Глава 20

– Пироманьяк? Кажется, так окрестили меня журналисты? Смешно! С одной стороны, попахивает дешевыми спецэффектами. Но меня примиряет с этим словом то, что «пиро» – это «огонь» по-гречески, а «мания» на самом деле синоним «любви», одной, но пламенной страсти. Что ж, огонь действительно дал мне многое.

Сначала отнял, конечно, но потом дал. И это не история, вернее, это моя личная история. Мне было лет пять. И жил я в глухой деревне, которая не просыхала от дождей и самогонки. И мои родители обязательно стали бы завсегдатаями вытрезвителя, если бы он был в наличии. Я помню, что из еды у нас водился только хлеб и огурцы с огорода. А из игрушек – тряпье и спички. Конечно, я не сразу понял, что натворил. Папаша мой как лег бревном после попойки, так и не пошевелился. А мать проснулась от моего кашля и сумела вышвырнуть меня в окно. Сама сгорела. Помню, как на похоронах родителей меня все жалели, вздыхали, причитали о сиротской доле. Хотя она оказалась не такой уж плохой. Потому что приехала сестра матери и забрала меня к себе в Москву. Это первое достижение, которым я обязан пламени.

Вторым стали деньги. Я был нищ и смешон с этой своей наукой. Мокро, холодно и унизительно ходить в дырявых ботинках осенью. Обидно быть историком и видеть Акрополь лишь в виде уменьшенной копии в Пушкинском музее. Неприятно, если ты можешь заплатить за девушку разве что в метро. Но потом я наткнулся на золотую жилу. Кладбищенские клады… Какой-то провинциальный учитель истории раскопал первый такой, но не понял даже, что это неисчерпаемый колодец. Впрочем, ясно, почему не понял. Потому что многих погостов просто уже нет. Их снесли с лица земли, отстроив буквально на костях дома, общественные бани, торговые центры. Но я был внимателен. Я выбирал такие места, где были не только старые могилы, но и пожары, и богатые жители, причем в строго определенный временной промежуток: до того, как появились банки. Это была долгая, кропотливая работа, нередко заканчивающаяся ничем. Но зато когда мне удавалось найти то, что я искал, это было на самом деле богатство.

Итак, я намечал себе кладбище где-нибудь в провинции. Вернее, место, где раньше было кладбище. Теперь же там красовался супермаркет. Чего же проще? Устраиваем пожар в супермаркете и предлагаем услуги своей строительной фирмы по разбору завалов и строительству нового магазина. Делаем это раньше конкурентов, соглашаемся на самые низкие цены, пригоняем технику и начинаем раскопки. До костей докопаемся однозначно. Но несколько раз мне удавалось докапываться и до кованых сундуков, битком набитых золотыми перстнями, медальонами, самоцветами.

Надо ли говорить, что мой бизнес процветал. Конкуренты удивлялись, как это я работаю себе в убыток. У нас же принято вести дела, исходя из принципа «Пусть персики сгниют, но цену на них мы не снизим». Я же не оставался внакладе, даже если ничего не находил. Пожар – беда для хозяина дома и манна небесная для строителей. Особенно если успеть предложить свои услуги сразу после, пока народ еще не отошел от стресса и долго не раздумывает. Опять же большие скидки привлекали.

Когда же удавалось найти, это был двойной праздник. Мало кто может совмещать науку и бизнес, историю и прибыль. У меня все получалось. В конце концов мне даже надоело это дело. Опять же случился роман с Лизой, перемены в личной жизни. Наши с огнем пути разошлись. Однако он мне часто снился, плясал вокруг меня, говорил, что мы еще встретимся. Именно он – мой единственный надежный друг, решение многих проблем. Думаете, это помешательство? Но огонь – это стихия, одна из тех вещей на земле, которая завораживает. Так что я бы не стал судить строго.

А потом я узнал, что жена мне изменяет. Глупо, по-бабски. И ладно бы человек был хороший, чувства сильные. Бывает же. Нет, она связалась с каким-то альфонсом, инструктором по фитнесу. Много тела, мало мозга. Зато он мог дать ей то, что у меня не получалось. Ребенка. Этого я просто не мог вынести. Я бросил к ее ногам все: любовь, деньги, путешествия, драгоценности, уверенность в завтрашнем дне. Он же поделился с ней семенной жидкостью. Ничего не скажешь, достижение. Но ей было нужно именно это!

Я не мог с этим смириться. А она же еще утверждала, что ребенок мой. Лживая гадина. Явилась, вся сияет. Мол, поздравляю, лечение помогло, мы наконец станем родителями. Только не было никакого лечения. Это я ей говорил, что есть какие-то шансы. Мне же врачи сказали: без вариантов. Так что пришлось нанять частного детектива, чтобы узнать, кто же именно станет родителем. Лучше бы она не унижала меня враньем. Если бы сослалась на материнский инстинкт, попросила прощения, было бы не так противно.

