Наследнички

Павел Петрович Седов появился в дверях кабинета покойного хозяина дома ровно в двенадцать часов. Он вошел, прихрамывая, обменялся рукопожатиями с адвокатом Андреем Витальевичем, но больше ни с кем здороваться не пожелал. Тем не менее выражение его лица было если не дружелюбным, то веселым, и, во всяком случае, он не казался подавленным или испуганным, несмотря на то что здесь его встретил не только юрист, но и недавние (несостоявшиеся) убийцы.

Устроившись в большом мягком кресле, Седов выставил вперед толстую от бинтов левую ногу и обвел всех собравшихся взглядом. Захар улыбался как-то болезненно, Гаврил бычился, Оксана сохраняла невозмутимый вид, однако ее невозмутимость казалась искусственной. Ульяна любовалась своими ногтями. Глаза Наташи, такие похожие на глаза Элли, выражали полнейшее понимание и даже прозрение…

– Дети, – обратился к ним Андрей Витальевич, – мы собрались здесь для того, чтобы я мог прочитать, а вы – услышать завещание вашего отца. Но для начала нам с вами придется выслушать нашего гостя. – Он указал на Пашу, тот кивнул. – Дело в том, что ваш отец завещал каждому из вас весьма солидные деньги, что вы имели возможность выстроить свою жизнь наилучшим образом, соответствующим вашим склонностям, талантам и представлениям о счастливом будущем, однако…

Он на минуту замолчал. Светло-русые пряди Захара почти сомкнулись перед его лицом, как занавеси, скрывающие сцену. Гаврил бросил на брата быстрый испуганный взгляд. Оксана подняла глаза – в ее лице читался ужас. Ульяна усмехнулась свысока, покачивая на ногах изящное сабо. Наташа прикрыла рот кончиками пальцев с облупившимся маникюром.

Адвокат продолжил речь:

– Однако ваш отец выставил условие: наследство могут получить только дети, не запятнавшие себя преступлениями, не опорочившие себя недостойными однополыми связями, сохранившие честь своей фамилии. Исходя из вышесказанного, у меня вопрос к господину Седову: кто из детей моего покойного клиента достоин получить наследство?

– А точнее сформулировать нельзя? – спросила Оксана.

Ее сводные братья и сестры с надеждой повернулись к ней.

– Что конкретно является поводом для отказа нам в наших правах на наследство? Судимость?

– Судимость – в том числе, – согласился адвокат. – Но я, как душеприказчик, могу отказать любому из вас в наследстве, если сочту, что ваше поведение не соответствует представлениям Никиты Львовича о порядочном человеке. Итак… Павел Петрович?…

Теперь мажоры смотрели только на Пашу. Он выпрямился в кресле.

– Начнем с ближайших фактов. Позавчера вечером меня убили.

– Ты живой! – буркнул Гаврил, Захар не пошевелился. – Мы тебя не убивали! Ты сам по пьяни свалился откуда-то! У тебя белая горячка!..

– Тише, – прервал его Андрей Витальевич.

– И все-таки позавчера ночью меня убили. Сначала – отравили, а потом я упал в пропасть. Да, еще! – якобы вдруг вспомнил он. – До этого вы похитили мою невесту. К счастью, с ней все в полном порядке.

Адвокат что-то пометил в своем блокнотике.

– Что-нибудь сказать хотите? – обратился он к парням.

Захар тихо произнес:

– Ничего этого не было, нет никаких доказательств.

– Не совсем так, – возразил Паша. – Я вчера вернулся на место моего убийства. На мосту осталась бутылка с отпечатками ваших пальчиков и амальгедридом. Телефон твой, Захар, в ручье под мостом валялся. Сим-карта на тебя зарегистрирована, звоночки твои отследили… Да и кабриолет ваш люди видели на дороге к лесу, а в нем – меня припомнили.

– Все это косвенные улики, – сказала Оксана.

– Будущая моя коллега! – обрадовался Андрей Витальевич. – Да, верно, косвенные! Но пострадавший-то жив! Есть свидетель ваших деяний, парни, – и добавил почти сладострастным тоном: – Значит, из списка наследников вы вычеркиваетесь!..

– Тогда мы уходим.

– Не сейчас!

Адвокат ловко вскочил с места и запер дверь, ключ – с милой улыбкой – положил в нагрудный карман жилета. Сел на место и кивнул рыжему сыщику. Тот продолжил свои разоблачения:

– Теперь вернемся к событиям этого лета. Надо сказать, что события эти имели характер жестокий и бестолковый. И именно характер этих преступлений так долго путал мое расследование, а после того, как я кое-что понял, подсказал мне характер убийцы.

