну как, нормально?
– Молодец, – безучастно похвалила я упрямца.
Глеб осмелел и поцеловал меня в щеку. Я прислушалась к ощущениям. Ничего. Никаких импульсов. Так… Милый братик… И все.
– Юля! – услышала я удивленный возглас. Мы с дизайнером, не разрывая объятий, синхронно повернули головы на звук.
О нет!
Я знала, добром эта затея не кончится!
– Юля, что ты делаешь?! – возмущенно выпалила Лана Александровна. Она стояла сбоку, в каких-то десяти метрах от нас. – Ты, ты…
Глеб мигом отлепился от фальшивой возлюбленной.
– Здрасте, – сказал он немного смущенно.
– Ланочка Александровна, я сейчас вам все объясню! – заорала я. – Только не подумайте ничего плохого! Я сейчас все объясню!
Нет, не надо так суетиться. Это ошибка. Надо сохранять невозмутимость. Но поздно, поздно!
– Юля, как ты себя ведешь?! – буйствовала свекровь. – Стоишь и обнимаешься с этим парнем!
«Этот парень» быстро кивнул мне и со словами «Я тебе позвоню» прыгнул в машину и вмиг скрылся из вида. Ренегат! Впутал девушку в историю – и драпать! Настоящие мужчины так не поступают!
– Сначала ты пытаешься убедить меня, что у тебя нет романа с этим чиновником из мэрии… Хотя я самолично видела фотографии в журнале! Теперь целуешься с кем-то!
– Лана Александровна, это все ерунда! Такая ерунда! Я сейчас…
– Ты определись, пожалуйста! Вы с Никитой живете вместе уже два года. И ты не имеешь права вести себя так легкомысленно!
– Ланочка Александровна, я…
– Почему тебя лапают мужчины?
– Ла…
– Почему ты им это позволяешь?
Да, не очень-то красиво я выгляжу сейчас в глазах свекрови. И зачем она пришла сюда именно в тот момент, когда Глеб решил освежить утраченные навыки?
– Лана Александровна, это НЕ МУЖЧИНА! – закричала я в отчаянии.
Свекровь отпрянула. Ее лицо вытянулось, рот наконец захлопнулся, и губы сжались в возмущенно-презрительную нить.
– Как это? – с подозрением спросила она через паузу.
– Да! Глеб – моя подружка.
– Перестань юлить, Юля! – невольно скаламбурила свекровь. – Не води меня за нос. Правда заключается в том, что у тебя слишком вольные манеры! Придумала, тоже мне – «не мужчина». Вполне даже! И с огромным удовольствием прижимал тебя к себе!
– Лана Александровна, он – гей! – выпалила я, совершенно неожиданно для себя самой.
Оба-на…
Свекровь испуганно заморгала.
– Да, гей! И обниматься с ним гораздо безопаснее, чем гладить кошку!
– Гей? Ну, это… голубой? – тихо и ошеломленно переспросила она.
– Да. Голубой.
– Совсем не похож.
– Это лишь сегодня. Обычно он выглядит гораздо наряднее.
– Никогда не видела вблизи гея. Только по телевизору, – призналась Ланочка. В ее глазах загорелся огонек нездорового любопытства.
– Эка невидаль! – пожала я плечами. – Подумаешь! Мы давно с ним дружим. Иметь в подругах гея – это, знаете, большая удача!
Все, меня понесло. Включаю режим «турбо».
– Да?
– Угу. Так приятно с ним сплетничать. А какой он готовит шоколадный мусс!
– Шоколадный мусс, – озадаченно пробормотала свекровь.
– К тому же Глеб – дизайнер и стилист. Нет, поверьте, вам не стоит беспокоиться насчет Глеба. Он просто моя хорошая подружка.
– Стилист? – встрепенулась Ланочка.
– Великолепный стилист!
– По тебе, Юля, это не заметно! – презрительно поджала губы Ланочка. – У тебя в друзьях великолепный стилист, а ты одеваешься, как… как… Впрочем, ладно.
Я пропустила колкое замечание мимо ушей. Сейчас не время обижаться и становиться в позу – и так натворила дел, вовек не отмыться. Говорила же Глебу – добром его затея не кончится. Но я думала, пострадает сам дизайнер, решивший выстроить башню из лжи. А первой жертвой стала я сама!
Невинной жертвой.
– Нет, на самом деле, Лана Александровна. Глеб такой гардероб может составить – закачаешься! Причем совсем не обязательно для этого загонять его в дорогой бутик. Он находит отличные вещи в простых магазинах. И ловко комбинирует их. У него талант.