Я не мог ее выносить. Меня в прямом смысле начинало тошнить, стоило только представить, что внутри ее живет часть этого неандертальца со штангой. Так что токсикозом страдал я. И я решил ее убить. Сжечь, как грешницу в аду.

Но сначала нужно было порепетировать. Конечно, огонь – мой друг, он не покинет и не предаст. Однако мне совсем не хотелось попасться на этом деле. Если погибнет жена, муж первым окажется на подозрении. Требовался отвлекающий маневр. Возможность набить руку представилась неожиданно.

Мой заместитель Павел Сачков наставил рога своей жене. То есть его жена и я оказались примерно в одном положении. Однажды на корпоративной вечеринке дамочка напилась и буквально рыдала у меня на плече, причитая, что кожей чувствует измену. Мне реально стало ее жалко. Солидарность рогоносцев, видимо. Плюс еще зависть. Мне же нельзя было вот так выплеснуть свои эмоции. Я вынужден страдать молча. При этом сам Сачков растрепал мне все про свою пассию. Вплоть до места расположения ее дачи и расписания их тайных свиданий там.

Так что это было просто. Воспользоваться своим служебным положением. Вызвать его на объект разбираться с несуществующими проблемами. А самому тем временем устроить танцплощадку для пламени. Его девица даже не проснулась, когда я наручниками щелкал. Это было легко и даже упоительно. Угрызений совести я не чувствовал. Связь с женатым мужчиной – это грех. Дамочку все равно ждала геенна огненная.

Все удалось! На журналистов так подействовал необычный способ убийства, что начались разговоры про пиромана. Отлично! Маньяки выбирают жертв спонтанно. Значит, когда придет черед моей жены, все подумают на постороннего сумасшедшего, а не на родного мужа. Нужно было придать образу маньяка с зажигалкой колорита и жути. Поэтому следующим пунктом моего огненного шоу стал элитный дом отдыха, по-моему, дорогой дом терпимости. Туда шефы возили своих секретарш, старухи – молоденьких мальчиков, старики, живущие не на пенсию, а на доходы какого-нибудь «Никеля» или «Нефте-что-то-там», – юных моделек, которым в основном приходилось рекламировать нижнее белье. Конфиденциальность гарантировалась, так что свою фантазию можно было не сдерживать. А вот семейных пар и резвящихся детишек я в этих ВИП-коттеджах не заметил. Сам я оказался там с деловым партнером, которому приспичило закончить переговоры в бане с девочками. Я пар не люблю, предпочитаю дым. Но партнер этого даже не заметил, его внимание отвлекали сразу несколько партнерш. Я же решил, что раз уж оказался здесь, вполне успею уничтожить еще одно гнездо порока.

Я просто слонялся среди сосен, приглядывался к тому, что происходит за пластиковыми окнами. И тут заметил, как из коттеджа выходит парень, а навстречу ему бросаются невысокий брюнет и грудастая блондинка. Компания весело хихикает и обсуждает, что можно было бы и девушку этого парня пригласить, но ее никто не знает, она, наверное, скучная и вообще, раз уж она спит, то пусть спит. «На троих сообразим, так даже веселее». И я понимаю, что мужчина умудряется изменять даже не жене, а любовнице. Высший пилотаж. Одним словом, место следующего файер-шоу было выбрано.

Я подобрал в мусорном контейнере бутылку из-под шампанского, прогулялся на стоянку к своей машине, налил горючего из бака. Затем вернулся к коттеджу, без особого труда попал внутрь. Эти пластиковые карты в качестве ключей практически универсальны.

Я разливаю бензин, я подношу зажигалку. Угрызения совести меня опять-таки не мучают. Что хорошего ждет девушку с таким парнем? Зато когда он прибежит к пепелищу, возможно, в нем проснется человек и уснет кобель. А потом я подхожу к кровати, и кого же я вижу?

Модель, официантку, секретаршу? Нет, без пяти минут кандидата наук Екатерину Чижову, которая всегда так старательно и точно в срок выполняла мои заказы. Мне захотелось разбудить вас и спросить, что вы-то тут делаете? Одним словом, я не смог защелкнуть наручники. Потушить пожар уже тоже не мог. Я просто ушел, предоставив случаю спасти вас или погубить.

Вы выбрались. А мне пришла в голову мысль: может быть, и я смогу. Или хотя бы Лиза. Кто-то свыше меня остановил. Напомнил, что эти женщины – не просто грешницы. Они нечто большее, чем партнерши. Этот кто-то послал вас, чтобы сказать «стоп»! Ведь насколько сильно я ненавижу Лизу, настолько сильно я ее и люблю. Да, с этого момента я начал желать, чтобы меня поймали.