Оксана требовательно спросила:

– Как это?

– Элементарно, Ватсон. Организованный человек совершает убийство организованно, эмоциональный – эмоционально, а бестолковый и жестокий – бестолково и жестоко.

– Так кто же это?

– Минуточку! Я начну сначала. Погибли два брата, мачеха и охранник, если вы еще это помните. Все жертвы в нашей истории были отравлены амальгедридом. Даже я его попробовал. И первый вопрос, который следовало бы выяснить, был о том, как этот амальгедрид попал в руки убийцы… или убийц?

Паша обвел глазами собравшихся.

– И тут я кое-что припомнил. Охранник Илья отравился из-за любви, но не из-за неразделенной любви. Он был уверен, что его любимая страдает так же, как и он.

Илья, к сожалению, слишком уж вдохновился драмой Шекспира. Бедняга поверил, что он и она – современные Ромео и Джульетта, только разлучили их не враждующие семьи, а деньги. Он – бедняк, она – дочь богача. В этом мире им не быть вместе, значит, надо перейти в мир иной. Он отдал пузырек с ядом своей возлюбленной и несколько дней спустя покончил с собой. Она – нет.

Широким жестом Паша указал на Ульяну.

– А чего ты в меня тычешь? – буркнула она, скривив четко обрисованные пухлые губки.

Сыщик ей не ответил.

– Ульяна просто играла с глупым влюбчивым мальчиком, но яд зачем-то у него взяла. Вскоре приехал сводный брат… – Тут Паша остановил повествование, чтобы уточнить одну деталь: – Ну, вы, ребята, уже знаете, что я не верю в то, что убийца Наташа?

Мажоры машинально посмотрели на Гаврила. Седов это отметил:

– Да, ваш братик побывал у меня дома, подслушал мой разговор с другом и передал его вам. Именно поэтому меня и пытались убить.

Дочери Перцева дружно выразили недоумение, но сыщик не обратил на них никакого внимания.

– Ты, Ульяна, – продолжил он, – встретила Артура в аэропорту и отвезла в гостиницу. Тебя там запомнили и узнают при необходимости. Потом он решил показать тебе, для чего отец прислал его в Курортный, и повел тебя на Немецкий мост. У Артура была с собой веревка, он знал, что на мост ему без нее не взобраться. Ты залезла на мост по дереву и скинула сверху веревку. Артур взобрался наверх. У него или у тебя был с собой алкоголь, а ты сказала брату, будто у тебя есть наркотики. Артур оказался не против покайфовать. Он принял амальгедрид и через пятнадцать минут умер в муках – на твоих глазах, Ульяна! Тогда ты забрала бутылку из-под алкоголя, веревку, подложила пустую упаковку от реланиума и убежала домой. В журнале охранника зафиксировано, что ты вернулась в три часа ночи.

Ульяна брезгливо сжала губы.

– Чушь ты порешь! Я была в клубе, там меня видели. Это не я убила Артура.

– У полицейских экспертов есть веревка, а на ней – твоя ДНК и ДНК Артура. Твои отпечатки также на пачке реланиума.

– Откуда у вас образцы ДНК и отпечатки Ульяны? – спросила Оксана.

– У меня их нет, – невинно потупился Паша, – а вот в базе почему-то есть… Уж не потому ли, что полгода назад Ульяну задержали в одном московском ночном клубе с известным преступным авторитетом?…

– Улька, это правда? – Оксана зло посмотрела на сводную сестру. – Почему мне не сказала?

Вместо нее ответил адвокат:

– Было дело. Мне удалось нашу девочку отпросить у полицейских.

– Я не убивала Артура! – закричала Ульяна и бросилась на Пашку. – Все это ложь и клевета!

Седов едва успел закрыться от нее руками, иначе остался бы без глаз. Андрей Витальевич оттащил девушку от сыщика, насильно усадил рядом и велел прекратить истерику.

– Ульяна, мы будем бороться! – сказала ей сестра, присаживаясь по другую сторону от сестры и обнимая ее.

Ульянин визг постепенно перешел в плач, но было видно, что девушка плачет не от обиды или страха, а от злости. Через некоторое время Ульяна успокоилась, достала из кармашка брюк пудреницу и занялась своим лицом.

Паша счел вопрос закрытым.

– Что же касается убийства Олега… У меня почти нет улик на этот счет, у меня есть только гипотезы.

– Ну и стоит ли об этом говорить сейчас? – вмешалась Оксана. – Ищите себе доказательства, мы не спешим.