– Хмм… Ты должна меня с ним познакомить! Его лицо почему-то мне знакомо.
– Возможно, вы его уже видели рядом со мной.
– Нет, этот Глеб мне кого-то напоминает… Что ж, познакомь нас как-нибудь.
– Обязательно. Правда, он немного вас испугался. Вы прямо-таки обрушились на нас с обвинениями!
– А ты поставь себя на мое место, Юля. Я шла к тебе в гости. Хотела уладить наши отношения. И что я вижу?! Вы стоите и обнимаетесь!
– Да, нехорошо получилось.
– Конечно, я не сдержалась.
– А Глеб такой ранимый, нежный… Рефлексирующий!
Свекровь уставилась на меня и долго гипнотизировала взглядом. Видимо, сомневалась, стоит ли верить моим вдохновенным заявлениям. Под ее пронзительным взором я ощущала себя противной лгуньей.
А так оно и есть!
Вру напропалую. Всегда и везде.
– Приходите с Глебом ко мне в гости, – наконец сказала свекровь. – Надо же, гей… Это так пикантно.
– Вообще-то он человек, – сказала я. – А не экзотическая зверушка.
– Ладно, не обижайся. Просто приходите в гости.
– Хорошо. Я передам Глебу ваше приглашение.
– А ты, Юля, впредь постарайся вести себя скромнее. Мы с отцом Никиты старались привить сыну чувство ответственности. Да, это старомодно, однако для Никиты понятие «честь» – не пустой звук. Ты сама это знаешь. Он тебя никогда не обманет, но и ты постарайся не ранить его самолюбие. Ты можешь причинить ему боль даже не умышленно, а по глупости… Веди себя скромнее. Прежде чем кидаться в чьи-то объятия, подумай хорошенько!
Я опустила голову. Если кто-то хочет яичницу – ее можно поджарить прямо сейчас. На моих щеках. Они пылают… Мне ужасно стыдно. Потому что все слова свекрови – чистая правда… Я бессовестная и легкомысленная. Наверное, с этим надо что-то делать…
Итак, отправляясь на прогулку, я имела в запасе три повода для переживаний:
1. Мой вес.
2. Неудачный звонок Никите.
3. Месть Андрея Ремартова.
Вернувшись домой, добавила к списку еще два пункта:
4. Гадкая няня.
5. Свекровь.
Лучше б я сидела в квартире и не высовывалась наружу!
Мои проблемы плодятся, как кролики. Интересно, я одна такая способная или у других тоже получается? Кто умеет за полчаса увеличить пакет неразрешимых вопросов практически вдвое?
Лана Александровна даже не зашла выпить чаю. Пропесочив невестку, отполировав ее психику «Доместосом» упреков до первозданной белизны, она развернулась на сто восемьдесят градусов и ринулась прочь со двора…
Ладно… Похоже, эксцесс с целующимся дизайнером заслонил собой историю с Холмогоровым. Теперь Ланочка, надеюсь, будет думать не о чиновнике из мэрии, а о Глебе. А я приведу дизайнера в гости, и она окончательно убедится – этот мальчуган не конкурент для ее Никиты. Он просто лапочка, милая безделушка, которую так же приятно иметь в своем распоряжении, как фирменную кожаную сумочку…
Я села за ноутбук. И тут же снова принялась думать о Ремартове. Инстинктивно вычленяю из длинного списка самую главную проблему – ведь речь идет о жизни и смерти…
Что же со мной сделает Ремартов? А вдруг – ничего? И вовсе не из-за своей исключительной доброты. А просто потому, что никогда не узнает о моем участии в этой истории… Нонна рассудила трезво: депутат уже никому ни слова не скажет о кейсе, Холмогоров тоже предпочтет молчать о полученных от меня документах… И хватит трястись от страха! Хватит накручивать себя. Ничего страшного не случится.
Я вздрогнула от телефонного звонка, а сердце затрепетало в волнении: наверное, это Никита! Конечно он. Судьба всегда чередует неприятные эпизоды с восхитительными!
– Юля, здравствуй, – раздался в трубке чей-то слабый, смутно знакомый, но еще не узнанный голос.
Увы, это не Никита.
– Здравствуйте, – нерешительно ответила я, теряясь в догадках.
– Юля, это Воскресенский… Антон Аркадьевич…
– Кто? – теряя сознание, переспросила я.
– Антон Аркадьевич Воскресенский…
Стук падающего тела.
Это была я.
Все, конец.