И это могли сделать только вы, Екатерина Чижова. Конечно, я никогда бы не сдался сам. Другое дело – сдаться достойному противнику. Мне казалось, что мы с вами похожи. С одинаковым чувством открывали описи и листали архивные дела. Одинаковым жестом протирали очки. Могли забыть об обеде, впитывая научные знания. И оба мы оказались вовсе не в тиши библиотек, а в элитном доме свиданий. Потому что невозможно себя заархивировать. Нужно развиваться, наслаждаться, идти в ногу со временем, а не изучать его теряющиеся в прошлом следы.

Я был уверен, что вы спасете Лизу и поможете мне уйти со сцены красиво. Вам нужно только немножко подсказать. Поэтому я сначала оставил в вашей сумке наручники, а потом выбрал момент и вытащил их оттуда. Кабинеты в офисах – это же проходные дворы. Потом я изучил карту вашего города. И – о, чудо! – прямо напротив вашего дома два века назад было чумное кладбище. Возникло стихийно, во время эпидемии. В начале прошлого века его закрыли. Но место считалось нехорошим, поэтому дома там строить не стали, зато сгородили склады, которые потом трансформировались в заброшенные сараи. Именно там я устроил себе свидание с местной проституткой. Она, конечно, понятия не имела, что прошла пробы на роль очередной жертвы пироманьяка. Я сжег ее практически напротив ваших окон. Я был уверен, что вы поймете зашифрованный смысл моего огненного послания. Вы же историк, вы могли знать про кладбище.

Потом я дал вам еще одну подсказку. Крутился в окрестностях, услышал бабские разговоры, понял, что к вам сватается какой-то Виталик, явился к нему в образе Платона Матвеевича. Согласитесь, наш профессор – колоритный персонаж, его довольно легко спародировать: лохматые волосы, хромота. Короче, я сделал так, чтобы именно вы нашли труп той девицы. Но вы и тогда не поняли, что я хотел до вас донести. Видимо, я переоценил ваш интеллект. Все-таки вы женщина. К тому же предпочли архиву парк-отель. Вы не смогли встать между мной и Лизой. А между тем этот ужасный ребенок рос в ней. Она даже притащила фотографию с первого УЗИ, тыкала ею мне в лицо, заставляла искать в какой-то бесцветной мути «нашего малыша». Я просто не мог этого выносить. Тем более наша домработница так кстати уволилась.

И я все-таки сделал это. Поджарил мою изменницу-жену на раскаленной сковородке. Ну и себя заодно. Потому что без нее тоже было невыносимо. Я перестал есть, перестал спать. Я подумал, что, если меня разоблачат, мне станет хоть немного легче. Физически, конечно, труднее. Тюрьма – не санаторий. Но психологически – легче.

И я преподнес вам на блюдечке самую большую подсказку – себя. Я обратился в вашу юридическую фирму. С этого момента лед наконец тронулся. Похороны Лизы дополнили картину. Вы наконец сложили все кусочки мозаики…

Да уж, теперь Катя могла принять участие в чемпионате мира по собиранию пазлов. Надо только выяснить, где и когда он проходит. Она выяснит, если, конечно, сумеет выйти из этого кабинета. Выслушивание исповедей пироманьяков не способствует увеличению продолжительности жизни.

Катя не собиралась сочувствовать убийце. Нет между ними ничего общего. Как будто он один был нищим ученым. Тимур Нархов вон тоже работал когда-то научным сотрудником с копеечной зарплатой, но добился успеха не разрушая, а создавая.

– Вы, наверное, думаете, и что теперь? – догадался Михаил Комов. – Вы опоздали, Екатерина Чижова. Опоздали на целую жизнь. Жизнь Лизы. Теперь разоблачение бессмысленно. Вы могли спасти, предотвратить, помешать. Но не спасли, не предотвратили, не помешали. Так что нам с вами остается только одно. Очистительный огонь. Пламя совершенно. Оно столько мне дало! Начиная от идеи, каким бизнесом заняться, и заканчивая ощущением свободы и власти…

В глазах Комова явно поблескивал отсвет безумия. Он слишком заигрался с огнем. Причем, как и у большинства маньяков, это у него началось еще в детстве. Тогда игра обернулась гибелью. Это не могло не оставить отпечатка. Теперь он воспринимает гибель как игру. Катя оказалась наедине не с бывшим коллегой и нынешним бизнесменом, а с человеком, помешанным на пламени.

И этот человек открыл ящик стола и извлек оттуда наручники.

– Напоследок я устрою еще один пожар, – зловеще усмехнулся он. – И после него, как и после самого первого, найдут два трупа. Круг замкнется…

Кате даже думать не хотелось, чьи это будут трупы и вокруг кого замкнется круг. Бежать! Причем без оглядки. Другого выхода у нее не было.