– Мы вместе поищем, – улыбнулся ей Седов. – Раз Олег был отравлен амальгедридом, значит, Ульяна не осталась в этом деле в стороне. А вчера мне рассказали сотрудники следственного управления, что в реке, метрах в двадцати от места убийства Олега, был обнаружен телефон жертвы. Звонки на этот телефон проверили и оказалось…

Он посмотрел на Наташу, та ахнула.

– … Олег живо общался с Натальей, хоть она и сказала мне, что контактов со сводным братом не поддерживает. Андрей Витальевич, Наташа тоже замешана. Она отлично знала о проделках братьев и сестер и помогала им чем могла.

Наташа расплакалась.

– Зачем ты меня сюда приплел? – всхлипывая, запричитала она. – Я вообще ничего не знаю… не слышала… не видела… Ты же любил мою маму, как ты можешь?

– Какая мелодрама! – высказался Захар в сторону.

– Итак, друзья мои… – печально произнес рыжий сыщик, – у нас тут не осталось ни одного незапятнанного человека.

Тут все повернулись к Оксане, она жеманно потупилась.

Седов обратил внимание на мизансцену и рассмеялся.

– Нет-нет!.. – воскликнул он. – Оксана в деле, тут не стоит обманываться. Соучастие по полной программе, а учитывая, что мотивы убийств малопонятны, то, возможно, она и есть идейный лидер?

– Даже не пытайтесь! – предостерегла Оксана.

– Дети явно пользовались твоими консультациями, – поделился выводами Паша. – Кто надоумил Ульяну разыграть отравление и подсыпать амальгедрид прямо в рвотные массы? Идейка слабая, но вряд ли кто-то, кроме тебя, понимал, что на месте преступления будут работать эксперты. И это твой план – подставить Наташу, так?

– Нет.

– Наташа, ты была согласна взять на себя убийства братьев и мамы?

– Они сказали, что заплатят мне за стресс пятьдесят тысяч долларов. Скинутся все…

Захар заерзал на месте, Ульяна прошипела: «Свинья мелкая!», Гаврил насупился, Оксана встряхнула волосами, подняла подбородок.

– Это не все. Моя невеста была похищена позавчера, а в запертом доме ее удерживала именно Оксана. Это ей звонил Захар перед тем, как заставить меня выпить яд.

Старшая сестра помертвела лицом, она больше не могла найти аргументов для защиты.

Все притихли.

– Однако, друзья мои, – заметил Андрей Витальевич, – знал бы ваш отец, кому он оставляет свое состояние…

– Вы должны нам помочь! – заявил Захар, нервно улыбаясь. – Вы нас вытаскивали из разных передряг, почему теперь это вдруг проблема? Или вы помогали нам ради отца, а на нас вам плевать?

Адвокат сдержанно возразил:

– Не плевать, дружок, не плевать. По контракту я получаю хорошие деньги за то, что буду проводником воли вашего отца после его кончины. Но мои действия не должны подвести меня под статью за соучастие, я сидеть ни за вас, ни вместе с вами не буду.

– А вы постарайтесь сделать для нас хоть что-то! – потребовала Оксана.

– А что тут можно сделать? Суда не избежать, на вас в полиции будет открыто дело, как только мы тут с вами закончим говорить. Ты, дорогая, за свои услуги родственникам и за похищение беременной женщины получишь лет пять и попрощаешься с карьерой юриста. Несовершеннолетнюю Наташу оставят на свободе, но без папиных денежек. Ее, как сироту, отправят в детский дом, где она будет жить на общих условиях. Захар с Гаврилом за попытку убийства и похищение получат лет по семь… Ага, Ульяна. Ну, Ульяне за убийство братьев и мачехи дадут не меньше червонца.

Ульяна вскочила с места:

– А почему это я во всем виновата?!

И, поймав взгляды братьев и сестер – недобрые, надо сказать, взгляды, – упала назад в кресло и разрыдалась.

– Ну так сотрудничай со следствием! – ввернул Седов. – Только за лояльность тебе пару лет скинут, а если с твоей помощью удастся доказать участие в преступлениях остальных, то… может… условно.

Адвокат, услышав липкие от патоки речи сыщика, лишь поджал губы, но Ульяна была готова ухватиться за любую соломинку.

– Да это все они! – торопливо сказала она. – То есть… Я только Артуру порошок подсыпала, а Олега парни отравили. А Оксанка подсыпала яд Элли! Оксанка тут больше всех виновата! Она всеми руководила!

– Заткнись! – произнесла старшая сестра спокойно. – Хотите знать, кто на самом деле тут виноват?

Впервые за весь этот разговор она посветлела лицом.

– Он!

И указала на Седова.