Она вскочила, с грохотом уронив стул, и метнулась к двери. Комов сделал то же самое. Ей удалось распахнуть дверь, но ему удалось ее снова захлопнуть. Он грубо схватил Катю и отшвырнул в глубь кабинета.

Но в следующее мгновение дверь все-таки распахнулась. Вернее, ее распахнули.

– Что здесь происходит? – строго поинтересовался уже знакомый Кате следователь Глебов.

Катя обрадовалась ему, как родному.

– А вы, собственно, кто? – оторопел хозяин кабинета.

– Моя фамилия Глебов, и я следователь по особо важным делам. Мне необходимо побеседовать с господином Комовым. Я так понимаю, что это вы? Ну что, будем оформлять явку с повинной?

Действительно, пришлось оформлять. Трагический финал перестал быть актуальным. Как оказалось, Алексей Горчаков связался со следователем и поинтересовался заключением патологоанатомов. Может быть, он и нарушил интересы клиента, но не стал скрывать версию о беременности убитой. Следователь этой информацией заинтересовался, решил сразу же ее проверить и спас от огня Катю и офисное здание.

Случайность? Или как раз закономерность? Ведь если бы Катя не проводила собственное расследование, Комов все равно бы пригласил ее сюда под предлогом юридической консультации. Ведь в его воспаленном мозгу засела мысль, что в смерти его жены виновата Катя, которая вовремя не отняла у него спички. Но кто предупрежден, тот вооружен. Да, Катя не следователь с особо важными делами, не эксперт с чемоданом и не страховой агент с нежеланием платить, однако она и не просто жертва…

В дверь позвонили поздно вечером. Катя вздрогнула. Гостей она не ждала, а все протоколы подписала в светлое время суток. Не хотелось никого видеть. Хотелось поскорее лечь спать и забыть кошмар последних дней. Жаль, что живет она одна и уткнуться в подмышку может лишь пустоте…

Она с опаской посмотрела в глазок. Дежавю. Вернее, Светик.

– Идем, нам срочно требуется соль! – заявила она тоном не терпящим возражений.

– Опять?! – изумилась Катя.

Надо же, столько всего произошло! Чьи-то похороны, чьи-то поцелуи, чьи-то допросы. А Светик по-прежнему озабочена лишь одним.

– Не опять, а снова! Этот тип так мне и не позвонил. Соблазнил бедную девушку и бросил. Воспользовался и думать забыл. Ну, я ему напомню!

– А с чего ты взяла, что он там, где можно взять соль?

– Потому что я слышала, как Горчаков договаривался провести вечер в мужской компании. Даже Валерию не позвали. Понимаешь, что это означает? Что они пригласили целый батальон стриптизерш. Пойдем и сломаем им кайф. А если понадобится, и шесты…

Светик будто на баррикады собиралась, только что красную косынку не повязала. Катя даже спорить с ней не решилась. Поплелась следом. Дверь открыл Алексей.

– Мы за солью! – рявкнула Светик и ворвалась внутрь.

Музыка не грохотала, посторонние девицы не хихикали. На столике возле кожаного дивана стояла бутылка виски и два стакана. Батальон, видимо, залег в засаде. То есть в спальне. Хотя и там было тихо. Тимур сидел на диване, Алексей только что с него встал, чтобы впустить гостей.

– Здрасте! – выпалила Светик, нервно оглядываясь.

– И тебе, красавица, не болеть, – отозвался Тимур.

– Вот только не надо делать вид, что тебе есть дело до моего здоровья, – огрызнулась она. – И вообще до меня…

– Есть. И даже пить. Мы как раз только что выпили с Лешкой за то, чтобы раздался звонок и нас стало больше. Причем удвоение произошло бы за счет тех, кого действительно хочешь увидеть.

– Увы, стриптизерши, видимо, задерживаются!

– Главное, что вы не опоздали…

Судя по тону Тимура, Светик не сможет долго на него злиться. И Кате можно идти домой. Правда, сначала нужно отдать долги.

– Это ваше. – Она наконец-то протянула Алексею ключи от его машины.

Пусть не думает, она по делу пришла.

– Ну, я пойду. – Больше говорить было не о чем.

– Я с тобой, – заявил Горчаков.

– Зачем? – испугалась она.

– Мы же решили жить вместе, – напомнил он. – Можно по очереди. То у тебя, то у меня.

– Ты это серьезно? – Она посмотрела ему в глаза. – Ты думаешь, я хочу жить с человеком, которому нельзя доверять? Который говорит, что позвонит, и не звонит. Который приходит и уходит когда ему вздумается…

– Но ведь именно он тебе нужен, а не кто-то другой, кто звонит и приходит строго по расписанию. Нравится тебе это или нет.

– Мне не нравится. Но он мне нужен. Вернее, ты.

Что скрывать, ты гораздо лучше пустоты… Почти стихи. Хотя стихи – это у Северянина: